Неправильное воспитание

Дни тянулись медленно, лениво сменяя один другой. Марлин иногда теряла счет времени: ее закружила домашняя суета, и казалось, что она не закончится никогда. Близилось Рождество. На соседних дворах и домах начали появляться гирлянды и праздничные украшения, все чаще снеговики красовались на аллеях, а в парке, где гуляла Марлин с детьми, стал дежурить дородный Санта, добродушно призывая детей присоединиться к очередным гуляньям. Венера была без ума от окружающего ее сумасшествия. Она явно росла впечатлительным ребенком, отцовский шаловливый характер не раз заставлял Марлин краснеть за дочь. Одним солнечным днем, когда Гарри мирно спал в люльке, а Марлин хлопотала на кухне, стараясь успеть к ужину приготовить хоть что-то удобоваримое: вечером обещал заглянуть Аластор, а значит, появились новости о Сириусе, случилось происшествие, не вписывающееся в мирную жизнь небольшой семьи. Колдуя на кухне, Марлин не заметила, как входная дверь в дом открылась, впрочем, она не слышала, как кто-то тихо зашел и сел, не раздеваясь, на диван в гостиной. Только когда громкий всхлип, раздавшийся по всему дому, разбудил Гарри, Марлин чуть не вскрикнула. Обернувшись, она, прежде всего, успокоила малыша и только потом нащупала в кармане палочку. — Цисс? — облегченно выдохнула Марлин, улыбнувшись. — Что произошло? — Блэк видела только спину Малфой, поэтому, когда та повернулась, Марлин все же непроизвольно вскрикнула, отшатнувшись. — Кто с тобой так? На лице Нарциссы красовалось несколько кровоточащих царапин, на шее, плечах и руках выступали сизые пятна — синяки. Глаза были наполнены слезами, но Малфой быстро смахнула их, стараясь придать себе более презентабельный облик. Одежда девушки оставляла желать лучшего: помимо легких домашних туфель и наполовину разорванной ночной рубашки на ней был только тоненький халат. Волосы Нарциссы растрепались, а сама она загнанным зверем смотрела на Марлин. — Скажи мне, что ты пришла похвастаться бурно проведенной с Люциусом ночью, — прошептала Блэк, подойдя к Малфой. — Ночь была бурной, — рыкнула Нарцисса, но не оттолкнула руку Марлин, аккуратно стирающую кровь со щеки. — Но мне не понравилось. Садись, Марли, садись, тебе лучше не волноваться. — Я знаю, — Блэк положила руку на чуть округлившийся живот. — Давно я тебя не видела, — заметила Нарцисса, спокойно посадив девушку на диван. — Пожалуйста, не переживай. — Как же так? Кто… Что… — Марлин выдохнула, прикрыв глаза. Нарцисса тем временем подошла к зеркалу и, взмахнув несколько раз палочкой, привела себя в порядок. — Хорошо, что я окончила медицинские курсы, так ведь? — улыбнулась Малфой. — Перестань, Марлин, — Нарцисса села около плачущей от волнения девушки. — Ну, ну, это мне нужно плакать, что ты так разнервничалась? — Ничего, все в порядке, — отмахнулась Марлин. — Рассказывай. — Ничего необычного, — грустно улыбнулась Нарцисса. — Я опять вернулась домой очень поздно — встречалась с Андромедой. Люциус был уже дома, встретил меня, но ничего не сказал: просто пошел в свою комнату. А вот уже сегодня, когда я спокойно сидела за обеденным столом и допивала чай, он отправил всех домовиков на какие-то глупые задания, чтобы они ничего не видели, и начал меня… наказывать, — вздохнула Малфой. — Только у кого-то адекватные мужья, и они наказывают своих жен более приятным способом. — И ты ушла от него? — спросила Марлин. — Я больше не смогу так жить, — пожала плечами Нарцисса. — Если ты не против, я переночую у тебя. Завтра свяжусь со своим адвокатом — буду разводиться! Драко я ему не отдам, пусть только попробует икнуть про какие-то там отцовские чувства. Мигом перекрою все эти чувства своими воспоминаниями. Змей! Настоящий змей! Только вот жить на что-то после развода нужно, да и жить где-то. Домой нельзя — отец меня отправит обратно к мужу, мать вообще назовет преступницей. К