Дин Винчестер, Лоуренс (Канзас), 22 года. Капитан команды, квортербек Специальность – электротехника, компьютерные технологии Предполагаемая карьера – специалист по сборке сложных компьютерных систем Студент последнего курса Рост – 185 см Вес – 78 кг В команде с 1982
МИТ не был бы МИТом, если бы мы не пользовались всеми техническими новинками где только возможно. Вот и сейчас, вместо того, чтобы раздавать всем зрителям программки, наши ребята подготовили клип, который и показывали сейчас на всех экранах, установленных по периметру игрового поля. Просто университетское МТВ. Я знал, что они выбрали самые эффектные кадры со мной, я за этим сам проследил, и был доволен, что Кас увидит меня в мои лучшие моменты. – Что, цыпочку привел? – Ронни, наш основной раннер, хлопнул меня по плечу и глянул в приоткрытую дверь на трибуны, пытаясь вычислить, на кого же я пялюсь последние минут десять. – Давно зубы не пересчитывал? – огрызнулся я. Вряд ли бы Ронни заподозрил в худом темноволосом парне, который сидел на третьем ряду с краю, ту самую "цыпочку". Выбегая впереди всей команды на поле перед началом игры, я даже не взглянул в его сторону. И потом тоже не смотрел. По крайней мере, открыто. Думаю, однако, что он все-таки считал, что смотрел, потому что с чего бы ему во время гимна вдруг начинать махать мне, когда все нормальные люди стоят, положив ладонь на грудь. Игра началась, но протекала довольно вяло. С началом учебного года в командах появились новички, еще не привыкшие к полю, и все осторожничали. За первую четверть мы забили два филд-гола, а соперники из Бостона ухитрились провести один тачдаун, да и тот по чистой случайности, так что счет был равным – 6-6. Тренер объявил тайм-аут и всыпал нам по первое число. Судя по тому, что ребята из другой команды выбежали на поле в явно боевом настроении, их старик тоже не пожалел перцу в выступлении. Игра стала жестче. ...Вообще по жизни я человек негрубый. Я редко ссорюсь и еще реже дерусь. Хотя, если мне предложат выйти из бара, чтобы размяться один на один, я никогда не откажусь. Но во время игры в меня словно кто-то вселяется. Я бы не стал квортербеком и капитаном, если бы не умел вовремя применять силу. Но в этот раз я даже не заметил, как перестарался. – Удаление на две минуты! – Судья указал на меня пальцем. Немедленно на всех экранах появилась моя спина с номером, а над ней побежала строка: "2:00... 1:59... 1:58..." и так далее. – За что? – я попытался было объяснить судье, что воющий у моих ног принимающий противников споткнулся о собственную ногу и упал, а я тут ни при чем, но почему-то тот не пожелал меня выслушать, пригрозив удалить до конца игры. Такого я допустить не мог, поэтому побрел в направлении скамьи. Зрители на нашей половине поля зароптали, на другой же чирлидеры завели какую-то дурацкую обидную считалку противными гнусавыми голосами. Я сел и швырнул шлем на землю. Вот же черт! – Почему ты сидишь здесь, а не играешь со своей командой? Конечно, это был Кас. Подобрался к сетке и теперь задавал дурацкие вопросы, не обращая внимания на других зрителей. Вместо ответа я сосредоточился на игре и заорал что было сил: – Жмите, инженеры! Вперед! Ронни, давай! – и засвистел в два пальца. Но Каса не так-то легко было сбить с намеченного курса. – Так почему ты не на поле? Мне пришлось повернуться – ведь я же сам его пригласил. – Немного перестарался. Пришиб тому парню, которого унесли на носилках, ногу. – Это же бесчеловечно! Как можно бить других людей без смысла? – Кас, отвали, а? Мне надо сосредоточиться, меня скоро позовут... – Бить невинных? Я вновь заорал, поддерживая команду и подавая советы, которых они, конечно, не слышали. – Значит, ты готов ради достижения своих целей вышибить сопернику коленную чашечку? Может, ты и по трупам согласен идти? – Кас, я сейчас думаю, как бы мне завалить вон того бугая, как только меня вернут в игру. – Хм... – Даже в этом хмыканье мне послышалсь насмешка: – А меня бы ты тоже смог вот так завалить? – Если не заткнешь рот – сделаю это прилюдно прямо сейчас. – Тогда мне, пожалуй, стоит уйти. Не люблю прилюдных выражений привязанности. Я оглянулся, но Каса позади не оказалось. В этот же момент тренер бешено замахал мне руками, показывая, что я могу вернуться на поле. Я нахлобучил шлем и побежал, на ходу застегивая ремешок. Стадион взорвался приветственными криками, а наша группа поддержки даже показала двойное синхронное сальто