После радости и тоски, Как в душе - ни отнять, ни прибавить, После песни средь лунной ночИ Ты не сможешь меня оставить! Ты не сможешь забыть жара солнц, Ты не сможешь забыть холод век, Ты не сможешь забыть ту боль, Что связала с тобой нас навек! (с) Ignes Fatui "Не оставить"
Не став противиться чужой воле, Финарато проводил взглядом уходящего Ройенталя и, присев на диван, принялся одеваться. Машинально, медленно, сосредоточившись на образовавшейся внутри себя душевной пустоте. - А ведь как всё могло быть хорошо, не ляпни я эту чушь! - обругал он себя. - Прости, Оскар. Вечно я всё порчу. Воистину, от моего дурацкого языка и нелепых шуток - одни проблемы. Вначале настроил против себя кузенов - а ведь мог бы доказать им, что Берену не нужен Сильмарилл, и они могли бы договориться между собой и объединиться! А теперь - оттолкнул от себя единственного, кому я за последние столетия внезапно оказался интересен в известном смысле. Дурак ты, а не мудрейший из нолдор! И, самое нелепое - впервые в жизни я так и не понял, что сделал. Нет, прежде я ещё ни разу не сталкивался с такими странными созданиями, как этот самый Оскар фон Ройенталь. Он - слишком странный. В нём много боли и ещё... он боится её и старательно прячет даже от самого себя. Чем-то он напомнил мне… да, пожалуй, в чём-то и Феанаро. Но о Феанаро я думать не хочу. Что ж, я ещё никогда не навязывал своего общения! Если я настолько неприятен - то пусть будет, как он хочет. Пусть он остаётся наедине со своей неудовлетворённой маэль* и... или удовлетворяет её с той аданэт, или мучается! Мне-то что? Я вижу его впервые. Он меня - тоже. В этом мире, как я понимаю, никто никому и ничем не обязан и так все прекрасно живут. Попробуй я ему объясни, откуда я пришёл или расскажи свою историю - он мне попросту не поверит. Рассмеётся в лицо. Я для него - или лжец, или безумец. И никогда ещё Артафиндэ Инголдо не доводилось доказывать кому-то, что он - ни то, ни другое! Да, он прав - дом большой и мы вполне можем не сталкиваться. Лучше бы как следует его изучить. Бродя по адмиральскому дому и обнаружив в нём обширную библиотеку, Инголдо наткнулся на старую книгу, оказавшейся исторической хроникой, в которой описывались деяния династии Гольденбаумов. Решив, что это поможет узнать, в каком мир он очутился, нолдо вооружился источником знаний и, сев в кресло, погрузился в чтение, решив никому не мешать. Некоторое время спустя Оскар вышел из ванной, замотавшись в большое полотенце и в достаточно хорошем настроении. Ему по-прежнему хотелось спать, но перед этим они решил узнать, куда делся его загадочный гость. Ройенталь даже припомнил то, что тот говорил о своём имени. «Много же у него имён, - усмехнулся он про себя, шевеля губами, словно пробуя странно звучащие слова на вкус. - Инглор... Это мне нравится больше, чем другие. По крайней мере, звучит по-мужски. Остальные мягкие, словно женские». Наверное, адмирал так и не нашёл бы Финарато - мысль о библиотеке даже не приходила ему в голову, - если бы не приоткрытая дверь, куда он заглянул из чистого любопытства. Увидев сидящего в кресле эльда, Оскар на несколько мгновений залюбовался им. Затем, подумав, что гость всё равно сидит спиной к двери и ничего не видит, начал рассматривать его уже совершенно беззастенчиво. Спустя всего несколько секунд Инголдо повернул голову, отложив книгу. - Я думал, что ещё нескоро увижу тебя - если вообще увижу, - мягко произнес он. - Ты слишком шумно дышишь - неужели тебя никогда не учили быть более осторожным? Если ты воин - то это, по меньшей мере, странно. Ты долго будешь стоять в дверях? Прости, я опять что-то сделал не так - хотя не должен был. Я думал, что за эти