Андромеде как-то неудобно, все-таки у нее маленький ребенок и муж. — Живи у меня, — Марлин указала на одну из комнат. — Пока я буду оправдывать Сириуса, пока добьюсь его освобождения, пройдет не меньше года, а то и больше! После того, как он вернется, он что-нибудь придумает. Я, если честно, не в состоянии… — Тяжело тебе без него? — спросила Нарцисса с сочувствием, стараясь уйти от неудобной для себя темы. — Когда мы только начали встречаться, — Марлин покраснела. — Я думала, что он не будет со мной долго, потому что у него была такая репутация. Но после двух лет наших отношений, я с ужасом поняла, что жить без него я больше не могу. Сириус постоянно мне помогал. Ты же прекрасно знаешь, что я не обладала какими-либо выдающимися способностями, поэтому училась средне, в квиддич даже не играла, к метле боялась подойти, — Блэк улыбнулась сквозь слезы. — А после того, как он появился в моей жизни, мне вдруг стало легко. Во всем: в общении с другими людьми, с прочими вещами, в которых я была не очень-то сильна прежде. Везде и во всем я чувствовала надежную опору. И выходила замуж с чувством безграничной любви и надежности. Для меня от него на километр распространялась такая домашняя, привычная уже энергия, что теперь у меня просто опускаются руки. Что мне делать? Я ведь ничего не умею, только привыкла на его шее жить. — Сириус очень любит тебя, Марлин, — Нарцисса вытерла слезы с щек девушки. — Когда ему было четырнадцать, он сказал мне, что хочет разрушить все традиции своей семьи: жениться лет в сорок, выбрать невесту-магглу. Сказал еще, что будет заставлять ее заниматься чем-то, чтобы только не напоминала о чистокровных обычаях. В наших семьях принято, что женщины не работают и ведут исключительно светский образ жизни. А теперь подумай: вы поженились сразу после окончания школы, он ни разу не намекал на то, чтобы ты работала или училась. Любовь Сириуса к тебе заставила его сменить самые главные приоритеты в жизни. Кроме того, что ты не совсем чистокровна. Прости… — Ерунда, — Марлин заулыбалась. — А хочешь, я покажу тебе колдографии с нашей свадьбы? У меня было очень красивое платье. — Конечно, покажи, — кивнула Нарцисса. — Только сначала умойся. Пока Марлин старалась успокоиться, Нарцисса с удивлением отметила, что прежнее напряжение, присутствующее в их с Блэк отношениях, исчезло. Малфой почувствовала желание заботиться об этой хрупкой девушке как о собственной дочери, несмотря на то, что разница в их возрасте не была существенной. Блэк вернулась с несколькими альбомами, довольно улыбаясь. Чуть покрасневшие от слез глаза выражали радость и беззаботное состояние, которое сама Нарцисса помнила по своей беременности. — Вот, — Марлин открыла первый альбом. — Это еще с выпуска. Здесь я, Сириус, Джеймс, Лили, Ремус и Питер вместе. А это уже свадьба, — девушка показала на колдографию смеющегося Сириуса. В руках у него был какой-то бокал, а рядом стояла мягко улыбающаяся Марлин. — Это твоя мама? — спросила Нарцисса, указав на одну из неподалеку стоящих женщин. — Да, — Марлин обернулась, чуть нахмурившись. — Кто-то пришел. Это либо Ремус, либо Аластор, — девушка встала и, дойдя до прихожей, наткнулась на Ремуса, закрывающего дверь. — Привет. — Привет, Марлс, — дружелюбно отозвался он. — Ты плакала? — Не обращай внимания, — Блэк положила руку на живот. — Гормоны. — Как ты себя чувствуешь? — Люпин дошел до кухни и поставил на пол несколько пакетов. — Хорошо, сегодня даже не тошнило, — Марлин потянулась было к пакетам, но Ремус ее опередил. — Я сам все разложу, — строго произнес он. — Отдохни. — А ужин? — Сам, сам, иди уже, — отмахнулся Люпин. — У нас гости? — Здравствуй, Ремус, — проворковала Нарцисса, дотронувшись до плеча оборотня. — Если ты еще относишь меня к разряду гостей, то, да, это я. — Не думал, что магическая мода дошла до такого, — с улыбкой произнес