odorous

Как-то так получается, что они спят почти до обеда, потом Хесан его будит сгоревшими тостами и крепким кофе. Юнги мягко намекает на то, что конец вечера не помнит и просит о воскрешении памяти. Выяснилось, что пили они у Хесана, трахались у него же. Чимин припёрся под утро, и Хесан уложил его рядом с Мином, а себя на пол. Говорит это так просто и спокойно, будто они чаи гоняли. - Хочешь ещё? - спрашивает у Юнги старший, кивнув в сторону пустой кружки. После отрицательного кивка он спрашивает снова, - а не кофе? Юнги хочется провалиться под землю, потому что такие заявления его шокируют. Кажется, будто это все происходит не с ним. Но вместо того, чтобы снова отрицательно покачать головой, он пожимает плечами. "Это потому, что я не отошёл и нихрена не помню", - успокаивает он себя. И встаёт, чтобы помыть за собой чашку. Хесан вырастает позади него, кладет ладони ему на поясницу и наклоняется к уху. - Просто мне понравилось и я бы хотел ещё, - Мин вздрагивает, когда его ухо прикусывают и резко втягивает воздух, - хотел бы тебе напомнить. Юнги становится одновременно страшно и приятно. Страшно за свои зад и ориентацию. Приятно, потому что Хесан прикусывает кожу позади шеи, и Мина кроет. Воспоминание о том, как старший провернул то же самое ночью, прострелило сознание ярким всполохом и подогнуло колени. Сделало ноги ватными, а руки дрожащими. Глаза застилает, и он перестает опираться на зрение, полагаясь лишь на тактильное восприятие. Его тащат в ванную, прикладывают к кафелю и больно кусают за плечи и шею. Под напором воды с него стягивают последнюю одежду и вылизывают шею. У Юнги ощущения, будто душу. Ему больно, и он открывает в себе мазохиста. Они не целуются ни разу, только стонут и дышат друг в друга, почти косаясь губами. Юнги давно не было так кайфово. Сейчас не обязательно быть нежным, сейчас он такой, какой есть. Надломленный и уставший, без деланной симпатии и страсти. Только жадность и пошлость. Его внутренности размазывает, от того, как ему хорошо, прямо сейчас. После всего, Хесан помогает дойти до кровати, беззлобно смеясь с трясущихся, ослабших ног Юнги. Они смотрят какой-то дурацкий скетч до темноты и жрут бутерброды, вместо нормальной еды. - Можешь остаться на ночь, - голос старшего звучит безэмоционально, но по глазам видно все, - у меня обычно тосты не подгорают, честно. Хесан бесхитростно улыбается, и Юнги вспоминает хосокову фразу, о том, как и с кем бывает хорошо без особых на то причин.