годы, наконец-то узнал всё о странностях феа. А ты поставил меня в тупик - прости, я не хотел тебя обижать. Я не знаю, как принято у вас и, наверное, нарушил какие-то неписаные законы. И затронул то, что тебе не нравится. Я тут читаю ваши исторические хроники. Ну и изверги они, эти ваши Гольденбаумы! - Почти все они были идиотами, не знающими, что делать со своим наследием… почти, но не все, - усмехнулся Оскар. - Я уважаю людей, которые сами взяли власть в свои руки, даже, если после этого они оказываются тиранами. Деспот, знающий цену власти, намного лучше своего потомка, получившего корону по наследству и не понимающего, какой ценой была добыта эта корона. Я ненавидел и ненавижу систему, созданную Рудольфом Гольденбаумом - однако, его самого я не могу не уважать. Он был бы достойным противником - как для меня, так и для моего кайзера. - Вот как? - удивлённо поднял бровь нолдо. - На мой взгляд, это несколько странно - ненавидеть систему и уважать того, кто её создал. Хотя, что касается достойного противника - я могу понять подобное. В моей жизни такой противник был. Ройенталь опустился в свободное кресло и расслабленно вытянул ноги. Разговоры о войне и политике нравились ему значительно больше, чем обсуждение чувств, которое порядком нервировало. Впрочем, объяснить, почему он уважает Рудольфа Гольденбаума, было легко - на этот вопрос Ройенталь ответил сам себе уже давно. - Этот человек собрал у себя в руках достаточно власти, чтобы коренным образом изменить политическую систему всего человечества, - спокойно произнес он, поглядывая на собеседника, наблюдая за его реакцией. - Размах его деяний не может не производить впечатления. Гольденбаум был тираном и деспотом, он написал множество законов, которые испортили жизнь множеству людей - однако он понимал, что такое власть, и сам был воплощением её. Я ценю это в его личности, хотя и не одобряю многие из его законов и деяний. - Странный ты. И мир у вас странный - вы готовы склониться перед чужой жестокостью и видите в ней величие, - удивился Инголдо, разглядывая сидящего напротив от него человека. - Впрочем, как я уже сказал, я понимаю уважение к противнику. Уважая чужую силу, ты не попадёшь в ловушку недооценивания. А понимая ущербность системы - найдёшь способы, каким образом можно её изменить. А тебе, как я понимаю, нравится чужая сила. Значит, сила, а не ум? Тебе по душе, когда тебе приказывают, Оскар? Я прав? Что ж, я так даже лучше начинаю тебя понимать, - по его губам блуждала лёгкая улыбка. - Ты предпочтёшь принуждение извинению и никогда не примешь утешения - оно, скорее, оттолкнёт тебя. Что ж, буду иметь в виду. Все это он произносил, думая: "Я намерен попробовать играть по твоим правилам, и уж тогда - посмотрим, кто победит. Хотел бы я рассказать тебе о своём поединке с тем, кто некогда звался Артано, но ты же не поверишь этому. Хотел бы показать тебе историю своего мира, но ты не позволишь мне, как ты выражаешься, "лезть в голову" к тебе - ты и впрямь боишься осанвэ. Не доверяешь. Хотя я это прекрасно понимаю - кто я тебе, чтобы ты мне доверял? Мы и знакомы-то - всего несколько часов! Но... почему мне так с тобой хорошо? Даже просто так - сидеть с тобой рядом и говорить. А ведь ты боишься меня, Оскар фон Ройенталь. Боишься, потому что я дал тебе понять, что способен заглянуть в глубину твоей феа и увидеть твои страхи. С которыми тебе хотя и плохо, но ты к ним привык и без них не представляешь себя. Тебе проще думать, что их нет. Как играющему в прятки ребёнку! А ведь так оно и есть: этот недоверчивый и перепуганный мальчишка, который никому не был нужен в детстве - всё ещё жив в глубине твоей феа. Но я не стану тебе показывать