Каменное сердце - это опасно

После ночного погрома в комнате не осталось никаких следов, но, кажется, Дамблдор что-то заметил. Вещи Малфоя давно были доставлены в его комнаты в подземельях, и единственное, что напоминало о его присутствии, — это дневник в сером кожаном переплете, лежащий на камине. Гарри уже битый час сидел в кресле, которое всегда занимал хорек, и копчик щемило от напряжения. Хотелось встать, походить и наконец-то выйти из своего заточения, но вот разговор с директором не клеился, и мысль о скорой свободе улетучивалась с каждым сказанным словом… — А могу я узнать, директор? Почему вы до сих пор сами не додумались до этого? — голос гаргульи сочился чуть ли не ядом от накопленных нервов. — Но, мальчик мой, как я мог? — Дамблдор, сидящий в кресле напротив, держал в руках чашку с крепким душистым чаем и грустно улыбался, перекатывая на языке лимонный леденец. — Ведь это опасно! — Опасно? — Гарри усмехнулся и поджал губы. — Значит, вы удерживали от меня информацию только потому, что это опасно, а то, что от недостатка этой самой информации я каждый год попадаю под удар… так это все равно? Ведь, если подумать… На первом курсе — ладно, я был несмышленым, ничего не знал о магическом мире, но вы ведь знали, что нам было интересно, что там происходит! Вы могли сказать, чтобы мы в это не лезли! И, может быть, можно и на второй курс плюнуть, потому что дневник уже начал действовать, но третий-то курс! Вы, мать вашу, знали, что Люпин — оборотень, и знали, что Сириус не виновен, вы допустили в школу анимага, который жил в нашей спальне три года и мог в любой момент дня и ночи, когда я был в отключке, перекинуться и придушить меня! В четвертый год вы по какой-то причине не узнали, что на месте вашего друга вообще левый человек. И что из этого вышло? — Поттер, вы понимаете, что вы сейчас истерите как последняя хаффлпаффка? — Я передам профессору Спраут, чтобы она не волновалась за чистоту и невинность своих девочек, — пробубнил Поттер, но на него в немом вопросе уставились две недоумевающие пары глаз. — И нечего на меня так смотреть, я своими ушами слышал, как одна из барсучьих жаловалась, что профессор Снейп смотрит на нее так, как будто… лучше я не буду договаривать… Снейп только зубами скрипнул, а Дамблдор, моргнув пару раз, нахмурился. — И все же, нет. Гарри, я абсолютно против того, чтобы ты выходил из башни или совершал другие подобные поступки, как, например, полеты из окна. Пойми, это для твоей же безопасности! — Да какая, к черту, тут безопасность? Я не могу нормально передвигаться, мне нужны хоть какие-то тренировки, а все, что я могу делать в этих комнатах, — это спать и книжки по истории магии читать, потому что все остальное для меня теперь бессмысленно! — Он поднялся с кресла, подойдя к окну, перегнулся через подоконник и посмотрел на подножие замка. Порыв ветра растрепал закрученные волосы, и рожки, показавшиеся между прядей, снова начали чесаться, да так, что Гарри передернуло, поэтому он резко выпрямился и начал ожесточенно драть кожу рядом с наростами. — Гарри, давай договоримся… — Мы не будем договариваться. Я выйду отсюда, и если вы не позволите мне это добровольно, я выйду отсюда с боем, и поверьте, после этого вы меня вряд ли скоро увидите. * * * Что мог сказать на такое заявление Дамблдор? Да ничего! Он просто кивнул, поджал губы и вышел, тихонько прикрыв дверь. Снейп же исчез для Гарри незаметно: то он стоял перед ним, а то уже исчез — будто и не было. Наступило время обеда, и Гарри получил от домовиков крупный кусок стейка в соусе, от одного запаха которого текли слюнки и журчало в животе так, что Поттер дважды попросил добавку. Побродив по комнате около получаса, он попробовал открыть дверь, но та не поддалась. Гарри на такой поворот