9 сентября 1973, Сантьяго, Чили
Надвигались черные тучи. Скоро будет дождь, вернее, скоро разразится настоящая буря, что сметет все на своем пути. Ее невозможно остановить, даже если приложить все усилия. Все бесполезно. Сесилия посмотрела на дом, в который приходила в последние месяцы, словно она делала это в последний раз. Она устала от этой игры, устала играть по чьим-то правилам, придуманными теми, для кого был выгоден хаос и мрак. Тяжело вздохнув, она подошла к двери, сомневаясь в том, что все делает правильно. Сегодня у нее есть шанс открыть правду человеку, к которому она прониклась симпатией. Она знала, какие будут последствия ее поступка, что ей никогда не простят эту ошибку, но все же попытаться стоит. Нет ничего хуже бездействия, молчаливого наблюдателя, который не говорит ни «нет», ни «да». Последние три года она побывала в разных странах, общалась с многими политиками, к которым она не испытывала никакой симпатии, но Сальвадор Альенде*… Беря у него интервью в течение четырех месяцев, она стала уважать и понимать его. Да, многое в его политике было неверно, но лучше так, чем по-другому. Многие называли его диктатором, жестким политиком, но Сесилия знала более жестких людей. Нет, Сальвадор Альенде был другим. Он любит свою страну, он хочет для нее лучшей судьбы. Она посмотрела на часы. Почему Франции было так нужно знать, что происходит в Чили? Ведь здесь нет никаких интересов у Парижа, если только желание потакать Америке, которой теперь Франция покорялась, потому что де Голль ушел, а вместе с ним и нелюбовь к Штатам. Хотя дело было в другом. Ее наказывали за чувства, за запретные чувства. «У тебя не может быть чувств ни к кому, только к Франции», — вспомнила она слова своего начальника, Макса Роже. Да, чем дальше она будет от Франции, тем будет лучше для многих. Ввязавшись когда-то во всю эту шпионскую историю, она не могла вырваться из этого круга просто так. Для этого должны быть основательные причины. Но оступиться или найти высокопоставленного «крота», который будет отправлять всех, кто подберется к нему близко — не выход. Совершить неверный поступок значит подставить всех остальных. Найти «крота» тоже невозможно. Выхода почти нет. Она не смогла встретится с президентом Альенде. Это ее убивало. Если верить данным, то военный переворот случится совсем скоро. Сесилия закрыла глаза, ощущая, как беспокойство охватывает ее. Она может отправить письмо Альенде, но, возможно, он не поверит ей, и к тому же ЦРУ может узнать о ее поступке. Тогда все для нее будет кончено, несмотря на то, что две страны дружественные. Американцы никогда не перед чем не остановятся. Если нужно кого-то убить, то они сделают это, придумывая какую-нибудь историю для всех, чтобы оправдать свои действия. Нет, нужно быть осторожной, чтобы не выдать остальных агентов. Вернувшись в свой отель, Сесилия села на кровать. Она набрала знакомый номер телефона, не зная, ответит ли он ей. Судорожно вздохнув, она стала слушать гудки на другом конце провода. Трубку сняла его домовладелица, сказав, что он сейчас подойдет к телефону. Сесилия уже хотела было повесить трубку, но он ответил ей. — Сис? — спросил он. — Забери меня, пожалуйста, — попросила она, нисколько не надеясь, что он согласится ей помочь. — Где ты? — Я в Сантьяго, — тихо ответила она. — Здесь будет хаос. Я не хочу участвовать в этом фарсе. Не хочу смотреть на очередное падение. Я не смогу сбежать просто так. Они не дадут мне этого сделать. — Я приеду через несколько дней и мы что-нибудь придумаем, — просто сказал он и повесил трубку. Долгие разговоры роскошь для них. У них нет будущего, только прошлое и настоящие, полное горечи. У них не было ничего кроме кратких встреч в прокуренных душных гостиниц где-нибудь на окраине в различных городах и странах. Только сумерки. А бывает ли другая любовь, не в сумерках, любовь, заявляющая о себе в полный голос среди белого дня?** Бывает, но не для них.***
Конец января 1966, Лондон