то, что ты прячешь даже от самого себя. Ты должен сам однажды захотеть это увидеть, если это вообще возможно. Я учился у многих валар, привечал меня и Ирмо Лориэн. И потому загадки феа для меня не секрет. Но в вашем мире открывать их - дурной тон. До чего же странный и Искажённый мир, где быть несчастным и гордым лучше, чем попросить о помощи, осознав свою беду! А ведь именно в последнем и состоит истинная сила! Что ж, посмотрим, кто из нас сильнее. Я снова ввязываюсь в поединок, но на сей раз - не с помощью магии и оружия. Это поединок наших феар и цель его - не сломить тебя. Вовсе не сломить, а привести к познанию и любви к себе. Исцелить тебя. Я намного старше тебя, Оскар, и не признаю поражения. Это ты должен понять, что сдаться в этом поединке - не проиграть, а обрести нечто большее. Себя. Силу. Счастье. Цельность и без того сильной натуры. Понять, что есть настоящее мужество и насколько оно может быть далеко от вашего культа мужественности. Что ж, это будет интересно!" - Я предпочитаю, чтобы мне приказывали те, кто этого достоин, - отрезал адмирал. - Наш император - величайший полководец в Галактике. Я горжусь тем доверием, которое он оказывает мне, как и самим фактом того, что служу ему. Я никогда не смогу превзойти императора Райнхарда, но я достаточно талантлив для того, чтобы он ценил меня, как своего вассала. А больше ничего мне и не нужно. В конце этой тирады Ройенталь прикрыл глаза. Ему внезапно начало казаться, что свет в библиотеке слишком ярок. - Для тебя важно - занять своё место, я прав? - заметил в ответ нолдо. Встав и подойдя к Оскару, он склонился над ним, проведя рукой над его закрытыми глазами, словно хотел погладить воздух. - Ты устал. Завтра у тебя много дел. Не лучше ли будет уйти в спальню? Или присутствие этой женщины раздражает тебя? И... чего, наконец, ты хочешь сейчас? Кстати... в этом доме есть ещё одна спальня? Я хотел бы в ней устроиться, если можно. Не хочу тебя стеснять. Ройенталь ничего не ответил. Он заснул моментально, как только закрыл глаза. Такое случалось с ним редко: адмирал, как правило, долгое время пытался прогнать навязчивые мысли, прежде чем уснуть. Однако события этого дня в сочетании с недавним расслабляющим душем сделали своё дело. Ему не мешали ни неудобство сна в кресле, ни включённый свет, ни голос Инголдо - впрочем, последний его, скорее, убаюкивал. А про то, что из одежды на нём только державшееся на честном слове полотенце, адмирал и вовсе напрочь забыл. - Нет, так не годится, - покачал головой Финарато и укрыл спящего покрывалом, лежащем на диване. Спать не хотелось. Он вернулся в соседнее кресло и попытался читать дальше, но когда поймал себя, что по четвёртому разу читает одну и ту же страницу, а его внимание рассеивается - отложил книгу в сторону. - Завтра утром у тебя будет мучительно болеть всё тело, - тихо обратился эльда к спящему. - Мне искренне жаль, что ты не поверишь ни одному моему слову, Оскар. А я бы мог о многом тебе рассказать. О том, как живут у нас, на Арде. О том, как величественны и благородны наши короли, доблестны воины и прекрасны девы. Как велики наши деяния, сколько чудес в нашем мире... Впрочем, возможно, я смогу донести это до тебя иначе. Ты безумно боишься осанвэ и зажимаешься, но, может, сознание спящего что-то уловит от моего голоса? Я многим бы хотел с тобой поделиться, хотел бы открыться тебе... Тебе и не понять, насколько я одинок. Все, кого я любил - или умерли, или остались в моём мире. Я не привык так жить. О Эру, о валар, за что? Что я делаю здесь? Что я здесь забыл? Этот мир чужд мне. И я вовсе не хочу привязываться к этому странному смертному, который так боится меня. Боится, желает и