Дотянуться до звезды

POV Хёкдже – Йесон, как давно вы встречаетесь с Хёкдже? – Хёкдже, вы с Йесоном познакомились на съемках клипа Ли Донхэ? – Донхэ, вы знали об отношениях вашего хореографа и Ли Хёкдже? Стоило только закрыть глаза, как передо мной снова и снова вставал этот кошмарный зал с тысячами вопросов и вспышек камер. Мне казалось в тот момент, что я умру на месте от всеобъемливающего чувства стыда и ненависти. К кому? На этот вопрос я совершенно точно не мог ответить даже сам себе. Я искренне ненавидел Донхэ – за то, что он со мной сделал и втянул в эту историю. Я ненавидел человека, который снял это видео и выложил в сеть от моего имени. Я ненавидел всех репортеров мира, которые были готовы разорвать любого известного человека, стоило ему только оступиться. Я ненавидел всех в SM Entertainment и менеджера Пака, которые придумали этот совершенно идиотский план, чтобы прикрыть своего певца, и втянули меня во весь этот спектакль. Я ненавидел Йесона – единственного человека, который стоял под обстрелом рядом со мной и чья теплая маленькая ладонь спасала меня от позорного обморока от стыда и ужаса во время пресс-конференции. Я ненавидел свою сестру второй раз в жизни – за то, что она оставила меня в этом отвратительном городе совершенно одного и улетела навстречу своей мечте. Но больше всех них я ненавидел только одного человека – себя. За то, что не смог отказать Донхэ, SM Entertainment, менеджеру Паку и Йесону. Где-то глубоко внутри себя я искренне желал им всем не выпутаться из этой истории, но менеджер Пак поклялся мне, что если я приму участие в пресс-конференции и выдам заранее заученную ложь, то они не отзовут свои рекомендации и Донхэ больше никогда не приблизится ко мне. Я еле сдержал горькую улыбку. Никогда. Да он даже ни разу не посмотрел на меня во время пресс-конференции и после нее, когда я в обнимку с его лучшим другом уходил из зала; за эти двое суток я не получил от него ни одного сообщения и ни одного звонка. Глупо было даже думать о том, что я могу быть для него чем-то важным. Развлечение, от которого легко можно отказаться. Я крепко сжал пальцы на подлокотнике парикмахерского кресла, пытаясь хоть немного собраться с силами. Это не должно меня сломать. Я же не настолько слабый. Это не должно меня сломать. – Мистер, все в порядке? Краска не жжет? – обеспокоенно поинтересовалась парикмахер, напряженно наблюдающая за мной. – Нет-нет, все хорошо, – я отрицательно покачал головой и посмотрел в зеркало напротив. Пряди уже начали темнеть. Это было спонтанное решение. Не хотелось делить один на двоих цвет для волос с НИМ. Я поморщился, вспоминая, насколько Донхэ идет его новая укладка и цвет волос. А мне черный никогда не шел. Но сейчас это слабо меня волновало. Главное – не блондин. Главное – избавиться от всего старого. Главное – чтобы меня не узнавали на улицах и не тыкали пальцами, как это было вчера в университете и сегодня... Мне стоило огромных усилий держать спину прямо и делать вид, что я не замечаю всюду сопровождающего меня шепота. Слухи и сплетни буквально всюду роились вокруг меня и не давали мне спокойно дышать. Кажется, я вообще начинаю забывать, как дышать спокойно...

