Кукла Люцифера

      Эван развернулся, чтобы пойти к себе. Очередная кукла покинула Дом, а значит его в комнате ожидает письмо. Но перед ним появилась Белиал.       — Я не хочу с тобой говорить, чтобы мы ещё сильнее не поссорились, — быстро сказал Эван, пока она не успела ничего произнести.       — Я всего лишь хочу, чтобы наши отношения вновь стали нормальными, — не отступала шатенка.       — Если бы ты относилась ко мне нормально и не приставала ко мне с вопросами о том, что не должно тебя волновать, я бы тоже относился к тебе так же. Ты же постоянно спрашиваешь меня о моих отношениях с Хозяином, но они тебя не касаются, — Ангелу ужасно хотелось ей нагрубить, но он старался сдерживаться.       — Я должна всё знать, чтобы всё контролировать. Потому, что я Белиал, — парировала она.       — Никто не требует от тебя контроля. И ты не обязана лезть в дела Хозяина. Ты такая же кукла, как и другие, — Эван решительно прошел мимо неё в свою комнату.       «Хранительница» безумно его раздражала своими амбициями. С чего она взяла, что на неё возложили функции контроля? Она ведь просто кукла или нет? Об этом он сегодня спросит Хозяина.       Опасаясь того, что Белиал может прийти к нему, чтобы он объяснил ей свои слова или чтобы дальше выяснять отношения, Ангел закрыл дверь на ключ. На столе его уже ждали лакомства и письмо. Возможно, что Эван любит отпускать кукол ещё и потому, что его ждет вкусная награда. Но главная причина — быстрее остаться наедине с Люцифером.       Ангел очень любил удон: пряные специи, курица, сладковатый перец, своеобразный вкус грибов и освежающий имбирь. Но самое важное для юноши был не вкус еды, а тот, кто готовит её для него. Даже если бы Люцифер просто пожарил яичницу, для Эвана она была бы самой вкусной на свете, потому что Он вложил туда свою любовь. С каждым разом пользоваться хаси у юноши получалось всё лучше и лучше, но, конечно, не так ловко, как у Люцифера. У мужчины каждое движение было отточено веками и доведено до совершенства. Эван знал, что когда-нибудь он тоже сможет двигаться так изящно, но ещё не сейчас. Сейчас его главная задача состоит вовсе не в самосовершенствовании и не в достижении уровня своего любимого, а лишь освободить Дом от кукол.       Закончив наслаждать едой, Ангел медленными глотками пил чай. Он потянулся за письмом и развернул его.       «Милый мой Ангел, ты, как всегда, отлично справился и отпустил Пеймон-Нину. Теперь твоя новая цель — Барбатос. Не унывай. Помни, что кукол в Доме всё меньше и меньше. Скучаю по тебе.

Любящий тебя Л.»

      Мужчина не уставал напоминать Эвану, что их время всё ближе и ближе. Ангел часто впадал в отчаяние и терял терпение. Он слишком любил Люцифера, чтобы так долго и часто пребывать в одиночестве. Пора сделать запись в своём дневнике.       «Сегодня ночью Люцифер говорил, что готов меняться ради меня. Мне это не нужно, я не хочу доставлять Ему хлопот. Саморазвитие это важно и нужно, но подстраиваться под другого — нет. Конечно, мне приятно осознавать, что Он хочет сохранить нашу любовь навсегда. Но меня в Нем всё устраивает. Если бы нас что-то не устраивало друг в друге, мы бы не любили друг друга так сильно. Что можно изменить в Нём, если Он и так идеален?       Я ошибался насчет Пеймон, она вовсе не сочиняла музыку, она её исполняла, была вокалисткой какой-то группы. Но что могла совершить такая милая девушка, как Нина? Да, это её настоящее имя. Она и правда очень хорошая. Если бы я не знал, почему мы все здесь оказались, я бы никогда не подумал, что она могла совершить нечто плохое. Я сам тоже совершил что-то неподобающее, однако не помню, что. Я, в отличии от кукол, никогда об этом не узнаю и буду строить своё будущее, стараясь не допускать ошибок. Надеюсь, что Люци достаточно мудр, чтобы прощать меня, если я совершу ошибку. Он иногда совершает ошибки, и все они так или иначе из-за любви ко мне. Это приятно знать.       Как только отпустили Нину, Белиал тут же решила завести разговор. С чего она решила, что должна всё знать и контролировать? Да, она лучшая кукла, вот и пусть руководит куклами, а не лезет в наши отношения. Жаль, что она уйдет последней. Я бы хотел отпустить её уже сейчас, а вот Марбас и Асмодей пускай остаются. Конечно, Асмодей не так важен для меня, как Марбас. Просто если он рядом, то она в хорошем настроении. Интересно, чем кончится их роман. Я хотел бы узнать, чем продолжится их роман, не покидая Дома.       Завтра утром придется идти в гостиную. Кто носит имя Барбатос, я не знаю. Конечно, я надеюсь, что это «Венера».»       