Потерянная

Сегодня ровно третий день первой учебной недели. И за прошедшие два дня я, как всегда, успеваю вляпаться в неприятности, пусть и не такие уж и серьезные. В общем-то, у меня на данный момент только одна проблема, её, а точнее, его, зовут Томас Дейл. Этот чертов самонадеянный парень доведет меня до потери рассудка. Но проблема заключается не только в нём. То есть, у неприятности, именуемой Томасом, есть подпункты. Один из них – странные, настолько странные и реалистичные сны. Нет, я не настолько суеверна. Но шестое чувство просто вопит, что между этим парнем и странными снами есть связь. Ладно, если бы он приснился однажды. Тогда бы это было б просто совпадение. Но сейчас меня бросает в дрожь при воспоминании о сегодняшней ночи, потому что мне снилось продолжение вчерашнего сна. Тот же зал, тот же бал-маскарад, но только теперь я видела продолжение. Если я еще вчера днём мучила себя вопросом «Что же я ответила незнакомцу?», то сегодня я знаю ответ. Да. Я сказала ему «да» и мы танцевали, как бы банально это ни было, вальс. Обычный вальс, но вот только было все слишком реалистично. В какой-то момент мне даже показалось, что я на самом деле чувствую его руки у себя на талии. Как хорошо, что это лишь просто сон, хотя такое определение к этому случаю подходит меньше всего. Вот уже всё утро это не выходит у меня из головы. Почему мне снится именно Томас? А главное, как? Я ведь даже о нём не думаю. Он не произвел на меня особого впечатления или что-то в этом роде. Просто раздражает своей самовлюбленностью и заносчивостью, мне даже кажется, что он хочет подоставать меня только для привлечения внимания к своей персоне. В любом случае, я буду стараться не поддаваться. Даже если будет очень трудно. Пока я витаю в своих мыслях, то уже подхожу к зданию школы и захожу внутрь. Меня тут же окутывает тепло, и я словно погружаюсь в атмосферу обычной старшей школы. Так проще, помогает отвлечься от мыслей. Но я знаю метод сделать это получше — найти Кэтрин. Я вроде помню, что большинство первых уроков у нас совпадают сегодня, кажется, тоже. Да, точно, Кэт говорила об этом. У нас сейчас история и моя подруга должно быть уже в кабинете, куда я и направляюсь. Едва успеваю подойти к шкафчику и открыть дверцу, чтобы достать нужный учебник, я ощущаю, как чья-то рука небрежно ложится мне на плечо. И за долю секунды до того, как я поворачиваюсь к её обладателю, осознаю, что руку вовсе не принадлежит моей подруге. — Привет, принцесса, — криво, но нужно признать, обаятельно, улыбаясь, проговаривает Томас, который и оказался обладателем руки, которую я сейчас уберу со своего плеча. — Не называй меня так, — бормочу я, скидывая его руку со всего плеча. Парень облокачивается на соседний шкафчик и слегка щурит глаза. — То есть, тебе не нравится, что я называю тебя принцессой, принцесса? — усмехается Томас, на что я стараюсь не обращать внимания. Я никакая не принцесса, заладил, тоже мне! — Мне не нравится, что ты умеешь разговаривать, Томас. Без этой твоей способности было бы куда проще с тобой общаться. То есть, не общаться совсем, — откуда во мне столько желчи? Я никогда раньше людям вообще не грубила, в особенности, учитывая, что избегаю с ними длительного общения по непонятной мне самой причине. Словно я не от мира сего. — Маленькая принцесса остра на язык! Ай, ай, ай, что будет, если об этом узнают подданные! Какой скандал! — театрально вздыхает парень, прикладывая руку к груди. — О, Боже! Она ведь со мной говорит, а значит, принцесса поддерживает прямой контакт с простолюдинами вроде меня! — Что тебе нужно? — стараясь избегать встречи с его взглядом, спрашиваю