Странно, что теперь он живет в своей квартире на Бейкер-стрит не один. Причины поиска человека, который захотел бы снять в долю квартиру, вполне прозаична. Доходы были не так велики, да и обстановка в стране была не такой уж спокойной и стабильной. На улицах слышны только одни протесты: молодежь выступает против войны во Вьетнаме, профсоюзы требуют увеличения заработной платы, коренные жители столицы не желают жить рядом с эмигрантами из бывших колоний империи. Такие вот времена. Только поэтому Шерлок решил искать напарника, чтобы вместе снимать квартиру, правда все вышло немного по-другому. Никто никогда не захотел бы жить с ним по одной крышей. Все боялись его скверного характера. Кто сможет выдержать ночную игру на скрипке, пальбу в стены, химический запах в комнате? Правильно, никто. Хотя было время, когда он считал, что это возможно. Шерлок думал, что есть только один человек на этом белом свете, который понимает его. Но оказалось, она была не той, за кого себя выдала. Неужели это он хотел когда-то женится на девушке, которая была не только иностранкой, но и его студенткой? Славу богу, что дело не закончилось браком и невеста сбежала. Вот с тех пор он решил, что есть только общение и ничего большего. Он женат на работе, так он и сказал своему напарнику Джону Ватсону. Доктор Ватсон (бывший военный врач, недавно вернувшийся после службы в Индии, участвующий в индо-пакистанском конфликте***) тоже считал, что никто не захочет жить с ним под одной крышей. Он был ниже ростом, чем Шерлок, светловолосым, голубоглазым. Жить в Лондоне на солдатскую пенсию становилось все труднее, принимать помощь от сестры он не хотел, поэтому Джон подумывал о том, чтобы уехать из шумной столицы. Его друг, Майк Стэмфорд, считал, что только в Лондоне он сможет жить. Оказалось, что его знакомый искал человека, с которым мог бы снять квартиру. Этим человеком оказался детектив Шерлок Холмс. Он был странным типом. Он вел странный образ жизни и обычно был верен своим привычкам, о которых Джон узнал не сразу же, а когда узнал, это было для него неким разочарованием, ведь он думал, что Шерлок не такой. Редко когда Холмс ложился спать после десяти вечера, а по утрам, как правило, успевал позавтракать и уйти, пока Джон еще валялся в постели. Иногда он просиживал целый день в лаборатории Бартса, а порой надолго уходил гулять, причем эти прогулки, по-видимому, заводили его в самые глухие закоулки Лондона. Шерлок знал город хорошо. Его энергии не было предела, когда на него находил рабочий стих, но время от времени наступала реакция, и тогда он целыми днями лежал на диване в гостиной, не произнося ни слова и почти не шевелясь. Джона поражал его ум, но и невежество в некоторых вопросах. Однако их знакомство началось с увлекательного приключения. Стоило им только съехаться, как они сразу начали вместе искать ответ на одну из загадок. В Лондоне произошло три самоубийства. Но Шерлок не считал так. Для него все было намного сложнее, чем для полиции. Странно было, что трех жертв нашли в безлюдных местах, принявших один и тот же яд. Их ничто не объединяло, ни одной общей нити, однако что-то их все же связывало. Когда произошло четвертое самоубийство, то полиция поняла, что сами они справится не могут и им нужно обратится к Шерлоку. Лейстрейд был в тупике. Новая жертва была молодой женщиной, любивший розовый цвет. Женщина не умерла, смогла выжить, несмотря на большую дозу яда. Оставить ее умирать в полуразвалившемся доме было ошибкой. Убийца был настолько рад тому, что смог заманить в свою ловушку еще одного человека, что даже не проверил, умерла ли его жертва или нет. Теперь нужно было ждать, чтобы женщина очнулась и смогла рассказать, что с ней произошло. Пришлось идти на хитрость, чтобы убийца не нашел ее. Шерлок попросил Лестрейда сделать заявление для прессы, что случилось еще одно подобное самоубийство. Ожидание убивало Шерлока, убийца затаился, словно знал, что его обманули. Жертва смогла рассказать, что произошло одним из поздних вечером в Лондоне. Убийцей оказался таксист. Все было просто: две баночки с капсулами. В одной был яд, в другой был тоже. Таксист заставлял делать выбор, говоря, что если они не сделают, то их застрелят. Четверо других не знали, как выглядит оружие, Шерлок же знал - он бы никогда не клюнул на эту удочку. Ответ был у него в руках, осталось только отыскать среди тысячи таксистов в столице нужного. Для этого Шерлок отправил свою сеть бездомных. Правда, детектив чуть сам не угодил в ловко расставленные сети, словно этот таксист знал, на каких чувствах нужно играть, чтобы Шерлок съел эту отравленную пилюлю, в которой была увеличена доза яда. Специально для него. Никто не знает, чем бы закончилась эта история, если бы не появился Джон, который так и не рассказал, как он нашел друга в этом городе. Но