По ту сторону лжи

Толком поспать у Бё так и не вышло: усталость была такой сильной, что не получалось расслабиться, а голова гудела от мыслей и идей. Бё думал, что если поделится догадками с кем-то, с тем же Юуто, ему станет легче. Однако на деле вышло иначе, и вместо того, чтобы отключиться и немного отдохнуть перед новым свиданием с Казуки, Бё снова и снова прокручивал в голове события последних десяти дней. Думал обо всем, что произошло с ним в Нахе, о том, что он узнал, а еще о Юуто и его вчерашней выходке. "Я что-то упускаю, что-то важное", - вяло размышлял Бё, глядя через смеженные ресницы прямо перед собой на белую стену, которой касались первые неуверенные лучи зимнего солнца – зашторить окно Бё забыл. Информации, которую он получил за последнее время, было слишком много – не получалось отфильтровать лишнее и взять во внимание только нужное. Одноклассники Казуки, девушка Манабу – она же, как оказалось, бывшая девушка Руи, официантка из кафе, для-друзей-просто-Джин, и еще Натсу… Лица мелькали в воображении засыпающего Бё, лица людей и слова, что они говорили. Чаще всего перед глазами всплывал образ Юуто, и даже сквозь дремоту Бё чувствовал досаду, когда снова думал о том, что не стоило с ним заниматься сексом. "Но в постели засранец хорош…" – в очередной раз мелькнула мысль, только Бё все равно не мог не сердиться на себя. Как бы приятно ему ни было с Юуто, его поведение накануне навело Бё на мысль, что надоедливый дурак имел неосторожность в него влюбиться. Уснуть не получалось, и Бё понял, что пора бросать эти безнадежные попытки – следовало подняться, умыться и ехать к Казуки, как бы паршиво он себя ни чувствовал. Перед тем, как отправиться в больницу, Бё решил сперва позавтракать. Медленно потягивая кофе, он успокаивал себя мыслью, что в самом скором времени Казуки разрешит все его сомнения, расскажет, как было дело, и головная боль, которую Бё сам себе придумал, наконец отступит. Невольно его мысли опять возвращались к Юуто, к его странному утреннему бегству, и Бё решил, что с него не убудет, если он позвонит и поинтересуется, куда и почему тот удрал на рассвете, ничего не объяснив. Достав телефон, Бё набрал нужный номер, и под сердцем зашевелилось плохое предчувствие, когда после шестого гудка включился автоответчик. Оставлять сообщение Бё не стал, но сбросил вызов и зачем-то набрал номер еще раз. Такое глупое поведение, как настырный дозвон тому, кто не может или просто не хочет с ним разговаривать, было нетипично для Бё, и он лишь успокоил себя тем, что никто не узнает. Утешение было слабеньким, а Юуто снова не ответил, чем вызвал в душе Бё новую волну раздражения. И только когда Бё, обуреваемый самыми противоречивыми мыслями, подъезжал к больнице, его мобильный зазвонил. Чувство слабого разочарования, которое испытал Бё, глядя на дисплей и видя незнакомый номер, ему не понравилось. - Слушаю, - вежливо ответил Бё, одной рукой прижимая трубку к уху, второй выкручивая руль, чтобы пристроиться на свободное место на парковке. - Бё, у меня проблемы. От неожиданности Бё чуть сильней дернул руль и чуть было не въехал в соседний автомобиль. Спасли богатый водительский опыт и хорошая реакция: Бё успел затормозить в последнюю секунду. - Какого хрена… - зло процедил он, тут же забывая, что именно этот голос не так давно желал услышать, и снова осторожно нажимая на газ, чтобы развернуть машину. - Я не хотел тебе звонить, но больше некому, - слышно было, что Юуто невесело усмехнулся в ответ на такое недружелюбное приветствие. - Что случилось? – вздохнул Бё, нажимая на тормоз и останавливаясь. Машина перегородила проезд, но Бё решил не рисковать и припарковаться, когда договорит – оставалось лишь надеяться, что никто не будет ехать по этому ряду. - Я в полиции и… И мне нужна помощь. - Твою мать, Ю! – от души прокомментировал услышанное Бё. – Будет хоть раз такое, что ты нарисуешься, но при этом не принесешь с собой сто проблем? - Если тебе трудно, я не настаиваю, - сухо отозвался Юуто, который определенно был не в настроении пререкаться. Отстраненно Бё подумал о том, что если бы разговор имел место неделю назад, он пожелал бы Юуто