Zed

Я бы очень, очень хотела, чтобы Зед как можно быстрее вернулся домой и понял, что меня нет. Я не была глупой, и догадывалась, куда меня могли везти. От этого осознания хотелось громко плакать, но я пыталась сдержаться. Вот и Северный парк остался позади, а я с удивлением отметила на его входе черно-оранжевые украшения – признаки мистического праздника Хэллоуина. В голове мгновенно заиграла детская шкатулка, с музыки которой начиналась известная песня «This is Halloween» из мультфильма « Кошмар перед Рождеством». И я тут же подумала, что для меня сегодня будет устроен персональный кошмар. Только надеюсь, они петь возле меня не станут, перед избиением, а то боюсь, не выдержу, не дай Бог. Машина стремительно рассекала дороги вечернего города, приближаясь к частной детской больнице. Так вот, значит, где работала вся преступная группировка. Белое, кирпичное здание никогда не казалось мне привлекательным. С этими ужасными черными решетками на окнах и громоздкими кустарными скульптурами на переднем дворе, изображавших каких-то странных зверюшек, по зиме превращавшихся в обглоданных мертвецов, пугающих, наверное, не только меня. Я не понимала, как такое сооружение могло настроить детишек на веселое настроение и помочь избавиться им от страха перед врачами. В какой-то момент мне даже показалось, что я вернулась в детство, и теперь еду с родителями на плановый осмотр, который я просто терпеть не могла. А этот ужасный запах стерильных предметов и чистых халатов сводил меня с ума. Черт. Как же мне все это не нравилось. В голове внезапно всплыла мысль о том, что эти люди не пытались скрыть от меня дорогу в их адское пристанище, и похоже, они были уверены, что я не смогу об этом кому-либо рассказать. А значит, я могла сегодня распрощаться с жизнью. Поглощенная пессимистичными мыслями, я как-то отстраненно следила за тем, как машина замедляет свое движение и паркуется у черного входа. Едва фары погасли, из двери к нам выскочили двое молодых фельдшеров, выкатывающих на улицу каталку. О Боже. Я вцепилась руками в сидение, осознавая, что меня собираются поместить на нее и под видом пострадавшей провести по холодным коридорам больницы. – Выходи, – скрипучим голосом приказал «Гора», выбираясь из машины и ожидая того же от меня. «Помни о Саре. Ты спасешь невинную девушку» - повторяла я себе, пока пыталась справиться с мыслью о том, что могли сотворить со мной дальше. Кое-как выбравшись из машины, я затравлено взглянула на молодых людей, что держали каталку. – Ложись, – «Гора» подтолкнул меня к этому ужасному предмету, и один из мужчин предложил мне руку для помощи. Вот урод. – Откушу, – пригрозила я ему злорадно, и не воспользовавшись помощью, залезла на жесткую перекладину. Для меня это все казалось каким-то сном, ночным кошмаром. Я с запозданием осознала, что меня собирались накрыть простыней, и заупрямилась. Не собиралась я соглашаться на мертвецкую поездку по больнице, но когда «Гора» пригрозил мне расшибить голову в случае отказа, пришлось подавить свой страх. Кто-то из них накинул белую простыню поверх моего тела, укрывая даже голову. Наверное, в этот момент я понимала, как ощущали себя люди с клаустрофобией в замкнутых помещениях. Звуки больницы, скрип колес, постоянное дребезжание каталки, переговоры врачей окружали меня повсюду. Из-за невозможности видеть свои передвижения и свободно дышать, я почувствовала небольшую тошноту и головокружение. Паника постепенно захватывала мое сознание, и я очень боялась отключиться в неверное время. Лежа в таком положении, было сложно предположить или запомнить дорогу, которую я проезжала, пока не остановилась. Зная, что всех похищенных детей держали в неком подвале, предположила, что и меня доставили туда. Слишком внезапно простыня исчезла с моего тела, когда кто-то все-таки решил ее откинуть. Из-за