***
— Ну что, Макфин, посмотрим на твои умения? — Джефферсон ухмыляется, вместе с этим выводя меня из себя. — Напрасно ухмыляешься, я тебя сейчас же положу, — произношу я, явно заставляя его веселиться. Чертов придурок. Я делаю пробный удар. Он с легкостью ловит мою руку и опускает вниз. — Нет, — он мягко отчитывает меня, берет мою ладонь в свою, и показывает, как правильно сжимать пальцы в кулак. — Когда бьешь, ты должна выровнять обе кости своей руки — локтевую и лучевую — в уровень с запястьем. Запястье не должно быть вялым, держи его идеально ровно. Теперь начни удар, напряги пальцы, а когда бьешь, поверни руку, чтобы локтевая, лучевая и запястье были словно цельная кость. Попробуй. Я попробовала, и он кивнул. — А теперь используй вторую руку для защиты. Я держала одну руку, прикрывая лицо, а второй атаковала, снова и снова, замечая, что он только защищается, не нападает в ответ. — Покажи мне еще какие-нибудь движения, которые я не знаю, — сказала я и затаила дыхание, удивляясь, что получаю от этого больше удовольствия, чем ожидала. Он потянулся к обеим моим рукам и согнул их, чтобы я защищала кулаками лицо. — Хорошо, давай попробуем удары «раз-два». Всегда прикрывай лицо ладонями, а тело руками, даже когда наносишь удары. Бей сначала левой, — он вытянул мою руку по направлению к своей челюсти, — затем смени баланс на ногах, чтобы со всей силы ударить правой. Сила для удара должна идти отсюда, — он тыкает пальцем в центр моей грудины, после чего проводит ладонью вдоль моей руки до кулака, — и прямо до костяшек. Он демонстрирует удар. Теперь моя очередь попробовать. Бью левой, приседаю, меняю ноги и сильнее бью правой. Его глаза восхищенно заблестели. — Попробуй еще раз. Во время второго удара бей меня в разные места, а не в одно и то же. Он становится в стойку, его ладони раскрыты, чтобы поймать мои удары. Выполняя указания, я использую левую руку, чтобы нанести быстрый удар по его ладони, который он легко ловит, потом правой я наношу более сильный удар по другой ладони. Мои удары идеальны, но мне кажется, что нужно добавить больше силы. — Двойной удар левой, — говорит он и смещает ладонь, чтобы поймать мой удар. — Теперь правой, — я бью в его ладонь кулаком — пуф. Потом я решаю удивить его и пробиваю правой ему в живот, который автоматически напрягается, стоит мне лишь коснуться его, от чего костяшки на пальцах начинают ныть. Но он удивлен, что я смогла достать его этим ударом. Да, Элиот Джефферсон, я кое-что могу. — Я удивлен, Макфин, я сильно удивлен, — он покачивает головой. — Ты где-то занималась борьбой? — Нет, жизнь меня несказанно потрепала, а без самообороны мне в ней, в принципе, не выжить. Отец учил некоторым приемам, но тебе об этом знать не нужно, — я схватила раннее брошенную на газон бутылку воды и опустошила ее в считанные секунды. — Я просто хочу сказать, что ты молодец, — в его глазах я наблюдаю то, что вижу всего лишь второй раз — восхищение. — Да. Иногда приятно надрать тебе задницу, от чего тренировка становится еще лучше. Но если мы закончили, то я, пожалуй, пойду, — я хватаю свои потрепанные босоножки и удаляюсь, чувствуя взгляд голубых глаз Джефферсона на своей спине. Сейчас мне необходим лишь прохладный душ, ведь чертовски хочется смыть с себя пот и все это дерьмо, что несет за собой Дезмонд.***
