Неправильное воспитание

— Миссис Малфой, что вы хотели мне рассказать? — Аластор указал девушке на кресло напротив себя. — Устройтесь удобнее. — Это… Очень серьезно, — неуверенно произнесла Нарцисса, сглатывая слезы. Что привлекало Нарциссу Блэк в Люциусе Малфое? Перед официальным предложением — деньги и статус, возможность не прощаться с роскошной жизнью аристократки и, пожалуй, красота будущего жениха. После помолвки ни красота, ни роскошь никуда не делись, только к безупречному поведению Люциуса добавилась необоснованная ревность. Это льстило молодой Нарциссе, просто потому, что страсть мужчины она списывала на собственную неотразимость, тем не менее продолжая тайно встречаться с не менее привлекательным, но до одури бедным Ремусом. Целый год после свадьбы Люциус вел себя так, как некогда родители Нарциссы вели себя друг с другом: закрывал глаза на явные ночные гуляния супруги, не спрашивал, почему она так устало и удовлетворенно выглядит, не трогал ее без особой на то нужды. То есть, кроме редких встреч в обеденном зале и совместного засыпания в спальне чета Малфоев не пересекалась нигде. Нарцисса сочла, что ее брак крайне удачлив. Что-то пошло не так после того, как она забеременела. В том, что этот ребенок был от Люциуса, бывшая Блэк была уверена лишь на пятьдесят процентов — встречи с Люпином тоже были крайне продуктивны. Однако разбрасываться такой ценной информацией девушка не решилась, ведь вдруг ей повезет и малыш родится очаровательным блондином с серыми, как у отца, глазами? Так, впрочем, и вышло. После родов Люциус взбесился. Если во время беременности жены он был крайне раздражителен и почти не общался с Нарциссой, то после того, как Драко появился на свет, он словно сорвался с цепи. Нарцисса оказалась птичкой в золотой клетке. Она не могла никуда ходить, смотреть она должна была только на Люциуса, да и все делать только с ним. Драко после родов впервые она увидела лишь через несколько дней. — Миссис Малфой? Люциус ее бил. Не руками, а заклинаниями, впрочем, этого было достаточно, чтобы по ночам рыдать в подушку и глотать литрами Успокаивающее зелье, сваренное Северусом. Первые месяцы Нарцисса пыталась найти причину в себе: она изменяла своему мужу, часто не бывала дома. Да, это могло бы послужить оправданием для деспотичного поведения мужа, если бы еще во время брачной ночи Нарцисса не обозначила границы, указав на тот факт, что их брак заключен лишь из-за прихоти родителей, что она любит другого и никогда не полюбит Люциуса. Видимо, этого было недостаточно для Малфоя, который с каждым разом становился все настойчивее и настойчивее в своих попытках привязать жену к себе. — Мой муж… — Нарцисса вздохнула, коснувшись саднящего плеча. После того, как Малфой сбежала из дома перед Рождеством, Люциус выловил ее на улице и затащил в мэнор. Так страшно Нарциссе еще не было, даже когда ее отец застал маму с любовником в их спальне. После этого дня девушка еще долго не вставала, потому что попросту не могла двигаться. — Что — ваш муж? — нетерпеливо произнес Аластор, нервно стуча пальцами по обивке ручки кресла. Нарцисса шумно выдохнула, смахивая катящиеся с щек слезы. Память то и дело подбрасывала неприятные воспоминания. Конечно, Люциус бил ее и раньше, но никогда не… насиловал. Для Нарциссы последней каплей стало именно это — после рождения сына она стала жить отдельно от мужа, выбрав самую дальнюю спальню. «Какая же ты шлюха, Нарси. Я тебя почти что с улицы подобрал. Ты понимаешь, что ты никто? В жизни за тебя никто не заступится, кроме твоего безумного братца. Я сделаю так, чтобы он в страшных муках подох в тюрьме, я тебе обещаю» — слова ядом впивались в сознание. Как только Нарцисса сумела встать, привести себя в порядок и собраться с мыслями, она решила действовать незамедлительно. В неподвижности и психологическом шоке она провела почти полтора