Внимание! В данной части присутствуют сцены насильственного характера, а также чрезмерная жестокость! Слабонервным к прочтению крайне не рекомендуется! С уважением Автор.
POV Автор Блондинка, чьё тело мгновенно покрылось багровыми, ничтожно маленькими пятнышками от введённой под кожу инъекции, глухо выдохнула, развалившись в полный рост. Девушка раздражённо мерила глазами пространство, то и дело замедляя ход на вытянутом, белесом как снег, лице Игоря. Последний, в свою очередь, пронзительно холодно приподнялся на ноги, демонстративно покидая сырое, никому не надобное, как ей на тот момент казалось, помещение. Гулкие шаги Матвеева эхом отбивались от разложившихся по мельчайшим крупицам стенам. Ледяная металлическая конструкция, несколько изысканно взгромождённая подле практически бездыханного тела, будто сковала сочившуюся и утопающую в крови, плоть Антоновой. Обессиленно вдыхая радиоактивные частички пыли, хаотично парящие по воздуху, Аня предприняла попытку привстать, дабы немного осмотреться: за решётчатыми створками, прогнившими то ли под действием химического разложения, то ли попросту от ветхости, виднелись сухие заросли ветвей, настойчиво пробирающиеся за периметр выбитого стекла; вдребезги разбитые склянки, небрежно рассыпавшиеся по бетонной поверхности, наполняли комнату ещё большей атмосферой запустения и обречённости — противная на вкус, отвратительная на цвет жидкость, медленно стекала из-под обломков медицинской колбы, грозясь оказаться у самих ног Анны. По чуть влажному от сырости полу расстилалась пусть и небольшая, но довольно приметная человеческому глазу кровь — свежая, ещё не столь застывшая на месте, отдельные потоки которой проникали в образовавшиеся от времени узенькие ущелья. Антонова встрепенулась, подняв переполненные грустью глаза к небу: в том, что эта кровь принадлежит Ксении, девчонка не сомневалась. Легонько взмахнув испещренной ссадинами рукой, блондинка шикнула от подступившей в мышцы боли, хотя и сама не мало удивилась таким ощущениям. Слабость, точно проникающей под кожу змейкой, отравляла и без того истощённый организм всё новыми и новыми подоплёками судьбы. Сжав челюсти, девушка упорно приподнялась на ноги, испытывая невесомость и не понятно откуда взявшееся головокружение. Чуть шатаясь, она всем весом припала к перегородке, уцепившись за неё, словно за соломинку. Светящаяся неимоверной радостью от крохотной победы над самой собой, Аня издала тихий возглас восхищения, рывками преодолевая миллиметр за миллиметром расстояния: от стены и до двери, где разгуливал сквозняк, нарочно играя с перепачканными волосами. — Далеко собралась, родная? — послышался голос впереди. Аня вздрогнула, оставаясь неподвижной. Тонкая, слаженная и грациозная тень скользнула по бугристой неровности, а из-за дверного проёма резко вынырнула светлая макушка. Девушка слишком звучно взвизгнула, прикрывая рот запотевшими ладонями. Вершинин, что пристально исследовал местность на предмет опасности, любезно протянул ей руку, сверкнув одобрительно глазами, а на онемевших устах застыла потрясающая улыбка. Чуть отшатнувшись, Антонова широко распахнула глаза, в ужасе наблюдая за тем как тонкие, побелевшие пальцы Паши ухватили её за ворот порванной куртки. — Иди ко мне, Анюта! — повелительно процедил он, прижимая блондинку к бетонному основанию надломанного порожка. В край онемевшие конечности отказывались двигаться, непослушно тянувшись вслед за худощавым телом девушки. Поравнявшись с Пашей, она демонстративно выпрямилась. Прежде чистый, налитый светом и добром взгляд, презирающе пробежался по соблазнительному мужскому телу и, как ни странно, остановился именно на губах. — Как вы нашли... м-меня? — ошарашенно спросила Аня, ближе пододвигаясь к некогда предмету