Дорога до автобуса была не долгой, но этого времени хватает достаточно, чтобы подумать о проблемах. В мою голову снова врезается Элиот. Я все больше убеждаюсь, что за оболочкой крутого, самоуверенного паренька скрывается совершенно иная душонка. Сегодня он показал себя с другой стороны. Стремился помочь, не грубил, и ярость пропала долой из глубины его глаз, что было олицетворением однозначно другого Элиота. Даже иметь с ним дело, когда он не ведет себя, как подлый ублюдок — приятно. Конечно, это не значит, что я сразу забуду все выходки парня, но, возможно, стоит посмотреть на Джефферсона с другой стороны… По возвращению домой, я сразу вижу Сью, которая уселась на ступенях автодома с чашкой горячего чая в озябших ладошках. Сегодня, на удивление, теплее, чем было в другие дни, но холод, который несет за собой воздух с примесью машинного масла и городского смога, все же заставляет поежиться. Мы давно не разговаривали с Молли, что доставляет мне порцию боли. Я была нужна ей, но не замечала этого. Она была мне нужна, но я снова не замечала. Я была чертовски глупой. Я скучаю по ней и нашим разговорам так же, как скучаю по Ребекке. — Сью, — крикнула я, от чего девушка резко пошатнулась и пролила на себя кипяток. Она взвыла, затем начала размахивать ладошкой над обожженным местом, но ни разу не взглянула на меня. И я понимаю. На ее месте я бы вообще послала Глорию как можно дальше. — Сью, милая, прости, я не хотела тебя напугать, — она не поднимает на меня свой взгляд, не обращает никакого внимания. И у меня нет права на нее злиться. Я не заслуживаю ее внимания. — Молли, пожалуйста. Я подбегаю к ней, хватая ее в свои медвежьи объятия так, чтобы она не смогла в случае чего сбежать. Как по волшебству, девушка начинает вырываться, кидая в мою сторону различные проклятия. Что-то вроде: — Черт бы побрал тебя, Макфин! — Отпусти меня, чертова ведьма! — Если ты, мать твою, меня не отпустишь, я врежу тебе! Я начинаю беззаботно смеяться, потому что вся происходящая ситуация меня жутко забавляет. Хотя, на самом деле, я понимаю, что это — ни капли не смешно. То, что сейчас происходит — абсолютно нормально. И я ненавижу себя, потому что позволяю Сью считать это нормой. — Пожалуйста, милая, выслушай меня, — я отпускаю ее, ибо девушка потихоньку превращается в зверя в моих руках. — Глория Макфин, — произнесла она очень едко, снисходительно, с ложным спокойствием. — Не могла бы ты пойти к черту отсюда и оставить мою душу, и мой чай в покое? — Прости, мне жаль, что я напугала тебя, — она складывает руки на груди и закатывает потемневшие от злости, цвета хвойных иголок, глаза. На секунду я хочу послать ее, развернуться и уйти туда, куда она сказала мне, но держу себя в руках. Пора взрослеть. Пора понять, Глория, что ты не можешь отбрасывать в сторону каждого важного тебе человека, которому ты сама же и доставила порцию боли. — Сью, прости, я не хотела тебя обижать, — раскаиваюсь я и слышу лишь недовольный смешок. — Мм, Глория, ты не обижала. Ты просто забыла, твою мать, о моем существовании! — Нет, поверь. У меня сейчас чертовски болит голова, ибо она забита всем тем дерьмом, что несет за собой дядюшка Дезмонд, поэтому несколько дней я была отдаленной. Не только с тобой, но и со всеми. И мне безумно жаль… — Глория, это не оправдание! — она вскидывает крохотные ручки, передавая мне свой внутренний шквал эмоций. — Я не наблюдала тебя рядом, когда ты была мне так нужна! — Тоже самое мне сказала Ребекка в день нашей первой ссоры, пожалуйста, не заставляй меня переживать эти эмоции снова, — я с трудом подбираю нужные слова, потому что сейчас мне действительно не смешно. Воспоминания резко вонзаются обрывками в мое подсознание, от чего я сжимаю кулаки. Снова Ребекка. Везде Ребекка. Все о Ребекке. — Прости, Глор, если снова заставила тебя задуматься о ней, но мне тоже больно. Потому что человек, который мне важен больше, чем этот поганый мир, игнорировал меня семь дней! — Прости меня. Подлый Дезмонд. Ты же знаешь, что он мне звонил? — прохрипела я. — Нет, тебя не наблюдалось рядом со мной неделю. Откуда я могу знать? — договорив фразу, она делает глоток чая, затем морщится; он горячий. — Знает только Стив, о самом звонке, деталей не знает. А тебе я сейчас все расскажу, — я хватаю ее за руку, и мы отходим на приличное расстояние от автобуса. Девушка до сих пор прибывает в шоке от мною сказанного. Я