и исполнила что-то вроде канкана. Я на бегу махнул девушкам рукой, они и правда старались. Ну да, Винчестер на поле – "инженеры" прорвутся! И плевать на этого Кастиэля! Пусть валит себе куда захочет. А кстати, он свалил? Я отвлекся буквально на долю секунды, чтобы поискать его глазами на трибуне, и даже заметил его дурацкий полосатый платок, который он намотал себе в этот день на шею, но в этот момент в меня с двух сторон врезались со всей дури защитники противников, нехилые такие ребята, и у меня на некоторое время перехватило дыхание, и возникли другие проблемы, типа как найти в себе силы снова подняться на ноги. Над стадионом, подобно порыву ветра, пронесся стон болельщиков. Почему-то первая мысль, которая появилась у меня после того, как перед глазами вновь забрезжил свет – как же я перед Касом-то облажался! Встряхнуться меня заставило боевое пение наших трибун и кровожадные вопли с противоположной стороны. Я встал на ноги, возвращаясь в строй. Отдал команду для довольно простой, но, как правило, очень эффективной комбинации, при которой я получаю мяч и мчусь с ним через поле, а Ронни бежит почти по боковой линии, а когда передо мной вырастают защитники противника, то я посылаю мяч ему, и он зарабатывает нам чистый тачдаун. Несмотря на легкую боль в ребрах я понесся, прижимая мяч к груди и выставив левое плечо вперед. – Давай, Дин! Влепи им! Странно, но среди всего стадионного гула я четко различил голос Каса – он орал яростно, я даже краем глаза заметил, что он содрал дурацкий платок с шеи и размахивал им. Перед самой линией защитников я четко передал мяч нашему раннеру и позволил себе затормозить прямо в живот настоящего человека-горы. Наши защитники тоже не лилипуты, но такой кучи мяса мне еще видеть вживую не доводилось. Пока я собирал свои кости, на меня налетели парни, колотя мне по шлему и по спине. Ронни с блеском провел тачдаун, и все видели, что это я подготовил его. На трибунах веселье шло полным ходом. После этой удачи мы как будто проснулись и завершили игру со счетом 39-20 в нашу пользу. Если когда-нибудь я решу повесить на стену фотографии каких-нибудь важных для меня мест, то одним из них, несомненно, окажется наш университетский стадион. Сколько часов я провел на нем, тренируясь, сколько литров моего пота и, пожалуй, крови впитала его чахлая на вид, но ужасно живучая трава? После компьютерного класса он всегда был моим главным местом времяпрепровождения. Я гордился им, гордился своей командой, гордился десяткой на своей униформе... Иногда я мечтал, что после моего выпуска мою униформу повесят в Зале славы, рядом с витриной с кубками, среди которых и те, что команда выиграла под моим руководством, а этот номер никто больше не получит... Но настолько хорош я не был. После игры мы все вернулись в раздевалку, усталые, потные, в синяках и ссадинах, но как же приятно было стаскивать с себя вонючую и грязную форму и гордо направляться к стойке с полотенцами, сверкая ушибами и голым задом. Наш тренер, Дик Хэнлон, расхаживал по раздевалке и хлопал каждого то по плечу, то по спине, рассказывая, как классно мы сыграли, и как он гордится нами. – Ну как, Динно, – подмигнул мне Ронни, – неплохо? – Прекрасно, чувак. Я подхватил полотенце и направился в душ. Стоять под струями теплой воды было до невозможности приятно, она стекала, унося боль и напряжение и даря чувство расслабленности... Не знаю, сколько времени я так провел, подставив шею под теплую водяную струю, пока вдруг меня не продрало холодом. Кас! Я же совсем про него забыл. Интересно, ушел ли он или все-таки ждет? Я торопливо смыл остатки мыла и побежал одеваться. Натягивая футболку с эмблемой МИТ на груди и спине и джинсы, я так торопился, что запутался в штанинах и нехило так приложился плечом о шкафчики. Не стал даже сушить или причесывать волосы, они все равно короткие. Вместо ожидаемой и уже привычной жары в лицо мне ударил тугой ливень. Я завертел головой, высматривая кого-нибудь на пустой, залитой сплошным потоком воды площадке перед раздевалкой, и вдруг откуда-то сбоку на меня выскочила нелепая, промокшая насквозь фигура, в платке наподобие тюрбана на голове, босиком и в подвернутых до колен штанах. – Эй, убойный инженер, я тут чуть не растаял как сахар в стакане, пока тебя ждал. Ты не мог еще немного повременить? Как же я был рад его видеть! Вот честно, сам не ожидал. Я поддался первому порыву, облапил его за плечи и расцеловал в