событий ухмыльнулся и почесал рожки. Отойдя на пару шагов, ломанулся вперед, выставляя плечо, и этим же самым плечом буквально врезался в дверь. Дерево под телом жалобно хрустнуло, а после второго удара — затрещало. Третий раз Поттер развернулся очень резко и вместо плеча в дверь врубился хвост, оставляя после себя длинную полосу помятой древесины. Осталось только посильнее пнуть преграду к выходу — и вот она, издав последний скрип, упала и с грохотом и хрустом заскользила по лестнице. Кивнув самому себе, Гарри вернулся к камину и улегся там, свернувшись в клубочек и грея каменную кожу о жар огня. Как оказалось, Дамблдор сообщил о возвращении Поттера за обедом всему Хогвартсу, и Гарри сильно пожалел о том, что выбил чертову дверь: к нему тут же ввалились пятый, шестой и седьмой курсы Гриффиндора. И если для Гарри гостиная была не тесной и даже, можно сказать, приемлемой, то для остальных, кто был в два раза меньше Поттера, она являлась по-настоящему огромной. Прибежавшая самой первой Гермиона была с сумкой с учебниками и конспектами. Увидев Гарри и поймав обращенный на нее вполне вменяемый взгляд — уже точно Его взгляд, — она, не задумываясь, преодолела несколько ступенек, чуть не упав на выбитой двери, и сразу кинулась к другу в объятья, а так как носила Гермиона сумку, зачарованную на легкость только для нее, то шандарахнула она Гарри в бок прилично. К тому же он и колени себе отбил, ведь, чтобы обнять подругу, ему пришлось опуститься на колени… — Ты холодный, почему ты ничего не оденешь? — проворчала она, когда они уже сидели возле камина. — Как ты себе это представляешь? Крылья любую кофту разорвут, я пытался закутаться в одеяло, но становится тесно, дышать тяжело и хочется вывернуться. Даже психовать начинаю… — А, я знаю такое, мама меня всегда в плохую погоду закутывает во все свитера, что можно найти в доме, и так в них тесно, так скованно и неудобно, что просто… — тут она издала такой странный звук, будто она то ли рычит, то ли напрягается. — В общем, понятно все с тобой. А как ты… вообще? — Я… Думаю, сейчас я в относительной норме, — хотя, судя по тому, как тяжело Гарри сглотнул после этих слов, Гермиона поняла, что совсем с ним не все в порядке, но благоразумно решила в это не лезть. — Я вот что сказать хотела, меня, правда, совсем не поддержали с этой идеей, но… — Гарри, ты что, так напугал Малфоя, что он убегал и не заметил двери? — Симус вполз в комнату и тут же поднялся на ноги, чтобы подать руку ползущему следом Невиллу. — Мне больше кажется, что Гарри просто выбил ее Малфоем, — пробурчал Невилл, тоже поднимаясь. С подобными комментариями в комнату вползли и другие гриффиндорцы. Рон появился последним, и Джини, которую Гарри, обнимая, приподнял над полом, просто вывались у него из рук. — Рон?! — Гарри уставился на друга под общий смех гриффиндорцев. — Да ладно? Это прикол, что ли? За пару часов гриффиндорцы рассказали Гарри всю ситуацию с Роном, все, что придумала Гермиона с Франкенштейном, и дружно стали доказывать, что ее действия нельзя поддерживать, потому что Гарри идее с таким знакомством обрадовался. — Ну, давайте, наверное, начнем с того, что решать, от кого принимать помощь, а от кого — нет, мне, это во-первых. Во-вторых, я не считаю, что нужно винить его за то, что над ним же и поиздевались. Ведь это не его вина, что этот… Дрэйк совсем свихнулся. Да и у кого мне еще просить о помощи. У драконов? Так вот, простите, но я к ним после турнира приближаться даже на минуту не хочу, а тут придется провести с такой махиной кучу времени. Еще одна причина, почему я бы скорее принял помощь, ежели нет: помочь-то сможет не Франкенштейн, а Ишар, или как там его… все гаргульи — братья друг другу. Мы можем напасть друг на друга только в случае серьезной