***
Когда на экране телефона высветился номер Сэма, Дин совсем не удивился. Вполне вероятно, что Сэм сейчас, как коршун, следит за всеми новостями о пожарах и в курсе всех его выездов. Новостным сводкам только дай повод, и они запихнут туда при первой же возможности все, что было, и все, чего не было. После возвращения в часть Дин пытался всеми силами избегать Майкла, чтобы, не дай бог, не выдать себя ни словом, ни взглядом, но остальные напарники прекрасно ощущали напряженность, исходящую от него, подобно электромагнитному полю. К его чести, они продолжали помалкивать и не расспрашивали ни о чем, решив сделав вид, что все в порядке, и сохраняя дружественную обстановку. Вот за что Дину нравились эти парни, так за то, что они знали, когда притормозить, и одним словом запросто могли разрядить атмосферу. У Дина ни в одной школе с одноклассниками никогда не было такого понимания, как здесь, с этими четырьмя. Майкла он даже близко не вносил в этот список. Дин чуть ли не жил в части на постоянной основе, и это было удобно. Никто не выгонял его, живи сколько влезет, только вовремя и всегда выезжай на вызовы. Так что он убивал этим преимуществом сразу двух зайцев: и не приходилось платить за номер в мотеле, и Майкл был на постоянном наблюдении. Парни время от времени по очереди съезжали, отдавая смену, и Дин выходил на вызовы с членами другой бригады. Хотя те же Эдди и Питер так же, как и он, торчали тут безвылазно, а на вопросы об этом предпочитали отмалчиваться. У каждого было право на свои скелеты в шкафу, и Дин ни на чем не настаивал. Сейчас Питер валялся на своей кровати, закинув ноги на стену, и разгадывал судоку, Эдди с Майклом храпели на всю комнату, а Боб и Джек свалили вдвоем в бар, не сумев вытащить с собой всех остальных. Дин маялся от безделья, желания идти куда-то у него не было. Руки чесались от желания почистить ружье или сходить помыть детку, верно ждущую его почти безвылазно этот месяц, но первое парни бы точно не оценили, а приводить в порядок Импалу с помощью пожарного рукава точно не являлось благородным делом. Поэтому, когда раздался звонок, Дин даже почувствовал некое облегчение, потому что тайком глазеть на Майкла, храпевшего в дальнем углу, ему уже порядком поднадоело. − Чего не спится, Сэмми? – Дин перехватил трубку поудобнее и перекатился по кровати на другой бок. – Проверочную написал нормально? − Не делай вид, что тебе интересно, но да, на «отлично», − фыркнул Сэм, но Дин явно уловил в его голосе толику облегчения. – Купил новый телефон, восстановил номер, решил проверить, точно ли забил твой или что-то перепутал. − А отцовский помнишь? Сэм засопел в трубку. − Я ему в любом случае не звоню, а если вдруг позвонит он, что вряд ли, – запишу. Дина ответ совершенно не удивил, и он лишь пожал плечами сам себе. Устранять войну между Сэмом и отцом ему уже надоело. Сэм не маленький, пусть делает, что хочет. Он проглотил вертевшееся на языке замечание о том, что он и его, Дина, номер как-то сподобился за год набрать хоть разок, но решил не усугублять положение. Пусть Сэм думает, что все прекрасно. − Как работалось? – Сэм, видимо, решил не тянуть кота за хвост и сразу вызнать все подробности. – Удалось продвинуться в деле? Дин кинул на Майкла еще один взгляд – тот продолжал храпеть, отвернувшись к стене, но Дин не мог быть уверен на сто процентов. − Нет еще. Но скоро. Ты откуда знаешь, что я сегодня выезжал? В новостях рылся? – Дин решил проверить свою догадку и чуть улыбнулся, когда Сэм что-то обиженно пробурчал себе под нос. Дин тихо рассмеялся. − Я о тебе беспокоюсь, придурок, − рыкнул Сэм, очевидно, задетый реакцией Дина. − Последний год тебя я не очень волновал, − слова все же вырвались наружу, и Дин тут же о них пожалел, но вернуть уже ничего не мог. Сэм замолчал. Сжав зубы, Дин убрал телефон от уха и прижал его ко лбу, тихо выругавшись. − Слушай, − он вновь вернул телефон на положенное место. – Прости, я не… Дин споткнулся, понимая, что «я не хотел» прозвучит слишком фальшиво, потому что он действительно хотел вернуть Сэму сторицей хоть толику того, с чем жил сам. Это было чересчур