***
В таверне гомонили хмельные посетители, небольшой зальчик был забит рыбаками, ремесленниками, торговцами. Тощий певец с золотой серьгой в ухе бренчал на лютне, потрясая жидкой бородкой в ритм мелодии, грудастые служанки разносили дешевый эль и вино. Парень из команды китобоя по имени Мирза схватил за руку проходящую мимо черноволосую шлюху и усадил ее к себе на колени, со смехом зарылся лицом ей в грудь. Девица завизжала и принялась отбиваться, шипела разъяренной кошкой к веселью моряков. Мирза игриво укусил ее за плечо и перекинул девку Экину, который запустил руку ей под юбку. Тэхэ залилась гневным пунцовым румянцем и так угрюмо зыркнула на млеющего в объятиях служанки парнишку, что Тони не удержался от смеха. Правая половина тела мучительно ныла, шов пульсировал болезненным жаром. Слегка кружилась голова. Старк жадно глотнул из своей чаши. Разбавленное кислое вино – плохое лекарство, но ему немного полегчало. Он поболтал остатки напитка в кружке, наблюдая, как свет свечей дробится в вине. - Малютка, не смотри ты на него так, дыру прожжешь, - мужчина шутливо пихнул Тэхе локтем в бок, но маленькая метиска лишь раздраженно фыркнула. Кроша хлеб в миску с овощной похлебкой, она кусала губы, сосредоточенно хмурясь. Подняв на Мстителя не по-детски серьезный взгляд, она вдруг выпалила: - М’лорд, а чтобы мужчине… ну, парню понравиться, обязательно иметь такие большие... – черные глаза полоснули по довольному лицу Экина, - сиськи словно вымя у коровы?! Тэйлаяг оскалился, указал чубуком трубки на служанку и что-то гортанно прорычал. Моряки так и покатились со смеху. - Что он сказал? – Тони нагнулся к Тэхэ, но девочка отвернулась. - Ничего, - буркнула она под заливистый хохот ибенийцев. Смуглое лицо Экина так и сияло самодовольством, в то время как скуластая мордашка Тэхэ мрачнела все больше и больше по мере того, что объятия парня и служанки становились все откровеннее. Филантропу уже самому стало неловко и, чтобы как-то скрыть смущение, он потянулся за кувшином с вином. Боль пронзила его тупым кинжалом, он крепче сжал зубы, невольно схватился за раненый бок. Шлюха, оторвавшись от иббенийца, потянулась и подала Старку кувшин, сластолюбиво ухмыляясь. Но ее глаза, зеленые, как воды у самых берегов Браавоса, были пустые и циничные. Миллиардер вяло улыбнулся, салютуя ей чашей. - Благодарю, мадам, - девушка польщено захихикала, похлопала ресничками. Ее платье уже было спущено до пояса, окончательно обнажив большую немного обвислую грудь с крупными коричневыми сосками. Тони кашлянул и поспешно отвел взгляд. Тэйлаяг насмешливо запыхтел трубкой, весело блестя глазами. - Хватит, парень! – схватив девку за руку, он стащил ее с колен Экина и подтолкнул ее к Железному человеку, - наш волк скучать. Красотка развлекать его, - шлепнув служанку по объемному заду, он хрипло захохотал при виде вытянувшегося лица Мстителя. Гений что-то протестующее пробормотал, когда девица направилась к нему, распахнув объятия. Иббенийцы подбадривали ее криками, а серебряная монета, утонувшая в ее ладошке, заставила улыбку расцвести на ее простом миловидном личике. Покачивая пышными бедрами, она направилась к миллиардеру, неспешно сбрасывая с себя остатки одежды. Тони судорожно сглотнул. - Нет, нет, милочка, не стоит, - он выставил руку перед собой, и служанка схватила его за запястье и положила ладонь мужчины себе на грудь. Она зовущее подалась вперед, облокотившись об стол, но Старк резко отшатнулся, поморщившись от очередной вспышки боли. - Я не в настроении, красавица. Прости. Девица равнодушно пожала плечами и направилась прочь, даже не соизволив поправить одежду. Тэйлаяг выдохнул горький сизый дым в лицо Железному человеку. - Волк не любить женщин? – фыркнул он не без брезгливости. Низкий покатый лоб иббенийца избороздили морщины. Экин пьяно хохотнул. - Любить, любить. Черный Жемчужина он любить! – заявил парень, сверкая белозубой улыбкой. Капитан отвесил племяннику такой подзатыльник, что тот едва не ударился лбом об стол. Тони залпом осушил чашу. Вино отдавало слабой горечью, и мужчина скривился, торопливо вытер рот рукавом. Память услужливо вернула его на тот каменный мостик над каналом, по водам которого проплывал баркас с браавосской куртизанкой на борту. Красавица, не