злится от одного и другого. Кто не привык раскрываться. Но... отчего, отчего я чувствую себя с ним так, как ни с кем? Эта женщина, Эльфрида... она имеет все права его ненавидеть, но в ней я вижу больше Тьмы, чем в нём. Почему, Эру Илуватар? Что я должен сделать, что понять? Что изменить в этом мире? Что я здесь забыл, когда я так здесь одинок?! Манвэ... Варда... Намо... За что?!! - Ты ещё здесь, - внезапно послышался голос Эльфриды. Очевидно, войдя только сейчас и не услышав чужих тихих слов, она замерла на пороге и переводила взгляд с Инголдо на спящего Ройенталя и обратно. - У Оскара мокрые волосы, у тебя нет - значит, душ вы принимали не вместе. И, всё же, ты ещё здесь. Я... я, наверное, была неправа. Ты его родственница? Оскар ничего не говорил об этом, но он вообще не любит говорить о своей семье. Я знаю только то, что его мать хотела убить его, когда он был ребёнком. Финарато обернулся. И решил играть до конца. - Ну... я его дальняя кузина - мы давно не виделись и он, как выяснилось, совсем меня не помнит. Я помню его младенцем, и... когда погибла моя семья, я решила, что он поможет мне устроиться на Одине... А выяснилось, что он ничего не знал о моём существовании, и нам пришлось знакомиться. Кажется, я свалилась на него, как снег на голову. Братья погибли на войне, сестра вышла замуж, у неё ребёнок и... ей нет до меня никакого дела. И тут я вспомнила о своём дальнем родственнике. И решила: "А почему бы и нет?!" Признаться, меня позабавило, что ты приняла меня за его любовницу. Кажется, я его даже нервирую. И я не думаю, что его внимание привлекла бы женщина одного с ним роста. У меня одно время были проблемы с мужчинами из-за этого. Нет, разумеется, между нами ничего не было - ты намного женственней меня. И интересней. Скажи... он всегда так рискованно шутит? "Как же ты похожа на Амариэ!" - подумал нолдо, изучая манерную фройляйн Кольрауш. В ней было что-то скользкое и неприятное, и он решил, что эта женщина способна на всё - и на убийство, и на предательство. Вслух же сказал: - Скажи... его мать действительно хотела его смерти? Мне сложно в это поверить - она тогда производила другое впечатление. Впрочем, я плохо помню тётю - мне тогда было лет пять. Эльфрида пожала плечами: - Я не знаю. Но Оскар сам рассказывал мне об этом в нашу первую ночь. Вероятно, ему лучше знать. Шутки... о да. Он, бывает, шутит ещё более рискованно. Разве вам не известно о репутации Ромео-после-шести? Кажется, в его постели перебывала половина женщин Рейха. Но насколько я знаю, я - первая и единственная, которую он оставил в своём доме... и рядом с которой позволяет себя заснуть, - в её голосе прозвучали нотки гордости. Затем её тон резко сменился: - Но я его ненавижу! - Вот как? Мне он не показался таким уж откровенным, - удивился Арфинг, сделав про себя замечание, что разговорить Ройенталя не так уж и сложно. - О нет! О его репутации мне ничего не известно, - рассмеялся он. - Как я вам уже сказала, я в последний раз видела Оскара в колыбели. Но подозреваю, что дам привлекает его внешность - он мужчина заметный и весьма сильный. Мне доводилось сталкиваться с поклонниками такого рода... и ставить их на место, так что я представляю себе, какой может быть эта репутация! - Инголдо несказанно порадовала откровенность собеседницы - он понял, что таким образом может многое узнать. "Значит, я был прав и ты похож на Тьелко, когда доходит до любовных похождений!" - усмехнулся он про себя, припомнив, как кузен однажды обронил в беседе: "Всю жизнь мечтал трахнуть Златовласку, но он же не даст!" Что ж, можно сослаться и на наглого поклонника. Также нолдо поймал себя - в очередной раз! - на мысли, что наглость адмирала