эгоистично, хотя он и мог себе позволить это, но при этом тот факт, каким ублюдком он будет себя ощущать после этого, никто не отменял. − Я… извини, в общем, − неловко закончил он, ощутив укол злости на себя самого. − Не извиняйся, − глухо ответил Сэм. – Потому что ты прав, я мог бы и позвонить хотя бы на Рождество. Я был свиньей, и ты знаешь, и я знаю, что, когда ты уедешь, мы вернемся к тому, с чего начали. Тогда я мог тешить себя надеждами, придумывать какие-то оправдания, но сейчас… − Все происходит на твоих глазах, и ты был бы последней сволочью, если бы тебе было все равно, − мягко закончил за него Дин. − Ну… да, вроде того, − Сэм совсем невесело засмеялся. – Просто я не хочу, чтобы ты зажарился в котлету, мне все еще нужен мой старший брат, а не жаркое. Невысказанные фразы повисли между ними, и Сэму не нужно было их произносить, чтобы Дин услышал. Не позволь себе сгинуть. Будь осторожен. Я волнуюсь о тебе. − Я предпочитаю подавать холодным, − Дин прямо-таки видел, как Сэм закатывает глаза к подтолку от такого ответа, и это вызвало широкую улыбку. – Да ладно тебе, Сэм, все пучком. − Знаю я твое «все пучком», − пробормотал Сэм и глубоко вздохнул. Дин услышал, как в трубке раздался какой-то грохот, потом ругательства Сэма и оглушающий смех одного из его друзей. − Джеймс! – заорал Сэм прямо в трубку, и Дину пришлось отодвинуть телефон подальше от уха, чтобы не оглохнуть. – Положи на место! − Я слышу, у вас там весело, − сказал Дин, когда все более-менее утихло. − Да чересчур, − прошипел Сэм, и Дин ярко представил себе злой, прищуренный взгляд брата, направленный на Джеймса, который притворяется, что ужасно напуган. − Я… ммм… думал, будущие адвокаты более серьезны, что ли. По вам не скажешь. Особенно по внешности Джеймса. Я отправил бы его в панк-группу, но никак не в юридическую область. Сэм хохотнул. − Мы тут всех цветов радуги, так что это еще не предел. − Ну, я рад, что ты нашел себе наконец-то хорошую компанию. − Дин… − Нет, я честно рад, − Дин повернулся на бок, плечом прижимая телефон к уху, а руками с помощью жестов показал Питеру, чтобы тот достал из холодильника банку пива. – Коллектив – очень важная вещь в наше время. − Тебе тоже повезло, − произнес Сэм, увиденного ему хватило, чтобы сформировать мнение об их команде. − Ну, я не буду вечно с ними торчать, в ближайшие дни, думаю… − Дин замолчал, бросив быстрый взгляд на Майкла. Тот пошевелился во сне и перевернулся на другой бок. – Ты понял меня. − Да. Я понял. Даже сквозь расстояние Сэм смог запросто уловить сожаление и толику грусти в голосе брата. Ему действительно нравилась команда, у него впервые за столько лет появились, кроме семьи, те, кто мог в любой момент прийти на помощь и просто поддержать словом. Дин привык к ним, они привыкли к нему, и он, Сэм знал, постепенно прирастал к этой работе, впаивался в нее, даже забывая о том, что ненавидит огонь. Это и был тот крошечный миг нормальной жизни, которой у них не было. На мгновение Сэм позволил себе забыться и представил, что Дин остается работать здесь, и они снова становятся семьей. Он постепенно заработал бы себе на домишко, Сэм смог бы приезжать к нему на выходные, и они весело проводили бы время вместе за просмотром фильмов и матчей. Дин ходил бы на работу – на обычную, нормальную работу, - Сэм продолжал бы учиться… Пытаясь прогнать непрошеные мысли прочь, Сэм осознал, что это – его мечта. Он подавил в себе желание предложить Дину то, о чем подумал, потому что брату и без его, Сэмовых, размышлений было тошно. Что бы Дин ни говорил, Сэм знал, что Дин тоже хочет жить нормально, без постоянной борьбы, и сейчас, когда он как никогда близок к этому и искушение слишком велико, боль разгорелась бы еще сильнее. Дин и сам, наверное, об этом задумывался, но не позволял себе увлекаться и давил эти мысли на корню. Но теперь, когда расставание с этой частичкой жизни дастся ему довольно сложно, он позволил горечи затопить его. Ему действительно будет не хватать этих весельчаков. Впрочем, после ухода Сэма и постоянных побегов отца, без предупреждений и каких-либо извинений, хуже, наверное, уже ничего