Игры вампира

Влад       Мы медленно ползли по пробке, пытаясь добраться до универа. Даже иные от них не застрахованы, потому что линии вероятности не могут подсказать выход, если его в принципе нет. Если за двадцать минут пробка не рассосётся, мы с Наденькой прыгнем порталом. А пока… Пока сделаем вид, что мы обычные люди.       Антон сидел за рулём, Наденька — на заднем сиденье, рядом со мной, держа за руку. В салоне висело напряжённое, неловкое молчание. С одной стороны, Городецкий выяснил, что я гад, подлец и вообще Вася. С другой — мнение моего солнца это не изменило. Теперь он сам себя чувствует гадко, вроде как сам ковырял пальцем незаживающую рану. Совестно светлому… Не понимает он, что если тёмный его за это сразу не убил, то отложит месть до лучших времён, не тратя сил на бесполезные обижульки.       Только мне одно подозрительным кажется: пока я собирался, заботливые папочки явно успели перетереть какие-то свои темы. Как бы не сговорились… И мой отец никакой пакости не задумал.       — Ты… извини меня за это, — преувеличенно внимательно глядя на дорогу, проговорил Антон.       — А я и не злюсь, — пожал плечами я. — У меня нет секретов от Наденьки, а ваша гримаса, при не которых моих признаниях, стоила того, чтобы рассказать ещё и вам.       — Нет секретов? — хмыкнула она. — А ведь я и не знала, что у тебя такие конфликты с отцом.       Слава Тьме, она не знает, насколько они большие.       — Я просто не успел рассказать, — сделал демонстративно-невинные глаза я. — К слову как-то не пришлось и вообще эта тема не всплывала.       — Я не буду напоминать тебе о случаях, когда ты мог в этом признаться, — прищурилась Наденька, — всё равно отбрешешься, мол, рядом были посторонние, а им не зачем знать такие интимные подробности… Оставим это. Лучше скажи, почему так происходит? Это ведь не редкая ситуация в богатых семьях, должно же быть что-то…       — Допустим, наши проблемы обладают некими особенностями, о которых я тебе сообщу как-нибудь на ушко, — неловко начал я, не зная как выкрутиться. Милая часто спрашивала меня о всяких людских проблемах и недостатках, потому что сама она чувствовала только свет и то — чисто интуитивно. А мои способности позволяют видеть всё дерьмо, причём я сумел мастерски рассортировывать его по классам и подвидам, интересно и содержательна рассказывая о нём. — А проблемы богатых детей… Это парадокс капитализма: самые верхи, придумывающие и поддерживающие эту систему, становятся её главной жертвой.       Рядом появилось свободное место, Антон перестроился. Я воспользовался этим моментом, чтобы собраться с мыслями. Меня и раньше интересовала эта тема, я задумывался над ней и даже что-то придумал, но вербализовал я это впервые.       — В капиталистическом строе деньги являются первой и основной самоцелью. Чем больше денег — тем лучше, надо работать-работать-работать, зарабатывать, тратить и снова работать. С самого детства по всему миру детям вкладывают в головы, что надо хорошо учиться, чтобы поступить на хорошую работу, чтобы много зарабатывать и иметь возможность купить себе конфетку. И миллиарды людей ведутся на это, получают высшие образования, самосовершенствуются — лишь бы заработать немного денег. Но не дети богачей.       Я замолчал, выдерживая театральную паузу.       — С самого рождения у нас есть всё. Нам некуда стремиться, незачем жить в этом капиталистическом мире. Всё, цель достигнута, можно купить любую тачку, любую девушку — всё что угодно! Зачем нам куда-то двигаться, чему-то учиться, зарабатывать на жизнь, если программа выполнена? Но когда нет прогресса, потихоньку начинается регресс, саморазрушение. Наркотики, экстремальные виды спорта — хоть что-то, способное придать вкус жизни. Но это не работает. Лишь немногие отпрыски богатых родителей смогли справиться с этим, начать делать что-то достойное. И, как ни странно, в этом им помогла благотворительность.       В зеркало заднего вида мне было видно, как поджал губы Антон. Это «как ни странно» — камень в огород светлым, допустившим к тотальному распространению идеологию полного эгоизма.       — В принципе, это логичный баг, — продолжал я. — Капитализм же требует, чтобы ты нагрёб как можно больше денег себе лично, а не своим детям. О детях вообще не говорится в этой системе. Только социализм строили для будущего, да войны выигрывали…       — Тёмный рассказывает о вреде капиталистического эгоизма, — ухмыльнулся Городецкий, выруливая в переулок. — Кто скажет, не поверю.       — Всеобщий эгоизм вредит мне лично, почему бы и не сказать? — фыркнул в ответ я. — Всё-таки в мире должен быть определённый баланс. Перегибы в любую сторону… уродливы.       — Мальчики, за всеми этими разговорами мы на лекции опоздаем, — заметила Наденька, успевшая сочувственно положить голову ко мне на плечо. — Пап, ты как хочешь, но мы телепортируемся.       — Конечно. Оставляете старика тут одного скучать… Кстати, а разрешения у вас на такие вмешательства есть?       — А кто нам запретит? — усмехнулся я, подмигивая его отражению в зеркале.       В следующее мгновение мы провалились в портал.              Мы выпали прямо перед входом в универ. Все люди в едином, дружном порыве отвели глаза от чёрной воронки, возникшей у них на пути, и начали обходить нас стороной. Как уж тут не заявить «жалкие людишки, бва-ха-ха-ха»? Увы, мой отец давным-давно отловил меня за ухо и показал, что истинно жалких людей не бывает, у каждого из них найдётся то, в чём они будут превосходить меня. Например, к ним в постель не заглядывает Инквизиция…       — Привет! — подбежал к нам Кеша, сияя радостью так, что мне захотелось его стукнуть. Но это нормальная реакция людей на встречу с Наденькой.       Соответственно, когда люди видят меня, то настроение у них моментально портится… Однако это совсем не означает, что меня избегают и сторонятся, наоборот, эта милая и добрая способность взглядом поганить жизнь настолько распространена даже среди обычных людей, что я почти не выделяюсь на их фоне. То ли дело моё солнце — людей, способных одним присутствием подарить кучу позитива очень мало на этой планетке.       — Привет, Кеша, — улыбнулась Наденька. Я привычно сдержал желание прибить конкурента. Да и не конкурент он мне, так… Единственное, что ему светит — это вечная френд-зона, а не романтические отношения.       Противоположности, конечно, притягиваются, но даже в этом деле есть тонкость: насыщенность. То есть, я чёрный, Надя — белая, мир, любовь и погремушки. А Кеша — он цвета кофе с молоком, такой же большой, уютный, мягкий и тёплый. Нас с любимой постоянно разрывает на части собственной силой, а все доступные Кеше страсти — он придумывает сам. Я прекрасно понимаю Наденьку, несмотря на то, что вряд ли бы поступал так, как она… Пророку же до наших разборок очень далеко. Так что он только друг, просто друг…       Но такие размышления не мешают мне ревновать. Просто потому, что этот друг отнимает у Наденьки время, которое она бы могла провести со мной. А так же улыбки, которые она могла подарить мне… Это крайне иррационально, думать, что любимый человек должен жить только тобой, поэтому я изо всех сил стараюсь не подавать вида… на людях. Светлая-то уже давно обо всём прознала и только нежно гладит меня по тыльной стороне ладони.       — Привет… — протянул я в задумчивости. Что-то с нашим пророком было не так, но я не мог уловить что. Аура выглядит как обычно, физически — тоже. И даже улыбка настоящая. Впрочем, рядом с Наденькой все улыбаются истинно радостно, это не показатель.       — Пошли в аудиторию, опоздаем — и нас Валерия Геннадьевна съест, — заспешила любимая.       О да, она может… Если бы эта небольшая старушка-божий одуванчик, внезапно оказалась бы иной, то она бы в считанные годы стала главой Инквизиции и заставила бы завыть как светлых, так и тёмных иных. К счастью для всего мирового сообщества, она очень любит свою работу и ломает мозг только студентам.              После первой пары Наденька бодро побежала обсуждать курсовик со своим куратором, а я — выловил Кешу, прижал его к стенке, наложил вокруг нас заклятье невнимания и потребовал:       — Рассказывай.       — Ну, я… — замялся он, немного струхнув, а потом опомнился, заверещал: — Ты чего на людей кидаешься?! Хочешь, чтобы об этом Надя узнала?..       Я вздохнул, закатил глаза, досчитал до пяти… А потом ещё раз приложил его об стенку.       — Рассказывай, вот об этом. Какого чёрта ты ходишь в универ с вывихом плечевого сустава, а не отлёживаешься в травмпункте?       — Э-э-э… — замялся Кеша. — Об шкаф ударился… Да и разве это вывих? Так, небольшой ушиб…       — Кеша, — ласково начал я, сверкая красными всполохами в глазах. — Я с шести лет занимаюсь спортом. С десяти — карате. Как ты думаешь, я такой идиот, что до сих пор не научился различать ушибы и вывихи? Я, конечно, оставляю за тобой право скрывать от Наденьки другие твои синяки… Честно говоря, я думал, что ты их ставил по неуклюжести. Но вывих — это явно от неудачного заламывания руки. Так что давай, колись, кто тебя обижает.       — Да никто! — возмутился он, пытаясь вырваться. — Отстань от меня уже!       Я ещё раз, профилактически, приложил его об стену, чтоб не рыпался. Пусть Кеша был меня в два раза шире, зато я жульничал, увеличивая силу через Сумрак.       — Не отстану, — ещё более ласково сказал я. — Я понимаю, почему ты не хочешь, чтобы Надя узнала о твоих неприятностях. Более того, я очень уважаю такое решение и то мужество, с которым ты терпишь боль. Признаю, не ожидал от тебя такого. Но так уж получилось, что я теперь как бы твой друг, а всё прочитанное о друзьях не даёт мне возможности просто проигнорировать твои травмы. Давай договоримся по хорошему: ты рассказываешь мне всё без утайки, мы вместе решаем твои проблемы, я же обещаю не говорить ничего Наденьке, если она не спросит напрямую.       — Ну ты и псих… — ошарашенно проговорил Кеша.       — Какой уж есть.       — Это с какого перепуга мы с тобой друзья?       — Ты друг Наденьки, я — её парень, — терпеливо отвечал я. — Если с тобой что-нибудь случится, она будет очень расстроена. Я этого не хочу. Ну так как? Расскажешь?       История оказалась банальна. Гопота пристала к нему в начале учебного года, поджидая его около дома и отбирая все деньги и ценные вещи. Если бы на месте Кеши был любой тёмный иной, на первой попытки всё бы и закончилось, но нет… Сначала он пробовал реморализацию, но оно не действует на тех, кто не считает свои поступки неправильными. Потом он пытался скрыться от них в Сумраке, но его силёнок не хватало, чтобы пройти весь участок так, чтоб ни разу не попасть им в поле зрения. Пробовал обходить их по другой дороге, но они всегда его находили… Предсказывал их путь, как пророк, но гопников было слишком много, чтобы уследить за ними всеми. А один увидел — тут же наплыли другие. Пробовал давать отпор…       — Всё, хватит, — поморщился я. — Один вопрос, почему ты сразу мне не сказал? Знаешь же, что у меня ещё куча возможностей на вмешательство и уж на одно проклятье меня хватит… Ах да, ты же светлый.       Кеша опустил голову. Раздался звонок. Я задумался и через минуту примерно, схватил его за здоровый локоть произнёс:       — Ладно, пошли.       — Куда? — завопил Кеша.       — В медпункт. Не думаешь же ты, что я оставлю тебя с травмой?.. Это тебе сейчас просто неудобно, а через пару-тройку дней руку останется только ампутировать.       — Но ты же обещал…       — Никто ничего о твоих врагах не узнает, успокойся…       В медпункте работала знакомый мне травматолог. Бодрый такой дядечка, славящийся своим умением на раз определять симулянтов. Хороший специалист, но жуткий лентяй — ушёл из травмпункта именно из-за того, что там была большая нагрузка. А тут наплыв студентов-лодырей строго эпизодический, изредка попадается что-то серьёзное, и то можно сразу скорую вызвать. Ляпота.       — Здравствуйте, Анатолий Викторович, — сказал я, без стука войдя в кабинет. Всё равно через Сумрак было видно, что он один, режется в пасьянс на рабочем месте. — У нас тут возникла проблемка…       Я завёл в комнату недовольного Кешу и плотно прикрыл дверь, накинув на всякий случай заклятье от подслушивания.       — Ну здравствуй, Влад… — задумчиво проговорил медик. До недавнего времени я был его частым гостем. — Что у тебя?.. О! Это ты его так?       Он встал, с интересом рассматривая больную руку Кеши. Плечо казалось каким-то не таким, что на обычный взгляд незаметно, а вот намётанный глаз сразу определил в чём дело.       — Случайно вышло, — развёл руками я, под удивлённым взглядом Кеши. — Всего лишь хотел показать ему, как надо руки заламывать, но не рассчитал силы… Ну блин! Не ожидал я, что он такой хрупкий, я-то привык обращаться с людьми, не первый раз занимающимися спортом.       — Ясно всё с тобой, — отмахнулся он, а затем спросил Кешу. — Молодой человек, а вы чего молчите? Или Влад вас специально побил и угрозами заставил замолчать? И теперь втягивает меня в должностное преступление, желая избежать уголовной ответственности за членовредительство.       Смешное слово.       — Я… — светлый замолчал, как кролик перед удавом. Правильно, врать-то ему нельзя. — Я уверен, что Влад не хотел причинить мне вреда.       — Ну и ладушки, — расслабился медик. — Раздевайся по пояс, сейчас мы тебе это всё быстренько исправим, как новенький будешь… Имя?       На всё ушло где-то двадцать минут. У Наденьки была другая пара, поэтому она не заметила нашего отсутствия и вообще о нас не вспоминала. Мне на мгновение даже стало немного стыдно: это я каждые пять минут требую её внимания, мне жизненно необходимо почувствовать её присутствие, хотя бы ментальное… И вдруг внезапно у неё выдалась свободная минутка, когда её никто не отвлекает мысленными смс. Потом я вспомнил, как она сама светится от этих сообщений и выкинул хрень с совестью из башки.       Для надёжности я приложил Кешу светлым исцеляющим заклинанием… Не положено, знаю. Но я, вообще-то, абсолютный, мне как-то на эти жалкие ограничения слегка… насрать. Потом я потащил его домой, надеясь разобраться с гопотой за остаток пары, пока я такой вдруг добрый и бескорыстный стал… И пока у нас не началась общая с Наденькой пара.       — Что ты собираешься делать? — вопрошал Кеша, следуя за мной, как воздушный шарик.       Мне понравилось таскать его за руку: послушный светлый обладал тёплыми мягкими ладонями, прям как какой-то мишка, а так же он не выкаблучивался, не доказывал свою свободу и независимость, как сделал бы любой тёмный. Моя мания величия и постоянная жажда всеми командовать буквально пела от счастья.       — По ходу дела разберёмся, — отмахнулся я.       — Надо разобраться, какое заклинание на них накладывать, нельзя же просто так, надо всё обдумать, — бурчал Кеша на ходу. Его глаза затуманились, что сигнализировало о том, что он начал предвидеть. Я щелчком пальцев закрыл от него то, как собираюсь разбираться с гопотой. Нечего слабонервным светлым об этом заранее знать.       — Хорош бурчать, — оборвал я его. — Поверь, людские бандиты мне на один зуб…       — Вот этого-то я и боюсь, — признался Кеша. — А вдруг ты их на два распределишь и от бедных парней ничего не останется…       — Ну, если ты так боишься последствий для мирового равновесия, — я внезапно остановился, разворачиваясь к нему, — то я могу справиться с ними без магии. Вообще.       — Вообще? — недоверчиво спросил он, едва не врезавшись в меня.       — Вообще, — кивнул я, широко улыбаясь. — Я просто поговорю с ними… на их языке.       Кеша посмотрел на меня ещё более недоверчиво, но поздно: мы уже вышли в закуток между дворами, откуда прекрасно видно было парней в трениках абибас, которые курили и уминали пивасик. Они нас тоже заметили и с радостными улыбками пошли к нам. Надо сказать, что роста я небольшого, а телосложения — худощавого, так что в одежде не произвожу впечатления хорошего бойца… Особенно среди тех, кто смотрит только бокс.       Не надо быть иным, чтобы понять, что именно эти парни доставали Кешу: тот побледнел и мелко-мелко затрясся, но гордо расправил плечи. А вот в Сумраке дело обстояло интереснее — от четырёх первых гопников к нему тянулись тонкие чёрные ниточки причинённой боли… Сомнительно, что их видел кто-нибудь, кроме меня, так как в книгах я о них упоминания не встречал. Но они были, и я их видел.       — Гы, Ке-э-эша, — противно протянул один из них. — Всё-таки решил открыто в пидарки податься?       Светлый покраснел и торопливо выдернул руку из моего захвата. Я же счастливо улыбнулся, отламывая торчащую из земли арматуру. Возможно, здесь раньше планировали что-то строить, но забросили это дело на полпути, только пригнув железные прутья к земле, чтоб никого не поранили. Несколько прутьев уже были отломаны, но парочка ещё оставалась. Кстати, вам рассказать как я люблю гомофобов или сами догадаетесь?.. Жалко только, что мне редко выдаётся возможность их побить…       Парни немного струхнули. Их медленный, затуманенный пивом мозг ещё не понял, что невозможно одной рукой отломать арматуру, не осознал, что такая улыбка вовсе не характерна для того, кто будет сейчас бит, а животные инстинкты уже забили тревогу, требуя немедленно бежать. Крайние даже сделали шаг назад, но вбитые в башку стереотипы не дали им просто так отступить. Чай, я не какой-нибудь качок, а зарвавшегося мажорчика они на место разом поставят. Жаль, но как бы ни были хороши инстинкты, к ним тоже надо уметь прислушиваться.       — А что, ты завидуешь, что у тебя нет такой возможности? — улыбнулся я, накладывая на закуток заклинание невнимания. Конечно, я обещал разобраться без всякой магии, но я же не на гопников колдую, а так… Подстраховываю случайных свидетелей от ненужной… жестокости.       Парень открыл рот, чтобы ответить, а я в тот же момент опустил железный прут ему на плечо, даже не прибегая к увеличению силы через Сумрак. Чувак заорал от ужаса, слыша, как его ключица ломается пополам. Секундой позже он закричал ещё больше, от боли. Я ударил его по голени, вынуждая прилечь на асфальт и не мешаться. Следующий получил удар в бок со всего моего душевного размаха. Третий — по спине. Четвёртому придётся гипсовать бедро.       Но всё-таки ржавый железный прут — это не самое удобное оружие в мире. Хотя бы потому, что требует хорошего такого замаха, который не сразу получается сделать. В общем, один удар я пропустил, да… Чувак метил в глаз, но попал в скулу. За что я сломал ему две кости: наглую руку и голень. Остальные гопники резко прислушались к инстинктам и драпанули на первой космической. Я потёр щёку и подошёл к первому из нападавших.       — Привет, — вежливо поздоровался я, присев рядом с ним на корточки. — Видишь эти часы? Они стоят в два раза больше, чем твоя квартира. Если попробуешь нажаловаться своему папочке, дяде, брату или кто там у тебя крутой?.. Не важно, я раздавлю и тебя, и их в два счёта. Видишь того бледного толстячка у стены? Так уж вышло, что он мой друг. Спим ли мы вместе — это не должно тебя волновать. Знай только одно: ещё раз тронешь его хоть пальцем, и я превращу твою жизнь в ад. Ах да, ещё одно. Я плохо разбираюсь в сортах говна, так что если его обидит ещё какой-нибудь гопник, бить я буду всё равно тебя. Понятно?       Он мелко закивал головой.       — Не слышу, — проговорил я, легонько сжав больное плечо. Гопник взвыл и закричал:       — Да понял я, понял!       — Вот и ладушки. Но, если что, знай, мне ничего не будет стоить повторение урока… А тебе?       