Эван лег в кровать, чувствуя приятную сытость. Он повернулся на спину и закрыл глаза. Морфей быстро принял его в свои объятья.       Первое, что почувствовал Ангел, поцелуй в плечо. Так целовать его мог только Люцифер.       — Доброй ночи, любимый, — юноша открыл глаза.       — Доброй ночи, Ангел. Ты чем-то расстроен? — Хозяин чувствовал эмоции своего мальчика.       — Меня раздражает Белиал. Она говорит, что должна всё контролировать. Ты поручал ей функции контроля? — спросил Эван.       — Нет, я даю ей некоторые поручения, потому что она первая кукла, которая появилась в Доме. Я дал ей поручение вводить новоприбывших в курс дела, следить за порядком в Доме, — ответил ему Люци.       — Она считает, что должна всё контролировать. И постоянно интересуется нашими отношениями, — вздохнул Ангел.       — Я с ней поговорю, — пообещал мужчина, прижимая его к себе за талию. — Её дело — куклы, а наши отношения касаются только нас.       — Я тоже так считаю, но она постоянно сует свой нос в чужие дела, — пожаловался Эван. Он уже не первый раз говорит об этом со своим любимым.       — Это всё, что расстраивает моего любимого или что-нибудь ещё? — поинтересовался Хозяин.       — Больше меня ничего не расстраивает, — ответил юноша, поудобнее устраиваясь в объятьях мужчины. — Мне надо выспаться, завтра утром я появлюсь в гостиной.       — Значит с Барбатос ты не знаком, — сделал вывод мужчина. Ангел уснул, так и не ответив.       Сирена вырвала Эвана из объятья Люцифера. Он так не любил вставать такую рань, он бы предпочел поваляться в кровати. У него была привилегия вставать, когда хочется, но в такие дни он не пользовался ей. Ему надо увидеть куклу, чтобы составить хоть какое-то мнение насчет рода её занятий.       Он жевал яблоко по дороге наверх. Ангел сел рядом с Белиал, она демонстративно отвернулась от него. Его это нисколько не задевало. Главное, чтобы Люцифер от него не отвернулся, а не куклы.       «Хранительница» взглянула на свои наручные часы. Белиал оторвалась от спинки дивана и села ближе к краю, уложив руки на колени. Эвана всегда это забавляло. Она ведет себя, как собака, ожидающая команды от хозяина.       — Доброе утро, — приветствовал кукол голос, что вызывал мурашки у Ангела.       — Доброе утро, Хозяин, — традиционно отвечали куклы.       — Как вы уже заметили Пеймон покинула Дом кукольника. Ангел снова отлично справился со своей задачей. Теперь пришла пора и следующей кукле покинуть Дом, — Он традиционно сделал паузу. — Барбатос.       Как и хотел Эван, Барбатос оказалась «Венерой». Это была невысокая брюнетка с персиковой кожей в черном кружевном белье. Она взглянула на юношу и тут же отвела взгляд. Ангел не мог определить, чем именно она занималась. Конечно, он прочитает о ней в записках Кевина. Возможно, что предметы так же внесут ясность. Но пока надо дождаться слов Хозяина.       — И пусть удача всегда будет с вами! — куклы могли уходить на испытание, и Эван поспешил на четвертый этаж второй части Дома. Конечно, он мог, как и другие куклы, проходить испытания на первом этаже. Кукол мало, испытаний хватит на всех. На каждом этаже по двадцать дверей, но Ангел не хотел пересекаться с другими куклами, потому предпочел начать с верхнего этажа.       Первое время Эвану не попадались сложные испытания, потому он получал какие-то мелочи. Бинты и медикаменты он относил Марбас. Конечно, не все куклы приносят к ней то, что получают. Ангел сам вряд ли разобрался бы, как накладывать повязки, какой мазью какие повреждения мазать, да и ему может вообще ничего не понадобится из этого, а другой кукле очень даже. Потому юноша часто приносил ей всё, что получал на испытаниях. Девушка всегда улыбалась и с благодарностью принимала от кукол бинты и медикаменты. Она сразу же раскладывала их по шкафчикам. В лазарете царил идеальный порядок. Когда Эван вошел в лазарет, она была в спальне, шепотом разговаривала с Асмодеем. Он не был травмирован, лидер «Искателей» просто отдыхал, дремал.       Ангел приложил руку к сканеру, и тот загорелся зеленым. Как только юноша вошел в комнату, то тут же и покинул её — переплыть на ту сторону бассейна за ключом он не мог. Юноша не рискнул бы сунуться в воду без Люцифера. Здесь было достаточно глубоко, и, если он начнет тонуть, никто не поможет и не спасет его. Конечно, Ангел, даже не догадывался, что стражи присматривают за ним, как и сам Дом.       