12 Января 1973, Аэропорт Портела, Лиссабон, Португалия
Она посмотрела на часы, отбрасывая в сторону все ужасные мысли. Он придет, ведь он это обещал. Она сделала глоток кофе, смотря, как взлетают самолеты. Лиссабон совсем недавно оправился от терактов, снова стал жить своей обыкновенной жизнью. Все ожидали, что со дня на день в стране падет фашистский режим Салазара* и все смогут вздохнуть свободно. В их безумном мире давно не было место таким явлениям, но они существовали. Каждый день где-то полыхал костер войны. Где-то свершался очередной военный переворот, после которого все утопали в крови. Казалось, что мир сошел с ума. Принято считать, что все стремятся к покою и процветанию, но есть те, кто привык устраивать хаос, чтобы навязать кому-то чужую волю. Пока будут существовать две противоборствующие системы, никогда не будет гармонии, и даже после смерти одной из них продолжится тирания. Си радовалась, что ей позволили приехать в Европу. После своего поступка она нежелательный здесь гость. Макс ясно дал ей понять, что здесь ее никто не ждет, и что если она будет сопротивляться решению начальства, они найдут способ, чтобы превратить ее из агента разведки в предательницу собственной страны. Эта перспектива ее никак не радовала. Она может вырваться из этого круга, но правда принесет всем много боли. Правда разобьет сердце отцу и бабушке ; пусть продолжают думать, что она политический обозреватель одного из крупных парижских изданий. — Я тебе не мальчик на побегушках, — услышала она, поворачиваясь к мужчине. — У меня есть свои дела. К примеру, сейчас в Лондоне объявился новый маньяк. — А я думала, ты все еще ищешь грабителей с Бейкер-стрит**, — Сесилия слабо улыбнулась. — Если тебя интересует, то я могу тебе сказать, что это было не ограбление, а то, что спецслужбы пытались добраться до ячейки, принадлежащей владелице борделя. Там ведь хранилась секретная информация. — Ради этого ты оторвала меня от дел? — резко спросил он. — Нет, — прошептала она, дотрагиваясь до него. — Я уезжаю. — Ты все время куда-то уезжаешь, — возразил он. Ему не нужно было говорить это, потому что эту правду знал каждый из них. Сесилия постоянно ускользала от него, она никогда не могла надолго задержаться рядом с ним. Она не могла подолгу находиться на одном месте. Каждый раз, как он получал от нее новую открытку, он с замиранием сердце разворачивал ее, пытаясь угадать, куда на этот раз ее занесла судьба. Ради нее, как сегодня, он был готов оторваться от своих дел, только чтобы увидеть ее вновь. Но каждая их встреча — это всего лишь мгновение, которые превращались потом в обрывки воспоминаний. Они давно не говорили так, как в те беспечные деньки бунтарского десятилетия; между ними давно не было телесной близости, наверное, больше полугода. У них не осталось почти ничего — только скупые воспоминания, которые померкнут в их памяти с годами. Это происходит с многими парами, но они не ожидали, что это произойдет так быстро с ними. Ничто не вечно… — Я уезжаю в Чили, — он стиснул ее узкую ладонь, заглядывая в ее зеленые глаза, которые казались очень усталыми. — Надолго? — Я думаю, что навсегда. Я чувствую… Я знаю, что, скорее всего, не вернусь оттуда. США недовольны политикой Альенде, им не нравится, что он пытается вышвырнуть их компании из страны. Боюсь, что там будет очередной устроенный ими хаос, — Сесилия замолчала. — Все может быть не так, как тебе кажется, — попытался он ее утешить. — Ведь я остался в Лондоне. — Это другое. Ты остался в Лондоне, потому что я помогла тебе, — в ее светлых глазах была печаль. Он ощущал, что ее пребывание в Алжире сильно ее изменило. Перед ним сейчас стояла не та Сесилия, что смогла когда-то в открытую бросить ему вызов. Он не узнавал ее, но по-прежнему испытывал к ней чувства. Они виделись в последний раз четыре месяца назад, когда она только обосновалась в Алжире. Он догадывался, для чего ее отправило французское правительство: их интересовали дела в бывшей колонии. Четыре месяца назад он нашел ее в довольно плачевном состояние. В свое пребывание на Мадагаскаре она подсела на кокаин, и его употребление