угрозы либо в брачный сезон. — Откуда ты это знаешь? — Колин смотрел на него с таким обожанием, что казалось, что он уже и сам стал гаргульей, а значит, братом Поттеру. — Саланг. Тот, что был в этом теле во время моего отсутствия. Некоторые его знания остались у меня в голове, и теперь они просто появляются независимо от меня. Кстати, Малфой оставил тут свой дневник. Он записывал туда все, что Саланг ему рассказывал. Оставил мне, чтоб я изучил, но потом, естественно, вернул. — Кстати, о Малфое. У него же там, в Слизерине в смысле, вроде как гражданская война. — Дин, до того момента усердно пытавшийся заплести на кисточке подушки косичку, откинул ее в сторону. — Помнишь того новенького? Высокий такой, — дождавшись, когда Гарри перестанет хмуриться и кивнет в знак того, что вспомнил, Томас продолжил: — Ну так вот, он в первый же день на хорька с войной за власть пошел. — В каком смысле с войной, они там что, с баррикадами сидят и трупы прячут? — Гарри как-то смутно себе представлял подобное — как Малфой за ногу оттаскивает в угол раненого Забини с воплями: «Ты выживешь, друг! Ты выживешь! Я никогда не забуду, что еще должен тебе конспекты, если ты сейчас умрешь! Живи!» В общем, Поттер только тряхнул головой, отгоняя мысли и улыбку, так и напрашивающуюся на лицо. — Ну, не совсем, хотя про трупы — это подумать можно, но, в общем, там не того рода война. Малфоя все в Слизерине называют принцем, так вот, это не просто прикол, это чисто слизеринский титул. Ему же прозвище только на третьем курсе дали, это потому, что предыдущий принц в том году выпустился. — А король Слизерина — это Снейп, что ли? — Рон весело гоготнул, но Дин серьезно покачал головой. — Снейпа слизеринцы аспидом называют, в смысле, как черного змея с птичьим клювом, опустошающего земли, на которые прилетает, а король — это Салазар Слизерин. Так вот, принцами так просто не становятся. Принципы Слизерина, как говорится. Прогнись, когда надо чего-то добиться, и используй то, чего добился лучше, чем бывший владелец. — То есть Малфой бегал за предыдущим принцем? — Неа, — Дин усмехнулся и, оглядев всех присутствующих, прошептал: — Он спал с предыдущим принцем. Все сразу загалдели, утверждая, что такого быть не может, но все это прервал негромкий голос Рона, привалившегося к Поттеру: — Я видел, как… как же его… Дрэйг… в первый же день зажал Малфоя и… ну вы поняли… — Рон смотрел в пол и был бледным… даже слегка позеленевшим. — Мне противно, я понимаю, что это хорек, но чтобы ради власти… ему же тогда тринадцать было, а прошлому… семнадцать, значит… Простите, но меня сейчас вытошнит. Рон подорвался и, следуя направлению, которое ему задал подтолкнувший его Гарри, убежал в туалет. — В общем-то, когда мне рассказали, я чувствовал себя приблизительно так же… Но фишка в том, что Дрейг решил занять его место, а Малфой, надо сказать, птица в клетке. Спит с Забини и Ноттом и больше никого к себе не подпускает. «Это как посмотреть», — хмыкнул Гарри, но промолчал. * * * В мире темноты и пустоты Гарри так соскучился по шуму и гвалту друзей, что теперь просто наслаждался тем, что они сейчас все рядом с ним в этой комнате. Они провели вместе около семи часов, и каждый раз появлялись все новые и новые темы для разговора. Сплетни от девочек, новости спорта от мальчиков. Дружно посмеялись над тем, что Снейп наверняка съест распределяющую шляпу в этом году, когда Джинни поймает снитч и отхватит победу для Гриффиндора. Единственная из рыжего семейства, кстати, сидела под боком у Гарри. Он сложил ноги в позу лотоса, и девушка положила голову на его колено. Машинально он перебирал ее волосы, словно шерстку большой кошки, и в какой-то момент она задремала, но стоило Гарри убрать ладонь — сон как рукой сняло. Несмотря на то, что