Общество противостояния порокам

День второй Ферлена. (Двадцать четыре дня назад)

***

      Ферлен проснулся поздно, в полдень. Обычное воскресенье, свет бил сквозь шторы, не хотелось вставать из кровати. Все мысли были о вчерашнем, об Олесе. Ведь он сам виноват, что она стала такой.       Началось все со знакомства по Интернету, потом встреча, потом любовь. Хоть Олеся была младше его всего на год, Синицын считал ее своей юной малышкой, которую он любит, и которого любит она. Он был у нее первым, она испытывала от него умопомрачительный восторг, самое большое удовольствие. Ни с кем никогда она не была так близка, никому не позволяла касаться себя так, ни с кем не занималась любовью. Однажды Олеся обиделась на Ферлена за то, что он уж слишком сильно к ней лез, но потом простила. Они встречались три месяца. С тех пор произошло много ссор на этой почве. В ходе одной из таких ссор, Олеся сказала, что они больше не увидятся никогда. Тогда Ферлен ответил, что ему другая не нужна.       Прошло несколько дней, как назло натура Ферлена требовала животного секса. Приходит сообщение от симпатичной незнакомки-фигуристки (Ферлену часто писали девушки, поэтому его не удивил такой поворот событий). По ее словам, она знаменита почти во всем мире. Фотографии с чемпионатов, медали. Ей грустно одной, а Ферлен показался очень классным. Девушка открыто флиртовала, а Синицын отвечал ей тем же. Дело дошло до встречи. Сошлись на субботе, в 12:00 на станции метро Ц***ой, но в тот же момент ему написала Олеся и предложила встретиться в 11:30 на Д****ке. Ферлен почуял подвох и стал задавать обоим девушкам одинаковые вопросы, выявляя прямо противоположные ответы во всем – это все Олеся. Он просил отодвинуть время и ту, и другую, чтобы встретиться с обоими (на всякий случай, вдруг это невероятное совпадение). Спустя десять минут Олеся написала, что он предатель и что это не любовь, раз он к другой клеится. Она специально его проверяла. Ферлен в свою очередь убеждал ее, что сам все раскусил и хотел подыграть, и что он любит только ее одну, Олесю. С тех пор они не виделись, а «юная малышка» писала ему раз-два в месяц и выносила мозг, иногда попутно признаваясь, что до сих пор любит. Затем, как правило, кидала в ЧС. В такие дни хочется стать чище и выше. Быть может, Олеся простит меня, если я буду ждать ее, отказавшись от всего этого дерьма? Как же я мягок, когда думаю о ней! Я не могу ей грубить, а если и грублю, то почти сразу извиняюсь. Наверное, это настоящая любовь!