С этими словами я поднялся и подошёл к Кеше. Тот был слегка удивлён… Ну ладно, в ступоре. В таком шоке, что он выпал из реальности, уйдя мыслями куда-то в далёкие дали будущего. Я пощёлкал пальцами у него перед носом, похлопал чистой ладонью по щекам — ноль реакции. Проблемка… Немного подумав, я взял его за руку и повёл за собой, и — о чудо! — он пошёл, по прежнему глядя в никуда. Ну и ладно, не здесь же его откачивать, отведу домой, может, в привычной обстановке он придёт в себя.       Найти его квартиру оказалось легко, хоть я и никогда в ней не бывал. Она единственная была гордой обладательницей разнообразных светлых щитов, защищающих дом вплоть до четвёртого уровня. С одной стороны — очень серьёзно, обычные иные накладывают защиту только до второго… С другой стороны — просто курам на смех. Неужели он не мог попросить Наденьку наложить щиты?.. В общем, проникновение прошло без сучка и задоринки, в доме никого не оказалось, так что я усадил Кешу за кухонный стол и принялся шарить по полкам. Говорят, горячий чай хорошо помогает от стресса.       Но чай я заварил, а Кеша всё не собирался очухиваться. Я его и звал, и тормошил, а он — ни в какую. Насильно поить горячим чаем я его не рискнул… Времени оставалось всё меньше. Наконец, я не выдержал, начал искать помощи. При некотором раздумье я решил позвонить отцу. Он точно не расскажет об инциденте Наденьке, не будет задавать лишних вопросов и, возможно, не станет использовать это в интригах против меня.       — Во что вляпался? — жизнерадостно ответила трубка.       — Тебя сейчас, случайно, никто не может подслушать? — уточнил я.       — Заинтриговал… Нет, конечно, скрываться я умею лучше, чем кто бы то ни было. Завулон вон только что убежал, держась за голову.       — Только не говори, что ты сломал мозг двухтысячелетнему тёмному…       — Это был бы не я, если бы не попытался… Но, думаю, он быстро оправится. Так что у тебя случилось?       — Ты случайно не знаешь, как вывести из транса пророка?       — Ты про того милого толстячка? Ну-у-у… Так, пророки могут впадать в состояние, схожее с трансом, во время огромного стресса, когда начинают предвидеть и не могут высказать свои предсказания, что порождает ещё больший стресс…       — Короче, надо расспросить его, что он видит, — перебил я.       — Ага. Воздуха только побольше набрать не забудь, — хихикнул отец и отключился.       Я с недоумением посмотрел на телефон, стараясь понять, о чём это он. Потом пожал плечами, подошёл к Кеше, и максимально дружелюбно спросил:       — Кеша, лапочка ты наша, в дверь не проходящая… Будь другом, расскажи, что ты там видишь. Аргх!..       Светлый, до этого сидевший на стуле с совершенно отсутствующим видом, внезапно прыгнул и заключил меня в медвежьи объятья. Из головы разом вылетели все приёмы, заученные на такие случаи, я жалко затрепыхался, пытаясь хотя бы отвоевать себе место, чтобы глотнуть свежего воздуха. Наконец, высунувшись над его плечом, я жадно задышал и услышал его бормотания. Пророк, захлёбываясь слезами и вытирая их о мою рубашку, невнятно бормотал предсказания. Я со страдальческим видом смотрел на стену. Ну и гад же мой папочка… Можно было бы, конечно, вырваться, но не факт, что это не загнало бы Кешу обратно в ступор, так что постою-ка я так немножко, тем более что это не так уж неприятно.       Поймав себя на этой мысли, я с интересом прислушался к ощущениям. Вас когда-нибудь обнимал толстый человек? Это же как огромная, мягкая, нежная подушка с подогревом! Я немного поёрзал, проверяя. Нет, всё верно. Кеша хоть и сжал меня поперёк груди изо всей силы, но никакого дискомфорта я от этого не чувствовал — давление распределялось равномерно. Большое тёплое кольцо анатомической формы. Я со скучающим видом положил подбородок ему на плечо. Долго он ещё?       Долго. Полчаса он трындел, моча мне рубашку. Я даже вздремнуть слегка успел… И ладно бы он о чём-то важном говорил, так нет, о судьбе бедных гопников, которых я так шустро поколотил. Двоих из них убьют ещё до двадцати пяти лет, а вот ещё двое — резко исправятся и станут законопослушными гражданами из-за моей шоковой терапии. Крутой результат, я считаю.       Наконец, он особо громко всхлипнул и отстранился, не глядя на меня. На его ауре капслоком показалось: «Стыд». Милейшие светлые заморочки, бва-ха-ха!       — Умываться шагом марш! — бодро скомандовал я, вспоминая заклинание, которым можно спасти рубашку. — И не смей топиться в ванной. Не съем же я тебя.       Кеша поплёлся в указанном направлении. Я плюнул на заклинания и вернул одежде товарный вид силой мысли. Ей же нагрел успевший остыть чай, и принялся нагло его попивать. Через пару минут вернулся пророк.       — Ты не говорил, что это будет… так, — тихонько проговорил он, глядя в пол.       — Я сказал, что буду общаться на их языке. И без магии, — пожал плечами я. — Тебе ли не знать, что единственный язык гопников — это физическая сила.       — Блин, — он немного вздрогнул, но сел на стул. — У меня такое ощущение, что я стал одним из героев этих дурацких фэнтезийных книг. Типа вызвал демона, он исполнил желание так, что владелец превратился в небольшой кирпичный завод, а теперь этот демон дружелюбно жрёт его чай и не понимает, что сделал не так.       — Ну-у-у… — протянул я в великой задумчивости. — Насчёт демона надо у папы спросить… давно, кстати, собирался. А вообще, я всё сделал так, как надо… О чём ты уже рассказал в приступе предвидения.       — Двое умрут ещё до двадцати! — воскликнул он с возмущением.       — А двое проживут долгую, нормальную жизнь, вырастят хороших детей и перестанут быть гопотой. В обычной ситуации у всей четверых срок жизни был бы где-нибудь до пятидесяти. Считаю это хорошим результатом.       Кеша махнул рукой, но отвечать не стал. Вместо этого он присосался к чаю.       — В общем, проблема решена, они тебя больше не побеспокоят. Мои рёбра и рубашка спасены от жуткой расправы… Так что пошли на пары, пока Наденька чего-нибудь не заметила.       — Я не могу, — отозвался светлый. — Это ты у нас чуть не убил человека и можешь ходить как ни в чём не бывало. Меня всего трясёт, как собаку, все это заметят, не то, что Наденька.       — Упс, твоя правда, — хмыкнул я. — На человеческую слабонервность расчёта не производилось. Может тебя ещё раз обнять? Ну, чтоб совсем отпустило.       Он одарил меня та-а-аким взглядом! Вот честно, не думал, что светлые способны на такие убийственные выражения лица.       — Нет? — переспросил я. — А жаль, мне понравилось… Так что, остаёшься дома? Зря, Наденька тебя из-под земли достанет и справится о твоём самочувствии.       — Я… Я не хочу её обманывать, — пробормотал он. Угу, как будто я хочу. — Можешь сказать, что у меня был внезапный предсказательный приступ? Голова не варит, руки трясутся… Не думаю, что от меня в универе будет толк.       А я только сейчас заметил, как чай в его чашке ходит рябью.       — Ну ладно, — решил я. — Тогда сам ей шли смс. Я тут как бы не причём. И вообще, опаздываю.       Я встал, дружески потрепал его по плечу, от чего он чуть не опрокинул на себя чашку, и шагнул в портал. Сердце немного кольнуло разочарование: вот блин, светлый, даже спасибо не сказал!.. Но по настоящему возмущаться не мог, потому как краем сознания отметил, что Кеша после моего ухода реально затрясся.        Влад       После пар на мой мобильник пришло сообщение от отца:       «Заберёшь меня?»       «С каких это пор тебе требуется моя помощь?» — быстро написал я.       «Не мне. Завулону», — пришёл ответ.       «Что ты с ним сделал?»       «Да ничего особенного… Он третий час пытается выиграть у меня в шахматы. Уже пятьдесят партий сыграли, всё не унимается. Нужно постороннее вмешательство».       «А ты не пробовал поддаться?»       «Пробовал. Раскусили. =(Блин, я сюда магии пришёл учиться, а не играть в эту скучную игру, которая мне надоела ещё с момента изобретения».       «Ты жульничаешь?» — задал я немаловажный вопрос, потому что вспомнил, что папаня как-то говорил, что не умеет играть.       «*вздыхает* Не совсем. Мы договорились, что можно подглядывать в линии вероятностей, так что это не жульничество, а турнир… Но мне уже надоело. Спасай».       «А он не может просто сдаться?»       «Завулон? Да он меня скорее измором возьмёт, чем признает своё поражение».       «Гы…»       «Подумай о том, что после такого разочарования Завулон отыгрываться будет на тебе».       «У него вообще нет никаких шансов выиграть?»       «М-м-м… нет».       «Научишь меня так же жульничать?»       «Через тыщу лет — обязательно».       «Гад».       «Это семейное. Так что, спасёшь своего учителя?..»       «А куда я денусь…»       Вздохнув, я позвонил Михаилу, водителю отца и попросил подъехать. Ничуть не сомневаюсь, что два старых злобных тёмных козла не могут расцепить рога самостоятельно. Если бы они просто поубивали бы друг друга, то я бы и не вмешивался, но насчёт того, что отыгрываться будут на мне — чистая правда. Так что пойду-ка я построю из себя светлого…       Кто же знал, что буквально через час я си-и-ильно пожалею о своей доброте.              Не хочу говорить об этом вечере. Вот не хочу, и всё. Единственное желание, что преследовало меня весь вечер — это подолбиться головой об стенку, раз уж напинать великовозрастным детишкам не было никакой возможности. Так что в универ я сбежал ещё ранним утром, договорившись встретить Наденьку около входа. Нахрен-нахрен!       Однако около универа меня поджидал сюрприз: Кеша. Это само по себе не было странным, но он был с девушкой! Я замер неподалёку, наложив на себя чары невнимания. Гламурная девчушка, загорелая крашенная блондинка что-то втолковывала нашему пророку, иногда игриво хватая его за руку. Тот краснел, смущался, но отвечал. Не надо было быть иным, чтоб видеть, как он польщён подобным вниманием. С одной стороны, мне должно было быть радостно: наконец-то он нашёл кого-то, кем можно заняться помимо Наденьки… С другой стороны, помешанная на VIP шлюшка — это не самая лучшая компания для наивного светлого.       — Доброе утро, — сказал я, решительно подойдя к этой парочке. — Милая девушка, не могли бы вы нас на секундочку оставить?.. Нам надо кое-что обсудить.       Кеша открыл рот для ответа…       — Ой, да ладно, я вам совсем не помешаю, — захлопала накладными ресницами девушка.       — Пошла нахрен, говорю, — сказал я проще. — Быстро. И никогда не смей к нему больше приближаться.       — Но… — выдавил Кеша.       — Фу, какие манеры! — задрала нос девушка и, резко развернувшись, направилась в здание.       — Ты что делаешь?! — завопил пророк, когда она удалилась на достаточное расстояние. — Я тебя о таком не просил.       — Значит так, слушай меня внимательно… — я развернул его к себе, заглядывая в глаза. — Это модная девчонка, продавшая душу и мозг за пластические операции. Прекрасный биологический секс-робот. Если ты хочешь им воспользоваться — пожалуйста, только заготовь деньги. Если хочешь чистой и светлой любви — никогда к ней даже не приближайся.       — Но она просто попросила помощи с курсовиком! — возмутился он. — Почему ты всегда думаешь о людях так плохо?!       — В результате ты сам сделаешь ей курсовик и будешь жестоко кинут, — предупредил я. — Дело, конечно, твоё… Но уж поверь тёмному, я в сортах говна разбираюсь.       — Может, она измениться хочет! — топнул Пророк ногой.       — Посмотри линии вероятностей, — предложил я.       — Не хочу! Ты ничего не понимаешь! Она!.. Она!..       Покачав головой, я махнул рукой и отошёл. Свой мозг в чужую голову не сунешь, пусть сам разбирается… Надеюсь, его страдания не сильно огорчат Наденьку…              Развязка этой истории настала аж на следующий день. Я как раз искал предлог, чтобы не идти домой, и написал любимой сообщение:       «Милая, давай сходим в кино? Мне крайне не хочется сейчас возвращаться домой».       «Извини, пламенный мой, у Кеши проблемы, я не могу его сейчас оставить», — пришёл ответ.       «Что случилось?»       «Ой, только не делай вид, что тебе есть до этого какое-то дело. ^_^»       Я невольно улыбнулся. Как сказал кто-то умный: «Настоящий друг — это тот, кто знает о тебе всё, но при этом не считает тебя сволочью</i>». Так и Наденька, прекрасно зная мои эгоцентричные интересы, ничуть не расстраивается из-за этого.       «Конечно, есть», — написал я. — «Он отнимает у меня драгоценную тебя. Логичнее всего было бы его убить, но это бы тебя сильно расстроило, так что я уж лучше помогу быстренько решить все его проблемы и верну тебя мне».       «Ладно, уговорил. Тем более, что проблема как раз по твоей части».       «В смысле?» — насторожился я.       «Женщины».       «Чёрт. Через пару минут буду у вас».       Выйдя из портала в квартире Кеши, я вежливо снял ботинки и прошествовал в гостиную. Моему взору открылась прелестнейшая картина: Кеша забрался в зазор между шкафом и диваном, сжавшись для этого в компактный комок, а Наденька сидела подле этого дивана на коленях и что-то вещала тихим, вкрадчивым голосом.       — Всем привет, какой конец света на этот раз? — бодро спросил я, пытаясь развеять это царство уныния.       Кеша спрятал голову в коленях, явно не спеша просвещать меня относительно деталей своей личной жизни.       — Его девушка бросила, — объяснила Надя, не поворачиваясь ко мне. — Очень… жестоко.       — А, та рыжая випнутая, — понял я. — Ну, блин, Кеша, я же говорил, чтоб ты к ней не совался…       — Ты что-то знаешь об этом? — повернулась ко мне милая.       — Да. Вчера около универа приставала к нему одна утконосица, я её шуганул, так как секс с ней может расцениваться как зоофилия.       — Влад! — возмутилась светлая, меряя меня укоряющим взглядом.       Увы, стыдно мне не стало.       — Что «Влад»? Будто ты меня не знаешь… У неё же крупными буквами на накачанных губах и пережжённой в солярии коже было написано: «Мозгов нет. Ищу богатенького дуралея, который будет содержать меня и моего чихуахуа». Это была банальная попытка пробиться в нашу компанию через единственное незанятое звено.       Над головой Кеши медленно начала собираться тёмная воронка. М-да, решил повторить подвиг Светланы Городецкой, проклиная сам себя. Блин, это ведь мне такое — фигня, а ведь он всё всерьёз воспринимает. Драма жизни, ё-моё… О чём мне любезно сообщает полный укора взгляд Наденьки. Ну, блин, какой она ещё психологической поддержки ждала от тёмного?..       — Видишь? — мягко и успокаивающе сказала она. — Она просто глупенькая девочка, ты ещё найдёшь ту, которая тебе подходит…       — Ага. Если захочешь закадрить девочку, просто обними её, в качестве приветствия, например. Невинно так, за плечи, но крепко, — вставил я свои пять копеек. — От такого доброго, искреннего и няшного плюшевого мишки ни одна женщина в здравом уме не откажется.       Я протянул к нему руки и несколько раз сжал и разжал кулаки, показывая как его будут щупать за мягкие, нежные бочка. На меня в немом изумлении уставились две пары глаз.       — Что? Как будто бы для вас новость, что я люблю щупать не только девушек, — фыркнул я.       — Это ты когда успел Кешу пощупать? — возмутилась Наденька, вставая.       — Секрет, — показал язык я. — Не мой, его. Захочет — расскажет. А вообще, всё было крайне невинно, я верность тебе блюду… Хотя от тройничка я бы не отказался, но вы же, блин, светлые.       Означенные воины добра и справедливости дружно залились краской.       — Вот даже не знаю, что сказать… — покачала головой Надя. — Нецензурные слова тоже кончились.       — Да знаю я, что не светит, — отмахнулся я, садясь на диван. — Он же у тебя в вечной френд-зоне, ты же поди и не задумывалась о нём, как о парне. Так что я побуду паинькой и не буду протягивать загребущие ручки к чужим плюшевым мишкам. Хотя, конечно… — я снова сделал этот жест руками, будто мну воздух.       — Эй! — возмутился Кеша из угла. — А кто сказал, что я бы ответил на твои притязания?! И вообще, я не мишка!       — Насчёт притязаний я бы поспорил… — задумчиво протянул я, укладываясь на диван и закидывая ногу на ногу в притворно-расслабленной позе. — Всё-таки Инквизиция не зря бьёт тревогу, я тот ещё Антихрист… Но, увы, мне Наденька за такие дела оторвёт голову и будет права.       Та уже догадалась, что я делаю, но не могла оторвать руку от лица. Тёмная психотерапия, чё. Если человек мается от чувства собственной ущербности и думает, что никого не привлекает, то самое эффективное — это сказать, что вот меня ты привлекаешь. И даже то, что я не совсем адекватный объект для отношений — смущает мало, важен сам факт.       — И нет, ты мишка, ты няшный плюшевый мишка! — воскликнул я, подскакивая на ноги. За руку я вытащил его из эмо-угла под свет люстры и начал тормошить. — Няшный, добрый, хороший плюшевый мишка, которого хочется щупать, любить, обнимать, кормить вкусностями, рассказывать секреты… Мечта любой женщины, уставшей от сволочей! Большой, тёплый плюшевый мишка, который всегда поможет, подбодрит! Надёжный, крепкий, плюшевый мишка!       Кеша вяло отбивался, пытаясь вернуться в свой угол, но куда там ему против меня.       — Ведь людям же не видно с первого взгляда, что ты верный и сильный воин света, — внезапно очень серьёзно сказал я, держа его за руки. — Они не видят, как ты за них переживаешь. Не знают, какие ты чары делаешь, которые аж сильнее уровня, который тебе предсказали. Они не могут оценить твою волю, твоё упрямство и чувство справедливости… Они видят только мишку… Ну что, смирись. И извлекай из данной ситуации профит. Я тоже, может быть, романтичнее Билана, но кто в это поверит, с моей-то рожей?.. Вот и приходится быть тупым богатеньким наследником, агрессивным и гиперкрутым.       Он замер, неверяще меня разглядывая. Романтичность он мою уже успел повидать, когда, мучаясь, смотрел за моими ухаживаниями за Наденькой. Но, видимо, как-то не обращал внимания.       — Так что наплюй на всех и наслаждайся бытностью мишкой… — усмехнулся я, отпуская его. — Между прочим, наша староста на тебя запала, но стесняется признаться.       — Эй, так ведь нечестно! — возмутился он.       — Не, я понимаю ваши светлые заморочки, чтоб приворотов не делать, — покачал головой я. — Благородство, добровольность и все дела… Но неужели и на ауру смотреть запрещено?.. А как же меры предосторожности? А вдруг она хочет заманить тебя в ловушку или использовать? Или, как в нашем случае, жутко стесняется что-то сказать? Неужели и тогда нельзя посмотреть на человека, чтоб помочь ему не магией, но делом?!       Кеша смутился. Нет, им не запрещено. Просто милейший светлый смотрел только на Наденьку, не обращая ни на что внимания.       — Всё? Конец света отменён? Пошли в кино!       Светлые послали мне два негодующих взгляда.       — Ой, да ладно вам, — протянул я, обнимая за плечи обоих. — Конечно, я эту добрую и поднимающую самооценку лекцию прочитал только чтобы вы перестали кукситься и составили мне хорошую компанию в кино. Я же тёмный и всё такое… Но кто сказал, что конечный результат плох?       — Слушай, а ты и правда?.. — покраснев, начал спрашивать Кеша, но окончательно смутился и не договорил.       Я с восторгом смотрел, как краснота быстро распространяется со скул на шею и от туда — на уши.       — О боже, я не хочу даже об этом думать! — возвела очи к небу Наденька. Как показалось мне — притворно.       — Правда, — твёрдо кивнул я. — Такие няши — большая редкость, я бы свой шанс не упустил… Но, увы, моё сердце в руках той, что может менять горы с морями местами. Правда, солнце моё.       — Шут, — беззлобно фыркнула она. — И почему я тебя люблю?       — Вот уж не знаю, — неожиданно серьёзно сказал я. — Это для меня до сих пор загадка… которую я не хочу и не буду разгадывать.       Мессия, Антихрист и Пророк стояли обнявшись в обычной московской квартире и задумчиво молчали.       Похоже на начало анекдота.