Love Story 2.0

Если честно, это обследование мы восприняли как некую мелочь, недостойную внимания. Подумаешь, мы же молодые, у нас никогда не было никаких проблем со здоровьем, да что вообще у нас может быть? Касу, правда, пришлось прийти к Бейкеру еще раз и сдать кровь, потому что его результаты в лаборатории потеряли, но в остальном нас уверили, что все у нас в порядке. Поэтому я совершенно не обеспокоился, когда Бейкер позвонил и попросил заглянуть к нему. Не понравилось мне только, что он подчеркнул, что мне следует прийти одному и пока ничего не сообщать мистеру Новаку. На работе был полный завал, я разбирался с новыми для меня машинами, да еще мой напарник, длинноволосый фрик по имени Эш, который ходил в расстегнутой до пупа рубашке и старых штанах, подсадил меня на сборку портативного компьютера, который когда-нибудь должен был стать такого веса и размера, что его стало бы возможным повсюду брать с собой. После смены мы каждый день корпели с ним над схемами, выискивая возможность уменьшить их размер. Мы прекрасно помнили историю "Вероломной Восьмерки" (20) и не отказались бы повторить ее, организовав собственную крутую компанию. Так что домой я приходил часам к девяти, не раньше. Но в этот день пришлось сообщить Эшу, что мне надо уйти, и я направился в центр Пало-Альто, в небольшую терапевтическую практику, где принимал пациентов доктор Бейкер. Однако по мере того, как я двигался в вечернем потоке автомобилей, мысли о странной просьбе врача одолевали меня все больше. К концу поездки я был уверен, что у меня обнаружили ВИЧ и корил себя всеми словами, что ходил в свое время по клубам и порой трахался с незнакомыми мне людьми. Конечно, я всегда пользовался презервативами, но ведь ничто не дает стопроцентной гарантии защиты. К моменту, когда я стоял перед медсестрой и называл свое имя, я уже был похож на сжатую пружину. Упав в мягкое кресло перед столом врача, я даже не ответил на его приветствие и сразу выдал: – Сколько мне осталось, доктор? Бейкер странно посмотрел на меня поверх очков и вздохнул. Потом пожевал нижнюю губу и начал: – Вообще-то я хотел поговорить с вами, Дин, о Кастиэле. Такого поворота я не ожидал. Наверное, смятение слишком явно отразилось у меня на лице, потому что врач замялся. – Не тяните, доктор, давайте. Что с ним не так? – Дин, это нелегко понять, но... Кастиэль тяжело болен. – Насколько тяжело? Это... – Это не СПИД, Дин, если вы об этом подумали. Признаюсь, поначалу у меня тоже мелькнула такая мысль, но это – не СПИД. – Но тогда что же? У меня просто не было других идей, что еще могло случиться с Касом. Да он даже простужался всегда реже меня! – Дин, Кастиэль серьезно болен. Настолько серьезно, что... К сожалению, он умирает. Вы знаете выражение "как громом пораженный"? Я его никогда не мог понять. До этого дня. Пока этот старый дурак в белом халате не сказал, что Кас – Кас! – умирает. – Почему? – я с трудом нашелся, что спросить. – Его анализы показывают, что у него лейкемия. Рак крови. К сожалению, очень агрессивная и быстротекущая форма и уже в весьма запущенном состоянии. Я могу направить вас к гематологу, и я даже советовал бы это как врач, но как человек, много лет лечащий людей, я бы посоветовал вам не говорить ему как можно дольше. Жить так, как вы жили до сих пор. Потому что, как ни сильно шагнула медицина вперед, лечить эту форму рака она пока не научилась. Лечение, которое ему назначат, поддержит его какое-то время, но при этом значительно ухудшит качество его жизни. Химиотерапия связана с весьма неприятными побочными эффектами... – Но ведь когда-то придется ему сказать. Бейкер кивнул. – Когда вы посчитаете нужным. Я все прекрасно понимаю. Это знание легло на меня подобно огромной бетонной плите. Придавило и лишило возможности дышать. – Ему же всего двадцать три! – бессильно заорал я. Бейкер кивнул. – Я знаю. Просто ведите себя как можно естественней.