Зимняя роза

***

Иннис сидел в беседке, забытая книга почти сползла с колен. Вопросительно заворчал подросший за два месяца Шами. — Вот ты где! Снова скрываешься от оми? — Нейлу тяжело было видеть мужа таким потерянным. Когда доктор сказал, что его любимому не удалось понести в первую течку, он смог вздохнуть от облегчения, потому что боялся только одного — потерять своего мальчика. Жар, вызванный лихорадкой, подорвал и так некрепкое здоровье Инниса. Нейлу хотелось свозить его на воды, когда его омежка чуть окрепнет, но малыш с каждым днём становился все грустнее и хотя уже не плакал, но и попытки растормошить его не увенчались успехом. Грустная полуулыбка — это все, на что он был способен. — Я хотел почитать об обычаях горцев, раз уж ты так хочешь взять меня на эту свадьбу. — Как это я хочу? В пригласительном указано и твое имя! И Эван, и его будущий младший МакНэрн просили нас обоих почтить своим присутствием свадьбу. Тем более вся церемония будет происходить в одном из королевских поместий, и, возможно, кто-то из высокопоставленных особ почтит торжество своим присутствием. — Ты же знаешь, как мало это меня волнует сейчас… — Иннис пытался избежать прикосновения мужа, будившего в нем желание, но он слишком лелеял свои несовершенства, что даже само желание казалось ему постыдным. — Маленький, не избегай, прошу, хотя бы меня. Мне также неприятно, что ты остался порожним, но может быть в этом есть и моя вина? — Нейл готов был сказать, сделать что угодно, лишь бы не видеть больше слёз в этих глазах. Иннис, потупившись, позволил мужу усадить себя на колени и укутать пледом. Они просидели так до сумерек, пока в окнах замка не стали загораться огоньки. — Пойдем, ты уже замерз, наверное, помнишь, что доктор тебе не велел гулять после заката? — Инис хмыкнул. — Закутай меня в ватное пальто и усади подле камина, тогда я точно не заболею. «Никчемный омега» — так называет меня донне Ольве. — Маленький мой, тебе не стоит вспоминать того, что может наговорить мой оми в сердцах. Он просто переживает за нас, и ему хотелось поскорее понянчиться с маленькими. — Теперь у него будет такая возможность. — Да, дядюшка все же умеет уговаривать. — Иннис все же улыбнулся, вспоминая краску на лице старшего омеги, когда они с мужем застали их в недвусмысленных позах в диванной. После скорой свадьбы супруги ле Туллиан уехали к месту работы господина кастеляна. — Потому донне Ольве и сменил гнев на милость, что ему, как любителю детворы, в пансионе будет чем утешиться. Малыши поначалу сильно скучают по дому. А мы им сказки читали и колыбельные пели. — Малыш, ну что у тебя глазки опять на мокром месте? Не плачь, прошу тебя, не рви свое сердечко, я уверен, что пройдет время, и у нас еще будут маленькие, ты и им будешь петь песенки, рассказывать сказки… - Нейл еще долго шептал, гладил по спинке, пока Иннис, вздохнув, не уткнулся ему в подмышку. «Заснул, хвала богам!» — подняв свою драгоценную ношу, Нейл понёс её в общую спальню. «Всё, хватит, так хоть смогу утешить его, нечего нам бегать друг от друга!» — Он наплевал на все предписания. Освобождая мужа от одежды, альфа обрадовался увиденному — его омежка любит его и ждет. А после баюкал своего мальчика в объятиях, пока тот сонный сам не потянулся к нему. — Мой хороший, ты всё же носишь мой подарок… — Ммм… Извлекая нагретый жемчуг из пылающего жаром тела, Нейл слушал, как постанывает от вожделения его омега. Иннис нежился в объятиях мужа, ощущал наполненность и, чувствуя, как тает лед в его душе, счастливо вздохнул, приняв своего супруга полностью, отдаваясь любовной истоме. Утром у него все болело — дрожали руки и ноги, а губы — губы цвели маковым цветом! «Вот почему дома омеги и носят легкие платья!» — улыбнулся Иннис, омываясь в небольшой ванной. В большие ванны он стеснялся ходить после близости. Слуги были всегда любопытны — они обсуждали молодожена и были глазами и ушами донне Ольве. Сегодня Иннис чувствовал себя почти именинником — был, казалось, наполнен этой ночью до краев и, пользуясь тем, что утомлённый ночными битвами Нейл спал, вытянул из-под подушки ожерелье. «Дороговато оно мне досталось!» — Он вспомнил, как покраснел донне, когда Иннис протянул ему пропажу — фамильный жемчужный браслет был обронен старшим омегой в маленьком погребе для сыров. В запальчивости Ольве чуть не обвинил его в краже. Причина была во все том же неосторожном письме оми Инниса, в котором тот требовал вспомоществования. Иннису с той поры все труднее было ладить