я, одновременно забирая нужные учебники из шкафчика. — Потанцуй со мной. Я замираю и точно знаю, что выдаю панику одними лишь глазами. Фраза. Эта проклятая фраза из моего кошмара. До этого момента я не была уверена, но теперь знаю точно. Это его голос. Это его я видела во сне. Но самое худшее, как? Как это вообще возможно? — Расслабься, дорогая! Я же пошутил, — он похлопал меня по плечу. — Взгляд у тебя был такой, словно я каждую ночь являюсь тебе во снах. Причем, в кошмарных. Всё это выглядит так странно и так не по-настоящему, что мне действительно начинает казаться, что происходящее со мной сейчас — лишь очередной сон, разыгравшееся воображение. — Видеть тебя во сне? Мечтай, — стараясь делать голос как можно грубее и безразличнее, отвечаю я. Том усмехается. — Какая ты зануда! Но так даже интереснее, — бормочет себе под нос парень. — Ладно. До встречи… На литературе. Как хорошо, что у меня история . Томас уходит, а я остаюсь стоять на месте. И именно в этот момент, по закону жанра, ко мне подбегает Кэтрин. Боже, серьезно? А пару минут раньше нельзя было? — Эльза, я всё видела! — выдыхает она, едва остановившись около шкафчиков. — И что же ты видела? — Его, — подруга кивает головой в ту сторону, куда ушел Том. — И тебя. Сейчас. Здесь. Вы говорили. О чём? Я же говорила, что с ним лучше вообще не пересекаться! — Кэтрин! Пожалуйста, успокойся. Он подошел ко мне незаметно, и мне удалось так же незаметно уйти от разговора с ним, — поясняю я спокойным голосом. — Надо было его послать. Как можно дальше. Ну, знаешь, на всякий случай, — пожимает плечами подруга. — Да, — киваю я. — Наверное. — Ладно, проехали, — Кэтрин вздыхает и облокачивается на дверцу своего шкафчика. — Помнишь, что говорила миссис Оуэн? Честно говоря, это уже и из головы у меня вылетело. Она что-то говорила? Когда? Я совершенно забыла. Хмурюсь, отчаянно пытаясь что-то вспомнить. — Ясно, ты забыла, — девушка усмехается. — Я про бал. Миссис Оуэн говорила, что у выпускного класса в этом году будет много вечеринок. Одна из них в следующем месяце. Теперь вспомнила? — Кажется, да, — киваю. — Но мы сейчас опоздаем на занятие, так что потом поговорим. Бери свои учебники, и идём. — А, точно. *** Не считая чтения книг и просмотра телевизора, рисование было моим любимым занятием. Обычно, я уделяла этому большую часть свободного времени, раз за разом нанося на белые листы бумаги штрихи, которые позже становились рисунками. Но, к сожалению, немногие из моих работ были закончены, и меня это всегда жутко бесило. Листая альбом или блокнот со своими незаконченными рисунками, я чувствовала сильное раздражение, словно мне не дали договорить и моя мысль так и осталась незавершенной. Так и в этот раз я начала ощущать это гадкое раздражение. Как бы я ни старалась воспроизвести на бумагу картинку из моей головы, у меня не получалось. Я хотела сделать этот рисунок максимально приближенным к тому изображению, что было у меня в голове. В своем воображении я до сих пор видела все четко: высокие колонны у стен, кроме одной – зеркальной; широкая лестница, напоминающая дорогу в рай, как мне казалось; огромная люстра, свисающая с потолка, словно самый прекрасный в мире цветок, сделанный искусными мастерами из неизведанного материала, напоминающего лед. Да, я рисую тот самый бальный зал. Почему-то мне показалось, что если я нарисую его на бумаге, то перестану видеть во снах. Из всех странных, даже кошмарных снов, этот был самым запоминающимся. Он засел в моем сознании так глубоко, что я вспоминала его едва ли не каждый раз, когда закрывала глаза. Еще ни разу я так не увлекалась собственным сном. Но и ни разу я не