среди гриффиндорцев находились оба старосты, на ужин ребята не остались и ушли в Большой зал, а потом к себе в гостиную. Сразу после этого Гарри убрал дверь из прохода и пристроил бедняжку рядышком с аркой входа. Было неизвестно, что подали на ужин остальным, но ему принесли пирог с печенью и какой-то салат, который из-за клыков жевать стало весьма сложно. При попытке разжевать тонкие листья Гарри прикусывал то внутреннюю сторону губы, то язык, и вообще все ему было не в кайф после того, что рассказали о Малфое… Да и интересно было, что за фрукт такой этот новичок. В какой-то момент Поттер так и остался сидеть, смотря в огонь, не моргая и не двигаясь — словно в трансе. Внезапно из коридора влетела сова, опустилась ему на плечо и ущипнула за ухо. Однако стоило гаргулье посмотреть на птицу, как она тут же приняла вид гордой невинности, которой совсем не было интересно, куда он там смотрел, протянула ему лапку с письмом и даже подергала ею, чтобы глупый, ленивый получатель быстрее освободил ее от ноши. Осторожно, стараясь не поранить сову когтями, Гарри отцепил послание и краем глаза проследил за тут же улетевшей посланницей, в то время как его руки уже разворачивали пергамент: «Думаю, будет честно, если ты не будешь выламывать дверь, а выполнишь одно мое условие. Скажи спасибо человеку, благодаря которому ты остался жив, и можешь гулять, где хочешь и во сколько хочешь. P.S. Прошу тебя, скажи ему, что ты готов сделать что-нибудь во исполнение долга перед ним». Смяв письмо, Гарри уже замахнулся, чтобы выкинуть его в камин, как в руке полыхнуло, и в камин полетел только пепел. Недоуменно посмотрев на руку и подвигав пальцами, Гарри прикрыл глаза, тряхнул головой, а потом, откашлявшись и поджав губы, отправился спать. Проснулся он уже к обеду. Стоило ему выйти из спальни, как в глаза бросились вновь поставленная на место дверь и парящие над столом слова: «Думаю, лучше всего это сделать именно сейчас». Закатив на это глаза, Гарри сбегал в ванную и вылез, как раз когда колокол прозвонил время обеда. — Ну ладно, Малфой… — Гарри взял с каминной полки дневник Драко, запахнул крылья на плечах наподобие плаща и вышел из комнат. Сделав несколько шагов вниз по лестнице и пройдя по коридору, ответвляющемуся от лестницы, Поттер абсолютно точно удостоверился в том, что в этой части замка он ни разу не был. Несколько раз ему казалось, что теперь-то он уж точно потерялся, но на стене тут же появлялась стрелочка, указывающая направление. Выйдя наконец-то в знакомый коридор на пятом этаже, Гарри двинулся дальше уже более уверенно. По крайней мере, так было до первой хаффлпаффки, отпрыгнувшей от него с визгом, как от чумы. — Спокойно, это я! — сказал Гарри, поднимая руки. — Гарри Поттер, правда, теперь с другим лицом, без шрама и очков. Девочка на него странно посмотрела, но тут же смылась. На остальных пялящихся на него Гарри просто не стал обращать внимания, так как извиняться перед каждым казалось ему бессмысленным. Зато, когда он вошел в обеденный зал и некоторые ученики завизжали, а кое-кто из слизеринцев потянулся за палочкой, Гарри подумал, что лучше бы он все-таки не приходил. Слизеринцы в какой-то момент резко успокоились, оказалось, что это Малфой им кивнул и они почувствовали, что им ничего не угрожает. Кивнув, в свою очередь, грифам, Гарри повернулся к слизеринцам и пошел по направлению к Драко. — Держи, — Поттер протянул ему дневник, и Малфой недоуменно забрал его, тут же сунув в сумку. — Что-то еще? — сдержанно и безэмоционально. — Да. — Поттер сглотнул. — Я, Гарольд Джеймс Поттер, ныне названный как Реверсус, официально говорю о своей благодарности и при свидетелях заявляю, что в ситуации, когда тебе понадобится помощь, я эту помощь окажу по мере своих возможностей. Магией