всего хорошего и попрощался. Но теперь Бё был вынужден признать, что нечто изменилось, потому что прежде чем осознать, что говорит, он устало спросил: - Что случилось и как тебе помочь? - Я подрался кое с кем, - мрачно ответил Юуто и, чуть помедлив, добавил: - Знаешь… Похоже, ты был прав. - В чем прав? – растерялся от такого заявления Бё. - Я… Я все при встрече расскажу, - голос Юуто звучал как-то вымученно, и Бё показалось, что по какой-то причине тому сейчас очень плохо. – Можешь приехать? За меня нужно внести залог, или я тут надолго встряну. Но я все верну тебе, ты не думай… - Куда ехать? – перебил его Бё, включая навигатор. О том, что встреча с Казуки откладывается, Бё предпочел не думать, как и о том, какой он непобедимый идиот. Проторчать десять дней в Нахе, чтобы быть рядом, когда Казуки очнется, и в итоге, дождавшись этого дня, носиться по городу, выручая придурка Юуто, надо было уметь. "Я – редкостный кретин", - сделал вывод Бё, выезжая с парковки. Сосредоточиться на дороге не получалось, Бё думал о том, с кем подрался Юуто и что он имел в виду, когда говорил, что Бё был в чем-то прав. * Процедура внесения залога оказалась не такой уж простой и быстрой. Бё пришлось подождать, пока его приняли, пришлось объяснить, что ему надо, после он долго заполнял кипу бумаг, удостоверяя, заверяя и подписывая. Сумма самого залога тоже оказалась внушительной, но о деньгах Бё уже не думал, хоть и не особо верил, что ему кто-то что-то вернет. "А Казуки там один среди врачей", - нашептывала некстати проснувшаяся совесть, и Бё начинал медленно ненавидеть бумажную волокиту, с которой пришлось столкнуться, ненавидеть Юуто и, что самое неприятное, самого себя. Как обычно, Бё был не склонен к самообману и признавал: в сложившемся положении вещей виноват был лишь он один. В конце концов, никто не заставлял его нестись на помощь к ходячей неприятности Юуто, либо же он мог приехать после того, как повидает Казуки. От последней мысли Бё окончательно сник. - Вам придется еще немного подождать, - извиняющимся тоном сообщила ему девушка в форме – Бё не знал, какую должность она занимала в полиции, да и не хотел вникать. - Немного – это сколько? – как можно вежливей выдавил Бё, стараясь скрыть раздражение. - Около получаса, - все так же дежурно-виновато сообщила девушка. – В холле внизу вы можете выпить кофе. Бё только кивнул на это и поднялся на ноги, понимая, что за вежливым предложением скрывается просьба покинуть кабинет. В просторном холле на первом этаже суетились люди, сотрудники полиции в форме и в штатском мелькали перед глазами устроившегося в кресле у стены Бё. Кто-то тоже ждал рядом с ним, кто-то спорил и обсуждал что-то – прежде Бё не доводилось бывать в полиции, и он подумать не мог, что эта организация изнутри так похожа на муравейник. От гула и духоты начала болеть голова, и больше всего Бё сожалел о том, что не может даже позвонить Казуки и предупредить, что скоро уже приедет. Впрочем, как скоро, Бё тоже не знал, чувствуя, что обещанным получасом дело может и не ограничиться. От нечего делать, Бё снова и снова думал о Юуто, о том, как тот напился накануне, какую ахинею нес в машине и как непонятно вел себя утром. Гадая, что же все-таки произошло после того, как Юуто уехал из гостиницы, Бё шаг за шагом попытался восстановить в памяти их разговор, но опять не нашел ответа. Юуто ставил под сомнение каждое его слово, не поверил в то, что Руи может быть виновен, страдал от похмелья, просил воды и… "…И на нервах вырвал у меня из рук эту чертову башенку", - закончил Бё. Кроме повышенной раздражительности, которую можно было объяснить обыкновенной головной болью после выпитого, ничего необычного в поведении Юуто не было. Бё уже хотел отмахнуться от этих мыслей и подумать о чем-то более приятном, когда вдруг почувствовал, как по спине пробежал неприятный холодок. "Ты задолбал этот Биг Бен вертеть… Да мне по фиг, откуда он!" – как наяву услышал Бё слова Юуто и едва ли не подскочил на месте от осенившей его догадки. - Это же очевидно… - если бы сейчас у Бё был хоть один собеседник, он бы выкрикнул эти слова, но, не имея, к кому обратиться, лишь сдавленно