Ремус, внимательно рассмотрев Нарциссу. — Или ты бежала от разъяренного Люциуса? — Как ты угадал? — с наигранным удивлением спросила Малфой, поправляя разорванный халат. Марлин медленно вышла из кухни, стараясь не мешать и не привлекать к себе внимания. — Тысячу раз говорил тебе, что этот брак добром не обернется. — Ремус, — взмолилась Нарцисса. — Что? — Люпин резко посмотрел на Малфой. — Мне кажется, замужним девушкам не стоит так близко подходить к мужчинам. — А если этот мужчина был намного ближе ко мне, чем даже сам муж? — прошептала Нарцисса, почти касаясь губами уха Ремуса, а пальцами медленно гладя его по плечу. — Я предлагала тебе продолжать связь со мной. — Миссис Малфой, вы замужем за необычайно богатым и обаятельным Люциусом. Будьте добры не менять своего решения. — Люпин, какой же ты упрямый, черт тебя… — прорычала Нарцисса, но тут же замолчала, потому что Ремус, положив продукты на стол, вплотную подошел к девушке. — Он тебя бил? Бил. Он над тобой издевался, так ведь? Сколько ты замужем за ним, Цисси? — глаза Ремуса были полны злобы. — Три года, — вздохнула Малфой. — Три года побоев и унижений ты терпела из нежного чувства любви к нему? Или что? Никакой нормальный мужчина не поднимет руку на свою любимую женщину, но ни одна нормальная женщина не будет терпеть подобного отношения, — сказал Ремус. — Я дал тебе выбор три года назад, Нарцисса. — Тебе было семнадцать, а мне уже двадцать два, — вздохнула Малфой. — Ты предложил мне выйти за тебя? — Еще скажи мне, что ты вышла за Люциуса только из-за того, что я не сделал тебе предложения. Это были темные времена, и единственным выходом я видел твой побег из дома, — Люпин вздохнул. — Это все дела прошлого. Давай забудем и станем, наконец, просто друзьями. — Друзьями, да? — со злостью произнесла Нарцисса. — Ладно, милый, будем просто друзьями! — крикнула она, выходя из кухни. — Марлин вреден шум, — сказал Люпин вслед, но его слова остались без ответа. К вечеру, когда Нарцисса переоделась и немного успокоилась, а Марлин решила, что все домашние дела под контролем неожиданно поселившейся у нее Цисси действительно будут сделаны, и прилегла на диване в гостиной, около дома Блэков появился Аластор. Он поднял голову, осмотрев двухэтажную постройку, отмечая все выходы, в том числе и запасные. Было эти привычкой или новости, которые он должен был донести до Марлин, были не самыми радостными, он не знал, потому что не мог еще толком разобраться во внезапно свалившемся на него деле Сириуса. До того, как состоялся суд, Аластор не мог поверить, что Блэк действительно в чем-то виноват. Его дружба с Джеймсом, о которой в Аврорате не знал только ленивый, невероятно теплые отношения с Лили — все это шло вразрез с фактами, представленными Грюму перед судом. Он, как истинный аворор, не мог противостоять очевидным фактам, но липкое ощущение неправильности происходящего окутывало Аластора каждый раз, стоило ему потянуться к делу Блэка. Откинув ненужные мысли, Грюм постучался в дверь. — Добрый вечер, мистер Грюм, — Люпин, широко улыбнувшись, пустил аврора внутрь. — Проходите на кухню. — Добро пожаловать в наш дом, — выскочившая из ниоткуда Венера вежливо кивнула головой. — Меня зовут Венера Блэк, мне очень приятно с вами познакомиться, мистер… — она протянула Аластору руку и выдержала паузу, выжидающе посмотрев на мужчину. — Грюм, — коротко сказал он, нерешительно пожав хрупкую детскую ручку. — Позвольте проводить вас в столовую, — Венера указала на одну из дверей, и, как только Аластор направился туда, развернулась к Ремусу. — Гостей нельзя встречать на кухне, ты должен это знать! — Не злись, малышка, — примирительно сказал Люпин, присев к девочке. — Я совсем забыл, что даже в отсутствие твоего папы ты остаешься истинной принцессой. — Я не злюсь, так уж и быть, но прошу больше не забывать, — Венера поцеловала Ремуса в