Наказание от директора.

Наконец-то в этом маленьком дождливом Нью-Джерси выдался солнечный денёк. В последний месяц это было редкостью. Солнце во всю светило и пыталось обогреть городок своими лучами, по улицам бегали счастливые дети, все дома были украшены, а по магазинам бегали женщины и чуть ли не дрались из-за какой-нибудь гирлянды. Падал снег. Мягкими, большими, воздушными, хлопьями. Он приятно хрустел под ногами прохожих, и детки лепили снеговиков с носом-морковкой. Это было Рождество. И только один человек в один момент его возненавидел. Он с самого детства любил снег, Рождество, украшения домов с ёлкой, подарки, мамину еду и, естественно, как и все дети, спать чуть ли не до обеда. Но не сегодня. Сегодня он сидит на лестнице своего дома и курит. Он тихо ненавидит этот снег, который падает на мех его капюшона и шапку, это солнце, которое светит прямо в глаза, от которого невозможно спрятаться, этих людей, бегающих с авоськами, продуктами и гирляндами в руках и пакетах, эти украшения, висящие на соседних домах и на его доме, этих детей, которые хихикают, кидаясь снежками. Он ненавидит даже то, что сейчас только девять утра. Это был Фрэнк Айеро, и он ненавидел весь мир. А всёт из-за одного долбанного засранца, по совместительству его жениха, и его братца. Эти двое завалились в его дом в семь долбанных утра. Они пели песни о Рождестве и не давали спокойно спать бедному Айеро. Они утащили его маму по магазинам, они заставили его встать и расчистить снег, украсить дом и прибраться в нём . И этому бедному подростку ничего не оставалось делать как не досмотреть прекрасный сон, поднять свою тушку с кровати, одеться и, взяв лопату из гаража, убирать этот снег, который он возненавидел, после лезть на чердак за украшениями и лестницей и украшать дом. Когда со снегом и украшением двора было покончено, припёрся младший засранец с ёлкой и какой-то коробкой. Он занёс ёлку в дом, поставил её к камину и, открыв коробку и прибравшись, одновременно ругаясь на Айеро, который тупо не успел прибраться, начал украшать ёлку. А парень так и просидел, обдумывая, в каком из магазинов города может сейчас разгуливать его мама со вторым засранцем. "Два засранца, два брата, два Уэя." И этим всё сказано.