Пепельная тоска

Они сидели втроём за маленьким низким столиком и не смотрели друг на друга. Перед каждым из них дымилось по чашке с приготовленным Эрной отваром из дикой мяты и листьев малины. Исцарапанная столешница, простенькие занавески на окнах, убогая комната, где и шагу лишнего ступить нельзя. Гратия вздохнула и, поправив воротник своего давно уже вышедшего из моды платья, бросила взгляд, исполненный теплоты, на людей рядом. Эрна сидела, положив подбородок на руки, упираясь локтями о стол. Брови её были нахмурены, будто бы сестра готовилась принять какое-то сложное для неё решение. А напротив, по правую руку от Эрны, расположился Алоис. Он задумчиво мешал напиток неумело выструганной Эрной из деревяшки ложкой, единственной во всем доме. Лицо его было как обычно спокойно, но заглядывать в глаза и окунаться в чужую боль Гратии было страшно. — Вот мы и втроём, снова вместе, как в детстве, — она первой нарушила тишину. — Не хватает только Одилии. — Сестрица Одилия никогда не была дружна с нашей компанией, — Эрна закрыла глаза, но Гратия успела заметить промелькнувшее в её взгляде неодобрение. — Я возвращаюсь ко двору. Всё внимание Алоиса по-прежнему было приковано к отвару. — Но почему? — Гратия даже подалась вперед. — Как же твои вассалы? И кто будет приглядывать за твоими землями? — Я решил этот вопрос. Но ты была права, милая кузина, сейчас самое главное — это семья. Мы почувствуем себя сильными лишь в том случае, если вновь будем все вместе. Гратия почувствовала, как её сердце забилось чаще. Какое-то неясное предчувствие вдруг пробралось в душу, волнуя её и не давая возможности успокоиться. — И что ты предлагаешь? — Мы можем поехать все вместе. Вы уже на несколько месяцев обрекли себя на существование в диком лесу, вдали от людей и общества. Я понимаю, всем нам нужно было время, чтобы придти в себя... Но пора жить дальше. Гратия подавила желание улыбнуться и потрясла задремавшую сестру за плечо. Та вздрогнула и подняла голову с рук, внимательно смотря на родственников. — Что такое? — Ты слышала, Алоис предлагает нам поехать с ним ко двору! Нам нужно держаться вместе. Мы поддержим Одилию, да и Адлар будет рад нас увидеть. А ещё нужно провести обряд похорон для... Она запнулась, бросив виноватый взгляд на кузена. Но Алоис ободряюще ей кивнул. — Не думаю, что это пригодится. Мой сын похоронен рядом со своей матерью, и это лучшее место, какое мы бы могли ему предложить. Но это всё не стоит твоего беспокойства, Гратия. — Прости, я не должна была об этом вспоминать. Алоис промолчал, устремив взгляд за окно, где в вальсе кружились снежинки. — Эрна, мы должны поехать. Всем плохо, не только нам. Нам еще повезло... Разве ты не хочешь поиграть со своим племянником? Он так тебя любит. Эрна... Эрна покачала головой и обхватила ладонями свою чашку. — Но... Гратия замолчала. Ей было нестерпимо жаль потерявшего почти всё кузена, но сестра... Она была самым дорогим в жизни девушки. — Алоис, прости… Он оторвал взгляд от окна. В его светло-голубых глазах Гратия увидела себя. — Значит, остаётесь? — Нет. Эрна протянула руку и накрыла ей ладонь Алоиса. — Вы поедете вместе. Вы нужны друг другу, я знаю это. Я поступила очень бесчестно, уговорив Гратию отправиться со мной в это добровольное изгнание. И я искуплю свои ошибки. Но у вас двоих совсем другая судьба. Я бы так хотела, чтобы наша семья ожила и продолжила свое славное существование. Я не хочу, чтобы все знали, что кто-то или что-то может сломить лучших представителей семьи фон Алфиар. Гратия слушала сестру, и ей казалось, что слышит она её впервые. В голосе Эрны звучали нотки такого невероятного вдохновения и уверенности, что оно передалось и окружающим. — Но ты не должна оставаться одна здесь! Ты нужна нам всем! — Я не одна, у меня есть Ночной Охотник. А у тебя будет Алоис, верно, кузен? Скажи ей это сейчас, момента лучше подобрать нельзя. Гратия прижала руку к груди, непонимающе переводя взгляд с сестры на кузена. — Сказать мне что? — Гратия. Я знаю, это всё делается не так... — Алоис мягко убрал руку из ладони Эрны и теперь смотрел только на светловолосую девушку. — Но я приехал, чтобы спросить, согласна ли ты стать моей женой? Сердце в груди Гратии ухнуло куда-то вниз. Она никогда не думала о своем кузене, как о мужчине, но его красота всегда бросалась в глаза. Он был ей братом, родным человеком, он был её стеной. Он был её шансом спастись от кошмаров. — Пожалуй, я выйду, — Эрна поднялась со своего места и, взяв чашку и прихватив плащ, выскользнула на улицу, запустив в дом холодный сквозняк, принесший с собой стайку снежинок. Не чувствуя холод и словно пребывая в другом мире, Гратия продолжала заворожённо смотреть в глаза кузена. — Ты мой брат... — И ты во мне нуждаешься, — отозвался Алоис. — Обещаю, если ты согласишься, то я постараюсь оградить тебя от всех печальных воспоминаний и дать тебе новую жизнь. Ты же об этом мечтаешь, верно? — Да, я бы хотела... Я мечтаю... Я жажду этого... Гратия спрятала лицо в руках, чувствуя, как они подрагивают. Это было слишком важное решение. — А что скажут при дворе? — А разве они посмеют что-то сказать? — Мне так не хочется оставлять Эрну тут одну... Я боюсь за неё... — Гратия, твоя сестра не маленькая девочка, и ты это прекрасно знаешь. Ты же чувствуешь, что этот дом — не твой! Но Эрна тут своя... Оставь её. Она уже всё решила. Она хочет тебе счастья. Не обижай её своим непониманием. — Но мы будем часто, очень часто её посещать, хорошо? — Конечно. Она же и моя сестра, и я тоже о ней беспокоюсь. Гратия подняла раскрасневшееся лицо от рук и смахнула непроизвольно скатившуюся по щеке слезу. — Я тогда пойду, соберу вещи, ладно? Я вчера уронила в лесу, недалеко от дома, корзинку... Как Эрна будет без неё? Надо её найти...