подтверждаю и даю обещание дыханием своим. На шее Поттера что-то блеснуло, и он вышел из зала под гробовую тишину. Несколькими часами позже в его комнату с гневными криками ворвался Снейп, а вслед пришел и Дамблдор, который, в отличие от зельевара, казалось, был на седьмом небе от счастья. В ответ на похвалу директора Поттер буркнул нечто невнятное, а «аспида» и вовсе не стал слушать и ушел в спальню, захлопнув дверь прямо перед клювом, то есть носом, своего бывшего профессора. После ужина пришли Рон и Гермиона. Рон начал было орать, но Гермиона оказалась шустрее и, подлетев к сидящему в кресле Гарри, влепила ему пощечину. Следующие минут двадцать они пытались выяснить, сломала она себе руку или только выбила, но все это время гриффиндорка продолжала отчитывать Поттера, повторяя, что нельзя так вести себя со слизеринцам. — Гермиона Грейнджер! Пойми меня правильно, он достоин этого! И, черт бы тебя побрал, для меня больше нет различий между теми же Равенкло и Хаффлпаффом, Гриффиндором и Слизерином или как-то по-другому! Ну нету, понимаешь? Я больше не отношусь ни к кому из вас, и вообще, какая теперь уже разница. И знаешь, иди-ка ты лучше в больничное крыло, а то как-то у тебя рука посинела… Я бы тебя проводил, но, — Гарри передернуло, — мадам Помфри начнет проводить обследование, а поскольку магия не подействует на меня, то делать это она будет руками, и поверь, она хоть и медик, но крылья я ей в руки больше не дам. Когда Рон увел подругу, Гарри с наслаждением закрыл дверь и вслушался в тишину. Дождавшись двух часов ночи, он выбрался из комнат и по светящимся стрелочкам направился на улицу. Полянка, на которой великая кучка АД в прошлом году садились на фестралов, до сих пор кишела этими зверюгами. Некоторые лошади перелетали с места на место, и Гарри следил за тем, как они машут крыльями, как передвигаются в воздухе и пробовал сделать то же самое. У него почти ничего не получалось, так как крылья ни в какую слушаться не хотели. Он пробыл на поляне до самого рассвета, и к моменту, когда он уходил, фестралы уже принимали его за своего. Вставший с рассветом Хагрид вышел на улицу, оказавшись прямо перед этой пародией на пастбище, и тут же улыбнулся подбежавшему к нему Поттеру. Полувеликан даже не удивился высокому росту Гарри и стремительно, насколько позволяло его телосложение, обнял уже не ученика, а просто друга. Отказаться от завтрака в компании добродушного лесничего Поттер просто не смог. — Знаешь, Гарри, то вот, что вчера-то ты сделал… ну, нехорошо, в общем, получилось, знаешь ли, — пробубнил Хагрид, когда они уже устроились за столом и лесничий наливал Гарри чай в кружку подходящего для гаргульи размера и выставлял на стол кексы, которые, между прочим, жевать было приятно и удобно, в отличие от ненавистных листиков салата. — Я не понимаю, почему вы все так решили? — Гарри, а если он попросит у тебя звезду? Ну как ты ее найдешь? — Хагрид смотрел на него взглядом обиженного ребенка. — Поверь, Хагрид, если он захочет звезду, я буду счастлив, потому что ее я ему достать смогу. — Гарри улыбнулся, прикидывая, сколько стоит кусок упавшей звезды, если выкупить ее не из музея, а с рук. Хагрид недоверчиво посмотрел на Поттера и только рукой махнул. Они сидели за нескончаемым чаем и за неиссекающими разговорами, совершенно забыв о времени, то перекидываясь короткими фразами, то обмениваясь длинными рассказами, которые в основном исходили от Хагрида — он-то совсем никуда не торопился, но Гарри было все равно. В этом маленьком, но очень уютном домике ему было так хорошо и спокойно, что, когда он уходил, ему казалось, что его вытягивают из теплого кокона. Когда он вернулся к себе в комнату, глаза уже неимоверно слипались, и все, что смог сделать Гарри, — это сразу