месяца — заканчивался февраль, отступала зима. Не раздумывая, Нарцисса забрала сына и ушла из дома, теперь понимая, что это решение она никогда не изменит. — Мой муж, — повторила девушка, всхлипывая. — Вы поймите, поймите меня, я… В крайней степени отчаяния! Если бы он не делал всех этих ужасных вещей, я не пришла бы к вам. Но… — Но? — спросил Аластор. Нарциссе не хотелось так поступать, ведь иногда Люциус был нежен с ней, особенно в тот год до ее беременности. Но теперь перед ней стоял сложный, тяжелый для собственной совести выбор: предать мужа и забрать себе ребенка, или же остаться в Малфой-мэноре и почти что умереть, потому что вряд ли ее супруг на этот раз простит своевольное поведение девушки. Выбирая между собственным спокойствием и осквернением семьи мужа перед лицом общественности, она выбрала первое. — Люциус добровольно стал Пожирателем Смерти, — выпалила Нарцисса. — Это… Очень серьезное заявление, миссис Малфой, — произнес Аластор, довольно улыбаясь. Сириус, еще до своего заключения объявивший о вранье Люциуса, был прав. И теперь перспектива поимки злобного и мерзкого аристократа сидела прямо напротив Грюма. Оставалось лишь дожать ту неуверенность, что сдерживала Нарциссу. — Доказательства? — Они у меня есть, — кивнула девушка. — Мои воспоминания. — Прекрасно, миссис Малфой. Мы будем с этим работать. Вы можете предоставить ваши воспоминания на экспертизу прямо сейчас? — спросил Аластор, осторожно приближаясь к девушке. — Экспертизу? — спросила она тихо. — Мы должны убедиться, что ваши воспоминания не фальшивы. Это займет достаточно долгое время, а пока что мы задержим вашего мужа, — Грюм усмехнулся. — Это как раз то, что мне нужно, — кивнула Нарцисса, еле заметно улыбнувшись. — Спасибо, мистер Грюм. — Вам спасибо. За информацию. С тех пор прошло чуть больше месяца, которые Нарцисса провела в нервном ожидании. Переехав к Марлин вместе с Драко, Малфой решила начать полноценную новую жизнь. Была ли она напугана? Определенно. Ведь если Люциус успеет что-нибудь придумать и предотвратить собственное заключение, то Нарцисса никогда больше не увидит сына и, возможно, ничего больше в своей жизни не увидит, кроме четырех стен подвала Малфой-мэнора. Но она была бы не Блэк, если бы не осмелилась изменить свою жизнь. Ее страшила перспектива остаться без денег, но потеря Драко была приоритетнее, именно поэтому Нарцисса не побоялась признаться Аластору. — Сегодня должны быть результаты экспертизы, — с громким выдохом сказала Марлин, кладя руку на свой живот. — Скоро у близнецов день рождения, Венера попросилась в магазин. Так что посидишь завтра с Гарри? — Конечно, — отрешенно кивнула Нарцисса. — Если буду жива. — Брось. Грюм душу продаст, лишь бы засадить Люциуса в тюрьму. Кстати, если ты помнишь, первого мая Венни исполнится четыре, и… Ох. — Что случилось? — Нарцисса, встрепенувшись, повернулась к девушке. — Болит? Где? Сядь! — Пинается, успокойся, — Марлин слабо улыбнулась, присаживаясь на диван. — Джон сказал, что у девочек такое бывает, хотя Венера была спокойнее. — Джон? А не слишком ли ты в тесных отношениях со своим врачом? — нахмурилась Нарцисса, внезапно почувствовав укол ревности за брата. — Цисси, я живу только потому, что знаю, где мой муж. Если бы он пропал без вести или умер, ты сейчас держала бы меня за руку в психушке или плакала бы над моей могилой, — Марлин покачала головой. — Полгода почти прошло, а он как будто бы сейчас вернется домой. Джон просто моего возраста, понимаешь? Мне сложно обращаться к нему «мистер Грин». Он тоже называет меня по имени, так что не переживай. — Мне просто кажется, что это очень тяжело — остаться без поддержки любимого человека. Тебе ведь точно захочется любви и присутствия, — заметила Малфой. — Разве не так? — Я не хочу об этом думать, Цисс, — пробормотала Блэк, чуть покраснев. — И ты не поняла, что я тебе сказала? У