щеку и побежала вслед за Аластором. — Истинная леди, — проворковала Нарцисса, держащая на руках Гарри. — С каких пор ты позволяешь себе трогать полукровку? — усмехнулся Ремус. — С тех пор, как я тронула тебя, милый, — ответила Нарцисса. — Гарри же у меня такой хороший мальчик, правда? И он не будет мешать тете Марлин и дяде Грюму общаться? — Малфой прижала Поттера к себе. — Вот бы Драко был со мной. Я бы не выпускала обоих из объятий. — Я разбужу Марлин, — вздохнул Ремус. Блэк спала в гостиной, укутавшись в теплый плед. Как только рука Люпина осторожно коснулась ее лба, девушка поморщилась и отмахнулась. — Бродяга, дай поспать, — прошептала она. Марлин казалось, что рядом стоит Сириус, и сквозь пелену сна она подумала, что сейчас он наклонится к ней, нежно поцелует и, как только девушка приоткроет глаза, чтобы рассмотреть нарушителя ее покоя, счастливо улыбнется. Сириус делал так всегда, с самой первой их ночи, проведенной вместе. Блэк помнила, как она тряслась, когда кровать прогнулась под тяжестью тела Сириуса, и как его рука легла на ее плечо, а теплое дыхание мягко коснулось шеи. Марлин никогда не было так стыдно и так страшно. Только в тот момент, когда Сириус, повернув девушку к себе, мягко поцеловал ее в приоткрытые губы, прижал к себе и прошептал что-то невозможно нежное, Марлин расслабилась, ощущая себя по-настоящему в безопасности. — Марлин, — настойчивее сказал Ремус, не зная, как разбудить беременную девушку. Блэк улыбнулась. Ей снилось, как Сириус, разбудив ее, легко целует ее в губы, щеки, шею, плечи, зарывается носом в волосы и снова тянется к губам. Ей виделось, как она в отместку за пробуждение несильно прикусывает его нижнюю губу, и как Сириус, наигранно-зло посмотрев на жену, наваливается на нее сверху… — Стоп! — воскликнула Марлин, присев на кровати. — Как же — сверху? — прошептала она. — Я же беременна. — Добрый вечер, соня, — рассмеялся Ремус. — Аластор пришел, вставай, — Марлин почувствовала, что внутри ее что-то резко оборвалось. В один миг сладкая нега сна тяжелым осадком легла на сердце: хотелось плакать, искать любимые объятия, только бы не оставаться наедине с самой собой и с такими снами, рано или поздно ведущими к психиатрической больнице. Блэк понадобилось полчаса, чтобы привести себя в порядок, в течение которых Венера всячески развлекала гостя: она читала ему стихотворения, которые иногда рассказывал ей папа, а Грюм смеялся, потрясенный детской непосредственностью и взрослостью, одновременно смешавшимся в маленьком и хрупком теле девочки. Венера даже решила спеть, но, по незнанию песен, встала на стул и, изобразив в руках воздушную гитару, гордо вскинула голову. Именно в этот момент Марлин зашла в обеденный зал. — Малышка, ты оставишь нас наедине? — спросила она у дочери. — Я могу погулять во дворе? — с надеждой спросила Венера. — Только с Ремусом или Нарциссой. Иди, — Марлин мягко подтолкнула Венеру к выходу и повернулась к притихшему Грюму. — Аластор. — У меня не очень хорошие новости для тебя, Марлин, — вздохнул аврор. — Тебе не могут дать доступ к документам твоего мужа, потому что в деле Сириуса сменился следователь. — Какой еще следователь? — спросила Марлин. — Разве не ты…? — Да, я им был. Но меня решили отстранить — слишком многое связывало меня с этим щенком. — Какое крайне точное слово — щенок, — усмехнулась Марлин. — Значит, новый следователь? — Его зовут Николас, фамилия неизвестна. В Аврорате он недавно, около полугода. Не могу ничего сказать, кроме того, что он очень часто ходит куда-то с Орионом. Это тебе на заметку. Одно из двух: либо Блэк решил вытащить отпрыска из тюрьмы немедленно, либо они с Вальбургой решили от него избавиться навсегда. — Спасибо, Аластор, я ценю то, что ты сделал для нашей семьи, — безжизненно произнесла Марлин. — Я виделся с Сириусом на днях и разрешил ему написать тебе, — Грюм