наступить на верхнюю ступеньку у подножия кровати и бухнуться в тепло тут же сдувшейся под ним перины. Он проспал до ужина, а проснувшись, наскоро перекусил и вновь отправился к фестралам. К утру Поттер уже был готов покусать лошадей, потому что так и не разобрался, как все-таки летать. Зато его привлек звук из запретного леса, и все раздражение тут же испарилось, сменяясь пробудившимся духом истинного исследователя. В этот момент Гарри даже забыл, сколько раз его этот самый дух заводил, мягко говоря, не в самые приятные ситуации. Опустившись так, чтобы опираться на руки, и пригнув голову, он начал пробираться через густой барьер кустов, отделяющий поляну от чащи. Наступая лишь на подушечки пальцев, он осторожно протискивался между близко стоящими стволами, но так ничего и не нашел. Солнце уже вставало, и его лучики золотистыми ручейками протекали сквозь вечно зеленые иголки на пушистых лапах многочисленных елей. Все царапины на серой коже тут же затягивались и вызывали только легкую щекотку. Директор разрешил гулять где угодно, а значит, и на лес это разрешение распространяется, так что Гарри напрочь забыл о всяческих предостережениях. То, что издавало привлекший его звук, Гарри не нашел, но это и понятно: такая махина, как он, наверняка спугнула то, что звучало как трескающийся лед… Несмотря на то, что зашел он в лес достаточно глубоко, Гарри спокойно смог найти дорогу обратно, а все благодаря обостренному обонянию гаргульи. Он ярко чувствовал и свой запах, и запах, исходящий от домика Хагрида, а еще он чувствовал мелких зверушек, незаметных для глаз, чувствовал тропу кентавров, пролегавшую неподалеку, чувствовал, что где-то поблизости прошел единорог, а еще он знал, что над его головой на самих деревьях тоже куча всякой живности. Как он мог это понять? Он сам не знал… Он просто чувствовал их. Когда Гарри снова шел рядом с домиком Хагрида, навстречу ему выбежал Клык, скачущий со счастливым лаем из стороны в сторону и виляющий тонким хвостом. — Гарри, ты что ж, не спал совсем? — взволнованно посмотрел на Гарри появившийся следом Хагрид. — Спал я, спал, просто к фестралам ходил, у них крылья такие же, как и у меня, вот я и пробовал научиться летать, как они. Но вряд ли у меня что-то получится… — Ну пошли, я тебя, что ли, чаем напою с кексами, — кивнул полувеликан в сторону домика, и счастливый Гарри направился за другом. Странное дело, раньше они с друзьями приходили к Хагриду только при необходимости выведать что-то, ведь находиться рядом с лесничим было опасно как для костей, так и для зубов… правда, он еще пару раз прибегал сюда в тайне от друзей, надеясь, что они никогда об этом и не узнают… И вот теперь ему, Гарри, так уютно и спокойно, что рядом есть огромный добродушный приятель. Он ведь никогда не смотрел на Гарри осуждающе и не обвинял его ни в чем, в чем обвиняют другие. Если хотелось поплакать, Гарри знал, что может прибежать в эту маленькую хижину и уткнуться в Хагрида, а потом, когда слезы прекратятся, Хагрид сделает вид, что ничего и не было, нальет чай и расскажет что-нибудь про какую-нибудь очередную очаровательную зверюшку. Смысла в его историях было мало, но голос, которым Хагрид с ним в такие моменты разговаривал, успокаивал. — Спасибо тебе, — сказал ему Гарри, и лесничий недоуменно обернулся. — Я же еще ничего не сделал, — ошарашено посмотрел на гаргулью полувеликан, и Поттер просто не удержался и, одним шагом преодолев и так небольшое расстояние между ними, чмокнул друга в щеку. — Спасибо тебе за то, что ты есть, Хагрид. Не знаю, что бы я делал без такого друга, как ты. Хагрид смущенно забормотал что-то, почесывая огромной ручищей затылок, и это было так мило и по-домашнему, что Гарри присел и Клыка тоже чмокнул в макушку. Возможно, это было