***

– Учитель Ким, – робко постучавшись, я просочился в маленький захламленный кабинет, владелец которого сидел за столом и, нахмурившись, читал что-то на своем айпаде. – Хёкдже? – он поднял на меня недовольный взгляд, который тут же сменился удивленным, едва он увидел мой новый цвет волос. – Решил сменить цвет? – Да, – напряженно киваю и переминаюсь с ноги на ногу, не решаясь задать вопрос, ради которого сюда пришел. – Ты что-то хотел? – его пристальный, полный беспокойства и недовольства взгляд не давал мне сосредоточиться. – Дело в том, что я... Я... Я хотел бы попросить вас... – слова никак не желали слушаться меня и произноситься вслух в нужном порядке. – Я бы хотел попросить вас освободить меня от мастер-классов SM Entertainment, – выпаливаю на одном дыхании. – На пресс-конференции вчера ты говорил намного увереннее, – звонкие слова выбивают из легких остатки воздуха. – Нет, – отрицательно качает головой учитель Ким, заставляя меня изумленно хлопнуть глазами и переспросить: – Нет? – он же был всегда не очень доволен, что я трачу свое время на это, а сейчас… – Нет, ты будешь ходить на мастер-классы к Ли Донхэ, – учитель Ким совершенно спокойно посмотрел на меня, поправляя полы ярко-алого пиджака, накинутого поверх изумрудно-фиолетовой майки. – Но... но... – я ошарашенно смотрел на него, чувствуя, как внутри обрывается последняя ниточка надежды на то, что хоть кто-то способен хоть чуть-чуть облегчить мне жизнь. Я был почти на 100% уверен в том, что учитель Ким поможет мне, ведь он всегда так тепло относился ко мне и к Джихи, а он... Уголки глаз защипали не до конца выплаканные дома в подушку слезы. Я судорожно сглотнул, умоляя себя потерпеть до дома и не разрыдаться прямо здесь и сейчас, и выдавил из себя: – Хорошо, я тогда пойду, – я уже развернулся к выходу, готовый позорно бежать из кабинета учителя, который все продолжал пронизывать меня внимательным взглядом, но меня остановил его строгий голос: – Хёкдже, стой, – я инстинктивно развернулся на его голос. – Сядь, нам нужно поговорить, – он кивнул на стул для посетителей, и мне не оставалось ничего, кроме как плюхнуться на него под гулкое стучание крови в ушах. – Я должен объяснить тебе свое решение, – учитель Ким наконец-то отложил планшет и, скрестив руки на груди, подарил мне еще один внимательный взгляд: – В свете последней ситуации, было бы крайне глупо тебе перестать посещать занятия Ли Донхэ. Так как опубликованное видео сделано в стенах университета, то смею предположить, что за вами кто-то слишком пристально наблюдает, – учитель устало выдохнул и потер тонкими пальцами виски, взъерошив короткие темные волосы. – И будет крайне подозрительно то, что сразу после пресс-конференции ты перестанешь посещать его мастер-классы. Так что тебе придется немного потерпеть. Осталось чуть больше месяца. Ты понял, Хёкдже? – я с трудом утвердительно кивнул ему в ответ, признавая, что в его словах есть доля разума. Но оказаться еще пять раз в одном помещении с Ли Донхэ... – Я понимаю, что тебе будет тяжело, – вздохнул учитель Ким. – Но это будет лучшим выходом для всех... На том видео ведь был Донхэ? – этот вопрос заставил меня вздрогнуть и выпрямится. Я хотел ответить ему, но тут же осек себя: – Понимаете, я не могу ответить на этот вопрос, – я старался не смотреть учителю в глаза, чувствуя, как вспыхивают щеки от стыда, поэтому разглядывал тонкую паутинку царапин на стеклянной поверхности письменного стола учителя. – Они заставили тебя подписать документы о неразглашении? – в голосе учителя Кима послышалась горечь, а я лишь утвердительно кивнул, все так же не глядя на него. И не только документы о неразглашении, в случае нарушения которых я буду должен агентству и Донхэ лично очень много денег, но и документы о том, что я не должен осуществлять личный контакт с Ли Донхэ, иначе меня ждет то же самое. – Чертовы ублюдки, – хмыкнул учитель Ким. – Я спешу тебя обрадовать, – в его голосе звенело что-то похожее на торжество, – эти документы не имеют никакой законной силы, ведь при их подписании с тобой не было опекуна... – когда я поднял полный боли взгляд, улыбка сползла с лица учителя Кима. – Они пригласили женщину из органов опеки и попечительства, – тихонько выдыхаю. – Эти документы имеют полную законную силу. – Чертовы ублюдки! – громко расхохотался учитель Ким, заставляя меня вздрогнуть и сжаться, но он резко замолчал и процедил сквозь зубы: – Они, как всегда, все предусмотрели. Ну ладно... Мы еще поиграем, – как-то совсем по-недоброму ухмыльнулся он, заставив меня сжаться еще сильнее: никогда не видел учителя Кима настолько злым, в его взгляде буквально полыхала холодная ярость. Заметив мой страх, он встряхнул головой, словно пытаясь согнать наваждение, и в следующие мгновение его взгляд потеплел, а злобный оскал словно по мановению волшебной палочки стал дружелюбным, словно и не было той маски затаенной обиды и ярости. Из учителя наверняка вышел бы блестящий актер. – Сейчас главное для тебя, Хёкдже, – не дать этой ситуации захлестнуть тебя и отвлечь от твоей главной цели, – серьезно начал он, но его голос буквально лучился теплом: – Забудь обо всем, что произошло. Сосредоточься на подготовке к прослушиванию. Через четыре месяца тебя здесь не будет, а через год ты сможешь просто посмеяться над всем произошедшим, если вспомнишь. Все слухи, скандалы и сплетни рано или поздно забываются, а ты и твой талант... Ты выше всего этого, не дай каким-то ублюдкам испоганить твою жизнь, – улыбнулся учитель Ким, а я подумал, что они с Джихи, наверное, точно родственные души, ведь сестра говорила мне вчера по телефону практически то же самое, пытаясь успокоить меня после того, как Йесон привез меня домой после пресс-конференции, аргументируя это тем, что нам надо хотя бы немного поддерживать легенду и если мы уедем по раздельности, то нам никто не поверит. Сестра, молча выслушав мою плавно переросшую в истерику исповедь обо всем произошедшем, начиная с момента знакомства с Донхэ и заканчивая событиями ночи после посещения клуба, не позволила себе даже всхлипнуть мне в трубку и спокойно и долго разъясняла мне, что ничего страшного не произошло, что с каждым может случиться такое, что сейчас главное – забыть обо всем этом и жить дальше, учиться и тренироваться, готовиться к поступлению в Джульярд и делать вид, что ничего не произошло. И все было в ее и в словах учителях Кима хорошо, кроме одного... Я не представлял пока, совершенно не представлял, как можно делать вид, что ничего не произошло, когда, казалось, весь мир знал о моем позоре и каждый вел себя так, будто его святая цель – ткнуть меня носом в это дерьмо. В дерьмо, в котором я уже искупал сам себя. Причем по уши... Разве после такого можно жить нормально?.. Я даже звук собственного телефона не переношу, потому что репортеры откуда-то узнали мой номер и не гнушались названивать круглыми сутками, чтобы получить мои комментарии. Что уж говорить про собственное отражение в зеркале и собственную жизнь...