нас будет девочка! — девушка явно хотела перевести тему разговора, старательно отводя глаза от строго смотревшей на нее Малфой. — Я рада за тебя, — прошептала Нарцисса, обняв Марлин. — Прости меня. В последнее время я сама не своя. Как назовешь? — Когда мы с Сириусом думали над именем Венни, у нас стоял выбор между «Венерой» и «Кассиопеей». — Кассиопея — красивое имя, — улыбнулась Малфой. — Я обещала Джеймсу, — Марлин посмотрела на Гарри, ползающего по полу. — Что назову дочь в честь его матери, если у него самого не родится дочка. Но это было уже после появления Венеры на свет. — И? — Нарцисса посадила Гарри себе на колени. — Кассиопея Дорея Блэк, — Марлин положила руку на живот. — Разве не чудесно? — Прекрасно, — кивнула Нарцисса. — Кажется, почту принесли. Престарелая сова, ухнув, опустилась на подоконник, сердито клюнула окно и, дождавшись, пока Марлин откроет его, резво влетела в комнату, роняя письма на пол. Пока Блэк откладывала нужные ей документы, Нарцисса выхватила решение Министерства, чуть нервно улыбаясь. — Ты пока открывай это, — Марлин кивнула на письма. — А я пойду поем чего-нибудь. Или попью? Не знаю. Пока Нарцисса разбиралась с присланными ей документами, Марлин сидела на кухне, задумчиво жуя яблоко. Слова Малфой о верности мужу надолго засели у нее в голове. Сможет ли Блэк продержаться без Сириуса, а главное — как долго? Марлин не была выдающейся красавицей и не обладала идеальной фигурой, впрочем добрый нрав и привлекавший внимание спокойный характер с лихвой окупали все недостатки внешности девушки. Она не испытывала недостатка в мужском внимании, чем часто вызывала ревность у вспыльчивого Сириуса, но никогда и не думала об измене. Ради чего? Марлин на самом деле не видела смысла в поиске кого-то еще, ведь у нее был идеальный во всех отношениях муж. Сириус, конечно же до того, как попал в Азкабан, всегда внимательно относился к Марлин, но не старался угодить ей во всем. Редкие споры лишь укреплявши семью, а рано появившаяся Венера не оставила никаких сомнений в верности принятого решения. Однако все мелкие неурядицы, недостатки и подростковым проблемы, встречавшиеся на пути молодой семьи, меркли перед лицом настоящей любви. Марлин знала, что Сириус любит ее и только ее, что смотрит он так только на нее, целует только ее и живет, в общем, тоже ради нее. Неоправданный риск — основа его жизни, но на перепутье «семья или героизм» выбор всегда падал на первое. Сириус был уверен в своей жене, а ревность и злость были лишь следствием страшной войны, когда смерть бродила всегда рядом, когда потерять близких можно было за считанные секунды. В такие моменты мир любого рушится, а мировоззрение искажается, рождая страшные мысли и опасения. Как можно было бы разлюбить человека, который подарил тебе настоящую жизнь, показал, что такое свобода и истинная любовь? Сириус дал ей не просто семью и надежду на светлое будущее, но и спас от самой себя. Перед пятым курсом Марлин повздорила с матерью, пригрозив, что не вернется домой на летние каникулы. Неприятный осадок этой ссоры стал поводом начать иную, неправильную жизнь в школе. Сближение с Мародерами увеличило количество жалоб на юную МакКиннон, писем родителям и гневных ответов. Профессора как один твердили, что она отбилась от рук, что влияние «этого Поттера» сильно и что от него надо избавляться, но Марлин, глубоко наплевав на всякого рода предупреждения, продолжала нарушать правила вместе с новыми друзьями. В чувство ее привел Сириус, внезапно свалившийся на ее многострадальную голову. Он показал Марлин, что ссора с мамой незначительна, впереди целая жизнь, полная интересных приключений и тоски по дому. — Они назначили суд на следующий месяц, Марлин. Что бы это могло значить? — озадаченно произнесла Нарцисса, касаясь пальцами плеча девушки. — Любой приговор должен быть заверен судом, не беспокойся, — улыбнулась