встал, достав из кармана чуть смятое письмо. Марлин напряглась, с сомнением поглядывая на белый прямоугольник с красиво выведенными на нем буквами. Аластор подошел к девушке и одобрительно сжал рукой ее плечо. — Мы сделаем все, что возможно, Марлин. — Я… Я знаю, — беспомощно отозвалась она. — И я. Как только Грюм аппарировал, Марлин схватила конверт, прижав его к груди. За несколько месяцев почерк у Сириуса не изменился: аристократически-правильные, красивые и витиеватые буквы гордо и размашисто сияли на бумаге. «Марлин Блэк от изнывающего от тоски по жене Сириуса Блэка». Девушка улыбнулась, почувствовав, как в горле образуется ком, и как слезы, так часто в последнее время появляющиеся на ее глазах, вновь норовят скатиться по щекам. Дрожащими пальцами Марлин неаккуратно открыла конверт, из которого вытащила небольшой, небрежно согнутый напополам лист. «Я потерял счет времени — день сменяет ночь вот уже целую вечность. Мне не помогают даже мнимые мною понятия о переходе из одного дня в другой: я чувствую себя, словно не в своей шкуре. Ты, конечно же, меня поймешь. Я очень хочу курить. В тюрьме кажется, что все внешнее — суетно, вот мне и осталась одна только мечта — затянуться и вновь почувствовать, как мне становится легче. Любовь моя! Не подумай, что я не думаю о тебе. В те редкие моменты, когда я забываюсь во сне, только тогда, пожалуй, я перестаю мучить себя мыслями о том, что оставил на свободе. Жизнь моя, ласковая моя, хорошая, нежная, добрая, я люблю тебя, люблю, люблю, и мне очень больно вспоминать о тебе. Все, что я оставил — тебя, Венеру, наших возможных будущих детей, Гарри, все — мой ночной кошмар, мое наказание и злой рок. Возможно, пройдут года, и я сойду с ума, как порочит мне судьба-злодейка. Ты забудешь обо мне, начнешь жить обычной жизнью, а не бредить мыслями о том, чего не вернуть. Если мне суждено всю оставшуюся жить погибать здесь, то пусть — меня не пугает такая перспектива, только бы… Один раз. Один единственный раз увидеть тебя. Рукой дотронутся до твоей мягкой, нежной кожи, напиться вновь твоими поцелуями, разве я многого прошу? Всего лишь один раз взамен на страшное существование и мучительную смерть. У меня нет времени и сил выразить все свои мысли. Если нам доведется встретиться еще хотя бы раз, я обязательно расскажу тебе все, что творится в моей душе. А сейчас — береги себя, поцелуй за меня мою маленькую принцессу, и скажи, что я очень по ней скучаю. Навсегда твой, преданный тебе и любящий тебя, Сириус Орион Блэк». Марлин не помнила, сколько она просидела на стуле в обеденном зале, как долго она плакала, и в какой момент зашла Венера. Все, что она помнила — это понимание дочери, ее неуверенные, детские объятия, и тихий плач. Потому что Венере было до боли в сердце жалко маму и совсем чуточку себя. *** — Мистер Ньюман, я не уверена, что сегодня вы способны кого-то принять, — строго сказала высокая и тонкая, словно спичка, помощница Николаса Ньюмана и по совместительству его давняя знакомая. Молодой человек отрицательно покачал головой, громко чихнул и еще раз, для верности, мотнул густой шевелюрой. — Я в порядке, Доллс, — отмахнулся он, высмаркиваясь. — Какая-то зараза прилипла, не отпускает… — мужчина махнул рукой, вынуждая Долли выйти из кабинета. Николасу Ньюману не так давно исполнилось девятнадцать лет, и не так давно он стал полноценным аврором, несмотря на то, что все вокруг, включая его родителей, были уверены, что он вылетит из Академии или, по крайней мере, провалит выпускные экзамены. Действительно, молодой человек не обладал никакими выдающимися способностями. Он был одним из тех легко поддающихся судьбе молодых людей, которые думают, что мир принадлежит только им, но при этом все так же вежливо и трепетно относятся к своей работе. Николас был чрезвычайно вежлив и учтив с окружающими его коллегами. Поэтому, когда он