Все возможно...

      Мы поднялись по большой лестнице и встали у огромных золотых дверей. Они казались такими громоздкими и тяжелыми, что мысль о возможности их открыть казалась очень глупой. Но под напором Бога грома колонна обрушится, а потому двери с легкостью распахнулись.       Зал был огромен. Все отливало золотом, и, казалось, на потолке сияли звезды. Невольно вспомнился Хогвартс из фильмов. Улыбнувшись этой мысли, я взглянула перед собой. На небольшом возвышении находился, уже привычного золотого цвета, трон. На этом королевском «стуле» восседал Всеотец. Он был явно в возрасте: в волосах была седина, а точнее все волосы были сплошной сединой, а лицо покрывали многочисленные шрамы и морщинки. Один глаз у царя отсутствовал. В руке он держал что-то на подобие копья, но служило оно явно для более благородных целей. Хотя, по чём я знаю…       — Сын мой, зачем ты привел сюда смертную? — говорил он медленно, не спеша, чётко проговаривая каждое слово, показывая этим, что торопиться некуда. Ох уже эти боги…       — Отец, она сама захотела тебя видеть. Это та, о ком я тебе рассказывал.       Я не узнала Тора. Все время такой грозный, решительный, сейчас был маленьким мальчиком, который с почтением, смирением и благоговейным страхом смотрел на отца.       — Я помню. Оставь нас, Тор, — сын кивнул и скрылся за золотыми дверями, оставляя меня наедине с царём Асгарда. Один перевёл свой взор на меня, — Здравствуй.       — Эм… здравствуйте, — замялась я. Ну почему я не знаю, как себя вести в таких ситуациях? Хотя, почему я должна знать?       — Что привело тебя сюда? В этот зал? — казалось, что своим единственным глазом, он видел меня насквозь.       — Видите ли, мой отец… — я посмотрела на него ожидая реакции, но наткнулась на выражение лица, говорящее о том, что царь внимательно слушает каждое мое слово, — Нельзя ничего сделать, чтобы его выпустили?       — Я не могу этого сделать. Он преступник. Он напал на Мидгард и убил несколько тысяч человек. До этого он чуть не уничтожил Етунхейм! Ты должна меня понимать. Я, как мудрый правитель, не могу этого сделать.       — Но он же больше не будет, — скорее вопрос, чем утверждение. Мда, и весьма глупый. Кажется, я даже покраснела от своей тупости.       Я ведь толком даже не понимала, зачем это делаю. Я видела кровного отца всего один раз, а уже прошу, чтобы Локи освободили. Но, как только я подумала о том, что лучше ничего не делать, на душе появилась тоска. Родители умерли, и мне ничего не оставалось делать. Но тут, внезапно, как кирпич на голову, мне говорят, что это не моя родня, и что мой настоящий отец в тюрьме. Может можно начать всё с начала? Я с отцом, а сам Локи начнёт жить нормальной жизнью. Надежда. Я хватаюсь за неё, как за спасительный круг. Потому прибавляется уверенность.       — Он исправится. Просто дайте ему последний шанс, — видя неумолимый взгляд Всеотца, я совсем отчаялась, — Ну пожалуйста. Если он опять возьмется за свое, то Вы посадите его обратно в тюрьму. Дайте ему… Ммм, испытательный срок.       — Почему тебя так беспокоит его судьба? Ты видела его всего один раз, и то каких-то десять минут, — повторил мои мысли Один.       — Просто он — единственное, что у меня осталось? Да, наверное, это мой ответ.       Голос предательски дрогнул, а глаза заблестели. Нет, ну только разреветься мне тут не хватало! Задержка дыхания, прикус губы, и я смогла успокоиться.       Снова повисло молчание. Каждый думал о своем. А вдруг он его всё-таки не помилует? Что дальше? Буду посещать его в тюрьме? А если выпустит? Будем жить спокойной жизнью, как обычные люди (точнее Боги)? Но почему мне кажется, что я что-то упустила? Не может же быть все так просто. Конечно же я что-то упустила…       — Дайте ему ещё один шанс. Последний, — мой шепот разбил тишину, и по всему залу прошлось эхо, — пожалуйста.       — Я подумаю над твоей просьбой, но только до вечера, рано не радуйся.       — Спасибо, Всеотец.       