Кукла Люцифера

      Ангел нашел на своём столе письмо сложенное пополам. Он быстро развернул его. «Берит»       Емкое, незнакомое ему имя. Почему-то Эвану казалось, что это девушка и конечно же «Венера». Но Люцифер опять оставил письмо без подписи, значит всё ещё не простил. Ангела мучал вопрос, за что.       «Отпустил Астарота. Его имя Хели, и он — учитель философии. Даже не представляю, что мог такого натворить Хели. Он попал в Дом, а сюда просто так не попадают. Иногда мне это интересно, но в целом нет. Я ведь вовсе не хочу знать, в чем состоит урок, потому что иначе я покину Дом кукольника. Я же хочу остаться здесь с Ним. Пусть пока Он обижен и злится на меня, но когда-нибудь я всё равно получу Синюю или Красную карточку. Ему придется выслушать меня, иначе никак.       Моя новая цель — Берит. Почему-то мне кажется, что это «Венера». Кто знает, Дом любит преподносить сюрпризы.       Дом сам по себе загадка, и всё тут не то, чем кажется. Я никому тут не могу доверять. Люцифер говорил, что я могу Ему доверять, но как если Он всегда говорит загадками или вообще не отвечает. Неужели Хозяин считает, что я должен сам догадываться? Да, иногда Он прямо говорит «я хочу, чтобы ты сам догадался», но иногда это просто жестоко. Вот как сейчас. Как мне понять, за что я наказан, если Он не говорит. Одна надежда — на карточки.»       Порой Ангелу надоедало гадать, чего хочет Хозяин, чего хочет Дом, чего хотят «Хранители», «Венеры» и «Желтые». Может быть, поэтому он любил «Птиц», потому что знал, чего они все, как одна, хотят, — свободы. Однако как бы то ни было, он отпустил ещё не всех кукол. И Эвана гораздо больше интересовал Хозяин, чем куклы.       Ангел разделся и лег спать, чтобы скорее наступило завтра, и он познакомился с Берит и снова стал бороться за столь нужные ему карточки.       Эван уже не ждал снов, в которых снова почувствует крепкие горячие объятья нежных рук, касания губ и заглянет в сапфировые глаза Люцифера. И был прав. Только одна черная бездна.       Проснулся Ангел под звуки сирены и без сил. Он испытывал некоторое воодушевление, потому что сегодня познакомится с новой куклой, которая вполне может оказаться «Венерой». Но ему было бы больше по сердцу окажись Берит мужчиной из «Птиц».       Эван был сонным и знал, что утро ничего хорошего не принесет. Настроение Люцифера не изменилось, а Его состояние было самым важным в нынешней жизни юноши. Белиал сидела на диване напряженно держа спину и зорко следила за всеми куклами.       — Кто? — спросила она у Эвана не оборачиваясь, как только он сел рядом. Он не стал ей отвечать. Всё равно через несколько минут имя объявит Хозяин. Вот все затихли, «Хранительница» приняла «охотничью стойку». Эван тоже оторвал себя от спинки дивана.       — Берит, — произнес Люцифер. Эван на мгновение зажмурился от тоски, ловя отголоски равнодушия в таком любимом и родном голосе. Ангел только сейчас заметил это в Его голосе, а Мастер разгадал сразу же. «Сколько же мне ещё учиться и учиться понимать Его, изучать Его, чтобы знать, как знал Мастер», — подумал Эван, обшаривая взглядом зал.       На этот раз Ангел снова не оказался прав, но этому даже был рад. «Венер» он не любил, а вот «Птиц» совсем наоборот. И Берит как раз был «Птицей». Рослый, широкоплечий шатен с серо-зелеными глазами, загорелый, даже скорее опаленный солнцем, улыбался. Да, настоящий «Птица». Эван хоть внешне и не выразил радости, но внутри осело теплом приятное чувство, что он сможет дать Бериту то, чего желает сердце этой куклы больше всего.       — Идите на испытания. Никому не умереть, — Люцифер отпустил кукол, и те поспешили покинуть гостиную.       Ангел охотно принялся за испытания. Он всё ещё надеялся получить Синюю или Красную карточку и встретиться с Хозяином. Впрочем, первое время ему попадались весьма простые задания, которые не могли принести ему ничего ценного. Даже за скалолазание, отправившее Эвана к Марбас, он не получил ничего более ценного, чем салат.       