неуместно и сентиментально, даже слишком, но никогда не знавший ласки Мальчик-Который-Жил-С-Отвратительными-Идиотами просто не мог показать признательность по-другому. В общем-то, так и проходили дни Гарри: он завтракал с Хагридом, уходил спать, просыпался и отправлялся к фестралам, от которых никак не мог добиться чего-либо, что ему бы по-настоящему помогло. А потом сновал по Запретному лесу, пока не слышал лай Клыка и не возвращался к Хагриду. — Гарри, ток не уходи далеко, ладно? А то мало ли на чью территорию наступишь, вдруг что случится! — предостерег его Хагрид, когда Гарри особенно долго выбирался из чащи. — Все нормально будет. Если что — на дерево заберусь. В тот день Гарри не стал завтракать и отправился сразу к себе в комнату. На пороге его встретила Гермиона, уже собиравшаяся уходить. — Где тебя носило? Мерлин великий, как ты выглядишь? — она осмотрела заляпанного лесной грязью, смолой и зеленью Поттера. — Ну-ка в ванную, сейчас же! И Гарри не мог ослушаться. Правда, он чуть не уснул в горячей воде под ее успокаивающее журчание и монотонные причитания Гермионы за стенкой. — А чего ты хотела-то с утра пораньше? — устало спросил Поттер, когда вернулся из ванной, и тут же получил по носу письмом, от неожиданности так дернувшись, что с бедер чуть не соскользнуло полотенце. — Это Франкенштейн прислал ночью. Он пишет, что у Ишрафа появилась проблема с внешностью и… в общем, их заметили, и они переселяются на новое место, а пока что прислали тебе вот это. — Гермиона подала Гарри сверток, который тот не сразу заметил. В свертке оказалась одежда, причем сверху лежали такие вещи, что одевать их было стыдно: некое подобие набедренной повязки с прорезью, позволяющей свободно двигать хвостом, и туника с голой спиной для крыльев. — Они говорят, что в этом разобраться с телом тебе будет удобней и легче. А вот уже под легкой одеждой обнаружилось нечто более интересное. В свертке лежала большая, даже, можно сказать, огромная, синяя толстовка, пестрящая кучей молний, которые не открывались, зато на их фоне два вертикально идущих от крупных круговых вырезов на спине замка не особо выделялись, а также джинсы, тоже с кучей замков и вырезом под хвост. — Ого, Гарри, может, померишь? — восхищенно улыбаясь, попросила Гермиона, и Гарри, ухватив одежду, ушел обратно в ванную. С джинсами он справился, особенно ему понравилось, что над хвостом тоже есть замочек и копчик теперь закрыт. А вот с толстовкой возникли проблемы, так как он не мог дотянуться до замков. Зато стоило ему ругнуться, как замочки сами соединились и застегнулись. Когда он вернулся в комнату, Гермиона радостно захлопала в ладоши, но тут же заставила его снять это и отправиться спать. Он так и поступил и, выпроводив Гермиону, наконец-то отправился на заслуженный отдых. Через некоторое время Поттер понял, что голоден и уснуть с пустым желудком не сможет. Позвав Добби и попросив у него что-нибудь мясного, Гарри снова получил кусок стейка. — Добби, а что это за соус? — годы готовки для Дурслей вызывали у него, как у повара, особый интерес. — Соус? Добби уверен, что там нет соуса! Добби плохой, Добби не понимает! — завопил эльф и уже хотел стукнуться головой о столешницу, когда поймал рассерженный взгляд Поттера и, сложив ручки и прижав голову к худеньким плечикам, хихикнул: — Добби думает, что там нет соуса. Но Добби знает, как оно готовилось, и Добби знает, что оно готовилось в собственном соку, — гордо сказал домовик, кажется, ликуя от того, что знает два последних слова. До Поттера вдруг дошло, что вкус, и правда, был не такой, какой могла бы дать какая-либо специя, что вкус, который ему так понравился, — это далекий вкус крови. — Не приноси мне этого больше, ладно? — Но директор сказал, что это будет полезно сэру