секрета не было никакого, просто бездомные Шерлока рассказали, как видели, что он садился в такси, за которым они наблюдали. Шерлок посмотрел на стол, он заметил заметки Джона, быстро пробежал по ним взглядом. После того, первого, у них были и другие дела, но Джон, видно, решил, что нужно поведать всем именно об этом. Ему не нравилось, что Шерлок помогал расследовать дела, но не любил афишировать это, а полиции даже не удосуживалась упомянуть его имя. — Книга в мусоре, — удивился Джон, вытаскивая из мусорного ведра книжку в мягком переплете. — Кто читает Камю? — Наверное, кто-то из клиентов оставил, — заметил Шерлок. — Вряд ли вернуться. — Она на французском. Пометки на полях, как у студентов, — отметил Джон. — Что-то я не припомню, чтобы у нас здесь были студенты-иностранцы. — Это было в прошлом году, — и Шерлок не солгал. Это действительно было в прошлом году. Сегодня снова наткнувшись на эту книжонку, видно, поставленную на полку миссис Хадсон, он решил ее выкинуть. Давно бы уже пора это сделать. Пора навсегда забыть о ней. Он даже подробно ее не помнит. — Все понятно, — Джон налил себе кофе. — Как то дело с мужем миссис Портер? — Настоящая скука, — Шерлок сел в кресло, сложив руки «домиком». — И все же, пока жены и мужья не перестанут заводить романы на стороне, ты не останешься без работы, — простая фраза, но так напоминающая о ней. Именно это она говорила ему в тот день, когда сбежала из Англии, вероломно обманув его. — Я бы ждал чего-то более интригующего, — отозвался Шерлок.***
Февраль 1966, Париж
Я все-таки не удержалась и купила английские газеты. Больше полугода держалась, старалась все забыть и выкинуть из головы, но любопытство оказалось сильнее. Скоро будет год, как я сбежала из Лондона. За это время многое произошло. Я все также училась в Сорбонне, которую собиралась закончить в следующем году. Пока не имела никого представления, чем я буду заниматься, когда получу степень бакалавра. Хотя смутное представление все же имела: я все также буду агентом внутренней разведки. Бабушка и отец не знали, чем я занимаюсь на самом деле. Для них я подрабатывала помощником редактора в маленькой издательстве, ведь нужно было как-то объяснить то, что у меня появились свои деньги. Одна сплошная ложь, но ничего поделать нельзя. Моя работа и учеба имели один и тот же адрес, что было очень удобно. Макс Роже просил меня проверять всех студентов по обмену, подозревая в них всех иностранных агентов, которые выясняют, какие настроения среди французской молодежи. Вечно им всем есть дело до того, что происходит в чужих странах. Скорее бы де Голль выслал всех янки из страны. Мне приходилось заводить знакомства с такими студентами, вводить их в нашу шумную компанию, а потом выведывать все их тайны, если они есть. Собирала данные, а затем отдавала другим агентам. Такие встречи проходили в кафе и ресторанах. Очень редко ездила сама в министерство разным маршрутами, чтобы не выдать себя. Мне нравилась это игра намного больше той, что я вела в Лондоне. Там я понимала, что постоянно лгу ради достижения чужой цели, в Париже я просто спокойно жила, не ожидая никакого разоблачения. Хотя, скорее всего, я просто привыкла к этому : привыкла играть и притворятся. В трамвае я развернула газеты, бегло просматривая статьи. В Лондоне все было, как всегда. Почти ничего не изменилось. Вдруг наткнулась взглядом на колонку о криминальной хронике. Писали о том, что нашли серийного убийцу, который убил ядом три человека. Имя Шерлока не упоминалось, но я почему-то была уверена, что он участвовал в нем. — О, Сесилия, не думал увидеть тебя здесь, — услышала я забавный английский акцент. Подняла глаза, напротив меня сел мой новый знакомый - молодой американец Тим Ганн. Он был невысокого роста, коренастый, голубоглазый, темноволосый. — Куда едешь? — Так, встречаюсь с одним старым другом, — соврала ему, не говорить же мне, что еду в ресторан, который находится на окраине города, чтобы встретится с агентом и передать ему некоторую новую информацию. — А я думал, что девочки из хороших семей не выезжают за пределы центра, — заметил он, хитро улыбаясь. — А кто сказал, что я хорошая девочка? — была моя остановка, я встала и вышла из трамвая. Не нравился мне этот парень, но, кажется, наша неприязнь была вполне взаимной. Я подозревала его, а он, возможно, подозревал меня. Нужно быть осторожной, нельзя терять бдительность.