прошептал их. Никто из людей вокруг не обратил внимания на Бё, когда тот резко поднялся на ноги и сделал несколько шагов из стороны в сторону, нервно сцепляя и сжимая собственные пальцы. "Биг Бен. Не просто башенка, а тот самый лондонский Биг Бен", - думал Бё, успевая мысленно материть последними словами собственную несообразительность. Биг Бен – сувенир из далекой страны, где холодно и сыро, где разлука невыносима, и где бесхарактерного романтика Осаму заставили учиться богатые влиятельные родители. "Башенка с часами под крышей" – вот как описал бы безделушку Бё, в отличие от Юуто, который сразу провел ассоциацию с самой известной башней Великобритании. "Манабу", - щелкнуло в голове Бё. Манабу родился в Глазго, или в Брайтоне, или еще где-то – Бё не помнил, но точно знал это от Руи. Родители Манабу с ним вместе вернулись в Японию, только когда тому исполнилось десять – вот как сказал Руи. - Я – идиот, - чуть было не застонал Бё, и какая-то пожилая женщина, сидевшая рядом, неодобрительно на него покосилась. Как он сразу не додумался, что письма были из Англии? Как он сразу не понял, что за сувенирная башенка была в его руках? Ведь совсем недавно Руи упоминал в разговоре именно эту страну. Со стороны Бё должен был выглядеть очень глупо, как мечущийся в клетке зверь или, что вероятней, как бьющийся в приступе психопат. Все детали пазла теперь складывались, и то, что не вписывалось в теорию о Руи как убийце, теперь идеально сошлось. Бё не подозревал Манабу, потому что решил, что Казуки спал с ним. Но что, если Маса действительно все не так понял? Бё не подозревал Манабу, потому что его отец уже умер, и Казуки не смог бы навещать его в больнице. Но что, если он ходил вовсе не к отцу?.. Только один человек мог разрешить его сомнения, и Бё схватил свой мобильный. Листая телефонную книгу, он подумал о Юуто и о том, что безмозглый придурок, каковым его считал Бё, догадался обо всем первым, раньше него сложил нужные факты и поучил ответ на загадку, над которой Бё бился так долго – только так он мог объяснить его странное поведение и то, что Юуто вляпался в неприятности. Он сказал, что подрался с кем-то, и теперь Бё спрашивал себя, не отправился ли он бить морду Манабу? - Доброе утро, - голос Миа звучал приветливо и доброжелательно. - Миа, это Бё… То есть Масахито, - выпалил Бё, даже забыв поздороваться. - Я поняла, у меня сохранен номер, - по голосу было слышно, что Миа вежливо улыбнулась. – Как там Казуки? - Все в порядке, очнулся, - заверил ее Бё и поспешил задать самый главный, волнующий его вопрос: - Миа, вы слышали тогда, на встрече одноклассников, как Казуки говорил по телефону. Если я сам назову фамилию, вы вспомните ее? - Н-не знаю… Наверное, - растерялась от такого напора Миа. - У этого Казухико или Казухиро, как его там, фамилия Ошио? * - Это самое необычное дело, о каком мне приходилось слышать. Мало того, что само по себе невероятное, как в кино прямо, так еще и раскрыла не полиция, а… А любитель. Бё только усмехнулся: он был практически уверен, что в последний момент Натсу сдержался и не сказал слово "дилетант" или еще что похуже. Впрочем, даже если это действительно было так, Бё не собирался обижаться на правду – он искренне верил в то, что ему просто повезло узнать нужные сведения вовремя. - Счастливая случайность, - озвучил свои мысли он. – Просто вы расследовали по правилам, искали убийцу на черном Ниссане. А я начал копаться в прошлом Казуки, что оказалось более верным. В будний день в маленьком баре было практически безлюдно и от того тихо и скучно. Лениво потягивая пиво, Бё думал о том, что в другой ситуации не пошел бы с Натсу никуда, но в настоящий момент он по-прежнему оставался в Нахе, где развлечения выбирать не приходилось. Казуки пришел в чувства, с каждым днем ему становилось все лучше, и он на глазах шел на поправку, но в семь вечера время посещения заканчивалось, и Бё не знал, куда себя девать. Потому, когда Натсу предложил пропустить по пиву, он не стал отказываться. - Ты не поверишь, но большая часть преступлений раскрывается только по счастливой случайности, - коротко рассмеялся Натсу. – Звезды сходятся, кто-то