чета местным таверным чаровницам. Но есть девушка и красивее, и очаровательнее. Мститель подпер щеку кулаком, сквозь небольшое грязное оконце глядя на черное беззвездное небо. Полумесяц ухмылялся злобно, висел над самыми крышами домов, заливая город серебристым бледным светом. Светило скалилась так злорадно, словно догадывалось, что в одной из таверн Браавоса скрывается лорд Тони Старк, Самозваный Волк, чьи мысли сейчас далеко-далеко, за Асшаем и Краем Теней, в далеком городе под названием Нью-Йорк. Где остались друзья, Джарвис, башня Старка, царапающая крышей поднебесье. И Пеппер, которая, наверно, места себе от тревоги не находит… Тони устало потер глаза. Ох и богатыми на события деньки выдались!.. с каким бы удовольствием миллиардер выпил колы или виски, отведал бы суши, пиццы… да что там, он бы душу продал за пачку чипсов! С беконом… мечтательно причмокнув губами, мужчина тяжело поднялся на ноги и, пошатнувшись, едва не упал. Свинцовая тяжесть окутала его плотным покрывалом, комната пустилась в пляс. Во рту пересохло, пламя свечей вспыхнуло ярче, немилосердно резанув по глазам. Осколки огня рисовали лицо, тонкие правильные черты лица Пеппер, искаженные болью и горем. Хриплый стон сорвался с губ Тони, и он упал на колени, жадно глотая воздух. Коваво-алая вспышка боли, и тьма окружила Самозваного Волка со всех сторон.***
Истошный визг Тэхэ заглушил пьяный гомон кабака, девочка бросилась к упавшему волку. Мужчина бился в судорогах, раздирал руками грудь. Липкий пот покрывал его лицо, из уголка рта сочилась черная жижа. Она приподняла голову мужчины, непокорными пальцами ославила воротник его камзола, но он все равно задыхался. - Экин! Капитан! – иббенийцы растеряли всю веселость, при виде извивающегося на полу Старка. - Милорда отравили! Отравили! Грудастая черноволосая шлюха вдруг швырнула поднос в подступившего к ней Мирзу и бросилась прочь, расталкивая посетителей. Экин кинулся за ней в сопровождении еще трех моряков. Тэйлаяг опустился на колени рядом с извивающимся в агонии Мстителем. Глаза Железного человека закатились, на губах пузырилась пена. - Держи его, девочка! – прорычал капитан, доставая небольшую фляжку. - Крепче держи! Будем выводить эту заразу из волка. - Не получится, - всхлипнула Тэхэ. Слезы катились по ее щекам, голос звенел от близкой истерики. - Он и глотка не сделает. Тэйлаяг не ответил. Он сжал голову Старка и, с трудом разжав зубы Тони, влил меж почерневших губ соленую морскую воду. Черная ладонь зажала мужчине рот. Старк замер на долю мгновения, но новый приступ судорог сжал его тело, и горькая вода хлынула из его рта. Иббениец одобрительно кивнул и принялся вновь поить его морской солью. Филантроп задыхался, давился кашлем, а Тэйлаяг все продолжал поить его. Мужчина глотал, его тошнило вновь, он весь был залит водой и кровью из прикушенного языка. Посетители таверны толпились вокруг них, возбужденно перешептываясь. Бледные от страха и любопытства лица стекались в бесформенное белесое пятно и распадались на черные иббенийские лица, на лунно-белые лиссенийские, мелькали цветные бороды и диковинные прически тирошийцев. Запыхавшийся Экин хлопнул дядю по плечу. - Ушла, сука, - процедил он. Старк дышал рвано, хрипло, его била крупная дрожь. Тэйлаяг ободряюще похлопал его по щеке и с помощью племянника поставил Тони на ноги. - Жить, волк? Жить? – пробормотал он на общем языке и повернулся к плачущей от облегчения Тэхэ. - Друг болеть просто. На улица лучше стать. Толпа расступилась, пропуская иббенийцев, ведущих обессилевшего волка к выходу из таверны. Шепоток преследовал их, но он тут же рассеялся, стоило двери таверны «Семь лампад» захлопнуться за ними. - На корабль, - коротко приказал Тэйлаяг, - на «Невесте» будет безопаснее, чем на всей сотне островах Браавоса. - Мы должны были волка в город доставить, - пробасил Мирза, скрестив руки на груди, - а что с ним тут будет уже не наша забота. Жгуче-карие глаза полыхнули яростью. Оставив Старка болтаться на Экине, капитан подскочил к матросу и, размахнувшись, ударил Мирзу кулаком в челюсть. - Волк спас нас, спас наш корабль, а ты, дерьмо верблюжье, будешь тут норовом красоваться?! – еще один удар, на сей раз в живот, заставил моряка согнуться пополам. - Мы все Старку жизнью