Дотянуться до звезды

POV Хёкдже Сделав глубокий вдох, я зябко поежился и спрятал нос в огромный теплый шарф, намотанный на шею в несколько слоев. Хорошо, что я догадался утром надеть его. Все-таки весенние утра еще холодные. В еще не до конца проснувшейся голове предпочитали крутиться вялые мысли о всяких мелочах, не давая пробиться наружу одной, самой главной. Какого черта я делаю в воскресенье в половине седьмого утра перед зданием SM Entertainment?! Ах да, Ли Донхэ. Съемки в его клипе. Репетиции с его танцевальной группой. Все это было настолько невероятно, что мой жаждущий сна мозг отказывался это воспринимать. Когда учитель Ким неожиданно вызвал меня к себе прямо посреди пары по истории древних культур, я очень удивился, но когда он мне сказал, что сам Ли Донхэ едва ли не на коленях умолял его разрешить мне сниматься в его клипе и обещал собственноручно написать рекомендацию в Джульярдскую школу лично для меня, для Ли Хёкдже, студента первого курса отделения современного танца Сеульской академии искусств, я ущипнул себя за бок, чтобы убедиться, что это не было моим очередным бредовым сном с участием Ли Донхэ. Но боль от щипка и пяти последующих убедила меня в том, что мне это не снится. Учитель Ким не был похож на того, кто любит глупые шутки, и выданный вчера пропуск и инструкции тоже уверяли меня в том, что происходящее все-таки правда. Но я до сих пор не верил. Даже Джихи, которая от восторга почти сорок минут верещала мне в трубку о том, какая это блестящая возможность и отличная практика для меня, что это сам Ли Донхэ, верила, а я до сих пор – что-то не очень. Я еще раз вздохнул и, поправив рюкзак на плече, отправился ко входу в небоскреб, в котором исполнялись мечты. Хорошо, что в такое раннее время у входа почти никого не было, хотя здесь обычно толпилось несколько сотен ждущих своих кумиров фанатов (преимущественно зарубежных, потому что наши знали, что айдолы редко выходят и заходят через главные двери и для них есть хорошо охраняемые въезды с другой стороны здания, а также подземная парковка). Барьер из двух огромных стеклянных дверей я преодолевал почти пять минут, пытаясь совладать с позорно дрожащими руками и коленями, которые никак не желали слушаться, и наконец-то со вздохом облегчения оказался в огромном теплом холле, слабо освещенном в такой час лишь напольной подсветкой. – Молодой человек, – окликнул меня мужчина, стоящий за огромной белой стойкой, которая больше всего напоминала стойку регистрации в дорогих отелях, – вы к кому? – Яя… – голос предательски задрожал, и на негнущихся ногах я направился к стойке, пытаясь нащупать в кармане пластиковую карточку пропуска, – я… на репетицию, пятый этаж… – все слова, словно назло, вылетели из головы. – У вас есть пропуск? – идеально выбритый мужчина в темно-синем строгом костюме вежливо улыбнулся. – Да, вот, – я с облегчением нащупал в кармане пропуск, на котором даже красовалось мое фото, и протянул его мужчине. – Замечательно, – он с улыбкой взял пропуск и поднес его к сканеру, который мгновенно пискнул, явно считывая какую-то информацию. – Господин Ли Хёкдже, вас ждут в репетиционной номер 563 на пятом этаже. Сейчас пройдете по пропуску через турникеты слева и увидите прямо перед собой лифты, пятый этаж, репетиционная 563 находится в крайнем левом крыле. На случай, если вы заблудитесь, на каждом этаже возле лифта есть план, – вежливо пояснил мне он, видимо, поняв, что без посторонний помощи я потеряюсь еще на пути к турникетам, и вернул пропуск. – Спасибо, – пробормотал я мужчине и пошел к турникетам, при этом стараясь успокоить себя. Я что, нервная девица с гормональным сбоем, чтобы настолько сильно переживать?! Так, Ли Хёкдже, спокойнее. Вдох-выдох. Это просто здание SM Entertainment. И ты просто идешь на тренировку. Самую обычную тренировку. И тебе нечего переживать и бояться. Надо просто воспринимать его, как… как учителя Кима, например. Или как Рёука. Только почему в животе сжался странный ледяной ком, который не дает нормально шевелиться, дышать и думать, а сердце судорожно бьется где-то