встречала его персонажей наяву. Я снова вспоминаю Томаса, и на этот раз желание рисовать отпадает насовсем. Прошло, кажется, двадцать минут с начала урока истории, а мистер Ласситер так и не появился, что было очень странно – Кэтрин рассказывая о школе, не забыла упомянуть и учителей, а в частности и учителя истории с его неизменной пунктуальностью. Но, скорее всего, у мистера Ласситера просто возникли срочные дела, поэтому он и опаздывает на урок. И, кажется, я права. Придерживая папку с бумагами, в кабинет быстрым шагом входит учитель. Он рассеянно промямлил что-то про свое опоздание и оглядел класс, задержавшись взглядом на парте позади меня. Оттуда же я и услышала самодовольный смешок, пожалуй, слишком громкий, чтобы остаться незамеченным, однако мистер Ласситер словно и вовсе ничего не услышал. Это и заставило меня на долю секунды обернуться на парту, что стояла позади меня, но и этого времени мне хватило, чтобы понять, что это за человек. Пепельные волосы сразу же бросаются в глаза, это не скроешь. Я, хмурясь, поворачиваюсь к своей парте. Я и не знала, что у нас с ним еще и уроки истории общие. Мои мысли тут же возвращаются к Томасу Дейлу и я искренне надеюсь, что у меня с ним будет как можно меньше совпадающих уроков. А еще я надеюсь, что уроки рисования у меня будут совпадать с расписанием Кэтрин. Это было бы здорово. — Очевидно, мистер Фрост решил в очередной раз пропустить урок истории, — проговорил учитель, захлопывая какую-то тетрадку. — Что ж, прошу еще раз простить меня за опоздание, пора уже начать это урок. Я недоуменно смотрю на мистера Ласситера, только что сказавшего, что Джек Фрост, который сейчас сидит за партой позади меня, отсутствует в школе. Если это шутка, значит, не смешная. Или я лишена чувства юмора. Однако никто из моих одноклассников не возразил заявлению учителя. Я еще раз оборачиваюсь через плечо и снова вижу сидящего за партой Джека. — Прошу прощения, мистер Ласситер, — говорю я, подняв руку. — Вы, должно быть, пошутили, верно? — О чем Вы, мисс Делл? — мужчина хмурится, явно недовольный тем, что я прервала его. — Вы сказали, что Джек Фрост отсутствует сегодня на уроке, но он сидит на парте позади меня. По классу проходит волна смешков и саркастичных замечаний. Я снова поворачиваюсь назад и натыкаюсь на удивленный взгляд Джека, после чего оглядываю одноклассников. Над чем они смеются? Я же вижу его, как и всех остальных в этом помещении, разве они не видят? Это же…ненормально. — Мисс, скорее всего, это Вы переутомились, — вежливо произносит мистер Ласситер. — Вам лучше сходить в медпункт, а затем, если нужно, вернуться домой. — Но, мистер Ласситер, Джек здесь и… — Прошу Вас, Эльза, сходите в медпункт, — настойчиво проговаривает мужчина, я с трудом слышу его голос из-за смеха одноклассников. Джек Фрост, каким-то образом, совершенно бесшумно встает с места и покидает класс, абсолютно не привлекая к себе внимания, будто его и нет вовсе. Я невидящим взглядом смотрю ему вслед и тут же встаю сама. — Вы, пожалуй, правы, мистер Ласситер, — рассеянно бормочу я, собирая вещи в сумку. — Мне лучше проветриться. Под язвительные возгласы одноклассников я покидаю кабинет истории и едва ли не бегу по коридору, чтобы успеть нагнать Фроста. Выходя из класса, я его не увидела, однако сейчас я уверена, что у меня получится поговорить с ним. Но, не тут то было. Ни в коридоре, ни на лестнице, ни в фойе школы его нет. Я, совершенно не знающая, что только что произошло, покидаю здание школы и, зачем-то обхожу его вокруг. И снова ничего нет. Будто он сквозь землю провалился. Рассеянно бреду по улице, сворачивая в какой-то переулок. Это