ему, скорее, нравится, чем нет. Впервые в жизни он был готов поддаться, не чувствуя себя при этом добычей. - Скажи, а если ты так сильно его ненавидишь - то почему не уйдёшь? - спросил нолдо вслух, наблюдая за реакцией собеседницы. - Вряд ли тебе нравится ощущать себя пленницей. Да и... я сомневаюсь, что кузен станет тебя удерживать. - Я хочу увидеть его падение, - Эльфрида сжала губы. - Хочу увидеть, как его погубит его же гордость и амбиции. Как он предаст своего господина, которому сейчас клянётся в верности. А он предаст, я не сомневаюсь в этом. Потому что Оскар фон Ройенталь не знает, что такое верность. Он убийца и бунтарь, в этом вся его суть. И я хочу увидеть его лицо в момент, когда он поймёт, что всё, чем он так гордился - его внешность, его таланты, его успех у женщин - не стоит ровным счётом ничего. - А что будет с тобой потом? - внезапно спросил Инголдо. - Не придёт ли в твою жизнь пустота, Эльфрида? Мне доводилось видеть таких людей, кто был одержим идеей мщения, некоторые из них выросли вместе со мной и были одержимы идеей фамильной мести. Но я знаю одно - добившись своего, они теряли жажду жить. Месть сжигала их дотла. Нет худшей кары на сете - потерять желание жить. Наверное, это кара богов. Ты ненавидишь его, но что принесёт ненависть тебе? Легко, ненавидя врага, приписывать ему то, чем, может быть, он не обладает. Отказывать ему в чести, в благородстве, в таланте и уме. Зачем? Ты сама - красива и умна, ты можешь обрести свободу. И, в первую очередь - свободу от собственной злобы и страхов! Зачем тратить свою жизнь на месть? Достигнувший подобной цели, понимает, что жить ему незачем. А я не хочу, чтобы кто-то ещё погибал из-за собственной жажды мести. - Финарато вздохнул. Перед его глазами вновь промелькнул образ Феанаро и нолдо подумал о бессмысленности и жестокости Клятвы, данной тем, кого он уже не одно столетие не называл дядей. - Не всё так просто, - нахмурилась женщина. - Я ношу ребёнка этого человека. Он пока ещё не знает об этом... и я не скажу ему, пока не станет слишком поздно, чтобы принимать меры. Оскар не хочет детей, но, если он ничего не сможет с этим сделать - то смирится. Выгнать нас ему не даст гордость. А мне... а мне больше некуда идти, если я не избавлюсь от ребёнка... а делать этого я не хочу, - в последних словах Эльфриды прозвучала мучительная, потаённая боль. - Вот как! Но стоит ли делать дитя орудием? Он же не виновен в том, что ты ненавидишь его отца. К тому же, ты могла бы начать новую жизнь на... Феззане. Там, вроде бы, с этим будет проще. Отчего бы и нет? - Инголдо поймал себя на мысли, что постепенно осваивается в этом мире, хоть и не понимает его до конца. - Подумай об этом! Эльфрида замялась. Ей не хотелось озвучивать то, что у Ройенталя ей жилось куда лучше, чем до встречи с ним. Оскар фон Ройенталь был кем угодно, но не скрягой, и экономить на своих женщинах считал дурным тоном, даже если они были только любовницами на одну ночь. Она хорошо помнила, как Оскар притащил ей ворох нарядов (платьев, чулок, туфель... даже нижнего белья - Ромео-после-шести поневоле разбирался в женских тряпках), и, хмыкнув: "Конечно, простыня тебе больше к лицу, но мне надоело видеть тебя в ней", свалил всё на кровать. Конечно, Эльфрида устроила ему очередную истерику. Впрочем, ей уже давно казалось, что Ройенталь получает определённое удовольствие, парируя её эмоциональные выпады. Безусловно, он был высокомерным, насмешливым, циничным... Но Эльфриде, помимо денег, ещё и льстило столь долгое внимание Ромео-после-шести. Да и любовником он был - лучше не бывает... Она спохватилась, что слишком хорошо думает об адмирале. «Я его ненавижу»,- напомнила женщина