сказалось на ее здоровье. Тогда он просил, чтобы она взяла себя в руки, и, кажется, это произошло, но сейчас он больше не видел той прежней Сесилии Вальжан, что любила цитировать Камю и Симону де Бовуар. Она сломлена, и он никак не может ей помочь. В тот день они поругались. Не стоило тогда равнодушно отвечать на ее признанье, но с другой стороны он был рад, что она поступила именно так и никак по-другому. Он не представлял себя в роли отца. — Я хочу попрощаться, — она прижалась к нему всем телом. — Сис… — Мне пора на самолет. Меня уже ждут в Сантьяго. Прости, что не назначила встречу в Париже, мне нужно было побыть со своей семьей, — голос ее почти срывался, словно в бездну. — Сис, все хорошо… — Прощай, — она разомкнула объятья. И она ушла. Долгие прощания приносят невыносимую боль. Все это ни к чему. Си даже не посмотрела на него. Она просто покинула его, думая, что ее последний взгляд заставит ее плюнуть на все и быть с ним. ***Сентябрь 1966, Лондон
Джон только сегодня смог перевести дыхание. Наконец-то этот марафон закончился : теперь не надо будет никуда бежать, хотя покоя точно не будет - с Шерлоком скучно не может быть никогда. Джон налил себе чая, садясь в кресло. Он стал просматривать газеты, уделяя внимание криминальной хронике, но это ему быстро надоело и он решил позвонить Саре, но не стал этого делать. Наверное, им придется расстаться : слишком уж они разные, да и ничего у них толком не получается. В спальне Шерлока послышались шаги, что ж, скоро придут клиенты со своими скучными или интересными историями. Свой последний рассказ, который Джон еще не опубликовал, он назвал «Большая игра». Все началось с безобидной перепалки между детективом и доктором Ватсоном из-за одного из рассказов о Холмсе, где Джон высказал мнение о знаниях Шерлока, вернее о том, что он не знал устройство солнечной системы. Шерлок умирал от скуки и палил в стенку из браунинга. Джон знал, что в такие минуты лучше находиться вне дома, потому что он вовсе не хотел быть «мишенью» для дедукции Шерлока, поэтому Джон, после очередного высказывания детектива, хлопнув дверью, ушел. Утром из новостей Джон узнал о взрыве на Бейкер-стрит. Полиция сказала, что это произошло из-за утечки газа. Дома Джон застал Шерлока с Майкрофтом. Старший Холмс уговаривал младшего брата взяться за дело государственной важности. Майкрофт хотел, чтобы Шерлок не только выяснил причины смерти Эндрю Уэста, но и местоположение микрофильма с чертежами архиважной ракеты. Тогда Шерлок отпустил шутку, что, возможно, чертежи уже были у французов. Джон не понял смысл фразы друга, а Майкрофт, похоже, да. Младший Холмс отказался расследовать это дело, тем более, что подвернулось дело куда интересней. Все началось с безобидного звонка Лестрейда. Он дал детективу конверт из чешской бумаги. В нем лежало письмо, суть которого заключалось в том, что Шерлоку дают двенадцать часов на то, чтобы он решил загадку и смог спасти заложницу, заминированную в собственной машине где-то на окраине Лондона. Первая загадка оказалась проще, чем последующие. Шерлок не сразу, но, все же, вовремя успел понять, что содержимое загадочной посылки — это кроссовки юного спортсмена Карла Пауэрса, который умер почти двадцать лет назад на соревнованиях в Лондоне. Заложница была спасена, но Шерлок знал, что на этом игра с неизвестным ему подрывником незакончена. Следующий ребус был связан с машиной, найденной под одним из мостов. Тела владельца не нашли, кроме лужи крови. Детектив сразу же заподозрил подвох. Так и оказалось. Пропавший мужчина с помощью агентства по путешествиям уехал Колумбию, туда, где не особо было спокойно. Еще одна жертва подрывника была спасена. Тогда-то Шерлок и стал догадываться о том, что их подрывник и есть его тот самый загадочный поклонник — Мориарти. Новая записка от Мориарти показалась Шерлоку повторением. Одни и те же яд, подсказки, явные указания на то, что естественная смерть все же насильственная. Разоблачив домработницу убитой радио-ведущей, Шерлок все же решился расследовать дело, которое предложил Майкрофт. Четвертой загадкой стало дело с поддельной