Гарри Поттеру! — кажется, Добби еле сдерживался, чтобы не начать новую истерику. Гарри на минуту замолчал, а потом все равно уверенно отодвинул тарелку. — Я спать, — буркнул он и скрылся в спальне. Так и прошла первая неделя его проживания в новом теле. Часто заходившие друзья как-то пожаловались на питомцев Гермионы. Сначала у нее, понимаете ли, завелся кот, который за месяц проживания в башне запугал всех привезенных гриффиндорцами птиц и крыс. Только Тревору было все равно: стоило ему квакнуть погромче — и Живоглот исчезал в области шкафа, кровати или еще чего-нибудь подходящего. И надо же всем было расслабиться и отойти от нашествия рыжего пирата, как появился Фер. Теперь запуганы были все. И питомцы, и ученики, а Тревор в особенности. Так что львятник сложил на Гарри полномочия мессии, и в его комнате в один прекрасный день появился новый жилец. Причем птица, увидев крылья Поттера, кажется, решила, что он что-то вроде ей подобного, и, можно сказать, приняла его за вожака. Гермиона пришла к выводу, что причина подобного поведения, скорее всего, в том, что орел много времени провел с Ишрафом, явно имевшим авторитет. Но Гарри Фер нравился, тем более что теперь у него появился новый учитель по полетам. Правда, взлететь Поттеру так и не удалось. Хотя крылья раскрывать у него и получалось, но быстро размахивать ими он по-прежнему не мог и лишь злился из-за собственного бессилия. * * * Каменные стены подземелий были не то чтобы ледяными, но достаточно холодными для того, чтобы, прислонившись к ним, почувствовать стайку мурашек, пробежавших по коже от шеи до коленок. Из всех факелов тут горел только один и то как-то приглушенно, даже лениво. Однако и его тусклого света оказалось достаточно, чтобы узнать человека, прижавшего его к стенке. — Дрейг, — прошипел Малфой не хуже Поттера с его перселтангом. — Ты поймешь или нет, что все должно быть добровольно? — Ты сдашься. Рано или поздно, но сдашься и сам встанешь передо мной, выставляя задницу, как последняя… — Опять ты? — рыкнула Паркинсон, появившаяся в коридоре. Кончик палочки у девушки уже светился от чудом сдерживаемого проклятья, готового сорваться с ее губ в любой момент. — Убери от него свои поганые руки, животное, или я в тебя сама что-нибудь засуну. — А у блондиночки, значит, появился рыцарь? — Дрейг сделал шаг назад, тем не менее оглаживая Малфоя по пятой точке, за что получил по руке. — Не пошел бы ты… — Пошел бы, но ты не даешь, — на этом Дрейг развернулся и двинулся в сторону слизеринских покоев. Панси поджала губы и осмотрела Малфоя: мантия помялась, на щеке ссадина, так как именно ею его приложили об стену, кисти рук уже спрятаны в рукавах, наверняка чтобы не было видно синяков, полученных еще в прошлый раз. — Драко, почему ты ему это позволяешь? — спросила подруга, но Драко только покачал головой и направился в противоположную сторону. Девушка за ним не пошла. * * * Ну почему Поттер раньше об этом не подумал. Саланг же говорил, что птенцы падают, когда срываются со скал, но потом снова делают попытки, и у них в итоге все получается! Ничего умнее не придумав, Гарри сиганул из окна своей комнаты. Он знал, что нужно расправить крылья, но под давлением воздуха они не слушались, поэтому, не найдя иного выхода, Поттер кувыркнулся в воздухе и вцепился когтями в стену. Однако, проскользив несколько метров по каменной кладке, когти вылетели из стены, и Гарри снова начал падать вниз, именно в тот момент, когда уже решил, что все еще может неплохо обернуться. Удар о землю был мощным. Земля обзавелась небольшим кратером, а не потерявший сознание Поттер — сильной головной болью и, кажется, сломанными крыльями. — Поттер? — голос, раздавшийся над ним, был обеспокоенным, страшно знакомым и очень-очень злым. — Долетался…