некуда. − Ладно, − Дин уловил настроение происходящего, и это начало давить на нервы. – Я, пожалуй, посплю немного, хрен знает, может, опять придется ночью подскочить. − Да… да, иди поспи, − Сэм явно уловил намек на срочное окончание разговора и решил не давить на брата. – А у меня еще параграф по этике. − Зубри, студентик, − произнес Дин и, получив ответное «Козел», ухмыльнулся. – Спокойной ночи. Нажал на кнопку сброса вызова и, сжав телефон, слегка постучал им по лбу несколько раз. − Брат? – понял Питер, бросая пиво через всю комнату. Дин ловко схватил бутылку, благодарно кивнув. − Да, тут учится, в Стэнфорде, на юридическом. Питер присвистнул, покусывая ручку, которой только что вписывал цифры. − Брат у тебя не простак, − с уважением протянул он. Дин улыбнулся, невольно почувствовав гордость за Сэма. − Мозг семьи, у него не было иного выбора. Питер покивал головой, задумчиво глядя на Дина, но решил больше ничего не спрашивать, и Дин снова внутренне поблагодарил его за понимание. За три минуты опустошив банку, он выкинул ее в урну и, улегшись поудобнее, закрыл глаза. Он слишком устал за этот день, и следующие обещали быть нелегче. Постаравшись выбросить все посторонние мысли из головы, Дин укрылся покрывалом с головой и вскоре уснул. Ему снился кричащий огонь.***
Потом, уже после всего, Дин думал о том, что, скорее всего, это была не случайность, ирония, подстава – как хотите, но у него ведь ничего и никогда не было просто. Это самый страшный пожар, который ему приходится встретить за этот месяц, и, выезжая на Мэйсон-сквэр, сжимая руль до побелевших костяшек, он знал: это случится сегодня. Когда они подъехали к месту пожара, там уже находилось несколько пожарных бригад, и каждую минуту подъезжали все новые и новые, из других пожарных частей. Горело здание офиса – высотка с восьмого по одиннадцатый этаж охвачена огнем, черный дым клубами валил со всех сторон. Когда Дин выскочил из машины и, одновременно слушая указания Гордона и прикручивая головку шланга к гидранту, мимо него пронеслась, вопя сиреной, машина скорой помощи, и Дин как никогда ясно понял: на этот раз он не должен облажаться. Он схватил топор и, мельком увидев, как Майкл, схватив гидравлические ножницы и рукав, несется за ним, следом – Эдди и Джек, Дин рванул ко входу, из которого уже выводили первую группу людей. На них четверых был десятый этаж, на котором, по сведениям, не находилось людей, так что спасательные операции были не на их плечах, но там, как мрачно сказал Гордон, натягивая респиратор, был самый «эпический кошмар». Пробегая пролет за пролетом, они взлетели на десятый этаж и действительно оказались в Аду. Огонь везде, и первую минуту казалось, что его невозможно будет потушить. − Парни! – заорала рация голосом Джека. – Рассортировываемся по квадратам! Дин, ты бери сверху слева, ниже – Эдди, а мы с Майклом будем идти параллельно вам! Мимолетно коснувшись кармана, в котором лежал шприц, Дин, перепрыгивая через горящие балки, рванул к своему квадрату. Из-за густого дыма он не видел ни Майкла, ни Джека, только слышал звук льющейся воды и как изредка они переговариваются между собой, силуэт Эдди мелькал позади него. Врубив напор, Дин направил струю на лестницу, которая уже начинала полыхать огнем. Огонь зашипел, искры застреляли во все стороны, но пожар, казалось, возникал в том же месте, которое Дин только что потушил. Он отступил назад, держа рукав на весу, но даже такого мощного потока воды казалось недостаточно. По непонятной причине Дин вдруг поднял голову, чтобы вовремя увидеть, как будто в замедленной съемке, повиснув на тонких проводах, огромная светодиодная лампа еще некоторое мгновение висит, раскачиваясь, а через секунду провода рвутся и она летит вниз. Сделав стремительный рывок в сторону, Дин упал прямо на обломки металла, которые тут же впились в бок, обжигая. Забив на боль, Дин вскочил на ноги, как в следующий миг справа от него раздался страшный грохот. Похолодев, Дин почти наугад побежал в ту сторону, уворачиваясь от падающих кусков с потолка и оббегая горящую мебель. − Эдди! – его напарник, отчаянно вцепившись за