обязаны! Тэйлаяг никогда не гнушался подрабатывать контрабандой или перевозкой рабов. Дурные дела, спору нет, но нужно же монету зарабатывать. Лысый надушенный человечек в Королевской Гавани в сопровождении девчушки–тростинки, бегло изъясняющейся на иббене, попросил отвести на китобое в Вольные города обедневшего лорда со слугой, заплатил ему россыпью бриллиантов, сверкающих так, что глазам больно. Тэйлаяг согласился. Дельце плевое, а плата хорошая всего за двоих пассажиров. Изнеженный лорд–южанин и тощая девчушка за сотню алмазов. До шторма иббениец на них вообще внимания не обращал. Но потом, когда лорд спас не только Тэйлаяга, его сыновей и племянника, но и «Невесту», и честь иббенийцев, капитан склонился перед ним без раздумий. Позор стать рабом, пленником островитян едва не лег пеплом на его голову, а коль сгинул бы его китобой, то Тэйлаяг отправился за ним без раздумий. Не должен капитан жить дольше своего корабля, а Железный Старк спас их обоих. Теперь жизнь сынов Иббена будет служить волку как верный топор. Как верный щит. - Держись, волк, - прорычал капитан. Тони ответил ему тихим стоном. - Не сметь умирать. Волк не умирать от чаши вина!***
У гавани над черной водой извивалось ало-золотое пламя. Оно тянуло сотни гибких рук к небу, пыталось дотянуться до звезд, стелилось над волнами в тщетных попытках вцепиться в соседние корабли и ладьи, которые спешно отгоняли подальше от пылающего корабля. Огонь золотил черный шелк небес, столб вонзал в него черные жирные пальцы. Тэйлаяг замер на месте, чувствуя что сердце словно горит вместе с судном. Горит вместе с «Мертвячьей невестой»! - Корабль! Мой корабль! – иббениец кинулся к умирающему китобою. Кричали люди, фигуру девушки в свадебном венце, венчающую нос корабля, жадно лизали огненные языки. Капитан, рыча, рвался вперед, но Экин и Дероеш удержали его. Мужчина рыдал и бился в руках сына и племянника. - Невеста! Я должен спасти ее! Ему казалось, что по щекам носовой статуи катятся слезы. Огненные жгучие слезы. Он не уберег свою первую невесту, не уберег и эту… его корабль горел так же жарко, как и Лэлех на погребальном костре. - Уходить надо, дядя, - лихорадочно бормотал Экин, глядя на надвигающихся них теней. Каждая держала в руке по мечу или кинжалу, клинки сверкали хищно в огне, пожирающем их китобой. Тэхэ схватила камень и швырнула его в подступившего к ним наемника. Его вой потонул в стоне сломавшейся мачты. - Отец!.. Ревя словно раненый медведь, Тэйлаяг вскочил на ноги, сбрасывая с себя Экина. Выхватив топор, он бросился в вперед. Ночь окропилась алым из раны наемника – широкое лезвие топора разрубило его от плеча до живота. Наемник завалился на бок, суча ногами. Иббениец рубанул сверху вниз, отбивая колющий удар тени, потянулся к щиту, но щербатое лезвие впилось в предплечье капитана. Боль только сильнее разожгла гнев и ярость капитана. Топорик вновь рассек воздух – и кисть, сжимающая изогнутый кинжал, покатилась по земле. - Подходите, подходите, твари! – вопил он, лупя себя кулаком в грудь. Кровь струилась по его руке, багровыми кляксами расчерчивая брусчатку. Заметив Омида, потянувшегося к своему топору, Тэйлаяг исступленно затряс головой. - Нет! Уходите! Слышите?! Прочь, прочь! - Но дядя… куда же нам?.. и волк… - Спасайте волка, спасайтесь сами! – черноволосая голова упала прямо у ног иббенийца, его смуглое до черноты лицо залило горячей острой кровью. - Уходите! Это приказ! Брави попытался проскочить мимо него, но топор ударил его по бедру. Капитан кружился в вихре крови и пепла, дыша гарью, дыша смертью своего корабля. Кровь его кипела от жажды отмщения, грудь сдавило отчаяние и гнев. Свиваясь в единую стальную цепь, они душили Тэйлаяга, застилали взгляд мутной пеленой слез. Наемники все наступали. Ядом и огнем пытались дотянуться до Железного Старка, но они его не получат. Не получат! Тэйлаяг почувствовал лишь удар в спину. Спустя несколько ударов сердца он ощутил жгучую боль меж лопаток, как заструилась горячая кровь. Он резко крутанулся на пятках, пытаясь топором дотянуться до мрази, бьющей противнику в спину, но уже другой меч ударил его по колену. Хрипя, он упал, но рукояти топора из пальцев не выпустил.Он умрет как мужчина с оружием в руке. Умрет в один день с любимой, отдавая долг Железному Старку. Собрав остатки сил, Тэйлаяг поднялся, хотя ноги отказывались его держать, а в глазах темнело от боли. Он успел отрубить по крайнему мере одну еще голову, прежде чем обжигающе-холодное лезвие кинжала впилось в его грудь.***
