***
Ему приснился сон, смутивший его, откровенный, томящий, жаркий, словно все разговоры досужих омежек слились в нем, да еще добавилось желание собственного тела, и он неосознанно стал ласкать себя. Проснувшись от бурной реакции, он прошел в душ, аккуратно ступая, чтобы не разбудить Оши, спавшего в его комнате на тюфячке. Прохладный душ помог снять напряжение и проснуться окончательно. И сбитая постель больше не привлекала его. Он наспех натянул на себя панталончики, впрыгнул в мягкие сапожки, накинул рубашку и, прикрывшись плащом, выбежал в звенящий капельками росы и щебетом птиц рассвет. Вдохнув напоенный запахами опадающей листвы, чуть прохладный, с легкой горчинкой, воздух, он поспешил к конюшням. Лошади лениво жевали свежее сено, слегка пофыркивая, чуя незнакомца. Здесь тепло пахло луговыми травами, и из пустого стойла выскочил заспанный мальчишка-грум. - С добрым утром, господин! Вы рано встали – лошадку вашу еще не пригнали. - Да ничего, я просто решил пройтись с утра, господин Ольве все мне показал в усадьбе, но я хотел немножко проехаться с утра. Жаль, что нет подходящей лошадки. - Да лошадок-то вон сколько, только все они упряжные, под седлом ходить не приученные, разве что хозяйский старенький меринок. Так на нем еще господин Нейл ездил, когда молоденький был. А теперь вот доживает старичок, в тележку только для усадьбы его запрягаем. - А он совсем старенький? – спросил с надеждой Иннис. - Да нет, он еще бодрый, разве что его вам попробовать оседлать? – мальчишка был из неробкого десятка, да Нуэфольмы других и не держали. Скромность пристала омегам, а альфы и беты по понятию доннэ Ольве должны быть сметливы и расторопны. «Иначе поместье зачахнет!» – твердил хозяйственный омега своему деверю-управляющему. Иннис наслаждался поездкой – конек был смирен и, пущенный рысью, пофыркивал от удовольствия, вспоминая былые времена. Юноша почти лег на него, откинувшись в седле назад, что вызвало вскрик опасения мальчика-грума. Но Иннис со смехом поднялся, как только они выехали из сада и направились к невысоким, срытым старостью и ветрами горам. Там Делар показал омеге ручеек, что брал своё начало высоко, в глубине гор, пробираясь между камней и сквозь мох в невысоком леске. Мальчики спешились у камня, что перегораживал русло ручья, и умылись ледяной водой. - Как здесь красиво! – восхитился Иннис. Сквозь кружевную, желтеющую листву пробивались лучи неяркого на восходе солнца и согревали каменную гранитную глыбу, расположенную так, что на нее хотелось прилечь и погреться в лучах нежаркого осеннего солнышка. - Если б не надо было возвращаться, так бы и остался здесь! - Да тут всего полчаса езды от поместья. Пригонят вашу кобылку, и катайтесь хоть каждый день. Доннэ сам когда-то любил ездить верхом, а потом, говорят, со смертью старшего мужа совсем перестал. Иннис вздохнул – Ольве был пока для него загадкой, которую надо было если не разгадать, то почувствовать. Когда они подъехали к живой изгороди, что отделяла сад усадьбы от простора полей, там их уже ждал сердито подбоченившийся доннэ.***
Стоя посреди комнаты на специальной подставке, он чувствовал себя игрушкой, куклой, живым манекеном. На него примеряли «приданое» - ночные с рюшечками и оборочками пеньюарчики, домашние омежьи платьица - все это подгонялось на него на живую нитку, подрубалось и подшивалось тут же. Шляпки, перчатки, драгоценности, обувь – за всем этим предстояло выехать в город. - Вы представляете, у N*** в приданом не досчитались чулок, и какой вышел скандал! - пожимая плечами, говорил модист, закладывая лиф роскошного платья. - А у V*** еще лучше – жених шел к алтарю неприкрытый, без фаты и букета с простым веночком на голове. - Да-да, я слышал. Мой сын дружит с их старшим, а вот младший шалопай заделал живот малолетнему виконту, так там чуть ли не до вызова ко двору дошло. Говорят, сам принц приказал обвенчать их… - Ой, а какой наш консорт лапочка с животиком! Я уже пятый снимок покупаю – вот дождутся их величества наследника в этот раз, помяните мое слово. Животик круглый, а в прошлый раз был… - Иннис приказал себе не слушать. Он вспоминал поездку, шоколадно-коричневый камень, освещенный теплым солнцем, к чему-то вспомнились милые каракули своих бывших воспитанников и их наивный рисунок, что недавно доставила пневмопочта. - Милый, очнись! Как будем ножки открывать? По моде или чуть ниже? – Иннис только пожал плечами. Ему было все равно. После головомойки, устроенной ему доннэ, ему хотелось только одного – убежать к себе в комнату, обняв подушку, лечь к стенке лицом и поплакать. Да, он не был показательно-выставочным омегой типа Юргенса, но и его не на помойке нашли, и о манерах и поведении Иннис имел представление. И то, что он прогулялся ранним утром – что в том такого? За что его так ругать? Но ему не дали спрятаться – приехал модист с подмастерьями, и Иннис должен был с ними познакомиться, затем им подали легкий завтрак, а потом долго отбирали образцы тканей. Все это могли бы сделать и без него, тем более, его мнение в расчет не принималось, и он, в конце концов, умолк. Утром следующего дня Иннис снова начал с конной прогулки, теперь, правда, разбудил Оши, наказав ему доложить старшему омеге, что он отправился на верховую прогулку и непременно будет к завтраку. За завтраком юноша держался достойно и даже улыбался, до тех пор пока его не попросили снова пройти на примерку уже готового платья. В коридорчике Ольве неожиданно придержал жениха сына и проникновенно зашептал: - Милый, я вчера был так не прав, напустившись на тебя… Прости, но я беспокоился, что ты заблудишься, или, не дай боги, тебя лошадь скинет, или понесла бы! Как бы я тогда смотрел в глаза твоему будущему супругу? - Иннис улыбнулся в полумраке коридорчика, представив, как бы его смог понести смирный старый меринок. Но у утренних прогулок молодых людей есть свои плюсы – злость и негодование улетучились сами собой, и Иннис в тон будущему свёкру ответил горячим шёпотом: - Простите и вы меня, милый доннэ, что доставляю вам столько беспокойства! – На что почтенный оми растроганно хлюпнул носом и «клюнул» юношу в щеку. Воцарившееся перемирие помогло принять им решение насчет длины платья, которое устроило всех. По соглашению с модистами наряд венчал милый веночек из настоящих цветов флер д`оранжа и никакой фаты! Только прозрачное покрывало невеста, когда он будет шествовать навстречу жениху к алтарю Всемилостивых. Одобрили и выбор высоких ботиночек с новомодным внутренним каблуком из мягкой кожи ослепительно-белого цвета. К столу он сможет выйти, переодевшись в им выбранный элегантный костюм, потому как, заслышав о последней моде, введенной при дворе «лапочкой»-консортом, модист и его помощники пришли в неописуемый восторг. Расхвалили вкус Инниса и восхитились чулками с цветной стрелкой в тон «миленькому жилетику». Так что, укладываясь в кроватку «принцессы», юноша был счастлив. Почти. Не хватало ему только присутствия отца – вот бы кто его поддержал и ободрил. Да еще Нейл задержался у фермеров… А утром его ошеломил громкий разговор – милый доннэ опять негодовал.