впервые переступил порог Аврората и оказался во внимании потока энергии и веселья, именуемого Сириусом Блэком, он не думал, что все обернется именно так. Сириус был его наставником, хотя официально его никто так не называл, даже сам Ньюман, но все навыки, все умения и полезные для работы небольшие хитрости Николас почерпнул именно из общения с неугомонным Блэком. Тот был аристократом до мозга костей: он никогда не опаздывал, всегда говорил медленно и с некоторой ленью, но при этом старался не ронять собственного достоинства. Джеймс Поттер часто подшучивал над Сириусом, и Николас не понимал, в чем же дело, пока не узнал обо всех проказах и выходках Блэка за время учебы в школе. Именно таким: семейным, честным и добрым, Николас представлял себе Сириуса, и теперь, держа в руках дело, на котором было выведено имя аристократа, он откровенно не знал, что делать дальше. Впрочем, подсказка пришла раньше, чем отчаяние: допросить жену Сириуса и узнать, что же могло произойти между ним и Поттером. — Ник, к тебе миссис Блэк, — сказала Долли, заглянув в кабинет. — Точно справишься? — она с некоторой грустью посмотрела на ставшее за несколько лет обучения в школе и Академии родным недоразумение. — Да, позови ее, — кивнул Николас. Услышав аккуратный хлопок закрытой двери, он поднял голову и расплылся в улыбке. Жену Сириуса он не видел ни разу, но часто слышал о ней от самого Блэка. Невысокая девушка, светлые волосы которой были заплетены в небрежную косу, стояла около двери, с опаской посматривая на Николаса. У нее были светло-голубые глаза, как и рассказывал Сириус, а пальцы, сжимавшие краешек платья, выдавали ее волнение. — Добрый день, миссис Блэк, — прохрипел он, стараясь не спугнуть ее своим голосом. — Не знаю, — неожиданно сказала Марлин, нахмурившись. — Добрый ли. Я уже давала показания. — Миссис Блэк! — Николас вплеснул руками, уронив несколько бумаг. — Присаживайтесь и не волнуйтесь, я позвал вас, чтобы поговорить о вашем муже, — Ньюман быстро поднял бумаги и, пока Марлин садилась на стул, успел заметить еле заметный округлившийся живот девушки. — Это меня и пугает, мистер Ньюман, — сказала Марлин. — Я ничего больше сказать не могу. — Пожалуйста, успокойтесь, — Николас старался не чихать, чтобы не пугать девушку, поэтому, поморщившись, он наклонился под стол, чтобы якобы достать бумаги и позволил себе чихнуть. Не рассчитав, Николас ударился о стол головой и, выпрямившись, приложил руку к макушке. — Что вы можете рассказать о взаимоотношениях вашего мужа и Джеймса Поттера? — простонал он от боли. — Вы ушиблись? — вздохнула Марлин, достав палочку. Она наколдовала немного льда и небольшой платок. — Приложите, и шишки не будет, — Блэк заботливо, обогнув стол, приложила сверток к голове Ньюмана. — Ничего страшного, моя дочь всегда ударяется обо что-то. Можете считать, что у вас с ней схожее хобби. Взаимоотношения Джеймса и Сириуса, — Марлин, сев обратно на стул, кивнула. — Мой муж считал Джеймса своим родным братом, несмотря на то, что у него и так был Регулус, а Джеймс отвечал ему взаимностью в этом вопросе. Они понимали друг друга без слов, и я не могу представить друзей ближе, чем они были друг для друга. — Были ли у них разногласия? — Николас, краснея от стыда и смущения и держа у головы сверток со льдом, быстро сложил бумаги в не очень аккуратную стопочку. — Разногласия? — вздохнула Марлин. — Только раз. Тогда еще не было ни Венеры, ни Гарри, это произошло четыре года назад. Сириус сбежал из дома, а Джеймс предложил ему пожить у него. Я внесла такое же предложение, и… Скорее, это была моя ссора с Джеймсом, чем Сириуса. Мы решили, что наши отношения с Блэком еще не дошли до этапа совместного проживания, и Сириус стал жить в доме Поттера. — Тогда я ничего не понимаю, — внезапно сказал Николас. — При мне Сириус и Джеймс никогда не спорили, всегда были вместе, я