оказывается в нужном месте в нужное время и узнает какие-то факты, которые приводят к преступнику. И ты в любом случае молодец. - Спасибо, - вежливо поблагодарил Бё. Он чуть было не добавил, что в этом не только его заслуга, что импровизированное расследование не обошлось без помощи Юуто, но упоминать о нем Бё не хотелось. - А ты не думаешь продолжить? – вдруг спросил его Натсу. - В смысле? – не понял Бё. - Ты бы мог стать частным сыщиком, - весело подмигнул ему тот. – Я слышал, получить лицензию не так уж сложно. Бё чуть пивом не подавился, когда услышал это предложение. - Спасибо, конечно, но меня уже и так мутит от всех этих тайн, - пробормотал он, вертя в руках бокал. - Это сейчас, пока воспоминания свежие, - хитро прищурился Натсу. – Но, может быть, потом тебе захочется повторить. Талант у тебя определенно есть. - Разве что талант находить неприятности на собственную задницу, - невесело усмехнулся Бё и поднял стакан, предлагая тост. – За то, что все хорошо закончилось. Несостоявшимся убийцей действительно оказался Манабу, а не Руи, как изначально предположил Бё. И хотя он сам дошел до разгадки, в глубине души не сразу смог поверить в это. Какое-то время Бё чудился подвох, и он сам не мог объяснить почему. Возможно, причиной его неверия было то, что Манабу ему скорее понравился, чем нет. Изначально Бё заподозрил именно Руи, а не истинного преступника, потому что отец Манабу давно умер – об этом рассказал Юуто чуть ли не в первые дни после приезда Бё в Наху. Бё рассудил, что тогда и в больницу ходить не к кому, о чем и рассказал Юуто, когда тот ночевал у него в номере. Лишь в тот момент, когда он связал пребывание Манабу в Англии с обучением отца Казуки за границей, на Бё снизошло озарение. С чего он вообще взял, что Казуки навещал отца? Почему этим человеком не мог быть его дед? Дед, который в свое время запретил сыну жениться на беременной возлюбленной, но, уже будучи при смерти, думая о прожитых годах, мог вспомнить о том, что у него был еще один внук. Мог испытать чувство вины – ведь именно под его давлением сын оставил свою девушку. Мог пожелать увидеть этого внука. Быть может, попросить прощения, а заодно включить его имя в завещание. О том, что Манабу ждет скорого наследства от старого деда, Бё тоже слышал задолго до того, как дошел до разгадки, но не вспомнил, когда искал ответы. Это же объясняло появление адвокатской конторы и письмо, которое получил Казуки. Как только Бё построил это предположение, он вспомнил о заложенном доме матери Казуки, и снова осознал, что все сходится. Когда Осаму и его законная жена погибли, некому стало оплачивать содержание внебрачного сына и его матери. Видимо, какое-то время Каяо смогла протянуть на старых сбережениях, Казуки окончил школу, но тут деньги закончились – жалованье библиотекаря не могло покрыть такие расходы, к каким привыкла Каяо. Вот и получилось, что к моменту ее смерти долгов было столько же, сколько и имущества – Казуки не получил от матери наследства. По этой же причине – из-за скоропостижной смерти – спустя годы отец так ни разу и не появился в жизни Казуки. Когда сын вырос, он был уже мертв. Последнее, что смущало Бё, это близость Казуки и Манабу, о которой говорил Маса. Но здесь оказался прав Юуто, когда сказал, что Маса все не так понял. Ответ на этот вопрос Бё дал сам Казуки, когда наконец почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы слушать и говорить. Он-то и рассказал, что был рад обрести новую семью – рад не столько будущему наследству, сколько просто тому, что он теперь не один. Он говорил об этом с Манабу, когда они вышли на перекур, в порыве чувств Казуки обнял его, а Маса, который случайно их увидел, возомнил невесть что. Бё не слишком осуждал его за это – если бы он заметил двоих обнимающихся парней, он сам подумал бы о том же. Но ко всем этим выводам Бё пришел уже позже, а в первую очередь были слова Миа, которая подтвердила, что фамилия, которую по телефону назвал Казуки, была именно Ошио. - Точно! Как у Манабу! Мне еще показалось, что фамилия достаточно распространенная. И как я сразу не вспомнила? А вот имя все равно затрудняюсь