Забота Великого

В Калининграде шел дождь. Видимо, состояние России передалось и природе, поскольку она нещадно поливала всех и вся водой с неба. Маленькие, сначала, лужи переросли в маленькие ручейки, один из которых переступил Пруссия. Люди спешили укрыться, некоторые спешно раскрыли зонты. В воздухе запахло свежестью. Гилберт сильнее застегнулся и поежился, не прекращая бурчать нелицеприятности в адрес Брагинского. На самом деле, он симпатизировал странному и непонятному русскому, с добротой отнесшемуся к своему бывшему врагу. А иначе не стоял бы перед дверьми Калининградского научно-исследовательского института, мокрый и с кучей идей в голове. Только гордый пруссак вряд ли бы признался себе в этой симпатии. Как он сам говорил: "Такие Великие, как я, не должны показывать свои слабости ни себе, ни другим". - Гилберт! - радостно воскликнула молодая девушка в белом халате, с папкой документов в руках, и поспешила к нему, едва тот зашел в холл. Пруссия помахал ей рукой. Гилбёрд вылетел из кармана куртки хозяина, в котором прятался от дождя, полетев ей навстречу. - Привет, приятель, - засмеялась девушка, когда птиц уселся ей на плечо и стал весело щебетать. Марина Вайс, имевшая немецкие корни, родилась и выросла в Калининграде. Девушка недавно закончила обучение в университете и теперь работала ассистентом в лабораториях НИИ. Гилберт познакомился с ней во время его очередного визита в это учреждение. Он так сдружился с Вайс, что, вопреки правилам, рассказал ей тайну персонификаций, перед этим взяв клятву, что она никогда и никому ничего не расскажет. - Что-то ты зачастил к нам, - улыбнулась Марина, когда подошла ближе, тут же нахмурившись. - Случилось что-то серьезное? - Не то, чтобы, - усмехнулся Байлшмидт. - Ну, ладно, - протянула Марина, с подозрением поглядывая на него. - Как там Ванюша? - ее голос потеплел. Так всегда случалось, когда речь заходила о родной стране. Марина и раньше любила Россию нежной любовью, а когда Гилберт познакомил ее с Иваном... она была, мягко говоря, в шоке. Часто смущалась и не знала, что сказать. Девушка и представить не могла, что ее страна окажется такой... таким. Иван отнесся к своему детищу дружелюбно и радушно, вскоре получив ее расположение. А пруссак получил просто так, за разбалтывание государственной тайны. - А поинтересоваться самочувствием родной области? - экс-Пруссия попытался состроить обиженную моську. У него не получилось, поэтому он прекратил свои тщетные попытки. - Ты, я вижу, жив-здоров, - улыбнулась Вайс. - Вот и Ванька точно так же. Что с ним станется? А стресс - дело поправимое. - И ты говоришь, что ничего серьезного! - девушка всплеснула руками, чуть не выронив папку. Потревоженный Гилбёрд возмущенно пискнул. - Ты как такое допустил?! - Ты за кого принимаешь Великого? - возмутился Пруссия. - Я всегда находил выход из самых сложных ситуаций. - Гляди мне. Головой за Родину отвечаешь, - шутливо пригрозила пальцем Марина. - Я твоя Родина, смертная, - оскорбленно шикнул Гилберт. - Вы оба мои любимые Родины, не ревнуй, - засмеялась девушка. - Ладно, я побежала, а то, если ГАИшник поймает, устроит взбучку. Бывай, Гил, - она поспешила дальше. ГАИшником Вайс прозвала своего начальника - Горкина Алексея Игоревича*. Гилберт хмыкнул чему-то своему и пошел в противоположную сторону. Желтый птиц привычно устроился в его белых волосах.

***

В лаборатории, которую выделили Байльшмидту, стояла куча всяких приборов, было светло и пахло различными препаратами. Пруссия надел белый халат, перчатки, и подошел к столу. Телефон был предусмотрительно выключен и отложен в сторону, так как уже несколько раз звонил некто "Медведь". Главное, чтобы сам Брагинский об этом не узнал. Гил мстительно захихикал. Пусть помучается. Пару идей он откинул сразу, алкоголь и лекарства, пусть даже природные, абсолютно несовместимы. Создавать что-то химическое, травить Ивана, ему тоже не хотелось. Пруссак стал перебирать в уме предпочтения русского. "Россия любит сладкое. Ксе-се-се, а это мысль. Если взять рыбий жир, который Иван так не любит (да, я коварен), добавить немного глюкозы, немного желатина... Я гений!"**. В лаборатории закипела работа. Ближе к ночи заглянул тот самый Алексей Игоревич, узнать, все ли в порядке. Гилберт только отмахнулся, мол, иди давай, не мешай Великому Мне творить. Всю ночь Байльшмидт работал. Лишь к утру, после нескольких кружек крепкого черного кофе, раздалось громкое "Вот оно!". Получившийся препарат Пруссия считал идеальным. Оно и не мудрено, ведь он сделал его сам. Изобретение представляло собой обычный мармелад. Да, вы не ослышались, совершенно обычный на вкус и вид мармелад, но все же с секретом. А заключался этот секрет в том, что сладость была изготовлена из рыбы. И вы снова не ослышались. Рыбий жир являлся основным компонентом данного изделия. Не успел Гил порадоваться своему новому изобретению, как его светлую голову омрачила новая мысль: как, собственно, лечить Брагинского мармеладом? Русский, в конце концов, не девушка, которой можно запросто подарить конфеты. И, зная Россию, Пруссия не стал бы отдавать ему всю коробку. Умнет же за один присест, медведь-сладкоежка, а это какое-никакое лекарство. Подойти и сказать: "Смотри, что Великий Я для тебя сделал, восхваляй меня!" - тоже не выход. Не поймет Россия его заботу. Он, скорее, рассмеется и будет упоминать при каждом удобном случае. Нет, так дело не пойдет. Но на то Пруссия и Великий, чтобы придумывать гениальные планы. Задумка Байльшмидта была проста до безобразия: всего лишь спросить Брагинского о его самочувствии. Наивный Иван о всех недугах сразу расскажет, а Гилберт тут как тут. Сочинит байку про секретное лекарство и конфетку отдаст. Одним махом двух зайцев: и насмешек избежит, и благодарность получит. Пруссия ухмыльнулся, потирая руки. Итак, операция "Забота Великого" официально разработана. Маленький Прубёрд закружил вокруг хозяина, радуясь его успехам.