чувствую гнев, исходящий от каждой клеточки ее организма. Она тоже жаждет мести с Дезмондом. За это время, что мы провели с ней вдвоем, были раскрыты все карты. Было рассказано все. И не хочется, чтобы это вышло за рамки нас. — Но Глория, почему ты не хочешь рассказать парням о звонке? Они имеют право знать, тем более, если это касается твоей безопасности, — она удивленно таращит глаза, будто я только что сказала: «завтра я буду в позе жирафа выносить Дезмонда» — иначе не передать взгляд Сью. — Боже, мелкая, ты не понимаешь… — я вздыхаю. — Я хочу хотя бы раз в жизни сделать что-то сама. Я хочу сама размазать его голову о кирпичную стену. Я не хочу, чтобы мне в этом кто-то помогал. — Да, я… я понимаю, — да ни черта ты не понимаешь, и от этого становится еще больнее. Ребекка бы поняла. — Что же, я рада. Надеюсь, мы забыли про обиды? — Мы посмотрим на твое поведение, убийца-Макфин, — девушка рассмеялась, но я нет. Мне не до веселья. Дорога в автобус показалась вечной, оказывается, мы успели отойти на приличное расстояние за время разговора. Молли пинала небольшой камешек, а я смотрела на небо. Почему Дезмонд не может превратиться в этот камешек? Я бы пинала его точно так же. Ноги ужасно изнывали по приходу домой. Сью простонала, что-то вроде: «я сейчас умру», а я, рассмеявшись, забралась в автодом. Как и ожидалось, парней, кроме Элиота, не оказалось в автобусе. Я закатила глаза, но решила воздержаться от гневных комментариев. Они не посвящают в дела, и я не буду. — Макфин, — жаль, но все мои мысли о том, что Элиот не такой, каким кажется, улетучились в одно мгновенье. — Хочу еще раз похвалить твою тренировку. — Ты это уже говорил. — Я же подтвердил, что хочу еще раз похвалить, — он ухмыльнулся, откинувшись на спинку дивана с бутылкой пива в руках. — Ощущение, будто говорю с ребенком, — проворчала я, достав сигарету из кармана джинсов Стива. — Аналогично. Закурив, я не получила ничего. Ни расслабления, ни отвлечения от дурных мыслей. Клубы дыма бессмысленно развеивались по салону. Я и не заметила, что Молли еще не зашла. — Ты хочешь узнать обо мне. Я знаю, — прохрипел он, похлопав ладонью рядом с собой на диване. — Мне Алекс сказал. — Нет, мне неинтересно. Точнее, не особенно, — я все же села, ибо сейчас он не вызывал у меня ничего, кроме дружелюбия. — А я расскажу. Все тебе расскажу. И о Дезмонде, и о той роковой ночи, — он вдохнул большую порцию воздуха. — В тот день я пришел в один из местных пабов со своей девушкой — Кэтрин. Я любил ее, Макфин, возможно сильнее, чем ты можешь себе представить. Она была из плохой компании, но я не мог подумать, что настолько. Отвернувшись буквально на секунду, я не заметил, как Дезмонд волочил Кэтрин в сторону подвала. Мне было неспокойно, моя девушка просила оставить ее в покое. Я, конечно же, двинулся за ними, — он выхватил у меня сигарету и сделал затяжку. — Тогда я был слабаком, мне было страшно. Я был не таким, как сейчас. Сейчас я сломан, я сумасшедший, а тогда был щупленьким пацаном, который всего боится, — он печально улыбнулся. — Я пришел в комнату и испуганно закрыл глаза от увиденного: моя девушка лежала с простреленной головой, а рядом с телом Кэтрин стоял Дезмонд, — в моих глазах защипало от услышанного. Я понимаю, что он чувствует, и никому не пожелаю такого. — Его глаза нашли мои. Он просил денег, много. У меня их не было. Моя мать была серьезно больна, и все уходило на лечение. Тогда он попросил кое-что другое, чтобы я мог искупить долг за свою девушку. Работу. Я должен был находить тех, кто ему нужен, и убивать. И в их числе была ты. Я вышел на твой след, видел тебя с твоими голубыми волосами. Не знаю, что случилось, но я тебя не убил. Я поклялся сделать это в другой раз. Поклялся Дезмонду, и сейчас самый подходящий момент, Макфин. Мое сердце замерло, когда его руки сжали небольшой металлический ножик.