было совсем рядом со школой, но мне хотелось убежать хоть куда-нибудь, лишь бы не встретить никого из школы. Прибавляю шаг. В переулке темно и сыро, кажется, даже не слышно звуков проезжающих по трассе машин. От этой тишины, нарушаемой только моими же шагами, мне становится не по себе. Внезапно вспомнились все фильмы ужасов, которые я смотрела, а, учитывая то, что произошло в школе, серийный убийца, рыщущий в темных переулках, дабы найти себе новую жертву, не кажется таким уж нереальным. Вообще всё кажется реальным и настоящим, кроме той версии, где Джек Фрост каким-то загадочным образом стал невидимкой и молниеносно выбрался из школы. Тут я слышу звук, напоминающий фырканье недовольной собаки, бойцовской породы, или же лошади. И, как в подтверждение к моей мысли о лошадях, я слышу цокот копыт. Наверное, я действительно сошла с ума и от этой мысли становится не просто не по себе – меня охватывает настоящий ужас. Оборачиваюсь и замираю, едва не свалившись с ног. По сравнению с увиденным, версия про Фроста-невидимку кажется самой правдивой историей, которую я когда-либо слышала. Я пячусь назад. В нескольких метрах от меня стоит создание, напоминающее коня, однако только лишь по форме. У этого существа вся плоть, если так можно это назвать, состоит из черного песка, который с каждым шагом осыпается, словно снег с веток деревьев. Глаза не имеют ни радужки, ни зрачка — просто красный, светящийся глаз. Ребра создания, сделанные из того же черного песка, выпирают, как у скелета. Чудовище фыркает и медленно начинает приближаться ко мне. Я бегу. Сорваться с места, было, может и глупым, но самым правильным решением в этой ситуации. Конечно, можно предположить, что если бы я осталась там стоять, то встретила бы быструю и возможно даже не мучительную смерть. Только если это создание не плод моего разбушевавшегося воображения, что было весьма вероятным, учитывая ситуацию с Джеком. Я бегу со всех ног, едва не спотыкаюсь. Однако, только успев подумать об этом, я налетаю на какой-то мусор и падаю на колени, обнаруживая, что сил встать у меня нет. Легкие горят от нехватки воздуха, дыхание сбилось. Колени ноют тупой болью, которая практически не ощутима из-за адреналина. Перекатываюсь на спину и тут же вижу, как ко мне стремительно приближается это жуткое создание. Я сильно зажмуриваюсь и инстинктивно выставляю руки перед собой, ожидая, что через пару секунд на меня навалится чудовище и, скорее всего, мне будет очень больно. Точно так и происходит. «Конь» бьет меня копытами в грудную клетку, но, видимо, недостаточно сильно, чтобы её проломить. Однако же, меня тут же парализует тупая боль, я опускаю руки и распахиваю глаза. Надо мной нависает чудовище, вблизи оно еще ужаснее, чем мне казалось. Алые глаза излучают злобу, ненависть, желание убивать и причинять боль. Я замираю, где-то в горле застревает крик ужаса. Я замечаю, что от копыт этой твари распространяются полоски из такого же черного песка, из которого, кажется, состоит и само это создание. Они парят над землей, словно черный-черный дым, и, кажется, тянутся ко мне. И, да, мне не показалось. Они действительно тянутся ко мне. Это начинает становиться всё более отвратительным и болезненным. Полосы черного песка, как веревки обвивают мои руки и шею, в то время как это чудовище нависает надо мной и наблюдает за процессом. Чувствую, как запястье левой руки начинает буквально гореть. Я издаю крик и пробую вырваться, однако безуспешно. Правая рука тоже начинает жечь, как и шея. Из груди рвется крик, и я его не сдерживаю. Громкий и оглушительный, мой крик заполняет всё пространство вокруг. В следующий миг происходят