этого я не сразу смогла понять, где нахожусь, но когда поняла, потрясенно передернулась. Это была старая, неиспользуемая операционная с различными проржавелыми железными столиками, полками, огромной лампой на потолке, напоминавшей мне больше тарелку пришельцев, чем светильный аппарат, с кафельными стенами и полом. Не хватало здесь только одного – душевнобольного врача в перепачканном кровью халате и устрашающей, беззубой улыбкой. Но вместо врача был «Гора». Он как-то маниакально на меня взглянул и одним жестом руки приказал двум фельдшерам покинуть комнату. То, что происходило со мной дальше, никак кроме кошмара назвать нельзя было. Предчувствуя угрозу, исходившую от этого мужчины, я двинулась как можно дальше в комнату, намериваясь поставить на пути между собой и ним любой предмет, который помешает передвижению. Но это не помогло. «Гора» отмахивался от железных столов, как от назойливых мух, и поэтому достаточно быстро поймал меня за шиворот майки, резко дергая на себя. Мы не разговаривали, не кричали, не издавали ни единого звука. Все произошло так быстро – всего несколько движений – и я оказалась совершенно обнаженной перед ним. Сопротивление было бесполезно, но я мысленно боролась с ним всеми возможными способами. В голове возникали страшные картины того, как мучавший меня мужчина мог поплатиться за содеянное, и это придавало мне сил. Я убеждала себя в том, что Зед непременно уничтожит этого человека, когда поймет, что со мной сотворили. Я проклинала его, желая, чтобы для него даже места в аду не нашлось. Я хотела, чтобы он навсегда остался в чистилище и никогда не нашел успокоения. Когда мне казалось, что ничего хорошего со мной больше не случится, «Гора» отпустил меня. Он сжал в кулаке отобранную одежду, похотливо оглядел мою наготу, и ушел из операционной. Закончились ли на этом мои мучения, или стоит немного подождать? Кинувшись в угол комнаты напротив двери, я уселась на холодный пол и постаралась сжаться в комочек. Здесь было зверски холодно. А от того, что я была неимоверно напугана, кровь отказывалась нормально циркулировать по телу, совершено не добираясь до пальцев рук и ног. Складывалось впечатление, что распрощаться с жизнью я могла и так – замерзнув насмерть. Признаю, такой вариант был намного лучше другого – когда меня могли просто-напросто раскромсать на мелкие частички. Не зная, чего ожидать дальше, я просто уставилась на дверь и попыталась прислушаться к посторонним звукам в коридоре. Был ли кто-то еще здесь заперт? Не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как я уселась на пол, но кажется, я перестала ощущать свои ноги. Либо они затекли, либо уже отморозились. Помня, что при таких температурах ничего страшного не грозило телу, кроме простуды, я попыталась пошевелиться и растереть конечности. Возможно, мне еще понадобится их сила, если удастся сбежать. Мой слух уловил посторонние звуки за дверью, и я поняла, что меня собираются навестить. Заскрипел замок, и дверь отворилась. На пороге стоял худой, похожий на смерть мужчина. Казалось, что все мясо с его костей использовали для супа, оставив кожу болтаться на них, как на вешалках. Лысеющая голова была немного прикрыта жидкими волосками с одной стороны, а с другой – полностью пуста. Его глаза и скулы ввалились так сильно, что я могла проследить контуры черепа, скрывающегося под сухой кожей. На теле еле держалась униформа врача. Операционный передник был обмотан вокруг его талии в два раза, и казалось, под ним ничего не было, кроме выступающих ребер и позвоночника с тазовыми костями. – На каталку, – не входя внутрь, приказал он так тихо, что я еле расслышала. Похоже, от недоедания у мужчины даже связки перестали функционировать. – Что со мной будет? – хрипло спросила я, не собираясь никуда ложиться. В случае чего мне удастся справиться с этим