В кабинете Марбас были лишь она и её вечный пациент Лерайе. Лидер «Искателей» сегодня уже видимо посетил свою возлюбленную и сейчас проходил испытания. Ангел подозревал, что они оба, как и он сам, хотят получить Красную карточку. Если для них она была символом удовольствия, то для Эвана имела намного большее значение. Встреча с Хозяином должна была вернуть того в норму, чтобы Он снова начал улыбаться и перестал излучать холод и равнодушие. Мастер был прав, и Люцифер по нему тоскует. Но ничего однако не помешало Марбас обработать его царапины так же хорошо, как и прежде. Ей он был благодарен даже возможно несколько больше, чем Белиал. Он дал себе слово принести ей что-нибудь съедобное с испытаний. Ангел, улыбнувшись напоследок, покинул девушку. Марбас ответила такой же теплой улыбкой.       Дальше Эван попадались более сложные испытания. Но одно он так и не прошел и был сердит на себя. Некогда ему уже попадалась подобная головоломка с шестеренками и разноцветными кружками на них, и тогда Ангел тоже не смог разобраться в ней. Но неудача вовсе не заставила его опустить руки, а наоборот лишь вызвала азарт, убедив в необходимости стараться больше.       Удача улыбнулась Эвану, когда он проходил испытание в комнате с лесками. Ему это испытание всегда казалось легким, но лишь потому что он был не широплечим и достаточно гибким. Ангел получил нужный ему предмет, но вряд ли он был для юноши интересен. Это был первый предмет для Берита. Задачу, которую возложил на него Дом, он выполнил. Но сам Ангел желал совсем другого. Он конечно знал, что за такое испытание вряд ли получит хоть какую-то карточку.       Уже у себя в кабинете Эван принялся вовсю крутить первый предмет, ища указания об имени куклы. Первым предметом была каска, такая какую носят на стройке. Сначала Ангел было подумал, что Берит строитель. Но прежде подсказки не были столь очевидными, потому юноша сразу же отмел эту мысль. Он нашел ''t', значит Берит довольно быстро получит свою свободу. Поставив в своей тетради четыре черточки, Эван написал над третьей букву т. Сейчас было пора прочитать заметки Кевина.       «Берит.       «Птица». Судя по его внешности, он проводил много времени вне помещения. Яд свободы отравил его очень сильно. Я вижу, как ему тяжело сидеть здесь, будто в клетке. Он получил хорошее образование, но в Доме он не может применить свои знания. Он не спортсмен, но достаточно хорошо физически развит. Особенно сильны у него мышцы конечностей.»       Ангела уже не первый раз интересовало, откуда Кевин берет столько информации? Белиал в нем не ошиблась, когда сказала, что они потеряют вместе с ним много информации. Возможно, если бы сам Эван прожил здесь столько, сколько другие куклы, он бы так же знал многое об обитателях Дома кукольника. Положив предмет в ящик стола, Ангел снова направился на испытания. Он хотел получить карточку. Ему необходимо встретиться с Люцифером, пока еще можно все исправить и зловещее предсказание Мастера не сбылось.       Вернувшись в гостиную ни с чем, Эван снова погрузился в уныние. Даже за весьма сложные испытания он не получал ничего ценнее салата. Он был в отчаянии, но не настолько, чтобы засовывать руку в кислоту, проходить испытание, что было простым только для Ситри, или же рисковать утонуть. Ангел знал, что рано или поздно он получит карточки, но ему хотелось получить их как можно скорее. Берит уже ожидал его, стоя у камина. Эван чувствовал его нетерпение. Именно это ему и нравилось в «Птицах», они все были объединены одной мечтой, и все их усилия были направлены на ее исполнение. «Зеленые» горели эмоциями. Яд настолько сильно их отравил, что ничто не сможет остановить его «распространение».       Им оставалось лишь дождаться Белиал.       «Хранительница» вошла внутрь одной из последних. Белиал в последнее время была постоянно чем-то недовольна или насторожена. Эван почти физически ощущал, о чем она думает. Ей не дают покоя слова Хозяина. Белиал подозревает, что Ангел знает больше, чем говорит ей. Эван не мог ничего ей рассказать, потому что любая часть правды потянет за собой еще больше вопросов с ее стороны, а этого он допустить не мог.       