Люцифер в это время был в саду. Иллюзия свободы. Сладкий яд. Весь Его мир — это Дом и этот сад. Он попал в свой Ад. Куклы — пришельцы в Его мире, но, когда они получают печать, Ад становится их домом. Ангел — пришелец в мире кукол-демонов, в Аду. Куклы-демоны покидают Ад, Ангел снимает с них печати — оковы Ада. Сам Хозяин не может лишиться печати, потому что ещё не один из Ангелов не смог принести себя в жертву. Вопрос, который мучил Люцифер был прост, сможет ли Эван стать первым и единственным Ангелом, который останется Ангелом и принесет себя в жертву ради Люцифера. Все остальные Ангелы пали и стали демонами. Его мучила мысль, что Он не вправе позволить Эвану принести себя в жертву, не вправе отнять у него его настоящее и будущее. Люцифер был уверен, что из-за любви к Нему Ангел принесет себя в жертву. А что если Эван передумает и сделает иной выбор? Этого мужчина не знал. Хозяин и мучился, потому что не знал, какой выбор на самом деле сделает Его Ангел и стоит ли вообще предоставляет ему этот выбор. А кукол в Доме оставалось всё меньше и меньше.       Пока Люцифер терзался по поводу будущего Ангела, сам Эван без устали проходил испытания. Ему нужно получить первый предмет для Барбатос и какую-нибудь карточку. Из-за того, что он недавно заработал Синюю карточку и получил «дозу» близости с Хозяином, его тело не так ныло. Хотя от Красной карточки он бы не отказался. Люцифер предоставлял ему право решать, и он мог выбрать ночь без занятия любовью. Но поскольку Красные карточки попадались не каждый день, он всегда хотел разделить близость с любимым. Ангел приложил ладонь к очередному сканеру, тот загорелся зеленым, и юноша вошел в комнату.       Пройдя ещё с пару десятков испытаний, Эван всё же получил первый предмет. Баночку с неизвестным серым порошком, похожим на порох. Ангел решил, что лучше к нему не прикасаться. Стоит поискать подсказку и прочитать, что о Барбатос знал Кевин.       В своём кабинете, покрутив закрытую баночку в руках, Эван обнаружил подсказку. В имени этой «Венеры» было пять букв. Он записал в тетрадь новые данные и поставил пять черточек. Над второй красовалась буква о. Ангел взялся за заметки Кевина.       «Барбатос.       «Венера». Увлекается фотографией, любит фотографировать обитателей Дома. Потому попросила у Хозяина фотоаппарат. Впрочем, это может быть просто хобби. Не любит, когда ей отказывают в просьбе сфотографировать. Она не скрывает своих эмоций, творческая натура, возможно, что не имела постоянной работы.»       Прочитав описание, что дал Кевин, Эван задумался. Как может быть связаны серый порошок и увлечение Барбатос фотографией. И связано ли это увлечение с профессией. Ведь он уже разгадывал куклу, которая тоже попросила у Хозяина фотоаппарат, и она оказалась вовсе не фотографом. Пока он ничего не мог сказать, ведь заметки Кевина не являлись стопроцентными фактами, а лишь его наблюдениями. Ангел хотел сегодня постараться получить карточки, потому покинул свой кабинет.       С финальной сиреной Эван вернулся в гостиную. Он был расстроен, потому что опять ничего не получил. Ему так хотелось увидеться с Люцифером, обнять Его. И, конечно, больше всего Ангел хотел получить Красную карточку. Так он мог больше времени провести с Хозяином, поужинать и позавтракать с Ним, увидеть особенные сны. Но в гостиную он пришел с определенной целью. Он глазами нашел Барбатос. Она поняла, почему он смотрит на неё, поднялась и направилась к нему. В руках девушки он заметил фотоаппарат. Белиал он дожидаться не стал и направился в кабинет.       Вставив амулет в замок и повернув его, Эван вошел в кабинет, «Венера» последовала за ним. Как только юноша сел, она решила сделать несколько его фотографий. Он позволил ей совершить задуманное, и девушка углубилась в изучение сделанных снимков.       — Хм, а ты весьма фотогеничен… и даже симпатичен, — с удивлением произнесла она, рассматривая фотографии. Вскоре в кабинете появилась Белиал и села на своё место. Барбатос хотела её сфотографировать, но «Хранительница» бросила на неё такой взгляд, что брюнетка передумала и опустила фотоаппарат на колени.       — Я позвал тебя сюда, чтобы сообщить, что тебе осталось привести в Доме четыре ночи, — поведал ей Ангел.       — Пять букв? — спросила шатенка. Юноша просто кивнул.       — Объясните? — поинтересовалась «Венера», она не понимала, о чем они говорят.       — Каждый день, проходя испытания, я получаю один предмет, который связан с тем, чем ты занималась, и он приносит мне одну букву твоего настоящего имени. У тебя в имени пять букв, и, когда я их все соберу и узнаю твой род занятий, ты получить свободу, — постарался объяснить всё Эван.       — Понятно, — кивнула девушка. — Но зачем ты позвал меня сюда? Мог сказать мне об этом в гостиной, да и фотографии там получились бы интереснее. Белиал и так была хмурая и, как и юноша, начала раздражаться.       — Тогда выйди из кабинета, — предложил Ангел, не скрывая резкости. Брюнетка порывисто встала и оставила их одних.       — Как будто не могла просто выслушать, — фыркнула Белиал.       — Да ну её, — махнул рукой он, вставая из-за стола. «Хранительница» поняла, что больше говорить Ангел ничего не намерен и покинула кабинет. Юноша закрыл дверь и направился вниз, к себе.       В комнате Эван сел за стол, поужинать салатом и сделать запись в своём дневнике.       «Сегодня ночью я, как и хотел, спросил Его о Белиал. Оказалось, что Он действительно не поручал ей контроль за всем в Доме. В её обязанности входит встречать новых кукол, объяснять им, где они оказались, что им здесь предстоит делать и по возможности поддерживать порядок среди кукол. А вот влезать в дела Хозяина она права не имеет. Он так же сказал, что наши отношения касаются только нас. В этом я с Ним полностью согласен. Ещё Люци обещал поговорить с ней. Надеюсь, что Он вызовет её к себе, или она получит Синюю карточку. Как только это произойдет, я об этом узнаю, по её недовольству. Белиал не сможет смолчать и не высказать мне свои претензии.       Утром пришел в гостиную, чтобы увидеть Барбатос. К счастью, эта кукла из «Венер». Она ничем не примечательна, кудрявая, черноволосая, невысокая девушка в черном белье. Я нашел её первый предмет — какой-то порошок. Кевин написал, что она любит всё фотографировать. Она даже меня сфотографировала. Правда я не понимаю, зачем ей надо всех фотографировать. Сказала, что я фотогеничен и даже симпатичен. Таким тоном, будто это странно. Я, конечно, хоть и Ангел, однако вовсе не обладаю идеальной красотой, но Люциферу же я понравился. До сих пор удивляюсь, как Он, такой красивый, изящный, мудрый, так много знающий, такой совершенный, мог полюбить меня, но ведь полюбил же. Так что её замечание мне не понравилось. Для такого недолгого знакомства она крепко меня раздражает. Предъявила мне претензию, по поводу того что я позвал её в кабинет, а не сказал всего необходимого в гостиной. Там горит огонь, разговаривают куклы, пьют «чай», едят поджаренный хлеб — шумно. Я всего лишь хотел, чтобы она, как и каждая кукла, услышала меня и поняла, о чем я говорю. Я не собирался вести с ней светскую беседу, а сообщить ей хорошую новость. Она отличается от Нины. Нина мне очень понравилась. С ней приятно было посидеть около камина и просто поговорить. Хотя чему я удивляюсь, она ведь «Венера», а они меня не любят. И чем лучше ко мне относится Люци, тем больше они меня ненавидят. Но как бы то ни было через четыре ночи, она покинет Дом. Я не хочу о ней думать, неприятно. Буду просто собирать предметы, а потом отпущу.»       Ангел закрыл тетрадь, разделся и залез под одеяло. Он сразу же погрузился в сон. Сильные и нежные руки Хозяина притянул его к себе.       — Чем мой Ангел так расстроен? — спросил Люцифер.       — В Доме есть одна кукла, общение с которой меня бесит, — пожаловался Эван и прижался к Нему крепче.       — Кроме Белиал? — удивился мужчина.       — Да. Ты с ней ещё не говорил? — Ангел знал ответ, но хотел услышать, что скажет его любимый.       — Нет, не говорил ещё, завтра утром позову в свой кабинет и поговорю, — Он поцеловал юношу в висок. — Так что за кукла тебя раздражает?       — Барбатос, — выдохнул Эван.       — Чем она обидела тебя? — Люцифер очень хорошо чувствовал эмоции своего любимого.       — Сфотографировала и сказала, что на фото я «даже симпатичен», — Ангел уткнулся Ему в плечо.       — Она не права, — серьезно сказал мужчина. — Ты — прекрасен. Ты не должен реагировать на слова «Венер».       — Знаю. Просто мне иногда кажется, что я тебя недостоин, — признался юноша.       — Я люблю тебя, ты любишь меня, нам хорошо вместе, мы счастливы рядом с друг другом. Так с чего моему Ангелу в голову пришла такая глупость? — Хозяин изо всех сил старался держать себя в руках, не возмущаться, не повышать голоса, хотя эта мысль пришедшая в голову Ему любимому Его обижала. Он хотел, чтобы Эван был счастлив с Ним, а не терзался вопросами: достоин ли он, любит ли его Люцифер, сможет ли он сделать Его счастливым и остальными в таком духе.       — Ты красивый и умный, изящный и мудрый, а я… совсем другой, — Ангел совсем погрустнел. Люци забавляла его неуверенность, Он забыл насколько юным был его Ангел.       — Ты сам прекрасно знаешь, сколько времени я провел в Доме. И, когда я только тебя увидел, моё сердце снова забилось. Хотя я думал, что его у меня больше нет. Я влюбился в тебя сразу, с первого взгляда. Сердцу видно больше, чем глазам. Потому ты не должен поддаваться разным сомнениям. Проблемы надо решать, когда они появляются, а не когда всё хорошо, — утешал его мужчина.       — Ты правда считаешь, что я тебя достоин? — серьезно спросил Эван.       — Да, — честно ответил Хозяин, уложив юношу на себя и обняв обеими руками.       — Хорошо… — прошептал Ангел и, положив голову на грудь мужчины, умиротворенный уснул.       Разбудила Эвана сирена, но юноша не стал вставать. Он уже увидел Барбатос, а больше в гостиную ему идти не за чем. Потому он закрыл глаза и снова уснул.       Белиал, как обычно, сидела в гостиной. Ангела рядом не было, в такие дни он не приходил. Сама она и мысли не допускала о том, чтобы пропустить утреннее приветствие от Хозяина. «Хранительницу» интересовали отношения между ними, но Люцифер позволял задать себе только один вопрос, когда она получала Синюю карточку. Задавать Ему вопросы об отношениях, тратя на это Синюю карточку, глупо, потому что эти вопросы можно задать Ангелу и получить ответы просто так. Люциферу она задает вопросы, ответы на которые знает только Он. Часы показали ровно семь.       — Доброе утро, — голос мужчины был серьезен.       — Доброе утро, Хозяин, — ответили куклы.       — Белиал, — позвал Он.       — Да! — она резко встала.       — Зайди ко мне, — похоже Люцифер будет её вовсе не хвалить.       — Конечно, — согласилась девушка.       — И пусть удача всегда будет с вами! — все куклы потянулись во вторую часть Дома, а Белиал направилась в кабинет Хозяина.       «Хранительница» постучала, предчувствуя непростой разговор.       — Войди, — позволил ей войти Люцифер. Девушка вошла и стала перед Ним. Мужчина заглянул ей в глаза, она виновато опустила взгляд в пол.       — Зачем Вы меня звали? — спросила шатенка.       — А ты не догадываешься? — строго спросил Хозяин.       — Я не знаю, что я сделала, чтобы Ангел Вам нажаловался, — не удержалась Белиал.       — Если бы ты вела себя, как положено, то Ангел бы мне ничего не говорил, и я бы тебя не вызывал для разговора, — упрекнул её мужчина.       — Что я делаю не так? — она не понимала.       — Лезешь не в своё дело. Суешь нос в мои дела. Твоё дело — проходить испытания. Тебя никто не просил контролировать жизнь в Доме. А уж тем более тебя не касаются наши с Ангелом отношения.       — Но Вы же сказали, что я должна контролировать жизнь в Доме, — осмелилась возмутиться Белиал.       — Я сказал, чтобы ты вводила новых кукол в курс, где они и что им делать. Так же ты должна была следить за порядком в Доме, но ты с этим не справилась, — ответил Люцифер.       — Почему это я не справилась? — Белиал считала, что она идеально выполняет поручения Хозяина.       — Потому что были совершены покушения на Ангела, Асмодей был отравлен, двери взорваны, случилось несколько драк, — загибал мужчина пальцы. — И это ты называешь справилась? Она опустила глаза, Хозяин был прав.       — Вместо этого ты донимаешь Ангела вопросами о наших отношениях. Скажу тебе лишь одно — оставь его в покое. Он отлично выполняет свою задачу в Доме. Ты должна ему помогать, а не мешать, — продолжал Люцифер. — Я знаю, что сейчас ты будешь ждать Ангела, чтобы высказать ему своё недовольство тем, что я вызвал тебя на разговор. Так вот, настоятельно рекомендую этого не делать. Помни, что места в подвале много. Свободна.       Белиал покинула кабинет Хозяина. Внутри у неё всё кипело от злости и обиды на Хозяина, на Ангела, на себя. На глазах выступили слезы. Она не пошла проходить испытания, а направилась в часть Дома, где проживали куклы. Девушка ушла в ванну, чтобы успокоиться, привести себя в порядок и благополучно отпустить этот неприятный разговор. Она хотела высказать Ангелу всё, что она о нем думает, но Хозяин её предупредил, что отправит в подвал. В общем-то, она понимала, что Люцифер был прав, она должна помогать Ангелу отпускать кукол, а вовсе не интересоваться его отношениями с Люцифером. Она считает себя лучшей куклой, потому должна стараться идеально выполнять поручения Хозяина. «Хранительница» умылась, поправила на себе одежду, глубоко вздохнула и направилась проходить испытания.       