картиной голландского мастера, но и это не стало для Шерлока нерешенным, правда, пришлось признаться Джону, что все-таки знания о солнечной системе ему пригодились. Разобравшись с этой интригующей загадкой, он ждал последнюю. Ждать он не смог, и поэтому отправил на адрес, с которого пришла последняя записка, назначение встречи в бассейне, где утонул Карл Пауэрс. Поворот был неожиданным: Джон, обвешанный взрывчаткой — не то, что хотел увидеть детектив. Тогда-то он впервые столкнулся с Джимом Мориарти — злодеем-консультантом. Ему удалось уйти, вернее, кто-то предложил ему нечто интересное, от чего он не смог отказаться. Ни Шерлок, ни Джон не знал, что могло так резко изменить его планы, ведь он хотел убить их, но день смерти Джим Мориарти отложил… ***Начало сентября 1966, Париж
Я захлопнула книгу, выходя на своей станции. Всю дорогу из головы не выходил неожиданный звонок Макса. Он потребовал, чтобы сразу же после занятий в Сорбонне ехала к нему. Интересно, что ему было нужно на этот раз? Оставалось только гадать. Может быть, снова нужно проверить какого-нибудь американского студента. Я привыкла к этому : давно уже научилась переступать через свою гордость, когда сближалась со очередным «объектом». Что греха таить, я не монахиня, ради достижения целей приходилось пускать все свои чары в ход, проводить ночи с мужчинами, которых не любила и не могла любить. Но я всегда легко относилась к чувствам, считая, что людей связывает уважение и доверие, а все остальное носит временный характер. Похоже, спустя год моя страсть к Шерлоку Холмсу прошла, и славу Богу, что я смогла избавится от всех чувств к нему. Моя работа не обременяла меня, потому что я привыкла общаться с людьми, продолжала заниматься рапирой, ходила на шумные вечеринки, где царили довольно свободные нравы. Обычно в шумной компании все выпивали и курили марихуану, принимали наркотики и покрепче порой, такой вот была реакция молодежи на Вьетнамскую войну****. «Нет войне — занимайтесь любовью». Я делала только вид, что поддерживаю это, мне нужен был чистый разум, не затуманенный никакой дурью. С трепетом открыла дверь кабинета Макса. Он как всегда курил у открытого окна, явно о чем-то напряженно думая. Я тихо закрыла за собой дверь, подходя к нему. Он протянул мне свой портсигар, я взяла сигарету. Могла бы закурить в Лондоне, но этого не произошло - я стала курить сразу же после того, как вернулась из Швейцарии. — Через три дня ты должна поехать в Кале, — он затянулся, все так же не смотря на меня. — Зачем? — клубы дыма окружали нас. Табак приятно наполнял легкие. — Тебе нужно будет встретиться с одной дамой, — очередная загадка, которую мне придется решить сейчас. — У нее есть то, что мы могли бы заполучить. — Кто она? — я замерла в ожидание его ответа. — Ирэн Адлер, — он потушил сигарету. — Это имя, конечно, ни о чем тебе не говорит. Она доминантка. Для всех она известна, как Эта Женщина. Это связанно с… — Сексом, — закончила я за него. — Мне не нужно объяснять суть ее профессии. Во все времена проститутки могли добиться высокопоставленных целей. — Она англичанка, но работает на СССР, — я чуть не поперхнулась. Хотя на войне все средства хороши, и проститутки могут пригодиться. — У нее есть копии документов из ЦРУ и МИ-6. Насколько я осведомлен, за ней гоняются агенты ЦРУ, поэтому сейчас она нуждается в помощи. — Неужели свои ей помочь не могут, или же… — я замолчала, а потом рассмеялась. — СССР ведут свою игру. Умно. Это уже интригует. Что мне нужно сделать? — теперь я потушила свою сигарету. — Встретится с ней в Кале и убедить ее в том, чтобы она продала все данные нам, а не кому-нибудь другому, — Макс дал мне в руки конверт. — Тебе нужно будет изменить свою внешность и имя. Ты должна предложить ей сделку. Взамен на документы она может получить защиту нашего правительства. Только жить она будет не во Франции, а где-нибудь на Реюньо́не. — Умно, — прошептала, запихивая конверт в сумку. — Не думала, что ты меня повысишь в должности. Что будет, если она не согласится? — Будем думать, что будет дальше, но ее документы мы должны заполучить раньше других.