***

Когда Алоис остался один, продрогшая Эрна скользнула в дом и, крепко прикрыв за собой дверь, встала рядом с кузеном, положив холодную руку ему на плечо. Он поднял на неё взгляд. — Вы будете прекрасной парой, — улыбнулась Эрна. — Я всегда жалела, что не похожа ни на сестренку, ни на тебя... Алоис тоже улыбнулся и погладил её по руке. — Сядь, а то мне не по себе разговаривать с собеседником более высокого положения, чем я. Тихо рассмеявшись, Эрна покосилась на колени кузена. Тот снисходительно кивнул, и девушка не преминула этим воспользоваться. Обняв Алоиса за плечи и чувствуя его тепло, она пыталась представить, что делает это последний раз. — Скажи, откуда ты обо всем узнала? О смерти моего сына, о том, что Гратия уедет со мной? — Вы — моя семья. А всё, что происходит с вами, оставляет след в моей душе. Гратия была моей половинкой с детства, а ты... Ты меня тогда спас, помнишь? Я хотела умереть, я хотела сделать это своими руками, чтобы не достаться им... Но как светлый луч надежды появился ты. Я никогда этого не забуду... Чёрная кровь, дикие крики чудовищ, стоны людей, и ты... Твой меч разил остро и только в цель, а слова шли из сердца. Я обязана тебе. И до своей смерти я буду повязана с вами обоими. Она потупила взор, наматывая тёмный локон на палец. Он обнял её за талию, притягивая ближе, и Эрна вздрогнула и заморгала, отчаянно пытаясь прогнать подступающие слёзы. Тёплые губы скользнули по щеке и чуть ниже. — Ты моя любимая сестренка, хоть и совсем дикая и непонятная. — Алоис... Почему? — Почему? — он вскинул брови. Его дыхание щекотало шею, и Эрна закрыла глаза. — Я всегда был правдив с тобой, так? Но хочешь ли ты узнать правду на этот раз? Она закивала, перебирая пальцами шелковые белоснежные пряди. — Мой сын, последний и истинный наследник нашего рода, мертв... Адлар — он весь в отца и только чуть-чуть похож на Одилию. У Гратии же выражены все черты нашей семьи, она будет идеальной матерью для моего будущего сына. — А я? Он усмехнулся. Его губы прижались к её губам, но она ясно слышала его шепот в своей голове: — Ты будешь ведьмой. Самым свободным и счастливым человеком из нас. Эрна испуганно соскочила с колен кузена и прижалась спиной к стене, выставив перед собой руки. Плащ упал на пол. — Что с тобой случилось, Алоис? Отчего ты стал так циничен? Как ты можешь передавать мне свои мысли? Ты так не похож на себя прежнего! Я не отпущу сестру с тобой! Он не двинулся с места, лишь закинул ногу на ногу. На прекрасном лице застыла горькая усмешка. — Мы так были близки духовно, ты более всех походила на меня... А теперь так быстро готова отречься от нашего союза? — Ты... Ты стал другим. Ты пугаешь. — Посмотри вокруг, изменились все. Те, кто остались прежними — не выжили. — Уходи, прошу... — Я не обижу Гратию, Эрна. Если хочешь, я даже могу поклясться на крови. Что бы ни изменилось, но и ты, и она, и Одилия — вы моя семья. А для семьи я хочу лишь лучшего. Эрна долго смотрела в светло-голубые глаза, которые, казалось, не были способны лгать. Убивать, уничтожать — да. Но не лгать. — Перед вашей свадьбой мы встретимся на кладбище, и ты поклянешься мне на могиле своего сына, что Гратия до последнего твоего вздоха будет для тебя самым святым, что есть в твоей жизни. Если пообещаешь, что исполнишь мою волю и придёшь на встречу, то я её отпущу. — Да будет так. Он встал и протянул ей ладонь, но она отвернулась. — Мне нужно попрощаться с сестрой. Как бы она там без меня не заблудилась...