Ты всё, о чем я мог мечтать Ты больше, чем все, что мой мозг мог наворотить Каждый раз, когда я рядом с тобой Мое сердце как будто получает удар под дых… Я забивал бы буфет шоколадными эклерами и чаем с корицей И уводил бы тебя в спальню И все равно ты не любил бы меня. Витаутас Плиура
Nothing’s gonna hurt me with my eyes shut I can see through them I can see through them I drawing pictures I’m eveding I will not use them I will not use them I want to bigger than life For you For you Years & Years “Eyes shut”
«Всё, что не делается, то делается к лучшему». Не уверен, что это истина. Да и существует эта самая правдивая точка отсчёта. Если ты начнёшь читать письмо с начала, то наткнёшься на мои эпиграфы. Когда ты спросишь: «Какого хрена?!» — я, пожалуй, отвечу тебе. Всё это характеризует для меня наши с тобой отношения, которые исчезли в конце концов. Они распадались медленно, но с самого начала. Это как с жизнью, знаешь: в тот момент, когда рождаешься, и начинается время смерти. Я не желал такого конца! Делал всё, что мог и сделал бы ещё. Ты ведь знаешь меня, да? А знаешь ли?.. Это, наверное, глупо, но мне хотелось, чтобы ты чаще говорил мне слова любви. Мне было важно слышать их, чёрт возьми. Но мне казалось, что ты выдавливаешь их из себя с трудом, будто какую-то заразу. Грусть и счастье сплетали нас, но мы не умели их уравновесить. Наверное, мне стоило просто закрывать глаза на всю боль, что ты причинял мне. Возможно, это бы спасло наши отношения, чувства, жизни. Я не знаю. Я Не Знаю. Я. НЕ. ЗНАЮ. Всё время пытаюсь понять, что было не так, кто из нас и где промахнулся. Кажется, оба облажались. До сих пор помню наш последний разговор. Ты написал мне: «Нам не стоит общаться». А я ответил: «Окей. Прощай». Ты отписал: «Пока. Не скучай». И я оставил последнее слово за собой: «Ни за что»… Мне показалось, что в комнате, на планете исчез весь кислород. Я не мог вздохнуть, грудную клетку кололо, а уши заложило. Я завис в безвоздушном пространстве, не мог пошевелиться. Слёзы застыли внутри меня, а удар всё длился. Ты врезал мне кулаком под дых и ушёл, а я замер с этой болью, как статуя на центральной площади города. Признаюсь, я так и не смог заплакать. И только сейчас одно лишь воспоминание сорвало плотину тупой боли. Спустя пять лет я рыдаю над тем, что болело так долго. Скажи, отдались ли в тебе слова болью? Чувствовал ли ты хоть что-нибудь? Я не хочу верить в то, что у тебя ничего не болело там, в районе сердца. Помнишь, как мы обменялись кольцами? Я был счастливейшим человеком на земле, у тебя блестели глаза от непролитых слёз, и ты целовал меня так сладко и так горько, что подгибались колени. Я уткнулся в твою шею и улыбался, целуя под подбородком. А потом мы всю ночь шлялись по городу, глотая прямо из бутылки вино. Помнишь, как мы занимались любовью на безлюдном пляже? Перемазавшись в песке, мы трахались, как чёртовы кролики. Ты брал меня сильно и быстро, вбивая в землю, целуя всё, до чего мог дотянуться. У меня потом почти неделю болела задница (ведь никакой смазки, только слюна), но я был ужасно счастлив. Мне казалось все наши чувства — это сверхъестественное чудо. Может, оно так и было. Помнишь, как я плакал в твоих объятиях? Я не умею плакать, хах. Ты ведь знаешь, да? Но я рыдал, как ребёнок, когда слишком много всего свалилось на меня. Сначала смерть мамы, потом потеря работы. Я был раздавлен и потерян. Если бы не ты, то, боюсь, не выжил. Но ты обнял меня, прижал крепко и качал в своих объятиях, нашёптывая тёплые, как солнце, слова. У меня ясно, ночью был дождь. Теперь в каплях застывают тёплые лучи. Это так безумно красиво. Лежу в кровати, а стеклянный потолок блестит миллиардами бриллиантовых солнечных капель. И я купаюсь в этом свете, как в океане. У меня почти не осталось времени. И я совершенно потерял надежду увидеть твой ответ. Я не знаю, что ещё мне писать. Не знаю, куда идти и зачем бежать. Я застыл во временном промежутке вне тебя. Твой Т.