Марлин, чуть сжав руку Малфой. — Все будет хорошо. *** — Зеленый или изумрудный? — Вальбурга еще немного покрутилась, а затем развернулась к заскучавшему Ориону. — Как ты думаешь? — Я пытаюсь понять, — сказал он, привлекая жену к себе. — Почему ты не можешь просто заказать два платья? — Два одинаковых? Фи, какая безвкусица! — скривилась Вальбурга. — Ты ничего не понимаешь в моде, Орион. — Для меня нет разницы между зеленым и изумрудным, — мужчина усмехнулся. — Честно. — Мужчины, — фыркнула Вальбурга. — Ты же видишь разницу между моими платьями? Тебе ведь не все равно, в чем я выйду в свет? — Как по мне, моя милая Вальбурга, — Орион усмехнулся. — Самое лучшее в платье — это легкая застежка. — Орион! — возмутилась Блэк, чуть стукнув супруга по руке. — Не смей говорить такого на людях! — Мы пытаемся зачать ребенка, Вальби, это нормально, — заметил мужчина, по-хозяйски обняв жену за талию. — Об этом никто не должен знать! — Вальбурга оглянулась, надеясь, что портниха еще не вернулась из соседнего помещения, в котором она искала подходящие нитки. — Я и забыл, что ты у меня очень застенчивая, — улыбнулся Орион. — Закажи два платья, и пойдем есть мороженое. — Мое любимое? — хитро улыбнулась Блэк, аккуратно выбираясь из объятий супруга. — Какое пожелаешь, — Орион мягко поцеловал жену в губы и сел на небольшой диван. — Только быстрее. Вот уже четыре месяца, с середины декабря, чета Блэк готовилась, во всех отношениях, вновь стать родителями. Тем не менее, результатов старания Ориона не давали — так, по крайней мере, думал он сам, в то время как Вальбурга тщательно скрывала от него, что уже полтора месяца носит под сердцем его ребенка. Блэк боялась, что, как только Орион узнает о беременности жены, то сразу же перестанет обращать на нее внимание, как это было в предыдущие разы. Холодный и отстраненный — вот каким становился Орион, стоило ему узнать, что он станет отцом. Поэтому, зайдя в примерочную, Вальбурга выдохнула. Платье, заказанное два месяца назад, было немного мало в области живота и груди. Сняв надоевшую вещь, Блэк, сдерживая внезапно накатившиеся слезы, посмотрела на себя в зеркало, стараясь успокоиться. — Мне казалось, что тебе нельзя волноваться, — Вальбурга развернулась, встретившись с изучающим взглядом мужа. — Ты действительно думаешь, что я не заметил? — Прости, — прошептала Блэк, взяв Ориона за руку. — Только не… — Одевайся, потом поговорим, — холодно сказал мужчина, выходя из примерочной. Вальбурга всхлипнула, сев на небольшой табурет. Быстро собравшись, она постаралась привести себя в порядок. Их отношения с мужем всегда были стихийными, обоих супругов часто бросало из одного чувства в другое: безграничная нежность сменялась ревностью, любовь — взаимными претензиями. Вальбурга была готова на все, только не на очередные семь месяцев сухих слов, брошенных невзначай, обидных фраз и спины. Ох, больше всего на свете она боялась вновь увидеть безразлично лежащего спиной к ней мужа. — Итак, мороженое, — пробормотал Орион, взяв жену за руку, как только она вышла из магазина. — А потом куда хочешь? Можем прогуляться в твоем любимом парке. Или… Я знаю, — мужчина улыбнулся. — Хочешь во Францию? Давно мы не были в нашем поместье, м? — Я хочу, чтобы ты мне объяснил, — вздохнула Вальбурга, сдерживая слезы. — Почему ты всегда так холоден со мной. Именно в моменты, когда мне нужна помощь и поддержка ты отворачиваешься от меня, причем в прямом смысле этого выражения! Орион, что с тобой происходит? Я что, настолько некрасива во время беременности? — Ты… Самая потрясающая женщина из всех, когда-либо встречавшихся мне, — честно ответил Блэк. — Я не умею вести себя с беременными девушками, Вальби. Когда я встретился с Марлин, ей стало плохо, а я… Что я мог сделать? Ничего. Я не хочу раздражать тебя собой, не хочу быть причиной твоих стрессов, понимаешь? — когда