Eriol

Dario Marianelli – Why did you all lie to me? __________________________________________________________________________ - Он слишком далеко, - Митрандир пропускает принца и закрывает полог, морщинистые руки чуть подрагивают. - За пределами моей власти. Моих способностей к врачеванию недостаточно без его помощи, раны слишком глубоки. А он... Он не борется. Твой отец отказывается сражаться за собственную жизнь, - тяжелая, давящая тишина заливает уши свинцом. - Мне жаль, Леголас. У тебя есть только эта ночь, не более, - и маг уходит, ссутулив плечи, заметно осунувшийся и будто постаревший на пару сотен лет.       Истари уходит, а Леголас остается, приросший к месту и безмолвный, чувствуя, как по телу прокатываются холодные волны бессилия. Шаг, еще шаг, и он опускается на колени перед ложем отца.       Тот лежит, укрытый одеялом до середины груди, одетый в одну лишь белую шелковую рубашку, сквозь которую отчетливо заметны плотные бинты, перехватывающие могучий торс. На голове нет ни венца, ни короны, ссадина на лбу уже запеклась, серебристые волосы свободно стекают с подушки на плечи, а в лице, на котором жутко-безмятежное и полное абсолютного покоя выражение, ни кровинки. И без того всегда фарфорово-белая кожа отливает мертвенной синевой, тонкие губы слегка приоткрыты, а от замерших ресниц в свете резных факелов на бледных щеках пляшут неровные тени.       Леголас берет в ладони холодную безвольную руку, прижимает ее к губам, зажмуривается и замирает.       Река шумит, вода белой пеной перескакивает через камни на пути течения, брызгами обдает свешивающиеся с круто вымытых берегов корни могучих деревьев и искусно сшитые из прочной и мягкой черной кожи высокие сапоги.       Трандуил сидит на самом краю, свесив ноги и откинув голову на ствол старого дуба. Корни древнего дерева удерживают эту часть берега и не позволяют ей сползти в воду, но ясно видно, что еще немного, и оно проиграет в этом медленном и отчаянном сражении - река подобралась слишком близко. Лесной король в той же белой рубашке, серых штанах и сапогах, на нем нет ни единого украшения, и тонкие пальцы непривычно обнажены, лишенные многочисленных колец. Прохладный ветер играет с переливчатыми светлыми прядями, когда Леголас осторожно усаживается рядом, бросая короткий взгляд на лицо отца. Оно настолько спокойно, как принц никогда еще не видел, нет ни следа надменности или холода, ставших совершенно обыденными, лишь полная отрешенность, король вглядывается в бурный поток, явно задумавшись о чем-то своем. - Когда-то Лесная была лишь непоседливой речушкой, робко прокладывавшей себе путь сквозь благодатные эльфийские земли, и берег заканчивался на пару дюжин локтей дальше, - бархатный голос звучит ровно, и наследник снова чувствует себя маленьким ребенком, отправившимся с отцом на прогулку по осеннему лесу. - И именно на этом берегу Арметиль сказала мне, что совсем скоро я стану отцом. Но берег размыло водой... А от нее осталась лишь могила с белым надгробием. И ты... - Трандуил закрывает глаза и болезненно морщится. - Она погибла по моей вине, она умирала на моих руках и просила беречь тебя. А я не справился, я все потерял по собственной вине, - он качает головой, не открывая глаз, и голос опускается до шепота. - Моя жена мертва, мой лес умирает, а мой сын ушел от меня. - Но я здесь, папа, - Леголас порывисто опускает руку ему на плечо и заглядывает в лицо. - Я вернулся, слышишь? - Ты никогда не вернешься, - ответом ему служит прозрачный взгляд синих глаз и легкая грустная улыбка. Неестественное спокойствие, будто перед неминуемым освобождением, снова возвращается к королю. - Ты вырос, сын мой, и твой путь далек. Ты сам знаешь это. Прости меня, Леголас, и не держи понапрасну. Я так устал, о, Валар, я так устал... - он со вздохом поднимается с земли, заставляя подскочить и Леголаса, которого вмиг оставило обычное красноречие. Среди крон начинает шуметь ветер, гонящий по небу плотную перину сероватых облаков. - Мне пора идти. - Но ты не можешь сейчас уйти! Не можешь, ты же... Прости меня, прости! Я был слепым глупцом, но... Ты не можешь оставить меня! - принца охватывает отчаяние и предчувствие чего-то страшного и неотвратимого. - Не сейчас, папа! - Лучик мой, - и от этого полузабытого имени из детства у Леголаса встает в горле ком. А лесной король ласково смотрит на него сверху вниз и коротко касается рукой его плеча. - Не бойся. Ты со всем справишься. Твоя мать гордилась бы тобой... Прости меня, сын, прости... И прощай, - теплые пальцы соскальзывают с плеча наследника, и Трандуил разворачивается и уходит.       Уходит.       А Леголас не может сдвинуться с места, не может остановить его, ноги будто приросли к земле, которая вдруг крупно вздрагивает, а потом ужасающе плавно и неумолимо начинает съезжать в реку. Старый дуб с усталым скрежетом кренится, жутко хрустят корни, река сходит с ума от падающих в нее камней и глины и страшно ревет, глотая долгожданную добычу.       Леголас кричит, не слыша себя, зовет отца, и последнее, что он видит перед тем, как рухнуть назад, это исчезающая в сени деревьев прямая спина великого короля эльфов.       Когда наследник лесного королевства резко просыпается, хватая ртом воздух, и прижимает дрожащие пальцы к запястью отца, он не чувствует пульса.