три чертовски странные вещи. Перед моими глазами происходит ослепительная вспышка, я погружаюсь в полусознательное состояние, отчего не сразу понимаю, что меня больше ничего не держит. Становится холодно, и я поначалу не могу пошевелиться. Когда я открываю глаза, всё вокруг кажется размытым, как на фильтре для фотографий, а еще вокруг слишком светло. Моргнув несколько раз подряд, я попыталась приподняться, однако всё тело пронзила боль и я замерла. Взгляд по-прежнему не сфокусировался. Мне кое-как удается встать на колени, голова начинает болеть, а грудная клетка буквально вспыхивает болью. Такое чувство, будто всё мое тело били несколько часов подряд — болит буквально всё. А еще слабость не дает мне подняться. Я понемногу начинаю фокусировать взгляд. Увиденное ввергает меня в еще больший шок. Первое, что я вижу — снег и лед. Всё вокруг словно окутала суровая зима: асфальт покрыт толстой коркой льда, впрочем, как и весь переулок. Стены вокруг, да вообще всё заледенело. Но хуже всего было то, что в эпицентре этого ледяного кошмара была я. Я, окруженная огромными острыми шипами изо льда. А еще «конь» исчез: его нигде не было, и ничто не напоминало о нем здесь, кроме небольшой кучки черного переливающегося на свету песка. Я абсолютно не понимаю, что здесь произошло. — Эй, что здесь произошло? Мне показалось, что этот голос я смогу узнать, даже если забуду всю свою жизнь и даже своё имя. Бархатный, искаженный от беспокойства голос вырвал меня из своих мыслей, но даже это не меняло дело. Я погналась за человеком-невидимкой, на меня напало огромное чудовище, а теперь я окружена льдом со всех сторон. И, да, голос принадлежит этому самому «человеку-невидимке». — Ты в порядке? Я открыла рот, чтобы ответить, но слова так и застряли в горле. Внезапно я снова ощутила боль во всем теле и ужасное жжение в левом запястье, даже не смотря на то, что чудовище уже давно пропало и сейчас ко мне не прикасается. Еще хуже стала мысль о том, что этот монстр сделал что-то со мной, помимо очевидных травм конечно. Я пробую встать, но не могу. За спиной я слышу хруст ломающегося льда. Оборачиваюсь и вижу, что огромные ледяные шипы не стали преградой для Фроста. Что с ним не так? Как он это всё делает? — Это ты сделала? — спрашивает парень, опускаясь на колени рядом со мной. Я поднимаю взгляд. — Тут был монстр, — хрипло проговариваю я, и, не смотря на першение в горле продолжаю. — Он погнался за мной, а потом… Я не знаю, что произошло. — Ты кричала, — беспокойным голосом говорит он, хмурясь. — Что он тебе сделал? Почему-то мне не показалось удивительным, что Джек не счел меня за сумасшедшую. В какой-то момент мне показалось, что только ему я и могу доверять. Я словно почувствовала невидимую связь между нами, будто знала, что могу сказать ему всё, что угодно, и он мне поверит. Но мне не хотелось говорить все, что угодно. Я хотела сказать ему правду. — Я не знаю, — рассеянно отвечаю я, опуская взгляд на больное запястье. — У меня рука горит. Будто там сильный ожог. Джек осторожно тянется к моей левой руке и бережно задирает рукав, однако это никак не помогает мне избавиться от боли. Потом он снова хмурится и смотрит мне в глаза. — Что бы ты сейчас не почувствовала, не закрывай глаза, хорошо? — тихо просит он, не отпуская мою руку. Я киваю. — Хорошо. А потом становится больно. Руку обжигает еще более сильная боль, однако тут же сменяется прохладой и от былого жжения не остается и следа. Но я всё равно не сдержала обещание и закрыла глаза. Как оказалось, действительно зря. — Вот дьявол, — раздраженно шепчет Джек, не давая мне упасть и удариться головой об лед. — Я же просил!