топор, который он воткнул в край пола, пытался не сорваться вниз – пол под ним провалился, образуя огромную воронку. Отбросив шланг в сторону, Дин рухнул на колени и, сняв перчатку, протянул руку. Эдди изо всех сил пытался дотянуться до нее, но расстояние было слишком большим. Огонь на этом периметре, казалось, и не тушился – обступал со всех сторон, вот-вот грозя настигнуть. − Я не могу! – голос Эдди из-за респиратора прозвучал глухо. – Наклонись ниже! Дин осторожно прополз по полу дальше, опускаясь в дыру чуть ли не на половину тела, ботинком зацепившись за валяющийся шкаф, чтобы иметь точку опоры. Он вновь вытянул руку, и на этот раз Эдди смог за нее уцепиться. − Давай, подтягивайся! – заорал Дин, пытаясь вытянуть напарника наверх, но у него ничего не получалось. Эдди вдруг словно клешнями обхватил руку Дина, и до Дина только сейчас дошло, какая она ненормально горячая. Осознание молнией устремилось в мозг, Дин резко попытался вывернуться из хватки, но Эдди держал крепко. Он вдруг улыбнулся и, отпустив топор, рванул Дина на себя, и Дин почувствовал в следующий миг, что летит будто по горящему коридору. В полете умудрившись обхватить Эдди и сместить его под себя, Дин ожидал приземления, и оно не заставило себя ждать. Смягчив себе приземление подушкой в виде Эдди, которому, Дин знал, совершенно плевать на высоту и прочее, Дин, впрочем, первые секунды не мог заставить себя дышать – воздух выбило из легких, он захрипел, обхватив грудь руками и всеми силами пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Эдди завозился рядом с ним, отпихивая его в сторону, и, чуть покачиваясь, поднялся. Сделав над собой огромное усилие, Дин тоже встал на ноги, боль в груди утихла, и он даже, кажется, пролетев целый этаж, ничего себе не сломал, хотя насчет трещин не был уверен. − Чертов сукин сын, − прохрипел он, глядя на Эдди и не обращая внимания на бушующий вокруг огонь. – А ты умело прячешься. Эдди ухмыльнулся, и это не было похоже даже на пародию на его обычную улыбку. В этой было что-то угрожающее, иронично-насмехающееся, понимание грязной победы. − А я ведь догадывался, что ты появился у нас не просто так, Дин, − проговорил он. – Что-то вынюхивал все время, наблюдал… но вот в чем твоя беда, Дин, ты наблюдал не за тем. Эдди расхохотался, но, в отличие от прошлых случаев, Дину совершенно не хотелось засмеяться в ответ. Он с ненавистью смотрел на эту тварь, понимая, что его провели вокруг пальца, как глупого школьника. − Бедняга Майкл, все шишки достались ему, − Эдди, между тем, продолжал глумиться, и Дин понял: его пытаются отвлечь, Эдди что-то выжидает. – Он ведь был такой легкой мишенью, правда, Дин? Но ты ошибся. Эдди сделал крошечный шаг вперед, и Дин напрягся, незаметно сместив правую руку к карману. − Когда в общежитии Майкл рванул наверх, он увидел меня, − Эдди довольно улыбнулся. – И ему показалось, что это кто-то из студентов. А ты спустил на него всех собак, и он даже не попытался объясниться. Знаешь почему? Что, кстати, было еще одним поводом подозревать его – то, как он смотрел на тебя, и вел себя с тобой… Дело не в том, что он знал, кто ты, просто ты, Дин, залил дерьмом ему весь десерт. Жар становился нестерпимым, огонь окружал со всех сторон. Дин вздрогнул, когда чудом уцелевшая рация заорала голосом Майкла, спрашивающего, где они, черт возьми, но не шелохнулся и не предпринял никакой попытки достать ее и ответить. Эдди качнул головой и вскинул брови, взглядом говоря: «Ну а я о чем?» − До твоего появления именно он пользовался особым расположением у Гордона, а тут появился ты, и внезапно шеф почему-то переключился на тебя, новичка, – все самые опасные точки тебе, первые распоряжения тебе. У мальца просто пострадала самооценка, и он невзлюбил тебя за то, что ты отобрал у него лавры. И ты, так увлекшись Майклом, совершенно упустил из вида одну деталь. Мимо тебя, например, прошло совершенно незамеченным, что я никогда не ходил с вами в душ после смены, а если бы ты обратил на это внимание, ты сразу бы все понял. Но я отличный актер, не так ли? Дина словно ударило молнией, собственные промахи теперь казались