Начало...конца?

"Я - изменница. Я - подлая, тупая сука. Небесные псы никогда не устанут наказывать меня за мой выбор". Лапочка лежала, опустив свою голову на лапы и шумно вздыхая. С каждым днём она ощущала, что приближается срок. И с каждым днём она бранила и корила себя всё сильнее. Сердце её разрывалось, когда она видела Счастливчика. «Он даже не догадывается о моём положении. Пока…» Серая собака ощутила у себя в животе лёгкие толчки. Боль, которая временами мучила её, теперь сменилась неприятными толчками и шевелениями. Может быть, Лапочка от тоски и растерянности выдумывала себе всё это, но иногда казалось, что и по правде внутри неё дёргаются, шевелят головами и лапами щенки. «Это мои щенки. Щенки меня и Альфы. Я не вынесу, если хоть один из них унаследует характер своего отца….» Горестно подумала Лапочка. А вдруг её отпрыски и вовсе не будут знать, кто их папа? Ведь Альфе, мягко говоря, сейчас всё равно на Бету. Он просто её почти не замечает в последнее время. Почему он так себя ведёт? Ну почему? «А Счастливчик? Глупый, наивный…Он всё ещё любит меня. Я чувствую это. Он был искренен со мной. Хоть он и не пошёл со мной тогда, но он сейчас раскаивается в этом. Надо было убежать, вывернуться из стальных объятий этого мерзавца Альфы. И…И…Убежать со Счастливчиком. Плевать на мой статус. Если бы я только знала, что так получится…» По её изящному телу пробежал холодок, когда она услышала позади себя шаги и фырканье. Обернувшись, она увидела Альфу. Он стоял, стоял в своём страшном величии, в своей властной красоте. Его широкая волчья морда не изобличала абсолютно никаких эмоций. Его пронзительные жёлтые глаза дикого зверя смотрели куда-то вдаль, не цепляя взглядом Лапочки. Она спокойно вынесла его присутствие, хоть её сейчас и переполняли чувства. Ей сперва хотелось дать вожаку по его нахальной роже, искусать его тело, вспороть ему брюхо, чтобы он захлебнулся своей кровью и своими кишками. «Вот он. Самый главный негодяй. Пёс, сломавший мне жизнь». Альфа продолжал смотреть вдаль, не спеша останавливать свой взор на «подруге». - Альфа, - начала негромко Бета. Она ощущала, как сгущается обстановка напряжения вокруг неё. Срочно надо было что-то сказать. Лишь тогда, когда Лапочка назвала его по имени, полуволк взглянул на неё. Собака-бегунья заметила в его глазах непонятный и страшный блеск. Небесные псы знают, что творится на душе у метиса! - Альфа, нам надо серьёзно поговорить. Ты знаешь, что Дикую Стаю вскоре ожидает прибавление, - произнесла она, ткнув своим носом в живот. - От кого прибавление? – хрипло прорычал Альфа. В его голосе проскользнули угрызения совести. Лапочка даже ухмыльнулась, когда заметила это. «А он, гад, нарочно косит под идиота» - От тебя. Мои и твои дети, - она вновь ткнула мордой в свой живот, - ну, смекаешь? – внезапно резко и язвительно гавкнула она. «Бесчувственный, неотёсанный чурбан». Альфа смутился, затем нахмурился, щёлкнув клыками в задумчивости. - Почему ты избегаешь меня, Альфа? Мы же стали…Стали семьёй. - Кто тебе сказал, что мы – семья!? То, что я покрыл тебя, не значит, что мы стали семьёй…- Сердито зарычал полуволк, отворачиваясь от Беты. - Как!? Ну как так можно!? – тонко затявкала Лапочка, не сдерживаясь больше, - так гласит закон. Ты не можешь меня бросить. - Ты не смеешь мне указывать, что делать, - толчком головы в порыве гнева Альфа опрокинул Лапочку. - Ты мне больше