Ангел проснулся и потянулся в кровати. Пора было вставать и искать второй предмет для Барбатос. Наскоро позавтракав, Эван ушел во вторую часть Дома.       Люцифер сидел под сакурой и любовался небом, размышляя, почему изменилась Белиал. Её неуемный интерес к загадкам Дома и всему, что связано с самим Хозяином, Он не мог понять. Никто за всё время, что Он провел в Доме, не задавал так много неудобных вопросов. Конечно, Эван тоже их задавал, но они были другие, они все касались Люцифера. Любопытство Ангела как раз легко объяснить, он хотел понять Хозяина. Он надеялся, что Белиал всё поняла и наказывать её не нужно будет.       Эван проходил испытание за испытанием. И вот за рукоход он получил второй предмет и соответственно вторую букву. Чтобы рассмотреть фотоснимок, Ангел направился в свой кабинет. В коридоре он встретился с Белиал. «Хранительница» так взглянула на него, что он вздрогнул. В её зеленых глазах было столько ненависти, сколько он ещё не видел. Эван поспешил скрыться в коридоре.       На фотоснимке была запечатлена вполне симпатичная шатенка. Девушка улыбалась, держала в руках большой букет белых роз и выглядела счастливой. Эван перевернул снимок, оборот интересовал его гораздо больше, чем девушка. Сегодня он получил четвертую букву — д. Её он записывает в свою тетрадь. Ангел быстро покинул свой кабинет и снова отправился проходить испытания, чтобы получить карточку, что позволит ему увидеться с Люцифером.       Сирена прозвучала, а Эван остался без карточек. Он ушел к себе в комнату, закрывая дверь на ключ. Он делал это всегда, но сегодня у него была ещё одна причина — Белиал. Она была зла на него, о причине он пока не догадывался. Ангел сел за стол, сделать запись в дневнике.       «Сегодня ночью я жаловался Люциферу на Барбатос. Я понимаю, что я не красавец и совсем Его не достоин. Но Он мне сказал такое, что я перестал сомневаться в себе. Он влюбился в меня с первого взгляда. Я тоже влюбился в Него, конечно, не с первого взгляда, но влюбился так, как никогда и ни в кого. Нам хорошо вместе, и я понимаю, что это главное. А кто и что думает о нас — неважно. Мы любим друг друга, и этого достаточно.       Проходя испытание и получив второй предмет, шел в свой кабинет и встретил Белиал. Она так зло на меня взглянула. Сначала я не понял, почему, а теперь, мне кажется, догадался. Прошлой ночью я пожаловался Люци на Белиал и её ненормальное любопытство. Он обещал, что сегодня с ней поговорит. Похоже, поговорил… Конечно, Люци знал, что она поймет, кто попросил Его унять её. Почему же она ничего мне не сказала? Наверняка, Люци предупредил, что отправит в подвал. Ну, а как ещё её можно наказать? Но её сдержит не страх оказаться в подвале. Она — гордая, считает себя лучшей куклой, потому должна быть идеальна.       Насчет Барбатос. Сегодня я с ней не виделся, вообще в гостиную не заходил. Зачем мне туда заходить, если ничего нового не узнаю. Люци может всё мне лично сказать. Так вот вторым предметом оказалась фотография — девушка с букетом роз. Связи пока не вижу. Конечно, пока рано делать выводы, да и я хотел прекратить гадать, но не могу. Из всего, что я знаю об этой неприятной «Венере», могу предположить, что она фотограф. Но что за порошок я вчера получил, и как он относится к фотографиям? Насколько я знаю, даже, когда их проявляют, используют не порошки, а растворы. Даже если и так, то её имя я никак не узнаю по двум буквам, так что ещё три предмета, и эта особа покинет Дом.»       Написав все свои мысли на бумаге, Ангел облегченно вздохнул. Таким образом он всегда освобождался от всего, что произошло за день. Только после этого он смог лечь и довольно быстро заснуть.       Люцифер притянул его к себе и укутал в одеяло. Ангел открыл глаза и потянулся поцеловать мужчину.       — Доброй ночи, мой Ангел. Ты чем-то расстроен? — Хозяин всегда чувствовал эмоции Эвана.       — Доброй ночи, мой Люци. Ты поговорил с Белиал? — юноша не ответил на Его вопрос.       — Да. Она тебе что-то сказала? — мужчина сразу это понял.       — Нет, не сказала. Она посмотрела на меня так, будто взглядом хотела убить, — Ангел поежился, и Люцифер крепче обнял его.       — Она поняла, что я решил с ней поговорить, потому что ты мне пожаловался, — ответил Хозяин. — Но у меня ещё были к ней вопросы.       — Она сама виновата, — согласился Эван.       — Я бы не хотел говорить о ней, она того не стоит, — и Люцифер повернулся к Ангелу, заглянул ему в глаза, после впился юноше в губы, укладывая его под себя.       — Люци, мы не успеем… — прошептал кареглазый, тяжело дыша.       — Знаю… — ответил Люци, откидываясь рядом на спину. — Но я по тебе скучаю.       — Да, я тоже по тебе скучаю, — и Ангел сам поцеловал мужчину в губы.       Сирена вырвала Эвана из его чудесного сна, отобрав у него Люцифера. Ангел вздохнул, повернулся на спину, закрыл глаза, проваливаясь в сон.       Проснулся юноша через несколько часов. Куклы уже, конечно, ушли на испытания. Он хотел как можно быстрее найти предмет для Барбатос, чтобы потом не отвлекаться, а проходить испытания только ради карточек.       Третьим предметом оказался объектив. Это лишь подтвердило вывод Ангела, что эта «Венера» была фотографом. Потому теперь он собирал предметы, чтобы узнать её имя. В своём кабинете он записал первую букву имени Барбатос в тетрадь. На линзе объектива красовалась Л. Осталось собрать две буквы, два предмета.       В свою комнату вечером он вернулся грустным. Ему нужны были карточки, но он их не получал. Его это расстраивало. Он хотел бы гулять по саду с Люцифером, беседовать с Ним в кабинете, а уж провести с Ним ночь было его главной мечтой. Красную карточку Хозяин пока отменять не собирался.       «Я оказался прав, что Люци поговорил с этой… Белиал. Конечно, она понимает, кто пожаловался на неё. Пусть думает, что хочет и делает, что хочет. Но она сама слишком много на себя взяла. Не буду продолжать, мысли о ней мне неприятны.       Мы с Люци очень скучаем по друг другу. Я очень хочу с Ним встретиться наяву. Но пока я не получаю никаких карточек. Сегодня ночью я уговорю Его…нарушить правила.       Ещё два предмета, и я отпущу Барбатос. Надеюсь, она не задержится здесь дольше, чем нужно. Это может произойти, если я получу травму. Я буду внимателен и осторожен.»       Эван разделся и забрался в постель. Он лег на спину, ожидая Люцифера. Тот не заставил себя ждать.       Мужчина сидел в постели, усадив юношу себе на бедра. Ангел поцеловал Его в губы, заглянул в Его сапфировые глаза. Хозяин не увидел в карих глазах радужки. К щекам Эвана прилила кровь. Глаза Люцифера тут же засверкали.       — Ты хочешь? — хрипло спросил Он.       — Да, мне очень надо… — прошептал Ангел, двинув бедрами.       — Выбирай позу, — быстро сказал Люцифер.       — Я уже её выбрал… — юноша приподнялся на коленях, чтобы насадиться на стоящий член любовника. Он застонал от приятного чувства заполненности и пару секунд привыкал, а потом начал двигаться, медленно наращивая темп. Мужчина помогал ему достигнуть наивысшей точки удовольствия. Он облизывал и покусывал его соски, ласкал рукой его член. Стоны юноши сводили Его с ума. Ангел помнил, что Люцифер любит, когда он Его в себе сжимает. Они оба старались доставить друг другу удовольствие. Бурный оргазм накрыл обоих. Они лежали рядом на спине.       — Люци… — умоляюще прошептал Эван, отдышавшись, и, перевернувшись на живот, встал на колени и уложил голову на вытянутые вперед руки.       — Мой Ангел… — мужчина тут же оказался за его спиной, уложил руки на бедра и резко насадил на себя. Юноша сладко застонал.       Прозвучала сирена, но она была милосердна. Она забрала Эвана из сна, когда он пытался отдышаться после второго пика удовольствия. Поскольку вставать ему вообще не хотелось, он продолжил расслабленно лежать под одеялом.       Проснулся Эван, когда солнце уже стояло в зените и освещало сад. Ласковые теплые лучи сквозь ветви сакуры освещали мужчину в темно-синем кимоно. Сегодня Он читал Булгакова. «Мастер и Маргарита» была одной из тех книг, с которыми Он не желал расставаться. Брюнет расслабленно улыбался. Единственное, что Его печалило, Он и Ангел не могли видеться наяву. Он снова вернулся к книге.       Эван проходил испытания, пытаясь сосредоточиться на них, но получалось плохо. На его губах то и дело появлялась счастливая улыбка. Перестал он блуждать мыслями, только когда чуть не сорвался с рукохода.       Однако четвертый предмет он получил вовсе не за него. Он с легкостью проскальзывал между лесками. В ящике его ждал штатив. В сложенном виде он занимал места не больше трости. Ангел решил принести его в свой кабинет вместе с запиской, но не раскладывать. Он уже понял, что Барбатос — фотограф. Осталось лишь узнать её имя.       Записка сообщала последнюю букву имени «Венеры» — а. Осталось найти лишь одну букву — третью. Только теперь Ангел понял, что это был за порошок. Раньше его использовали для вспышки. Он почти не сомневался, что будет последним предметом. Эван закрыл свою тетрадь, вышел из кабинета, повернул медальон, запирая дверь, и снова направился на испытания. Ему очень хотелось увидеться с Люцифером. Сегодня его тело уже не так тосковало по мужчине, но ему всё равно Его не хватало.       