назвать… - зачастила обрадованная Миа, но Бё уже не слушал ее. Он только порадовался тому, что в свое время Манабу сунул ему в руки свой выпускной альбом, и что он запомнил его фамилию. Тогда же, дожидаясь Юуто в полицейском участке, Бё понял, что тот обо всем догадался. Каким бы кретином Бё ни считал Юуто с его идиотскими выходками, скверным характером и привычкой закладывать за воротник, дураком друг Казуки точно не был. Бё был практически уверен, что, придя к тому же выводу, что и Бё, Юуто не придумал ничего лучше, чтобы помчаться к Манабу выяснять правду, бить морду или предупреждать, что скоро за ним может явиться полиция – Бё считал, что в случае Юуто все варианты были равно возможны. Первым порывом Бё было сесть в машину и помчаться к дому Манабу, чтобы узнать, что там произошло и чтобы собственноручно задержать предполагаемого преступника – человека, который хотел убить Казуки. Но это умопомешательство было секундным. Бё напомнил себе, что он не супер-герой из сериала, потому просто набрал номер Натсу и наспех рассказал, что произошло. - Да ты шутишь… - сперва не поверил своим ушам Натсу. - Я ничего не утверждаю, и у меня нет доказательств, - честно признался Бё. – Но вы можете проверить мои предположения. А еще этот придурок Юуто наверняка с утра ездил к Манабу. Так что тот уже может быть предупрежден. Ошарашенный Натсу поблагодарил его и попрощался, а Бё не оставалось ничего, как дальше ждать Юуто. Его догадки оказались правильными. Уже позже он вспомнил детали, которые упустил раньше. Например, что мужчина на портрете в альбоме Каяо Сатоо, показавшийся ему смутно знакомым, действительно был чем-то похож на Манабу. Не настолько сильно, чтобы Бё смог сразу догадаться, но достаточно, чтобы найти сходство, зная правду. Еще Бё припомнил, как удивился, что Манабу приехал на их спонтанную пьянку с Юуто и Руи. Тогда Бё впервые увидел Манабу и долго гадал, какого черта тому понадобилось тащиться через весь город к пьяным приятелям, которых и друзьями-то нельзя было назвать. Теперь Бё вспоминал, как заплетающимся языком Руи рассказывал ему о Казуки, который в больнице, и о его друге Бё, который прилетел по этому поводу из Токио. Бё и подумать не мог, что именно это толкнуло Манабу бросить дела и приехать, но теперь понимал, что, вероятно, так оно и было. Наверняка Манабу нервничал из-за совершенного преступления, наверняка переживал, что Бё может быть что-то известно о наследстве, вот и решил познакомиться лично. В последующие дни от Натсу Бё узнал, что черный Ниссан Сентра был взят в прокат не Манабу, а Наоми – именно поэтому сопоставление фамилий арендаторов машин и одноклассников Казуки не дало результата, имени Наоми в списке проверяемых не было, а тем временем девушка уже давно ездила на этой машине – Манабу просто позаимствовал ее в тот вечер, когда решил разобраться с Казуки. А еще оказалось, что в прошлую субботу после долгой болезни скончался дед Казуки и Манабу. Адвокат из "Имаи и партнеры" наведался к Казуки в больницу – он готовился зачитать завещание и интересовался, каково состояние одного из главных наследников. Его и видел Даичи, о чем позже сообщил Бё. В участок Юуто попал после того, как полицию вызвала Наоми, когда он ворвался едва ли не на рассвете в квартиру, закрылся с Манабу в кабинете, откуда вскоре послышались звуки борьбы. Бё даже не удивился, когда одно из его предположений оказалось верным – Юуто не придумал ничего лучше, как отправиться к Манабу и спросить в лоб, правильны ли догадки Бё, а после полезть в драку. В тот день Бё так и не дождался Юуто в полиции: запоздало его осенило идеей, что все необходимое он сделал, а стало быть, может идти – Юуто выпустят и без него, а заставлять ждать Казуки было неправильно. Когда же вечером Бё вернулся в гостиницу, он обнаружил Юуто в холле на первом этаже. О чем Юуто говорил с Манабу, оставалось лишь гадать, но сцепившись, синяков друг другу успели наставить оба. Приехавшая полиция сперва задержала Юуто, но благодаря помощи Бё его почти сразу отпустили, а Манабу в тот же день выдвинули обвинение – на арендованном Ниссане осталась заметная вмятина. Наоми не могла быть причастна – в тот вечер, когда совершилось покушение, она была у родителей в Киото. А вот у Манабу алиби не было. - Какой же ты идиот, - вздохнул Бё, останавливаясь напротив Юуто и рассматривая его разукрашенную физиономию. Бровь была рассечена, под левым глазом наливался синяк – каким бы мелким ни казался Манабу, дать сдачи он успел. Юуто поднял на Бё пустой взгляд, и тот понял, что не чувствует раздражения, которое привычно появлялось в присутствии Юуто. - Мы были лучшими друзьями, - бесцветным голосом сообщил тот, проигнорировав слова Бё. – Как он мог вообще? Как Манабу мог, Бё узнал позже. Все же он не был заправским преступником, и хотя убийство Казуки худо-бедно спланировал, сделано все было грубо и топорно. Как оказалось, дед Манабу к закату своей жизни изрядно поиздержался, его предприятие было на грани разорения, баснословных доходов уже никто давно не видел, и даже содержание любимого внука пришлось урезать. Манабу ждал наследства с нетерпением и жадностью. Эти деньги были нужны ему: он планировал издать свою книгу, собирался сразу перевести ее на несколько языков, и, кроме того, у Манабу была любимая женщина, которая постоянно требовала внимания и заботы – Бё сам слышал, как она выдвигала Манабу ультиматумы. Манабу очень дорожил Наоми и не мог допустить, чтобы она ушла. Узнав об этой стороне проблемы, Бё пришел к выводу, что в Нахе нормальных людей не живет. Было очевидно, что девушку больше интересовали деньги Манабу, чем он сам, но это не мешало ему слепо ее любить. Появление Казуки Манабу, мягко говоря, не осчастливило. Пока Казуки пребывал в растерянности, пока он радовался тому, что нашлась часть его семьи, о которой он никогда не слышал, Манабу был готов рвать на себе волосы, узнав от умирающего старика, что и без того не самое большое наследство тот решил поделить пополам. Это было концом всех мечтаний Манабу – он не знал, сколько точно у деда оставалось денег, но с высокой степенью вероятности предполагал, что на все замыслы ему не хватит. В панике Манабу придумал, как решить проблему. На осуществление плана потребовалось несколько дней, участь Казуки была решена. Но когда дошло до дела, Манабу так перенервничал, что сглупил и не удостоверился, мертв ли Казуки. Подписывая признание, он сообщил, что в тот вечер был вдребезги пьян, что набрался для смелости. Бё готов был поверить в это: в конце концов, не каждый день приходится убивать. Стоя перед несчастным, подавленным Юуто, Бё понимал, что надо сказать что-то ободряющее. Но утешать он никогда не умел. - Забей, - вместо правильных слов он выдал то, что в действительности думал. – Казуки жив и скоро поправится. Манабу за все ответит. Вы уже давно не друзья. Юуто без слов покачал головой, и Бё понял, что такое объяснение его не устраивает. Бё не был похож на Юуто и никогда не понимал таких людей – людей, которые считают в порядке вещей взять на себя вину за приятеля и не пожалеть об этом. Людей, которые даже спустя годы верят, что детская дружба должна что-то значить. Бё считал, что таким, как Юуто, живется трудно, что его можно только пожалеть, и никогда не признался бы даже себе, что в глубине души верит: такие люди лучше, чем он сам. - Давай сегодня напьемся. Вместе, - предложил Юуто, проигнорировав предыдущие слова Бё. - Казуки очнулся, и скоро мы уедем, - возразил тот. – Пора прекращать наше веселое общение. И пока Юуто ничего не успел ответить, Бё как будто со стороны услышал собственный голос – слова опередили мысли: - Поэтому сегодня в последний раз. Юуто на это лишь насмешливо повел бровью. - Вообще-то я тебе просто выпить предлагал, - заметил он. - А я тебе – не просто. Несколько секунд они оба молчали, глядя друг на друга. В глазах Юуто читалась насмешка и еще какие-то не совсем понятные чувства. Что было написано на собственной физиономии, Бё понятия не имел, но надеялся, что она сохраняет самый невозмутимый вид. Наконец Юуто кивнул и медленно поднялся на ноги. - Договорились, - коротко ответил он, а после спросил: - В ресторан пойдем или сразу наверх? - Сразу, - подумав секунду или две, ответил Бё. "И все же я идиот", - не без некоторой горечи снова подумал он.