дохляком. – На каталку, – повторил он. – Заставь, – храбро предложила я, с удивлением замечая, как уверенность постепенно заполняла мое тело. Наверняка все дело было в том, что передо мной находился такой ходячий мертвец. Мужчина недовольно скорчил рожу и движением пальца пригласил кого-то подойти. Может, не стоило мне быть такой смелой? Через минутку в проеме рядом с мужчиной-смертью возник «Гора». Ох, нет. С ним шутки плохи. Едва завидев его широкую фигуру, я, как могла быстро, поднялась с пола и, прикрываясь от их взглядов руками, забралась на каталку. «Гора» тут же исчез, а костлявый приказал мне лечь на спину. Пришлось послушаться, хотя унижение и затопило мой разум сопротивлением, но я просто приказала себе успокоиться и попытаться отстранится от этой ситуации. Нужно лишь думать, что это происходит не со мной. Что это просто сон. Как только я легла, мужчина, наконец-то, вошел в помещение и подошел к каталке. Он достал из огромного кармана по центру халата резиновые жгуты и с расчетливой медлительностью привязал сначала руки, а потом и ноги к бортикам. Крепко зажмурив глаза, я молилась в данный момент о потери сознания. Я так мечтала оказаться в беспамятстве, чтобы не ощущать, как мужчина двинул каталку к выходу, не ежится от холодного воздуха, липко касающегося голого тела, ни на что не реагировать. Но моим мечтам не суждено было сбыться, и я по-прежнему могла слышать посторонние звуки и ощущать движение каталки. Мне ничего не оставалось, как беспомощно ожидать прибытия в новый пункт, где, скорее всего, меня ожидали еще большие мучения, чем раздевание при незнакомых мужчинах. – Какие люди и без охраны, – услышала до боли знакомый, едкий голос мистера Мартина я, и тут же распахнула очи. Оказывается, костлявый привез меня в некое подобие кабинета, где располагался мерзкий, похожий на жабу преступник – Филипп со своими приятелями. Они, словно по команде, поднялись со своих мест и стали продвигаться к моей каталке с похотливыми взглядами и жаждущими лицами. Во мне что-то мгновенно щелкнуло, и я принялась остервенело вырываться из крепких, резиновых оков, желая убежать из этой комнаты как можно дальше. Не было большим секретом то, чем эти безнравственные насильники хотели со мной заняться, но где-то в глубине души я все еще надеялась на их адекватность. – Только дотроньтесь до меня, больные ублюдки! Вам не жить! – закричала я так громко, что чуть не сорвала голос. А Филипп на это заявление громко расхохотался и тоже поднялся со своего места: – Что же ты сделаешь? Плюнешь в лицо? Убьешь нас своим взглядом? – все присутствующие в комнате презрительно засмеялись, продолжая сверлить меня похотливыми взглядами. – Где Сара? – понимая, что мои угрозы для них как еще один повод посмеяться надо мной, я решила сменить тактику. Пускай паника, злость и беспомощность плескались во мне, душа своей силой, я старалась мыслить трезво. Главное – чтобы девушка была жива и в безопасности. Мужчины снова рассмеялись над мои вопросом, и мистер Мартин задумчиво почесал толстый подбородок: – Честно говоря, понятия не имею, – его глаза блеснули радостным весельем, когда мужчина оценил мою реакцию на такое заявление. – Что? – неужели меня обманули? Мысленно я постаралась вернуться на несколько часов назад, пытаясь вспомнить нервный разговор с незнакомым мужчиной по телефону. Он сообщил, что Сара у них, но мне ведь никак это не доказали. И даже, когда я попросила у них какие-нибудь гарантии на ее жизнь, меня, грубо говоря, послали. – Это было легко. Страх и сострадание сыграли свои роли, убеждая тебя лучше нас в том, что девчонка действительно в опасности. А потом дело техники, – Филипп пожал толстыми плечами, – бесшумно вывести тебя из здания и привезти сюда. Новая волна разочарования и унижения накрыла меня с головой, ломая мой дух и всю