даже грешным делом подумал, — он откашлялся. — Если бы не вы, миссис… — Марлин, прошу, просто Марлин, — улыбнулась девушка. — Если бы не вы, Марлин, то я бы подумал, что их отношения, — Николас раскашлялся, покраснел еще больше, у него затряслись руки. Марлин, наколдовав стакан воды, отдала его Ньюману. — Они были отличными друзьями, спросите у кого угодно, — кивнула Марлин. — Он имел какие-то связи с Пожирателями Смерти? — спросил Николас, отдышавшись. — Сириус… — Марлин внезапно всхлипнула. — А как вы думаете? — резко спросила она. — Он из аристократической семьи, конечно же он имел с ними связи! Сколько раз на заданиях он сталкивался со своим братом, со своей сестрой, и каждый раз пытался показать им правду, а теперь… — девушка шмыгнула носом. — Сидит в Азкабане около своей сестренки. — Не волнуйтесь, Марлин, — неуверенно сказал Ньюман. — Мы добьемся правды. — Знаете, в чем самая ужасная правда? — прошептала Марлин. — В том, что Поттеров действительно предал их близкий друг, но не Сириус. И эта крыса сейчас на свободе. Трусливая, заносчивая, жалкая крыса. — Кто? — Николас замер, будто затаив дыхание. — Питер Петтигрю. Я это прекрасно знаю, но у меня нет ни одного доказательства. Если бы оно было, Сириус давно вернулся бы на работу. — Как интересно, — внезапно позади Марлин раздался негромкий, но уверенный мужской голос. Она вздрогнула, боясь повернуться, а Николас, заикаясь, сказал: — Д-добрый д-ден-нь, м-мистер-р Блэк, — он опустился в свое кресло, а Марлин встала и резко развернулась к мужчине, со злостью смотря на него. — Миссис Блэк, кажется, я еще ничего плохого вам не сделал, — Орион осторожно взял руку девушки и поцеловал ее. — Но вы прекрасны даже в гневе. Николас, оставь нас. — П-пойду прогуляюсь, — тонким голосом сказал тот и, выскользнув из кабинета, закрыл за собой дверь. — Знаменательный факт, — сказал Орион после минутной паузы. — Сириус сидел в этом же кабинете. Как быстро они меняют кадры. Садитесь, миссис Блэк, нас ждет серьезный разговор. Марлин осмотрела Ориона: высокий, статный мужчина с невероятным притягивающим взглядом и псевдо доброй улыбкой. По рассказам Сириуса девушка знала: Орион ужасен в гневе, но ей не хотелось верить в истории мужа. Старший Блэк выглядел более чем безопасно, и на минуту Марлин почувствовала утраченное чувство отцовской защищенности и теплоты. Однако, приняв это за гормональный всплеск, девушка отодвинулась от мужчины, неловко попятившись. — Я с вами говорить не хочу, — беспомощно сказала Марлин, отойдя к двери. — Я вас боюсь. — Никогда, миссис Блэк, не говорите о своем страхе, — усмехнулся Орион. Сердце Марлин бешено стучало, казалось, оно вот-вот разорвет ее грудную клетку. Ей стало нехорошо: перед глазами то и дело мелькали цветные круги, подташнивало, звенело в ушах. Орион заметил это и, доведя Марлин до дивана в дальнем углу кабинета, сел на него вместе с ней, но руки ее не выпустил. Девушка сжалась, превратилась в маленький уязвимый комочек. — Так разговора у нас не получится, миссис Блэк, — вздохнул Орион. — Вам душно? — И душно, и холодно, и… — Марлин отдышалась. — Я… — Это ребенок моего сына? — Орион положил руку на живот девушки, и та заплакала, вжившись в спинку дивана. — Миссис Блэк, прекратите! — воскликнул Орион. — Не доводите себя до истерики. Марлин… — мужчина закатил глаза. — Вы, женщины, крайне истеричны, особенно когда эти истерики выдуманы вами самими. — Я не отдам вам Венеру, — хныкнула Марлин. — То, о чем я хотел с вами поговорить, не касается вашей дочери и будущего ребенка. Я хочу сказать, что ваш брак с моим сыном, пусть и не оправдывает наших с Вальбургой ожиданий, все равно будет нами принят. Мы решили, что Венера обязана иметь родственников помимо матери, пусть даже она не будет принята в аристократический род Блэков. — Вы мне все врете, — прорыдала Марлин, не в силах остановить