Ангел бросил взгляд на Берита, кивнул ему и направился к своему кабинету. Снова одна пара шагов была ему не знакома, к шагам Белиал за своей спиной он уже привык. Он знал, что главная кукла Дома не бьет исподтишка. Потому он не боялся чувствовать ее за своей спиной. А уж когда Ангел слышит шаги блондина, то и вовсе ощущает себя в безопасности. В кабинете Эван занял привычное место за столом. Девушка тоже села, а мужчина остался стоять.       — Сегодня я нашел первый предмет… — начал юноша.       — Как скоро я покину Дом кукольника? — перебил его Берит. Впрочем, Ангел не был против. Эта кукла нравилась ему хотя бы потому, что являлась «Птицей», и ее глаза блестели при слове из семи букв.       — Через три дня. Твое прежнее имя состояло из четырех букв, и сегодня я получил одну из них, — в этот раз мужчина дослушал его до конца.       — Хорошо, — энергично кивнул шатен и покинул кабинет.       — Он такая «Птица», — Белиал знала, что Эван не любил, когда кукла так себя ведет.       — Он получил все, что ему надо было знать. Берит хочет того же, чего и любая другая «Птица», — Ангел улыбался.       — Я думала, что ты не любишь таких кукол? — спросила «Хранительница»       — «Птицы» мне пока нравятся больше всех. Я всегда знаю, чего они хотят, — честно ответил Эван.       — Значит через три дня? — решилась уточнить она. Ангел ограничился кивком. Она встала и ушла в гостиную, юноша поднялся следом и закрыл дверь. Асмодей уже ждал его в коридоре.       Блондин довел Эвана до дверей его комнаты. Дверь с характерным щелчком закрылась, Ангел остался наедине со своими мыслями. Как и всегда их целиком занимал один человек. Он знал, что Люцифер, не падший ангел, не архангел, а человек. Каждый в этом Доме играет роль, и Люцифер тоже роль, но, как догадывался Эван, пожизненная. Салат стоял на столе, дожидаясь Ангела. Он сел и открыл тетрадь.       «Моя новая цель — Берит. Это кукла вовсе не «Венера», а гораздо лучше — «Птица»! Люблю отпускать их, всегда заранее известно, чего они хотят. Эта кукла очень нетерпеливая. Кевин был прав говоря, что яд свободы сильно отравил его. Пусть я и не произнёс заветного слова из семи букв, глаза Берита заблестели, как только он узнал, что на него пал выбор. Его настоящее имя оказалось короче полученного в Доме. Уже через три дня еще одно место в стане «Птиц» станет пустовать. Я уже давно заметил, что места ушедших никто не занимает. Возможно в этом тоже есть какой-то смысл. Ответить мне мог бы только Он.       Я до сих пор не получил ни одной из нужных мне карточек. Мне необходимо как можно скорее увидеться с Ним. Чтобы прекратить этот всеобщий траур, чтобы Он снова смог улыбаться, а я видеться с Ним чаще всех остальных. Но пока все мои попытки заканчиваются неудачей.»       Последние мысли и правда были очень печальными, Ангел вздохнул. Поужинав, он лег в постель, желая, чтобы быстрее наступило завтра.       Сирена разбудила весь Дом. Куклы привычно потянулись в гостиную, повинуясь установленному ритуалу. Сегодня от Хозяина не стоит ждать никаких новостей. Эван сел рядом с «Хранительницей». Он уже привычно почувствовал запах лекарств с другой стороны. Халатик задрался, и юноша увидел кружево на ее белых чулках. Глядя на полуголых «Венер» Ангел так не смущался, как сейчас. Он тут же отвел взгляд и выпрямил спину, как Белиал.       — Идите на испытания. Никому не умереть, — прозвучали безразличные слова. Куклы покидали гостиную, и конечно же Ангел ушел среди первых. Он все еще не терял надежды получить Синюю или Красную карточку.       Ангел думал только о том, как пройти большую часть испытаний успешно. Он был предельно внимателен и сосредоточен. Но пока ни карточек, ни предмета. Салаты, яблоки, хлеб, даже печенье и конечно бинты и таблетки. Ему пришлось навестить Марбас, помимо того, что ей приносят все куклы, Эван решил оставить ей печенье. Ему хотелось порадовать «Хранительницу». Она заулыбалась, увидев его подарок.       