От ненависти до любви

Я сидела в кресле перед зеркалом и потряхивала ногой. Волнение паутиной обвивало моё душу, я прокручивала песню и танец в голове, пытаясь не забыть даже о малейшей детали. Я беспокойно смотрела на себя в зеркало, платье с бахромой подрагивало от легкого дуновения ветра из распахнутого настежь окна. Скарлетт пыталась сделать мои волосы волнистыми и короткими, что бы я наконец могла с гордостью сказать, что похожа на подружку Гэтсби. С каждой секундой я теряла контроль, подруга посмеивалась надо мной, а я старалась этого не замечать. Проблемы, одни проблемы вокруг меня. Дженсен не звонил, я без него не имею права тянуть жребий, какой же эгоист. Я стучала телефон по подлокотнику, но ситуация не менялась в лучшую сторону, ни для меня, ни для телефон. К слову об жребии, Дарси и Джаред, Вики, и Миша уже тянули, и им выпало выступать под 37 и 49. Я готова была кусать локти от безысходность. Что я там говорила о том, что он эгоист? Ах, да, он ещё и не появился на последней репетиции. Я не имею ни малейшего понятия насколько сильно мы опозоримся. — Да, прекрати ты трястись! Лучше подай мне шпильки, — я протянула руку к трюмо и взяла с него пару шпилек. — Как я могу успокоится, если его до сих пор нет, уже 9 утра, а показ начнётся в 10, — сквозь нарастающую истерику проговорила я. — У него ещё два часа, что ты истеришь? Всё, успокоилась, встала и пошла на поиски Гэтсби, — я поднялась на бежевые туфли с устойчивым каблуком и ещё раз рассмотрела себя. Сине-фиолетовое платье с бахромой, которая металась из стороны в сторону при любом движении или дуновении. Яркие губы красного оттенка, серый смоки айс, тонкие брови и волнистые короткие волосы, которые оголяли шею. — Неплохо, Скарлетт, очень даже, — я поправила запутавшуюся бахрому. — Ты сомневалась во мне? — дверь распахнулась и в комнату зашёл Дженсен. — Джей*, забирай свою Дейзи**, — она дала мне в руки повязку с страусиным пером, такую популярную в те годы. Должна признать он выглядел потрясающе, даже, если бы я не была влюблена в него, он бы мне точно понравился. Этот белый костюм тройка, жилетка у которого была сделана из другого материала, а рубашка была с нежной голубизной, волосы были с боковым пробором и закреплены большим коливество геля — всё это так напоминало мужчин Лонг-Айленда 20-ых годов. — Если бы он был так сумашедше богат, — я тяжело вздохнула, — и не опаздывал бы, — я мечтательно подняла глаза вверх. — Я опоздал на пол часа, — он одел на себя соломенную шляпу. — Не вижу смысла с тобой спорить, когда мы опаздываем, — я поблагодарила Скарлетт и вышла за дверь. — Я правда сегодня чертовски красив? — я усмехнулась. — Самовлюбленный эгоист, — он открыл дверь в кабинет Пеллигрино. — Явились, — я укоризненно посмотрела на Дженсена, пока мистер Пеллигрино готовил листочки с номерами, — тяните. — Прошу, — Дженсен уступил эту важную часть мне. Ненавижу это чувство, когда на тебя возлагают всю надежду и ты мысленно убиваешь себя, потому что именно ты всё решаешь и от тебя зависит всё... Я тяжело вздохнула и потянулась за бумажкой. Я боялась перевернуть и увидеть номер, который красовался с другой стороны. Я посмотрела на Дженсена и перевернула бумажку. — 47, — золотая середина я выдохнула с облегчением. — Можете быть свободны, Гэтсби и его подружка, — я улыбнулась и выскочила из кабинета. — Ты видел? Ты видел, как нам повезло! — Я прыгнула на него и крепко обняла его за шею, но, опешив отошла в сторону, — Прости, это хороший номер, пошли нам нужно отрепетировать, — неловкость доходила до точки кипения.

***

Я правда пытаюсь расслабиться, стараюсь представить, что кроме нас с Дженсеном здесь на сцене и в зале никого нет. Сейчас антракт, мы представлены сами себя, но мысль срывается, как только я слышу чей-то шёпот и всё разрушилось, я чувствую себя дебютанткой... Мы сидим в темноте. Мои мысли отрывисты. Я не могу собрать их в кучу. Моё платье поблёскивает от вспышки камеры телефона или фотоаппарата. Я разворачиваю голову и вижу перед собой толпу, жалкую и голодную, как обычно. Эх, скольких артистов она погубила. Секунды кажутся годами. Слюна становится вязкой. Тяжёло глотать. Я не вижу Дженсена. Ещё хуже. Сердце бешено бьётся. Я пытаюсь приструнить его. Но опять провал. Становится трудно дышать. В глазах мутнеет. Загораются софиты... 14 секунд. Дженсен произносит свои первые слова: - "Когда заиграет маримба". Обратного пути нет, я затягиваю воздух, как наркотик в последний раз. Я чувствую руки Дженсена на своей талии. Я вдыхаю его запах. Он отрезвляет меня. Заставляет понять, что я не одна. Раз. Два. Три. "Потанцуй со мной, чтобы мы покачивались в такт музыке". Я боюсь, что забуду, что-то. Дженсен крепко держит меня. Он тоже боится. Он близко. Слишком. Захлёст. Дразниловка. В голове каша из движений. Дженсен поёт, что-то про океан, который обнимает берег. Закидываю ногу. В зале стоит гул. Чёрт, я что-то сделала не так. Дженсен крутит меня. Я падаю в его объятия. Он ведёт. Я расслабляюсь. Я ощущаю Дженсена каждой клеточкой своего тела, даже дыхание. Я сажусь к нему на ногу обхватываю руками лицо. Он улыбается глазами. Я отвечаю. Меня затянуло. Я смотрю ему в глаза. Насвай***. Я повинуюсь. Не толпе. Ему. Я ложу ногу ему на правое бедро. Подтягиваю другую. Его глаза горят. Мои огни отвечают в ответ. Я слышу восторженный гул. И улыбаюсь. Музыка практически кончается. Он проводит мной. Я практически касаюсь пола. Шпилька падает на пол. Дженсен резко поднимает меня вверх. И освободившись волосы подлетают. Мне плевать. Всё моё внимание полностью на Дженсене. Последние аккорды. Он наклонил меня. Музыка. Время. Всё остановилось. Я взяла его шляпу и закрыла ей наши лица. Он всё понял. И крепко поцеловал меня. Наверное, я больше никогда не буду так счастлива, как сейчас, как здесь...с ним. Я не знаю, почувствуете ли вы когда-нибудь такое, переживёте ли вы когда-нибудь такое, но если вам скажут, что "От ненависти до любви один шаг", улыбнитесь и проверьте сами. Может быть и ваш Гэтсби просто всё ещё ненавидит вас.