выдержку. Теперь, даже мое нахождение здесь не являлось каким-то геройством. Мне некого было спасать. Я просто попалась на их удочку самым мерзким способом. Я беззвучно заплакала, роняя горячие слезы на голое плечо. От кого теперь зависела моя жизнь? Как узнать, умру я быстро и безболезненно или меня будут долго мучить, издеваясь над телом и душой? – Истерики нам тут ни к чему, – пожурил меня Филипп, горячей рукой смахивая мокрые дорожки с моих щек. – Не прикасайся! – прорычала я сквозь всхлипы и дернула головой в сторону, брезгуя соприкасаться кожей с этим маньяком. Мужчины о чем-то зашептались между собой, но из-за обидных всхлипов и иканий я не могла ничего разобрать. – Что вам нужно? Хотите преподать мне урок? Так не тяните! – взмолилась я, даже не поднимая на мужчин взгляда. Что бы они там не намеривались со мной сделать, я не была к этому готова, но желала, чтобы они это совершили как можно скорее. Все равно мне от них не сбежать и никак не остановить. Так чего уж медлить? – Ты знала, что подслушивать нехорошо? – произнес один из друзей Филиппа, медленно проводя пальцем по моей ушной раковине. Я от нового прикосновения чужих рук еще громче зарыдала. – Пожалуй, тебя стоит лишить возможности слушать. Кто-то среди них одобрительно заворчал. – А может, нам стоит отметить ее? – предложил другой голос. Господи. Если это то, о чем я думаю, то лучше бы они меня пристрелили. – Мне нравится эта идея, – согласился с предложением Филипп. Еще одна пара рук коснулась моих ребер, я попыталась взбрыкнуться и отмахнуться от неприятных ощущений, но ничего не смогла такого совершить из-за сковавших руки и ноги веревок. – Принеси инструменты, – отдал кому-то из них приказ Филипп, и один из мужчин удалился из комнаты. Руки, прослеживающие линию моих ребер, двинулись выше, намеренно вызывая в моем теле дрожь отвращения и горловой недовольный стон. – Прошу, не надо, – мне пришлось повернуть голову к Филиппу, чтобы попытаться достучаться до его человечности. Он стоял напротив меня, совершенно не принимая никакого участия в поглаживании тела, только наблюдая за этим со стороны. Его глаза пристально следили за чужими руками, добравшихся до моей груди, и он нисколько не отреагировал на мою просьбу. Престарелый маньячина. – Я все сделаю. Только не трогайте меня. Прошу, – попытка увернуться от грубых рук так и не состоялась, но была бы я собакой, с удовольствием бы откусила этим мерзавцам каждую руку по локоть. – Конечно, все сделаешь, – довольно кивнул Филипп, продолжая задумчиво следить за махинациями его друга. Движение за спиной толстого бизнесмена, ярого представителя высшего класса, привлекло мое внимание. Это вернулся посланник за инструментами. И мистер Мартин, и лапающий меня друг отвлеклись от своего занятия, маниакально цепляясь взглядами за небольшой железный поднос, находящийся в руках третьего человека. Я уже знала – там были хирургические инструменты. – Господи, будьте людьми! Прошу, умоляю, не делайте этого со мной! – закричала я, сильно извиваясь на каталке и буквально конвульсивно ударяясь спиной о ее твердую перекладину. Никто, конечно же, не отреагировал на мои вопли. Каждый из мужчин схватил подобие скальпеля с подноса и вернулся к каталке. – Как давно мы это делали? – обратился к друзьям Филипп. – Года четыре назад. С той девчонкой, которой удалось исчезнуть, – из-за затуманенного паникой сознания, я могла неправильно расслышать, но, кажется, они только что упоминали Вивиан? Они собираются почку у меня вырезать? – Не надо, не надо, не надо… – по-прежнему заклинала я, с ужасом посматривая на острые приборы в их руках. – Надо бы освежить память, – мистер Мартин зловеще улыбнулся и склонился над моим животом. За последующие пыточные часы я успела полностью потерять голос, попрощаться с жизнью и улететь в желаемую нирвану, обретая покой.