в горле? Я быстро и довольно успешно миновал турникеты, даже не застряв в них, спокойно добрался до лифта, двери которого распахнулись сразу же, как только я нажал на кнопку, и быстро поднялся на пятый этаж, на котором, в отличие от холла, ярко горел свет, разгоняя утренние промозглые сумерки в огромном коридоре со множеством дверей. Странно, но я так и не встретил никого, кроме того мужчины за стойкой. Может быть, дело в слишком раннем часе? Или в том, что сегодня воскресенье? Так и не уняв дрожь в коленях, я медленно приближался к заветной репетиционной комнате, дверь в которую была чуть приоткрыта и из который доносилась негромкая музыка и тихие голоса. То ли от страха и волнения, то ли потому, что находящиеся внутри люди говорили очень тихо, но, даже когда я оказался у самой двери, я не мог расслышать, что они говорят. Хотя простоял перед нею, казалось, не одну минуту. Наконец-то решившись и собрав в кулак остатки своей смелости, я, стукнув костяшками пальцев по двери, открыл ее и вошел внутрь, мгновенно пытаясь оценить обстановку: – Доброе утро, – вежливо улыбаюсь и кланяюсь двум мужчинам, уютно расположившимся на белоснежном низком диванчике у стены. – Доброе утро, Хёкдже, – Донхэ улыбнулся и тут же подскочил с диванчика, лучась такой жизнерадостностью и энергией, что мне стало еще более неловко. Я рассеянно осматривался, пытаясь унять бурлящее внутри волнение. Большой зал с темным паркетным полом и зеркальными стенами чем-то напоминал зал в Академии, только вот само помещение было больше и привычных балетных станков по периметру не наблюдалось. Зато были две мощные стереоустановки, которые наполняли пространство зала негромкой приятной музыкой; что-то похожее на мини-бар с кучей бутылок, стаканов, чайником и даже кофеваркой; пара высоких стульев, столик, на котором лежала стопка белоснежных полотенец и стоял чей-то ноутбук, и два низких белых дивана, на одном из которых пару секунд назад сидел Донхэ с еще одним мужчиной, смерившим меня любопытным взглядом темных глаз из-под косой черной челки. – Д-доброе, – повторяюсь, не зная, что еще сказать, чтобы разрушить повисшую в воздухе неловкость. – Тяжело так рано вставать в выходные? – усмехнулся Донхэ, поправляя темно-синюю клетчатую рубашку, накинутую поверх серой майки. – Да нет, не очень, – нервно дергаю плечом, внимательно рассматривая носки своих кроссовок. – Кофе будешь? – не желал отставать от меня он, подходя все ближе и буквально окутывая меня мягким чуть сладковатым ароматом своего парфюма, заставляя меня сотню раз пожалеть о том, что я согласился принять участие во всем этом. – Донхэ, отстань от парня. Не видишь, что он еще спит на ходу? – тихий смешок, раздавшийся со стороны дивана, заставил меня оторвать взгляд от свих кроссовок и посмотреть на говорящего, который вслед за Донхэ поднялся с дивана и сейчас с усмешкой разглядывал меня своими темными глазами. Я ошибся, приняв его за мужчину, ведь на вид он был немногим старше меня. Черные волосы с короткой модной стрижкой и длинной косой челкой, почти закрывающей глаза, белоснежная гладкая кожа лица, хрупкое телосложение и нарочно простая одежда: серая футболка, черный пиджак с укороченными рукавам и черные джинсы. – Может, представишь нас? – парень усмехнулся, смущая меня своим откровенно оценивающим взглядом еще сильнее. – А, да, наверное, я еще тоже не проснулся, – как-то нелепо хохотнул Донхэ. – Хёкдже, это Йесон, он у нас один из самых лучших хореографов, и наш танец будет ставить именно он. Йесон, это Хёкдже – тот самый талантливый студент из Академии, о котором я тебе столько рассказывал, – быстро представил нас другу другу Донхэ. – Приятно познакомится, Хёкдже, я о тебе наслышан, – усмехнулся Йесон и протянул мне руку, которую я легко пожал. – Мне тоже приятно, – я едва сдержал дрожь в голосе, сжимая горячие пальцы одного из самых знаменитых хореографов в современной Корее. – Так что насчет кофе? – тут же начал суетиться Донхэ. – Присядь пока, Хёкдже. Ты будешь черный или со сливками? У нас тут, правда, только сухие… – он буквально завалил