Пройдя ни один десяток сложных и не очень испытаний, за рукоход Ангел получил второй предмет. Он держал в руках фотоаппарат. Фотоаппарат был достаточно дорогой, похожий на профессиональный. Вот только чего Эван не мог понять, направляясь в свой кабинет, так это как могут быть связаны каска и фотоаппарат. Что можно фотографировать на стройке, юноша понятия не имел.       Быстро повертев в руках второй предмет, Ангел не нашел ничего о букве, пока не решился заглянуть в объектив. И именно там он нашел вторую букву — е, ее он и записал на соответствующее место в свою тетрадь. Возвращался во вторую часть Дома он бегом, так хотел пройти еще испытаний.       Последним на сегодня оказался дартс, Эван совсем огорчился, но все же прошел это испытание и получил награду.       Ангел ничего не сказал ни Белиал, ни кому-либо еще. Он радостно буквально летел к Хозяину, Эван наконец-то получил её — Красную карточку, уже сейчас, совсем скоро, он попросит у Люцифера прощение, и тот конечно же его простит, и всё у них будет как прежде. Их свидания во снах, вкусные ужины, сладкие ночи и милые завтраки. Они снова будут любить друг друга, и сердце Люцифера будет биться все время, что они будут рядом, а Эван хотел, чтобы они были вместе вечность… Эван вошел в спальню. Темный силуэт мужчины застыл спиной ко входу.       — Я больше не хочу тебя видеть, никогда. Оставь карточку и иди прочь, — голос был холоден, Он даже не повернулся к вошедшему.       — Хозяин, это же я — Ваш Ангел, — решился сказать он, подходя ближе и прикоснулся рукой к спине Люцифера. Прикосновение принесло ошеломление. Первое что его поразило — всегда горячее тело мужчины сейчас было холодным как лед, от Него казалось даже исходил холод, а второе, что испугало Ангела — он не почувствовал ровного биения сердца. Сердце Хозяина больше не билось. Мужчина воспользовавшись магией переместился к двери, уходя от его руки.       — Я же сказал, что больше не хочу тебя видеть. Уйди, — Он сам открыл дверь. Ангелу ничего не оставалось, как повиноваться.       Как только дверь за ним закрылась, слезы хлынули из его глаз. Он сбежал вниз по лестнице, туда, где его никто не сможет увидеть. Оказавшись за стенами своей комнаты, Эван рухнул на постель, плача навзрыд. Он хотел навсегда забыть, как Люцифер называл его «особенный», «возлюбленный», оказалось что всё это была ложь, игра. Эван понимал, что это он сам напридумывал себе то, чего никогда не было. И так легко сам поверил, что нужен, любим, что он такой единственный, особенный. А может таких особенных до него были десятки?       Не был он никаким возлюбленным или любовником — просто постельная игрушка. А эти сны… он вспомнил, как в самом начале спросил, правда ли это, а Люцифер ответил вопросом, чего бы он хотел, и Эван ответил, что хотел чтобы это всё было правдой… Эван сам поверил в эти сны, что были такой же ложью.       Всё ложь — встречи во снах, всё что он видел, чувствовал, слышал. А он, принимая всё за правду, сам придумал несуществующую любовь. Оказалось, Хозяин лишь играл с ним, насмехался над ним, а когда он надоел Ему… Ангел уже не был уверен, а был ли Мастер с ним в саду? Может это был только плод его воображения, возникший от отчаяния и одиночества и невозможности поговорить с кем-то о своих чувствах? И встреча с Мастером родилась в его воспаленном сознании, потому что ему была необходима эта нелепая фантазия. Или это был Люцифер. Раз Он владеет магией значит наверняка может принимать разные обличия. И сам же Эван сказал Ему, что очень сильно Его любит, и тот решил причинить ему боль, разбить его мечты, его сердце, уничтожить, убить изнутри, что Ему удалось.       Слезы продолжали пропитывать подушку. Траурный черный цвет его одежды очень подходил Ангелу, оплакивавшему свою первую любовь, которая была так несправедливо и жестоко растоптана.       Он ведь всего лишь кукла, которую дергает за ниточки кукловод. А теперь, когда кукловод наигрался, он оставил куклу лежать на полке, забытую, мертвую и не нужную. Ему было так больно, так обидно, так горько. В груди закололо, ребра выжимали воздух из легких. Ему хотелось умереть, но он и так уже был мертв, он хотел, чтобы его сердце так же перестало биться. Оно ведь и не могло биться, потому что его у Ангела больше нет, остались лишь одни осколки.       