никто. Я – Альфа, а ты – Бета. Мы – команда, но нас ничего больше не связывает, - негромко сказал он, усевшись на задние лапы. Обиженная, потрясённая до глубины своей собачьей души Лапочка поднялась с земли. Из её глаз струились прозрачными ручейками слёзы. Самые настоящие слёзы. К горлу собаки-бегуньи подкатил горький комок. Он сжал ей глотку, заставив инстинктивно сглотнуть. Болезненный спазм пронзил все её мускулы и быстро добрался до сердца, будто бы тяпнув его клыками. - То, что ты ждёшь детей от меня – неизбежное событие, которое последовало за спариванием. Я не имею никаких чувств к моим отпрыскам. Расти их как хочешь, мне наплевать. Я лишь сделал то, что велели инстинкты и мой Собачий дух. Ничего более. «Надеюсь, Небесные псы хорошенько тебя покарают, мерзкий ублюдок» Бета стиснула клыки, сдерживая горькие слёзы. Альфа равнодушно смотрел, как пытается не разрыдаться от бессилия его подруга. «Плохо, что ему не перегрызли глотку в его волчьей стае. Ублюдки и по характеру ублюдки». Злобным и отчаянным взглядом Бета пронзила мощный силуэт вожака в последний раз. Он стоял, подобно каменному истукану. Он уже отвернулся от неё в сторону и блаженно жмурился от лучей полуденного летнего солнца. Его нисколько не волновала дальнейшая судьба Лапочки. В душе Беты тёмным сгустком зависли самые мерзкие и мучительные чувства. Ей была до того противна ситуация, в которой она оказалась. Собаку-бегунью даже чуть не вырвало из-за этого. Она больше не плакала – она тихо тосковала и проклинала себя. Бета больше не могла сидеть рядом с Альфой. Она резко развернулась. Вожак уютно лёг на бок, раскинув свои страшные широкие лапы. Его абсолютно не мучила совесть. «Будь неладна та собака, которая подарила ему жизнь – этой аморальной скотине, думающей лишь о собственном счастье и власти». Бета никогда и не любила Альфу по-настоящему. Да, бывало, она и испытывала к нему чувства привязанности и преданности. Даже восхищения. Но всё это было ничтожно по сравнению с тем, как Лапочка любила Счастливчика. «Я…Я…Любила этого золотистого пса всегда. Я не могла прежде разобраться в своих ощущениях. Зачем, зачем я предала его? Да ещё таким мерзким и поганым образом. Ах, как я ненавижу эти плоды, что ношу от проклятого полуволка!» Серая собака-бегунья пришла в центр лагеря Дикой Стаи. Всё так хорошо и безоблачно, по крайней мере, на первый взгляд. Вот Торф резвится со Стрелой. Длинные чёрные уши лохматого пса развеваются на ветру. Нет, Торф не обгонит молниеносную Стрелу! Та полна счастья и радости. Ей доставляет удовольствие играть в салки с патрульным. Лапочка на миг улыбнулась, затем понурила голову. «Ничто больше не обрадует меня. Прощайте, беззаботные игры с членами Стаи!» Порох – крупный, могуче сложенный, сильный пёс чинно восседает рядом с его подругой, пастушьей собакой Луной. Парочка оживлённо о чём-то беседует, а их дети – Носишка, Вьюн, Пушок – проводят всё время в шутливой возне друг с другом. Порох отошёл в сторону. Взгляд голубых глаз Луны остановился на Бете. - Здравствуй, Бета! – радостно поприветствовала Лапочку патрульная собака. Та попыталась улыбнуться, но на её узкой морде застыло лишь некое подобие улыбки. - И тебе привет, Луна, - мягко гавкнула собака-бегунья, - твои детки такие сильные и здоровенькие, - не преминула добавить Бета, глядя на щенков. - Конечно, - хихикнула Луна, - ведь их отец – Порох! «А отец моих щенков – несносный Альфа». - Не правда ли, что щенки – это счастье? – неожиданно бросила чёрно-белая собака, лаская языком своих отпрысков. - Нисколько не сомневаюсь в этом, - тихо прошептала, махнув хвостом, Бета. - Не беспокойся, Бета! Я уверена, что Альфа будет рад создать с тобой семью. А там, глядишь, и до щеночков недалеко! – радостно протявкала пастушья собака. «Недалеко. Уже остался примерно один оборот Собаки-Луны, и придёт срок». В ушах у Лапочки застучала кровь. Невыносимый гул стал ей противен. Она провела лапой по своей морде. - Что такое, Бета? - Ничего, просто…Просто муравей заполз на нос, - сохраняя весёлое выражение в голосе, ответила Лапочка. Луна довольно улыбнулась и принялась усерднее чистить языком своих детей. «Она счастлива. Её дети – плоды любви. А мои – плоды предательства и всего самого мерзкого, что создали Небесные псы». Лапочка вздохнула. Лёгкий шорох травы и кустарника заставили её вновь обернуться. Она уловила зрением в кустах золотистый и рыже-белый промельки шерсти – это были Счастливчик и Кусака. Она повернулась к источнику звука и заметила, что золотистый пёс самозабвенно играется с Кусакой. Маленькая, рыже-белая собачонка заливалась радостным лаем, когда Счастливчик прикасался к ней мордой. Кусака сделала внезапный прыжок и побежала прямо в центр лагеря. - Не поймаешь, не поймаешь! – тонко тявкала она. Счастливчик, довольный, вышел из кустов, свесив свой розовый язык. И заметил серую собаку-бегунью. - Привет, Лапочка! – душевно поздоровался он. Та виновато улыбнулась и стала помахивать хвостом. Чувство вины глодало ей сердце, выстуживало разум. - Бета… - гавкнул золотистый пёс, обойдя Лапочку, - ты слегка…Самую малость поправилась. - Вечно ты дразнишься и обзываешься! – с напускным насмешливо-обидчивым тоном промямлила Бета. «О, Небесные псы! Неужели моя беременность становится заметной? Как долго я могу скрывать это? Не пройдёт и пол-оборота Собаки-Луны, как я раздуюсь, словно барсук. И тогда…» - Наверное, в последнее время Собака-Лес посылает нам много жирной дичи, - хихикнула Лапочка. Счастливчик ответил смешком на её заявление. Бета судорожно втянула воздух. От Счастливчика сильно разило Кусакой. Внезапно ей кто-то будто полоснул когтем сердцу. «Неужели я боюсь, боюсь…Что Счастливчик…» Она махнула головой, отгоняя навязчиво-отвратительную мысль. «Что бы плохое и гадкое не совершил теперь бы Счастливчик – это так ничтожно по сравнению с тем, что сделала Я». - Лапочка! Во время обхода территорий Дикой Стаи я обнаружил запаховый след нескольких лисиц…Думаю, их привлекла туша мёртвой оленихи. Стая бы не рискнула подобрать её – в мясе полным-полно червей. Только такие гадины, как лисы, сожрали бы такое. «Я такая же гадина, как лиса». - Я считаю, что поводов для волнения нет, - протянула Лапочка, - наша Стая сильна, и вообще, лисы набьют свои зобы и удалятся восвояси, почуяв наши метки. Внезапно ворона с оглушительным карканьем спикировала на голову Беты. В ярости собака клацнула зубами, выдрав несколько маховых перьев из крыла чёрной нахалки. Вихляющимся полётом ворона подлетела к тому самому Кривому дереву и села на него, продолжая сипло голосить. - В последнее время вороны будто бы с ума сошли, - гавкнул Счастливчик. С округлившимися глазами Лапочка посмотрела на дерево. «Небесные псы вновь посылают дурной знак. Должно случиться что-то ужасное. Это моя вина. Мой поступок возмутил их».