с донне, и он искренне обрадовался отъезду свекра. Оба омеги решили, что не стоит посвящать Нейла в чисто омежьи дела, но попытка понести Иннису не удалась, он считал, именно из-за переживаний и еще от нежелания ранить сыновьи чувства супруга. Нейл проснулся от приятного запаха, за коим последовал не менее приятный, легкий, как предрассветная дымка, поцелуй: — С добрым утром, любимый… — Его омега в скромном, утреннем платьице ставил поднос с дымящейся чашкой на прикроватный столик. Нейл, прихлебывая вкусный чай, рассматривал присевшего рядом омегу и узнавал, и не узнавал своего мальчика — тонкий, звонкий его стеснительный Иннис, так нервничавший даже во время течки, когда омеги напрочь теряют контроль, так отзывался на ласки сегодняшней ночью! — Я не обидел тебя, мой малыш? — пошептал альфа, отставляя чашку. — Ты мой муж, и я решил, что хочу полностью принадлежать тебе и только тебе. И вот знак моей принадлежности. — Иннис взял большую ладонь мужа в свою и положил ее себе между ножек. Нейл перекатил под легкой тканью жемчужины и развязал пояс под трепетной грудью. Из спальни он вышел ближе к обеду, оставив утомленного мужа на попечение Оши. Жизнь постепенно входила в свою колею: Иннис постепенно перенимал управление хозяйством поместья в свои руки. Не бунтуя стал носить дома омежьи платья, и все чаще хозяйственные советы в кабинете Нейла происходили при закрытых дверях. Оши оставлял поднос с полдником на столике в приемной и, затаив дыхание, с довольной улыбкой слушал омежьи стоны и довольный взрык альфы. Его хозяин наконец-то расцвел — грудки торчали, бедра и живот наконец-то округлились, прежнюю нитку ожерелья сменила та, что изначально предназначалась супругу марка Нуэфольм. Оши ходил к местным омегам за травами, и его научили составлять особую смесь для хозяина, чтобы он смог без труда принимать благосклонность супруга. Зима неотвратимо вступала в свои права и здесь, на теплом юге. Дождь сменился ветром, а ветер принес снег, и вот уже тонкий лёд покрыл ручейки и пруд у мельницы. Инниса радовало одно — они с Нейлом стали близкими не только в интимном плане — он, сам себе удивляясь, научился уступать и все чаще называл мужа хозяином. Они оба смеялись над этим после первой близости, а теперь это происходило само собой — во главе дома альфа — хозяин и повелитель, а рядом его супруг — омега, все как в небесном хозяйстве — не хватало только воплощения их любви — залога, чуда. Но супруги не сомневались, что все у них будет хорошо. Боги благоволили им, и даже местные кумушки стали хоть и с опаской, но раскланиваться с молодой четой, когда те посещали храм, занимая фамильные места марков. Иннис быстро вошел в приходскую жизнь и на праздники надевал только старомодные платья, сшитые по его мерке с нарядов донне Ольве. Нейл после каждого посещения модных лавок, где Иннис вымученно подбирал аксессуары для наряда, гнал домой как сумасшедший, и на лошадях они давно бы разбились, но новомодное чудо позволяло ему ласкать супруга, не отрываясь от управления. Он расстегивал брошь на целомудренной косыночке и получал супруга в своё полное распоряжение. — Мой медовый… — шептал альфа, прикусывая заалевшее ушко. Как же Иннису не хотелось отпускать мужа за подарками к этой ненавистной свадьбе! Само то, что женихом такого омеги как Юргенсон Флей станет красавец, королевский приближенный и просто хороший друг Нейла, его Нелли Эван МакНэрн, раздражал Инниса. — Вот не могу я понять, что мог найти твой друг в таком существе, как Флей? Впрочем, он умеет быть очаровательным. — Да? Мне так не показалось… — Свою речь супруг пересыпал спешными поцелуями. Они спешили проститься, и удовлетворенный супруг садился в карету, довольно улыбаясь, глядя на смущенного под пытливыми взглядами слуг супруга. Проводив хозяина, омега занялся наведением порядка в их общей гардеробной. Надо было не упустить ни одной мелочи в нарядах. На свадьбе будет столько придворных! Иннис предпочел бы побыть дома, тем более в этот сезон его точно не представят ко двору. Принято было молодой чете представляться ко двору, когда омега находился в тяжести. Юрген, по слухам, был малый не промах и понес уже чуть ли не на другой день после пробы.* «Бедный Эван, досталась же умному, обходительному альфе такая судьба — то быть наперсником перезрелого омеги, то попасть в ловушку для женихов, ловко расставленную молодым, страстным омегой. Иннис невольно вспомнил трепещущую руку альфы, что обхватил его стан, помогая сойти с лошадки.