Решив кое-как поклониться на прощание, я подошла к золотым дверям. Ну и как их открыть? Как по зову, эта роскошь распахнулась, и в проёме я увидела громовержца. Вид у него был такой, как при первой нашей встрече. Спокойный и немного скучающий. Я вышла в коридор и пошла за Одинсоном. Пройдя еще несколько лестничных проходов и поворотов, мы оказались перед большими дубовыми дверями. Резное темное дерево смотрелось очень красиво и богато. А вообще находясь в этом дворце, я чувствовала себя как в средневековом великолепии. Хотя, наверное даже в средневековье не было такой роскоши, как во всем этом мире.       — Тут теперь твои покои. Лучше никуда не выходи - можешь заблудиться. Если что-то понадобится, то спросишь у служанки. Она потом придёт. Всё, осваивайся, — впервые за нашу встречу он улыбнулся.       — Спасибо, — я тоже смущенно улыбнулась и кивнула, войдя в любезно открытую Тором комнату.       Когда дверь с тихим стуком закрылась, я, не обращая внимания ни на дизайн комнаты, ни на то, что нахожусь в верхней и все еще мокрой одежде, легла на кровать и укрылась одеялом. Когда никого вокруг нет, можно дать волю чувствам, что накопились за день. Дать эмоциям выплеснуться, но чтоб никто не видел. Лежать и не замечать ничего вокруг. В голове вертелись мысли, много мыслей. Почему мне никогда не говорили, что я приемная дочь? Почему меня притащили сюда и не дали умереть? Почему я хочу, чтоб Локи поскорее освободили? Почему я все меньше хочу возвращаться домой? Вопросов много, но нет ответов ни на один из них.       Я уже не замечаю, что подушка вся промокла от слез, я не слышу стука в дверь, я не слышу шума ветра за окном. Я провалилась в сон.       Проснулась я, когда уже темнело. Перевернувшись на бок, я поняла, что заснула прямо в одежде, и причем она до сих пор не высохла, а потому неприятно липла к коже. Повернув голову к дверному проходу я увидела молодую женщину со светлыми волосами и в длинном зеленом платье.       — Вы проснулись, миледи. Меня зовут Армен. Всеотец сказал, чтобы Вы навестили его в тронном зале, когда проснетесь. Но вам сначала нужно привести себя надлежащий вид.       — Хорошо.       — Пройдём в купальню.       Через полчаса на меня в зеркале смотрела умытая девочка. Волосы я отказалась заплетать, но пришлось согласиться надеть неудобное платье. Никогда не жаловала этот вид одежды. Предпочитала джинсы, майку и кеды. Видимо придется полностью менять предпочтения.       — Я проведу Вас к царю.       — Хорошо.       Оставалось только покорно следовать за служанкой. Чтобы как-нибудь забить голову мыслями, я стала считать шаги. В итоге, когда мы дошли до знакомых мне золотых дверей, я насчитала триста пять шагов… не считая двух небольших лестниц.       Войдя в тронный зал, я подошла к возвышению и кое-как поклонилась.       — Добрый вечер, Всеотец.       — Добрый. Я подумал над твоей просьбой и решил, — он сделал паузу и встал с трона, опираясь на копье. Так вот для чего еще оно ему служит, — Решил, что дам ему последний шанс. Кто знает, может, благодаря тебе, он исправится. Но если будет то, что произошло полгода назад, то я заточу его снова, и ты уже помочь не сможешь.       — Спасибо. Я буду надеяться, что все будет хорошо, — с души будто камень свалился, и стало легче дышать. Но при этом сногсшибательный радости или счастья я не чувствовала. Облегчение, но не более. Странно…       — Стража! — дождавшись, когда они подойдут к нему, произнёс: — Освободите Локи из темницы и приведите его сюда. А также приготовьте для него прежние покои. Удвоить к ним стражу.       Асы молча кивнули и поклонились.       — Армен, ты можешь проводить нашу гостью обратно в покои. Спокойной ночи, Евгения.       — Спасибо, вам того же, Всеотец, — служанка подошла ко мне и повела к дверям.       Когда золотые двери за нами закрылись, я увидела Лафейсона, которого вели под стражей. Как быстро, однако, они выполняют приказы царя! Проходя мимо меня, Локи хитро улыбнулся и проводил долгим взглядом, пока я не скрылась за поворотом. Что-то странное таилось за этим взглядом. Что-то очень сложное, но мне было этого не понять.       Снова переодевшись, но только уже в ночную одежду, я легла на кровать и закрыла глаза. Укрывшись одеялом, я видела перед собой хитрые зеленые глаза отца.