Вальбурга занесла руку для удара, Орион понял, что ошибся. Пощечина была не очень сильной, но ощутимой, и поморщившийся мужчина не сразу заметил, что Вальбурга быстрым шагом начала удаляться от него. — Вальбурга, подожди, — пробормотал он, нагоняя жену. — Вальби… — Ты, ты, ты! — прошипела Блэк. — Все мои две беременности ты заставлял меня волноваться, нервничать, срываться на домовых эльфов! Ты понимаешь, что я себе придумывала? Какие гипотезы строила в голове? Как ты думаешь, беременной женщине легко думать, что ее муж изменяет ей? Орион, я вынашивала твоих сыновей, ты знаешь, как это тяжело? Это мальчики! Меня тошнило, мне было больно, у меня ныла спина, меня раздражало все! Теперь же ты сам решил повторить этот подвиг, не собираясь участвовать в этом? Ну уж нет! Либо ты становишься нормальным мужем и исполняешь все, что я тебе скажу, или… — Вальбурга внезапно побледнела. — Ой. — Сядь, — коротко произнес Орион, аккуратно усадив жену на уличную скамейку. — Посмотри на меня. Все хорошо? Ничего не болит? — Нет, — отдышавшись, произнесла Блэк. — Я только… — Помолчи немного, — посоветовал Орион. — И послушай меня. Никакие твои прихоти я выполнять не буду, потому что ты прекрасно знаешь, что у нас дома целый отряд домовиков, способных тебе помочь в любой ситуации. Я твой муж, глава семьи и всего рода, но никак не мальчик на побегушках. Давай забудем про эти глупости об измене, потому что это только твои фантазии. Если в моей жизни и появится особь женского пола, которую я буду любить так же, как и тебя, то это будет только наша дочь. — Перестань говорить так формально, — простонала Вальбурга, посмотрев на мужа. — Ну неужели за эти полчаса во мне что-то поменялось? Я хочу, чтобы ты касался меня, обнимал, целовал, боже, это так сложно понять, Орион? — Сиди здесь, никуда не уходи, — мужчина чуть улыбнулся. Оставшись одна, Вальбурга с сожалением посмотрела на свой живот. Ей казалось, что все проблемы заключаются в ее внешней непривлекательности для Ориона. — Приятного аппетита, — Блэк, аккуратно вложив в руки жены стаканчик с мороженым, улыбнулся и поцеловал ее в макушку. — Если ты хочешь отвлечься, я могу рассказать тебе о нашей маленькой скрытной пташке. — И что ты узнал? — Вальбурга подвинулась к Ориону, прижимаясь к нему сильнее. — Она родилась в Испании. Ее мама — француженка, приехавшая на обучение в мадридскую Академию Искусств. Вышла замуж, к слову, фамилия мужа и вся информация о нем засекречена. У Марлин есть старший брат, Себастиан, которого не было в доме во время трагедии, а значит, он может быть еще жив. После пяти лет совместной жизни Аннабель, мать Марлин, переехала во Францию к отцу — очень известному колдомедику. Если ты помнишь, мы встречались с ним на нескольких приемах. Базиль Оди. — Это дедушка Марлин? — удивилась Вальбурга. — Надо же. — Да. Аннабель оставила детей на попечение дедушки, а сама отправилась на практику в Париж. Она была переводчиком — знала множество языков, несмотря на двоих детей и семью. В университете, где она преподавала как практикантка, Аннабель познакомилась с Томом МакКинноном — он был туристом, приехавшим на экскурсию. Маггл. Аннабель вышла за него замуж через три недели после знакомства и вместе с детьми уехала в Англию. Себастиан и Марлин поступили в Хогвартс, дальнейшую судьбу мы знаем. — Интересно, кто ее настоящий отец? — спросила Вальбурга. — Я хочу, чтобы Марлин призналась сама. Я понимаю, зачем она затеяла всю эту игру с чистокровностью, — Орион обнял жену за талию. — Сириус у нас, милая, не подарок. Наверняка говорил, что не будет встречаться с чистокровными волшебницами. — Нам назло, — пробормотала Вальбурга, отдавая мужу пустой стаканчик. — Доешь. — Пойдем домой? — Орион мягко поцеловал жену в висок, а затем с удовольствием откусил вафлю. — Раз у меня сегодня выходной, давай полежим в кровати, почитаем что-нибудь? Или