меня вопросами, заставляя растеряться еще сильнее. – Я не… – начинаю, но Донхэ меня тут же перебил: – Возражения не принимаются, присаживайся рядом с Йесоном, пока эта адская машина варит кофе, – он с улыбкой кивнул на кофеварку и буквально силком усадил меня на диван рядом с тихонько посмеивающимся над происходящим парнем: – Не обращай внимания, он всегда такой… энергичный по утрам, – усмехнулся Йесон. – Даже противно. – И ничего не противно! – громко возмутился Донхэ. – Хорошее настроение – это прекрасно! А у меня сегодня не просто хорошее настроение, а прекрасное! – мужчина и правда словно сиял. – Интересно, почему это? – хмыкнул Йесон, скрещивая руки на груди и откидываясь на спинку дивана, а я решил, что молча сидеть и делать вид, что меня тут нет – прекрасная тактика. – Ты же знаешь, что я просто обожаю свою работу, – Донхэ картинно вскинул руки под писк выполнившей свою миссию кофеварки. – Ну-ну… – хмыкнул Йесон. – Мне черный, две ложки сахара. Как всегда. – А тебе, Хёкдже? Черный или со сливками? – Донхэ снова пристально уставился на меня, а я, поняв, что от кофе не отвертеться, постарался как можно спокойнее выдохнуть: – Со сливками. – Отлично, – Донхэ просиял так, словно я ему только что сообщил новость о том, что он выиграл «Оскар». – Сахар? – Нет, спасибо, – отрицательно качаю головой, с ужасом представляя, что через пару минут мне придется давиться жуткой горькой дрянью, которую я не переносил ни в каком виде. И вот буквально через пару минут в моих руках оказалась белая чашка с горячим дымящимся напитком, у которого даже запах был мерзким. Донхэ с довольным видом устроился на стуле напротив нас: – Пьем кофе и начинаем, – под его взглядом я по-прежнему чувствовал себя некомфортно. – А разве никого больше не будет? – удивленно выдыхаю, едва не выронив чашку. Мне казалось, что на репетиции будет множество человек и мне удастся избежать какого-то слишком пристального внимания мужчины. – На первых репетициях – нет, – спокойно ответил за Донхэ Йесон. – У вас с Донхэ будет основная партия, и в ближайшие два дня мы займемся ею. Параллельно мой помощник будет отрабатывать с подтанцовкой их часть. Это делается для того, чтобы вы не сбивали друг друга во время репетиций и не путались первое время. Стандартная практика, – пожал плечами Йесон, с наслаждением отпивая из чашки. – Только после того как вы отработаете свои части, вы будете репетировать вместе. От его слов все сжалось внутри. Два дня наедине с Донхэ. Внутри было какое-то нехорошее предчувствие, да и все происходящее казалось каким-то неправильным, ненастоящим. Хорошо, что с нами будет хотя бы хореограф. – Ты знаешь о том, что у нас будет две версии танца, Хёкдже? – я снова оказался под прицелом пристального взгляда Донхэ. – Нет. Две? – я вопросительно посмотрел на Йесона, которому мог совершенно спокойно смотреть в глаза, в отличие от Донхэ, который вызывал во мне странное оцепенение. – Да, это тоже одна из стандартных практик, – с улыбкой пояснил парень. – Обычно мы ставим две версии танца: полную и легкую версию. Полная версия исполняется при съемке клипа и записи выступлений не для прямого эфира, а легкая версия используется для живых выступлений. Она более простая и позволяет певцу, в нашем случае Донхэ, – Йесон подарил мужчине, сидящему напротив нас, легкую улыбку, – танцевать и выступать вживую. Мы начнем тренировать, конечно же, полную версию. – Понятно, – задумчиво тяну, опуская глаза в чашку с кофе. – А вообще, – вдруг неожиданно громко и резко начал Йесон, – хватит рассиживаться, идите переодевайтесь, и начнем. До съемок клипа у нас осталось всего ничего, а вы даже еще понятия не имеете, что именно я для вас приготовил, – как-то не очень хорошо усмехнулся парень, подтверждая, что мои нехорошие предчувствия относительно участия в этом проекте еще ох как могут оправдаться. – А как же кофе? – Донхэ, казалось, совсем не был удивлен столь разительной перемене в поведении Йесона. – На ходу выпьешь, – зло сверкнул на него глазами парень, а затем посмотрел на меня: – Чего сидим? Вперед и с песней!