истерику. — С чего бы я вам врал, миссис Блэк? — Орион внезапно почувствовал прилив нежности к этой беззащитной девчонке, которая по воле случая наткнулась на такие ужасающие испытания. Повинуясь порыву, Орион одной рукой обнял Марлин за плечи, несильно прижав к себе. — Теперь скажите мне, пожалуйста, этот ребенок — от моего сына? — Да, — прошептала Марлин. — От Сириуса. — Хорошо. Теперь слушайте меня внимательно. Дело Сириуса очень запутано, и я не советовал бы вам лезть в него. Все заботы я возьму на себя. Этот процесс займет около пяти лет, и если вы согласны столько ждать своего мужа, я с радостью вам помогу. Если же нет — вы можете постараться оправдать его своими силами, но через несколько месяцев вам будет не до этого. Марлин, — Орион внимательно посмотрел в заплаканные глаза девушки. — Не лезьте в ненужные вам дела. Успокойтесь и занимайтесь домом, детьми, хорошо? Я возьму все хлопоты о сыне на себя. — Пять лет? — Марлин вытерла слезы. — Всего пять лет, и Сириус вновь весь ваш, — кивнул Орион. — И вы не будете заставлять его уходить от меня? — Бросить двоих детей? Я что, изверг, по-вашему? — рассмеялся Блэк. — Значит, мы договорились? — Я не уверена. Почему вы мне помогаете, мистер Блэк? — Марлин, собравшись с мыслями, осторожно выдохнула. — Просто поставьте себя на мое место. Я тайно вышла замуж за вашего сына, это первый проступок. За несколько лет нашего общения я не пыталась его образумить и заставить вернуться к вам, это второй проступок. Я родила ему нечистокровную дочь, это третий поступок. Я родилась полукровкой, это… — Глупости, милая миссис Блэк, — улыбнулся Орион. — Я же сказал — ни вы, ни ваша дочь не будете приняты в наше общество. Да, мы не можем позволить гряз… полукровкам присутствовать на наших собраниях, но ни я, ни Вальбурга не желаем вам зла. — Как все запутано, — вздохнула Марлин, растрепав руками волосы. — Вы не будете ни в чем нуждаться, миссис Блэк, — сказал Орион. — Если вам понадобится моя защита или поддержка со стороны Вальбурги, обращайтесь без зазрения совести. — Вы знаете, мистер Блэк, я совсем разучилась принимать решения без Сириуса, — Марлин инстинктивно повернула голову вбок, будто обращаясь к кому-то. — Так странно — не чувствовать его заботы, — она грустно улыбнулась. — Я не знаю, что вам ответить. Сириус бы отказался от вашей помощи, а я не имею права противиться его воле. Давайте поступим проще. Вы можете навещать Венеру, если вам хочется, действительно хочется стать для нее близкими родственниками. Меня же, — Марлин качнула головой. — Меня же забудьте. Я всего лишь человек, родивший вашему сыну дочь-полукровку, и я знаю, что вам я не нужна. — Марлин, не будьте столь категоричны, — вздохнул Орион, вновь сжав руку девушки. — Меня поражает ваша настойчивость. Пожалуй, впервые я встречаю такую отважную девушку. Будем считать, что я сражен, — он вновь поднес ее ладонь к губам. — У Сириуса хороший вкус, ничего не имею против. Раз вы отказываетесь от моей помощи, я оставляю за вами право обращаться к нам в любой ситуации. Знаю, что Сириус ни за что не обратился бы к нам, но, поверьте, после его освобождения я сделаю все, чтобы он простил меня и Вальбургу. — Оставьте, это лишнее, — отмахнулась Марлин. — Мне есть, на что жить и на что кормить семью, — девушка резко встала, отчего у нее чуть закружилась голова. — Прощайте, мистер Блэк, я рада была с вами познакомиться. — И я был рад, — усмехнулся Орион, когда девушка вышла из кабинета Ньюмана. — Какой у нашей девочки непростой характер, — рассмеялся он. — Ничего, мы еще добьемся всей правды. На столе Ньюмана лежало личное дело Марлин МакКиннон, ставшей три с половиной года назад Марлин Блэк. В нем, помимо общей информации, было много фактов из ее жизни, никак не состыковывающихся между собой. Орион, пролистав документы, улыбнулся, надеясь, что его догадки верны.