Вернулся в свою спальню он опять недовольным. Карточки ускользали от него. Кукол в Доме было всё меньше и меньше, но карточки всё равно получал не он. Он ревновал Люцифера, но уже не так сильно как раньше. Теперь, когда у кукол, кроме «Венер», был выбор использовать Красную карточку или нет, он знал, что большая часть из них не станет её использовать. Если бы Люцифер не отменил Красную карточку для «Венер», Ангел бы заработал нервный срыв, сходя с ума от ревности к этим куртизанкам.       Эван открыл тетрадь, чтобы сбросить с себя груз мыслей. Ему хотелось ими с кем-нибудь поделиться, но он не мог, потому доверял их дневнику. Конечно, Люцифер знал об этом, но уважал личную жизнь своего любимого и никогда не читал его записи.       «Я сильно тоскую по Нему и потому не выдержал. Мы опять занялись любовью во сне. Но здесь сны это не просто сны. Как же я хочу, чтобы все куклы покинули Дом. Конечно, я надеюсь, что раньше смогу входить в Его владения без всяких там карточек. Я не знаю радоваться мне или грустить, но я похоже стал наркоманом. И мой наркотик это Люцифер. Я постоянно думаю о Нем. Мне хочется постоянно быть рядом с Ним. Всё, чего я хочу, быть с Ним всегда. Пусть я не буду помнить своего прошлого и настоящего имени. Мне достаточно будущего вместе с Ним и того, что Он называет меня Ангел.       Уже завтра отпущу Барбатос. Она так меня раздражает, что я даже не стал говорить ей, чтобы она ждала меня в зале. Как найду предмет, поднимусь в гостиную. Если её там не будет, подождет до вечера, ничего с ней не случится.»       Ангел залез под одеяло. Он улыбнулся, когда почувствовал рядом большое теплое тело. Иногда ему хотелось как котенку свернуться клубочком рядом, потом потянуться, мурлыкнуть и потереться о Люцифера, показывая, что любит Его.       — Чему мой Ангел так счастливо улыбается? — поинтересовался мужчина.       — Тому, что люблю тебя, — Эван положил голову Ему на плечо. — Можно?       — Не можно, а нужно, — теплая рука, обняв юношу за талию, прижала его крепче к своему обладателю.       — Я скучаю по тебе, — пожаловался Ангел.       — Мы видимся каждую ночь, — напомнил Хозяин.       — Не делай вид, что ты не понимаешь, о чем я… — проворчал Эван.       — Я понимаю, ты хочешь наяву входить в мою спальню не как гость, — сформулировал мужчина.       — Немного не так, — Люцифер вскинул бровь. — Не только в спальню.       — Не переживай об этом. Я обещал исполнять твои желания, но не все сразу и постепенно, — напомнил Он.       — Да, я знаю, но ты же понимаешь, что я хочу как можно быстрее… — согласился юноша.       — Запасись терпением. Ты же понимаешь, что я весьма стар и мне сложно менять свои привычки, — заметил Люцифер шутливо.       — Ничуть ты не стар. Подумаешь, всего на четырнадцать веков старше меня, — в тон Ему ответил Ангел. Люцифер ничего ему не ответил, а лишь впился в губы поцелуем.       Сирена разбудила весь Дом. Все куклы потянулись в гостиную, лишь Ангел остался в своей постели. Эта привилегия раздражала половину кукол, особенно «Венер». Не всем нравился четкий режим жизни в Доме.       Эван ушел на испытания, только когда выспался. Впрочем ему, в отличии от остальных кукол, не снилась черная бездна, а значит он не терял половину сил, и сон приносил желанный отдых. Он резко принялся проходить испытания.       Вот как раз сегодня он получил последний пятый предмет за рукоход. Как он и предполагал это был фотоаппарат. Эван знал, как им пользоваться, но никогда не использовал. Хотя в той своей жизни точно держал почти такой же в руках. К нему прилагалась записка. Записки писал не Люцифер. Они были написаны другим почерком.       Он поднялся в гостиную. Барбатос к его удивлению ждала его там. Он не стал звать её в кабинет, а ушел туда сам. Там он поставил последнюю букву «и» в середину имени и получил настоящее имя этой «Венеры». Он вышел из кабинета.       Он подошел к девушке, она с любопытством следила за его приближением.       — Пойдем, Лоида, тебе пора покинуть Дом, — Ангел ухватил её за руку со светящейся печатью и повел вниз, к входным дверям с замками. Девушка не сопротивлялась, она вспомнила своё прошлое, однако Эван не был настроен с ней говорить. У дверей их уже ожидала Белиал. Фотограф ничего не стала говорить, просто прошла сквозь двери, на которых на мгновение стало девять замков. Барбатос Теперь их осталось тринадцать.