своего обожания. Из глотки парня вырвался нервный смешок. Наступила угнетающая тишина. Было слышно как завывает одинокий ветер, тайком прокрадываясь в крохотные лазеечки и навевая невыносимую тоску на душу каждого, именно каждого заблудшего в этих окрестностях путника, без сомнений обреченного на нечто чудовищное. Идеально вылепленные уста Вершинина сомкнулись, образуя тонкую линию. Он бегло осмотрел свою бывшую, тяжко выдыхая ледяной пар, что будто бы белым дымком полз изо рта. Антонова недоверчиво покосилась, устремляясь на воздух, как крепкие руки обвили её грациозную, точно пластилиновую талию. — Я первый! — сухо бросил парень, покидая сырое, заплесневелое построение советских времён. Рыхлый грунт заражённой земли проваливался под подошвами молодых людей. Аня живо вздохнула, удовлетворённо прикрывая бархатные ресницы. Впервые за сутки по её очерствевшей коже пробежался холодок, который она слабо, но всё-таки ощутила. Павел мирно шагал поблизости, стараясь не встречаться глазами с Антоновой, время от времени бросая одинокие взгляды в её сторону. По пути никто не проронил ни слова, а в силу того, что девушке было сложно идти, скорость ребят еле-еле достигала ста метров за пять минут. Злополучное строение постепенно стало исчезать из вида, сливаясь с мрачными красками Чернобыля, а вскоре и вовсе растворилось за сизым горизонтом густеющих клубов седого тумана. — Паш, долго ещё идти? — Нет, не долго! — дерзко выпалил светловолосый, рассеянно озираясь. — Давай передохнём, постоим, у меня нога жутко болит! — пожаловалась блондинка, корчась от боли. Вершинин резко высвободил руку из цепких объятий, подавшись всем корпусом вперед. Их взгляды на секунду пересеклись... Губы желанно потянулись друг к другу... Аня учащённо дышала, жадно вбирая в себя радиоактивный кислород, пульс набирал свои обороты и только почувствовав трепетные ласки, достиг своего апогея. Щёки бедняжки мгновенно воспылали багрянцем. Пара наслаждалась этим моментом, растягивала всякую секунду, не желая отрываться от сладостного плена. — Аня, скажи что ты принадлежишь мне! — отрывисто дыша, заявил Паша. Антонова помотала головой, совершенно не соображая смысл долетевших только что слов. Не дождавшись ответа, Паша несколько жёстко вцепился ровными пальцами в шею бывшей, сильнее надавливая на кровеносные артерии. Он потянулся за новый порцией долгожданных ласк, как вдруг ледяное дуновение, будто ушат воды, окатил его задурманенное сознание и он ежеминутно менялся в лице на протяжении, наверное, полуминуты. Его правильные черты лица исказились жуткой гримасой, а глаза морской синевы зажглись разраставшимся пожаром сочных оттенков. Вершинин моментально коснулся потресканных губ блондинки, скупо пронзая бархатную кожу острыми зубами. Аня задрожала и отскочила на некоторое расстояние, надеясь на то, что это сон, ведь бежать она не в состоянии. Во рту появилась сухость, а на языке — металлический привкус, от чего девушка недовольно поморщилась и закатила глаза. Можно сказать, волна эйфории, неимоверного расслабления окутала с головой и блондинка, сама того не замечая, жалко уместилась на остатки выжженной травы, поджав трясущиеся колени. Унять дрожь, к сожалению, не выходило, а ложь исподволь переплеталась с реальностью. — Кто ты? — прохрипела бедняга, концентрируя внимание на расплывчатом образе. — Такие как вы, называете меня Зоной и теперь я воздействую на тебя! Девчонку охватил панический ужас и та в порыве ничего неведения, казалось, ненадолго зажмурила отяжелевшие веки.***