Он усвоил главный урок Дома — никогда никому не верить, даже себе и не пытаться кого-либо полюбить, потому что это обернется новой болью и новым разочарованием, а склеивать каждый раз сердце заново — никакого удовольствия не принесет.       Ангел плакал до тех пор пока не уснул совсем без сил. Ни Белиал, ни кто-либо другой не знали, что произошло, где Эван был и где ночевал. Но он надеялся, что умная «Хранительница» обо всем догадается.       Сирена разбудила Ангела, и он как хорошая кукла, больше ни на что не надеясь, никому больше не доверяя, на занимаясь ничем кроме освобождением заложников Дома, отправился в душ.       В гостиную он пришел раньше даже Белиал. Потому что «Хранительница», в отличии от него всегда завтракала. Эван просто ждал, когда же их отпустят на испытания. Он решил, что как только получит нужный ему предмет перестанет проходить испытания. Теперь карточки были для него бесполезны.       Увидев его так рано, Белиал удивилась, но ничего не сказала. Она чувствовала, что Ангел вовсе не настроен с ней говорить. Она посмотрела на свои наручные часы и выпрямилась.       — Идите на испытания. Никому не умереть, — слушая Его голос, Эван ничего не почувствовал и знал почему, потому что это произносит мертвый человек. Сердце Люцифера перестало биться, а значит Он мертвый.       Куклы потянулись во вторую часть Дома. Пришло время браться за испытания. Сегодня Ангел уже не спешил, потому что знал, что так или иначе получит третий предмет. Еще не было дня, когда он проходил испытания, не получая при этом травм, но не получив за это предмет.       Когда около полудня Эвану попался рукоход, он уже решил, что на сегодня его испытания окончены, но нет. В жаркой душной комнате его ожидала вовсе не еще одна частица личности и имени Берит, а вчера такая желанная для него — Красная карточка. Он взял ее двумя пальцами, на лице Ангела появилась брезгливая гримаса, и он бросил карточку на горячие угли. В груди кольнуло и тут же прошло.       Сегодня Эвану удалось неплохо перекусить — мясом и сыром, которые были редким лакомством. Но предмет все не хотел отыскиваться. Сидя с тарелкой в руках, он механически пережевывал пищу не чувствуя вкуса, не испытывая эмоций. Внутри поселилась пустота.       Солнце стало клониться к западу и нехотя освещало искаженное мукой лицо высокого мужчины-брюнета в кимоно, которого осыпали лепестки вечно цветущей сакуры. Он горько вздохнул, и сад опустел.       Наконец в руки Ангела попало нечто необычное — камень, не драгоценный, не поделочный, а просто обломок какой-нибудь скалы. Эван занес его в свой кабинет и принялся рассматривать. Повертев, он все же нашел третью букву настоящего имени Берита. Юноша записал букву р над четвертой чертой. Оставалось лишь найти первую букву имени этой куклы, и она покинет Дом кукольника. Ангелу было всегда приятно наблюдать, как пустеет гостиная, а у каждой куклы, очередь которой пришла, загораются глаза, губы сами растягиваются в улыбке. Покинув свой кабинет, потому что там было прохладно, Эван остался в гостиной. Он сел ближе к камину. Ангел старался не думать о Нем, но не получалось, огонь напоминал о тепле Его тела, горячем хлебе на завтрак, горячим кофе и горячих струях воды, ласкающих плечи. Мысли юноши сразу же наполнились запахами, звуками, ощущениями. Он покинул гостиную и направился в душ.       Юноша был там очень долго, шум воды и стук капель по коже здорово отвлекали, здесь он мог не думать. Даже если бы он и хотел заплакать, не смог бы, все свои слезы он выплакал вчера. А теперь у него нет поводов для печали. Эван был вполне сыт, не испытывал жажды, ничего у него не болело, крыша над головой тоже есть, пусть это и Дом кукольника, куклы в целом к нему хорошо относятся, за исключением «Венер», а что до Хозяина… А до Хозяина ему больше нет никакого дела.       Он так много времени провел здесь, сидя на полу под душем, что ноги затекли и встать, когда прозвучала сирена, у него получилось не сразу. Ангел пришел в гостиную, Белиал уже ждала его. Он подошел ближе к ней и Бериту, улыбнулся одними губами, кивнул и жестом пригласил их проследовать в его кабинет.       «Хранительница» и Эван сели, а мужчина так и остался стоять. Похоже, что он не любит сидеть, эту особенность в своих записях отметил Кевин.       — Уже завтра, как только я найду последний предмет, ты получишь свободу, — юноша перешел сразу к главному и увидел, как при слова из семи букв серо-зеленые глаза блеснули сильнее, чем блестели последние три дня. Все «Птицы» похожи в своем стремлении, и Ангелу это нравилось. Они не станут скрывать, как другие куклы, что больше всего хотят покинуть Дом кукольника.       — Мне ждать до вечера? — поинтересовался «Птица»       — Нет, будь в гостиной, мы придем, как только получим последний предмет, — проинструктировал брюнет. Берит согласно кивнул. Белиал внимательно смотрела на Ангела. Он подозревал, о чем она хочет спросить. Но она молчала.       — Что? — наконец не выдержал юноша.       — Ничего, — отозвалась шатенка. — До завтра. Он остался в кабинете один. Эван вздохнул и тоже поспешил выйти.       Он закрывал дверь, ощущая за спиной знакомое присутствие — Асмодей. Хотя теперь уже Ангел стал обычной куклой, и защищать его не требуется. Но блондин исполнял возложенную на него «Хранительницей» обязанность.       Ангел закрыл дверь и принялся ужинать салатом, а заодно и сделать запись в дневнике.       «Я не собираюсь касаться того, что было вчера: ни писать, ни думать, ни говорить об этом. Я знал, что Белиал догадается, и ей захочется знать об этом все. Пока она не спрашивает, но даже если спросит, я не стану говорить. Все что касается Хозяина — на эту тему я больше не разговариваю.       Берит хочет свободы. Как же приятно отпускать «Птицу». Они такие живые, не играют роли, настоящие. Жаль, что я не смог так же в самом начале. Не будь я куклой, все было бы иначе. Но я не хочу говорить о прошлом. Я от него ушел. Главное, что уже завтра Берит получит свою свободу, а потом я узнаю, чья очередь пришла. Надеюсь, что это снова будет «Птица». А насчет Берита, я не буду спрашивать его о его прошлом. Это обычно очень личное и мучительно для кукол, если захочет сам расскажет.»       Эван лег спать, он решительно не хотел думать о Люцифере, но даже сама мысль не думать о Нем наводила Ангела на воспоминания, что он пытался похоронить в себе. Но все же ему удалось заснуть и проспать всю ночь, погруженным в черную бездну.       После того, как его разбудила сирена, Ангелу пришлось добавить изрядное количество холодной воды в свой горячий душ, чтобы сконцентрироваться на своей задаче — дать Бериту свободу.       Берит сиял, как сверхновая, впрочем, как каждая «Птица» в день, когда исполнится ее самое горячее желание. Ангел слушал без интереса слова Хозяина. С некоторых пор это был монолог, не требующий участия кукол.       Получив позволение покинуть гостиную, куклы потянулись во вторую часть Дома. На фоне пылающего в камине огня выделялась одинокая фигура Берита.       Эван с охотой принялся за испытания. В первых десяти комнатах, пройденых им ему попадались лишь головоломки. Тонкая балка над водой — одиннадцатое испытание — не стала для него проблемой. С некоторых пор ему отлично удавалось держать равновесие. Ангел очень надеялся получить за это испытание четвертый предмет, но вместо этого, получив награду, он очень расстроился и выбросил ее в воду. На дно неглубокого бассейна опускалась Красная карточка.       Около полудня Эвану все же удалось получить желаемое. Предмет его удивил, но он все же взял его и пошел искать Белиал.       Когда Ангел вместе с «Хранительницей» вошли в гостиную Берит встал. Он направился к ним, и все трое пошли в кабинет.       Мужчина мерил шагами кабинет, и Ангел понимал его нетерпение.       — Петр, — прочитал он, списав последнюю букву с молотка. Печать на руке «Птицы» засветилась.       — Да, точно, Петр, — грустно подтвердил он. — Геолог.       — Пойдем, тебе пора покидать Дом кукольника, — ласково сказала Белиал, поднимаясь.       Петр, не оборачиваясь на них и ничего не говоря, прошел сквозь двери. Берит Их осталось тридцать одна.