щеки. Он, однако, особого восторга не выказал и отодвинул меня подальше, упираясь ладонью в грудь: – Это что за дела, технический гений? – Что? – Я сделал вид, что не понимаю, о чем он. – Я разве позволял меня облапывать и нацеловывать в общественном месте? Что я тебе сегодня сказал насчет проявления чувств прилюдно? – Так ведь нет же никого... – Это дела не меняет, – ответил он и потянул меня за рукав: – Ну, есть у тебя какое-нибудь сверхтехничное средство передвижения, или мне так и шагать по лужам? Я подхватил свою сумку и повел его к стоянке, где оставил детку. Увидев мою красавицу, он присвистнул и даже под дождем обошел вокруг нее, оценивая. Потом забрался в гостеприимно распахнутую дверцу и устроился на переднем сиденье. И тут я не удержался, во мне все еще бурлил адреналин после игры, потянул его к себе поближе и поцеловал уже по-настоящему, долго и влажно. Он совсем не сопротивлялся, наоборот, так классно меня еще никто не целовал. – Что-то мы слишком торопимся, – сказал он, когда мы наконец отцепились друг от друга. Рука его при этом так и осталась лежать на моем предплечье. – А по мне так самое время, – ответил я и повернул ключ. Одновременно с мотором врубился и кассетник, и голос Хэтфилда, призывавшего прыгнуть в огонь (6), мгновенно наполнил кабину. Кас ощутимо вздрогнул, но руки не убрал. – Последний альбом – прокричал я ему. – Купил на прошлой неделе. Он медленно кивнул, словно погружаясь в гитарные риффы. Что это была за группа, не спросил.***
Когда мы подъехали к его общежитию, он сжал мое запястье в знак прощания и собрался выйти из машины. – Эй, Кас, – сказал я, впервые называя его так вслух. Выговорить его имя целиком мне показалось невозможным: – Не хочу тебя разочаровывать, но звонить я тебе не буду. Он повернулся, не убирая ладонь с дверной ручки, и внимательно на меня посмотрел. Без очков он выглядел немного беспомощным, или это мне так показалось. Он помолчал, а потом сказал: – Ну и не надо. – А может, и буду. – Вот козел, – ответил он вдруг и, резко распахнув дверцу, выбрался под дождь, который за время поездки превратился в мелкую морось. И зашагал прочь. – Значит, тебе можно издеваться, а мне нет? – заорал я, опуская стекло так быстро, что чуть не выломал ручку: – Пока, Кас! Он мне не ответил, и дорого бы я дал, чтобы увидеть его лицо в этот момент.***
Когда я вошел в свою комнату, там сидела теплая компания из моего соседа Билла МакГерли и парочки его дружков с факультета гидротехники, которые развлекались легкой порнушкой по видаку, подключенному к нашему малюсенькому телевизору. Из стратегических соображений звук был убран, а телевизор развернут так, что от двери не был виден экран. – Ну, как игра? – спросил Билл, даже не повернувшись в мою сторону. – 39 против 20, Ронни был на высоте, да и я не подкачал. Про удаление с поля я промолчал. – Круто, чувак, – Билл кивнул, но взгляд его все так же был прикован к экрану, на котором длинноволосая блондинка как раз снимала последнюю деталь туалета. – И с цыпочкой? Проклятый Ронни уже всем разболтал! – Тебе какое дело? – спросил, окрысившись, я. – Да ладно, тебе тогда, наверное, не интересно наше маленькое развлечение. – Пошел ты, – буркнул я, стаскивая влажные джинсы и футболку. Натянув сухие треники, я подхватил телефонный аппарат и направился в ванную, которую мы использовали как место для уединения, если надо было переговорить с кем-то без свидетелей. Похоже, блондинка перешла к активным действиям, потому что из угла с телевизором донеслось гоготание, смешанное с присвистами тяжелых выдохов. – Устрой ей там секс по телефону! – крикнул мне Билл. Я молча показал ему средний палец, который он проигнорировал, и прикрыл дверь в ванную. Потом набрал номер. – Эй, Кас, – сказал я, после того, как он снял трубку после первого же гудка, – что делаешь? – Сушусь, – кратко ответил он. Я представил его в одних трусах и с полотенцем на шее, и мне вдруг перехватило горло. – Слушай, – сказал я и откашлялся, – а что бы ты ответил, если бы я сказал... Я замолчал. Кас сопел в трубку, шмыгая носом, и тоже ничего не говорил. – Ты мне нравишься, – быстро выдохнул я и чуть не бросил трубку на рычаг. Ненавижу подобные разговорчики! – Ну, я бы сказал... – я себе даже представил, как Кас потягивается, словно большой гибкий кот, – что ты редкостный придурок. И мудак. После этих слов раздались короткие гудки разорванной связи. И почему-то мне стало вдруг очень хорошо.