просто… — Когда мы пойдем знакомиться с Венерой? — спросила Вальбурга. — Не оценила мой приступ романтизма, да? — усмехнулся Блэк. — Прости. Продолжай. — Скоро у Венеры четырехлетие, там и познакомимся, — Орион, встав со скамейки, подал руку жене. — Моя милая леди, соизволите ли вы сопроводить меня домой? — Это как на свадьбе, — пролепетала смущенная Вальбурга, протягивая руку. Вальбурга сидела во дворе около дома, закутавшись в теплый платок. Близилась ночь, звезды медленно начали появляться на небосклоне, и единственное, что хотелось девушке — это смотреть на маленьких небожителей и плакать по своей бедной судьбе. Где-то в доме разгуливал ее муж, не так давно примеривший на себя эту роль. Отталкиваясь от традиций аристократии, молодожены должны были последовать в спальню около часа назад, однако Вальбурга была слишком увлечена самобичеванием за собственную слабость, совершенно позабыв о положенном порядке вещей. — Моя милая леди, вы подхватите простуду, — Орион присел около девушки, чуть улыбаясь. — Мне не нравится грусть в ваших глазах, Вальбурга. — Вы же понимаете, что являетесь причиной этой грусти? — тихо спросила Блэк. — Я так противен вам? — со вздохом спросил Орион. — Я вас не понимаю. — Я должна плясать от радости? Так по-вашему? Меня выдали замуж за человека, которого я не люблю, даже несмотря на то, что это вы, Орион. Да, вы знакомы мне с самого детства, вы привлекательны и умны, но это не значит, что я буду рада нашей… близости! И не думайте, что я пойду с вами в спальню! — Вальбурга покраснела и отвернулась. За все свои семнадцать лет жизни она еще не разу не испытывала такого позора. — На самом деле, я пришел сюда, чтобы попросить вас вернуться в дом. Гости почти разошлись, — Орион коснулся пальцами ладони девушки. — Я подумал, что вам будет приятно побыть в тишине и тепле. Вы же не возражаете против горячей ванны? Мне кажется, это замечательное окончание дня. — С вами? — Вы считаете меня, — Орион встал, глубоко вздохнув холодный воздух. — Настолько аморальным? Действительно, моя милая леди, я дал согласие на этот брак потому, что вы мне нравитесь… Как женщина, я не буду этого скрывать. Но приставать к вам в столь низкой форме — оставьте. Я забочусь о вашем здоровье. — Какой вы правильный, лорд Блэк, — пробормотала Вальбурга. — Я хочу побыть одна здесь. — Становится холодно, Вальбурга, прошу вас… — Нет! — Вальбурга вскочила со своего места. — Я не позволю вам приказывать мне, лорд! Я не… — девушка чуть не вскрикнула, как только рука Ориона провела по ее талии, и Блэк оказалась прижата к теплому и сильному телу мужчины. — Кажется, у нас не было первого танца, — прошептал Орион. — Вычурный вальс, — фыркнула Вальбурга. — Нет. Слушайте сердце, моя милая леди, и запоминайте все, что оно вам подсказывает, — Орион говорил тихо, почти прислонившись губами к уху Вальбурги. Она медленно взяла его за руки, позволяя обнять себя за талию и сильнее прижаться к партнеру. — Медленная музыка, — словно по щелчку пальцев где-то вдалеке послышалась красивая мелодия, после чего Орион стал медленно раскачиваться в такт. — Говорят, влюбленным не нужна никакая музыка, потому что у них всегда поет душа. Я, кажется, влюблен в вас, милая Вальбурга, но вы не должны отвечать мне взаимностью. Просто знайте, что в любой ситуации вы найдете во мне опору и поддержку не только как мужа, но и как соратника и близкого человека. Вальбурга молчала, только, положив голову на плечо мужа, мысленно улыбалась: пожалуй, это был самый необычный момент в ее жизни. Она не могла сказать, что полюбила Ориона, но в том, что чувства теплым огоньком возникают в душе, она была уверена. — Моя милая леди, соизволите ли вы сопроводить меня домой? — Вальбурга и не заметила, что танец давно перешел в долгие объятия и что стало еще холоднее. — Да, конечно, — прошептала девушка, искренне улыбнувшись.