просто до жути глупыми. Он вспомнил бледный вид Эдди, которого, как и Майкла, Гордон оставил снаружи, когда они тушили квартиру той старушки, вспомнил его трясущиеся руки, откручивающие шланг, но он не придал этому значения – все его мысли занимал тогда довольный вид Майкла. − И кстати, да, − словно прочитал его мысли Эдди, − это я позволил той женщине сжариться живьем, а не Майкл, но прекрасно подстроил это так, чтобы Майкл думал, что это он виноват. Жареное мясцо, оно так повышает тонус. − Чертов ублюдок, − выплюнул Дин и сжал в кармане футляр со шприцем, пальцами открывая его. − Я не просто сгусточек огня, Дин, ты мог бы это понять, − голос Эдди стал похож на эхо, и Дин расширившимися глазами смотрел, как то, что недавно было Эдди, превращается в огонь, другими словами и не скажешь. Одежда загоралась, но не сгорала, а покрывалась огнем, как слоем пыли, пламя двигалась по телу, подобно змее, охватывая и окутывая. − Ну, как тебе мой вид, Дин? – механическим голосом поинтересовался элементал, показушно оглядывая свое тело. Дин не видел ни глаз, ни рта – это просто был огонь с очертанием человека, и сейчас, в своей стихии, он чувствовал себя как дома. На мгновение мелькнула мысль о том, что Сэм был прав: это чересчур. Как возможно было убить огонь, воткнув в него иглу и пустив по ней тончайшую струйку воды? В дальнем углу раздался дикий грохот – похоже, перекрытия были готовы вот-вот рухнуть, и Дин понял: мешкать нельзя. Он не имел представления, как воткнет в пламя иглу, он не думал о том, что обожжет руки, он предпочитал в таких случаях вообще не думать и просто действовать. Ловко увернувшись от огненного шара, который пустил в него бывший Эдди, Дин рванул в сторону, покуда позволял ему огонь, который почти оцепил их кольцом. Зная, что элементал видит его даже сквозь дым, Дин сам старался не пускать его с поля зрения. Эдди пустил в него еще один горящий шарик и расхохотался. − Любишь вышибалы, Дин? − Очень, − прорычал в ответ Дин, воспользовавшись тем, что элементал отвлекся, создавая на этот раз огромный шар огня, чтобы точно не промахнуться, он сбоку подскочил к нему на опасно близкое расстояние, сразу почувствовав невыносимый жар. – А ты любишь уколы? В тот момент, когда элементал швырнул в него шар, Дин бросился на пол, перекатываясь по нему, и резко вскочил на ноги, оказавшись с тварью почти нос к носу, и, не думая о том, что будет, замахнулся шприцом, вгоняя иглу в то приблизительное место на огненной руке, где находился сгиб локтя. Шприц почти мгновенно скрючился, расплавляясь от жара, но вода уже попала в вену. Все произошло за считанные секунды, и Дин почти не успел почувствовать невыносимого жара, охватившего ладонь; отдернув обожженную руку, он отскочил подальше, не обращая внимания на боль. Элементал протянул огненную ладонь к шприцу и выдернул его, засмеявшись. Дин, прищурившись, смотрел на него, когда элементал сделал шаг вперед, а в следующую секунду замер, словно его приклеили к полу. Раздался звук, который бывает, когда льешь воду на горящий огонь, элементал задергался, будто на электрическом стуле. Дин с мстительным удовольствием наблюдал, как тот затухает, превращается в обугленные останки. − Пока-пока, − Дин, решив не досматривать зрелище, резко развернулся и двинулся в обратном направлении – нужно было срочно выбираться отсюда, но, не имея с собой ни топора, ни шланга, ни огнетушителя, это было почти невозможно: он оказался в огненной ловушке. Выматерившись сквозь зубы, Дин схватил рацию левой рукой. − Майкл! – заорал он. Раздалось шипение, и через секунду Дин услышал голос Майкла, он прерывался тихими потрескиваниями и помехами. − Дин?! Мать твою, ты где? Где Эдди? − Мы провалились на этаж ниже, тут все горит, шланг остался наверху, и я не могу выйти! − Ты? А Эдди? − Слушай, Майкл, дав… Пол под ногами затрясся, пошел трещинами, и, пытаясь удержать равновесие, Дин выронил рацию. В следующую секунду он понял, что летит вниз, и на этот раз надежд на нормальное приземление не было. Все вокруг смазалось в одно серо-оранжевое пятно. Глухой удар, боль, резанувшая все тело, а затем темнота.