Под ногами мелодично шелестели пожолклые листья, водоворотом закручиваясь под прохладным воздушным потоком. Ксения бесцельно бродила по опустевшим улицам Припяти, угрюмо заглядывая в потресканные напрочь стёкла. Тугие узлы накрепко завязанной веревки противно спускались по тоненьким кистям рук девушки, наверняка оставляя за собой заметные следы. Поплотнее стиснув челюсти, блондинка издала тихий, едва различимый хрип и устало поплелась далее, нарезая третий или десятый по счёту круг — от прилежащего здесь перекрёстка до забытых человеческой ступнёй развалин около всё того же подвала. — Долго нам ходить вот так, а, собаки? — круто повернувшись осведомилась Вершинина, буквально выплёвывая свои слова в лицо преступника. — Сколько Игорь скажет, так и будет! — ядовито ответил Андрей, усаживая непокорную узницу на покорёженный пень. Костя лишь молча пожал плечами, прекрасно осознавая, что вмешиваться нет необходимости. Встретившись с одновременно разъярённым и степенно отчаянным взором девушки, он тут же отвёл глаза, зажигая фильтр дорогостоящей сигары и выпуская пепел на зараженный участок. — Да сколько это будет продолжаться, чёрт бы вас побрал! — выругалась она, твердо сокращая дистанцию между ней и Грушницким. Его серые глаза любопытно метнулись по чётко очерченной фигуре и возвратились в исходное положение. Ксения чуть наклонилась вперёд, когда до губ противника оставалось всего ничего и волнительно замерла, исследуя обрамленное кровоподтёками чело. Константин спокойно выдохнул едкий дым прямо на стоявшую перед ним девушку, чья непреклонность и стойкость более поразила темноволосого. Вобрав в себя весь тот никотин, гарь, нещадно выпустившейся этим негодяем, она лениво уклонилась, маленько причмокнув. — Ай, ай, ай, Константин Алексеевич, ни капли уважения к даме! — притворно сладким голосом прощебетала блондинка. — Всё для вас, Мисс, всё для вас! Желваки снисходительно затронули его чертовски привлекательное лицо, как успела подумать сама красавица. Отступив на три шага назад от объекта наблюдения, девчонка остановилась и прислушалась, а затем неожиданно произнесла: — Мудак ваш Игорь, а за бабки здоровья не купишь! Ветер заметно растрепал золотистую копну волос Ксюши, а величественная спина стала постепенно удаляться от пристального взора Кости. — Не мы такие — жизнь такая! — Не вы... — подметила девушка, понижая тон. Внезапно по улицам умершего города пронеслось что-то невнятное слуху ребят, а затем искажённый вой донёсся намного отчётливее прежнего. Вой этот был схож с человеческим, но стоило им пробраться чуть ближе как, оборванно разгуливал сквозняк и всё вокруг моментально поглощалось в невиданное прежде спокойствие. — Что это? — Хрен его! Пошли посмотрим! — властно приказал, будто бы из неоткуда выросший Матвеев, сдавливая биту обеими руками. Красочные блики переливались и лучистыми искорками отражались на белой, утратившей краски коже Антоновой. Девушка умолкла, наблюдая за этим обворожительным видением и, точно прокажённая, поднялась с земли, чьи отдельные комья вынужденно налипли на джинсы. В воздухе завеяло озоновой свежестью, такой, какой обычно бывает от дождя. Аня, словно пробудившись ото сна, распахнула изумрудного оттенка глаза и закусила нижнюю губу: голоски где-то на подсознательном уровне шептали ей о чём-то таинственном, нелепом, отчуждённом, что час от часу завлекало прежде чистейшую душу блондинки. «Зло порождает мир...», «Действуй от сердца, отныне я владею только тобой, Анна!» — старческим баритоном слышалось это гудение. На какой-то промежуток времени, девушка сопротивлялась, живо отталкивая незримую завесу преступных злодеяний, но окончательно и бесповоротно сдалась, когда вязкая алая жижа, имеющая привкус железа, первыми капельками упала на радиоактивный грунт, переполненный ядохимикатами — многочисленными последствиями страшнейшей в истории человечества катастрофе. — Я повинуюсь... — сорвалось с её уст, а глаза задрожали и блеснули фосфорическим светом.