Яростный стук в дверь был слышен даже в спальне Чернной Жемчужины, расположенной в дальнем крыле дома. Беллегера Отерис лениво приоткрыла глаза. Ночная прохлада наполняла комнату, легкий ветерок развевал шелковые шторы. Нос куртизанки резанул острый запах гари. Она села на постели, и тяжелые черные локоны рассыпались ей по плечам. Золотистым горело ночное небо над Мусорной заводью, но до рассвета еще далеко. Женщина ощутила пробежавший по спине озноб. Поднявшись с постели, она направилась к окну, затворить ставни. Беллегера могла кликнуть служанку, но вид озаренного пламенем неба прогнал сон, оставив лишь тревогу и беспокойство. К утру все сто островов будут гудеть о ночном пожаре. Страшно представить, сколько кораблей погибло и еще погибнет до рассвета… Валар моргулис. Завидев в окне ее силуэт, брави, ночующий у ее дома каждый второй четверг месяца, забренчал на лютне, явно намереваясь посветить ей еще одну серенаду. Хорошо, что больше не проливает кровь в ее честь. Коварно улыбаясь, Беллегера торопливо захлопнула ставни и хихикнула, услышав, как мужчина выругался, оборвав песню на высокой ноте. Видимо, принял ее за служанку. Куртизанка запустила пальцы в свои волосы. Уже не раз она подшучивала так над любовниками. В темноте даже самый опытный и искушенный ценитель не отличит Черную Жемчужину от камешка из сточной канавы. Стук в дверь повторился. Черная Жемчужина нахмурилась. Видимо, Гаспер опять задремал, но остальные-то слуги должны были услышать! Накинув халат, женщина вышла из спальни и стремительно направилась в холл. Отчаянный стук в дверь бился в унисон с ее сердцем. - Госпожа, - навстречу ей неслась Адора, бледная и растрепанная. На белом лице глаза казались черными бездонными провалами. - Госпожа, почему вы не спите? Неужели этот шум вас разбудил? - Даже Многоликому в его туманных чертогах слышен этот стук, - обронила куртизанка, - который час? - Час волка, госпожа. Молю вас, вернитесь в свои покои. Я разбудила Уота, он сейчас прогонит наглецов. - Не нужно, - если гавань горит, может понадобиться помощь. Многоликий ежедневно и еженощно раздает свои дары щедро, но не стоит забывать и о тех, кто принять его пока не готов и не достоин. Слуги частенько забывают об этом. Выпорхнув в холл, Черная Жемчужина изящным взмахом руки приказала открыть дверь. Быть может это всего лишь Сашио, что истосковался по ней, или кто-нибудь из брави принес возложить к ее ногам голову своего противника. Но стоило Уоту приоткрыть дверь, как в комнату ввалились иббенийцы. Смуглые, волосатые, перепачканные сажей и кровью. Адора закричала, загородила собой госпожу, Уот с рыком бросился на незнакомцев, но худенькая девочка заступила ему дорогу. Размахивая острым продолговатым куском стекла, малютка с шипением пыталась отогнать браавосийца, который ростом удался в охраняющего их город Титана. Это рассмешило Беллегеру, но дитя было настроено весьма серьезно – на животе охранника уже алел длинный, пусть и неглубокий, порез. Сердито сопя, Уот схватил девочку за тонкое запястье и приподнял над полом. Она шипела, словно котенок, и извивалась, все норовила пнуть мужчину. Иббенийцы же хранили напряженное молчание. - Тише, Адора, - служанка продолжала кричать, и куртизанке пришлось ударить ее по щеке. Вопль захлебнулся, девушка изумленно хлопала глазами, переводя взгляд с госпожи на ночных гостей. - Уот, прошу, отпусти девочку. Браавосиец что-то пробормотал себе под нос и разжал пальцы. Девочка ловко приземлилась на ноги и кинулась к Черной Жемчужине. Адора попыталась ее перехватить, но дитя проскользнула мимо нее. - Миледи, - выдохнула девочка, вцепившись в подол парчового халата Беллегеры. Лицо ребенка было чумазым и заплаканным. – Прошу вас, помогите! Куртизанка хотела было улыбнуться, сказать, что все будет хорошо, но бледный человек, висящий в руках иббенийцев, поднял голову. Холод вязкой тягучей волной растекся по телу Черной Жемчужины, когда она узнала в нем того самого человека, что видела на мосту близ храма Р'глора.