сама себе. А вслух сказала другое: - Почему я должна уходить? Я уже говорил, почему остаюсь здесь и намерена быть с Оскаром до конца. Конечно, если мне представится возможность ускорить его падение - я воспользуюсь ею. - Что ж, вижу, вам хорошо вместе, - беспечно отозвался эльда, разглядывая собеседницу. - Я и не сомневалась в этом. Может, стоит подумать о другом к нему отношении, раз он настолько тебя устраивает? - он внезапно почувствовал себя лишним в этом доме и пожалел, что ничего не может изменить. Он вдруг подумал, что оказался в схожем с Эльфридой положении - ему тоже некуда идти. Но хочет ли он оказаться на её месте? В отличие от неё - нолдо незачем ненавидеть Ройенталя. Этот странный человек даже нравился ему. Но... впитанные с молоком матери принципы мешали ввязываться в борьбу. Арфинг слишком хорошо знал, что случается с теми, кто вожделеет чужое. А вмешиваться в отношения Оскара и Эльфриды он не хотел. Вот только... он не верил, что тот способен на предательство - такие, как Ройенталь, дав клятву, остаются верны ей до конца. И решил про себя, что станет оберегать адмирала от бед. И отступит в сторону. "В конечном итоге, у неё на него больше прав, - подумалось Финарато. - Эльфрида носит его ребёнка и Ройенталь, так или иначе, женится на ней. Ну не захочет же он, чтобы его дитя носило клеймо бастарда, которое столь тяготит его самого? А я... Кто ему я? Несостоявшийся любовник, с которым он знаком - от силы день? По мне, так я лишь обуза. И... я не хочу, чтобы она, застав нас вместе, подвела его под чудовищные законы их государства. Лучше уж пусть всё будет на своих местах. А мои чувства не учитываются. О Эру, что я здесь забыл?" Фройляйн Кольрауш ничего не сказала в ответ. Она даже не посмотрела на Инголдо. Только подошла к Ройенталю и быстро поцеловала того в лоб. Затем, резко повернувшись, ушла, но не хлопнув дверью, как можно было ожидать, а тихо прикрыв её. Через несколько минут Оскар начал беспокойно ворочаться в кресле, словно просыпаясь. Но глаза его были всё так же закрыты. Закрыты они были даже тогда, когда адмирал приглушённо простонал: - Почему? Почему? Хватит... Вот сне он прикусил себе нижнюю губу так сильно, что выступила кровь, но не проснулся даже от боли. Эльда склонился над ним и слегка похлопал по щеке. - Проснись! Тебе приснился кошмар! Оскар повернул голову в его сторону и внезапно отчётливо проговорил: - Не уходи. Не оставляй меня одного. Конечно, эти слова были адресованы не нолдо. Миттермайер в этом сне улыбнулся и протянул другу руку. Ройенталь ответил на рукопожатие, не зная, что в реальности отчаянно потянулся вперёд, вцепившись левой рукой в плечо Инголдо. Тепло чужого тела под пальцами успокаивало его. Присев на подлокотник кресла, нолдо ещё сильнее склонился над спящим и тихо прошептал: - Не оставлю. Теперь не оставлю, Оскар! Хоть с тобой и должна быть она, а не я. Но как я могу оставить тебя?! Уставившись на Ройенталя, он тихо произнёс, коснувшись лица спящего: - Теперь я не смогу этого сделать… Но, валар милосердные, почему я?! Что я забыл в этом мире? - он почувствовал себя ответственным за этого человека. Упрямого, горделивого, уверенного, что он справится со всеми своими кошмарами сам... но на самом деле, в чём-то - беззащитного и одинокого. «Валар милосердные! - подумалось Арфингу. - Ну почему я? Почему здесь? Что я могу сделать для него и для этого мира, который пугает меня своими жестокими законами? Он должен быть... не со мной. А если он будет со мной - эта безумная женщина его просто уничтожит. В этом странном мире, где никто и никому ничего не должен, где у меня нет никого. Совсем никого! Братья погибли и ещё не вышли из Мандоса. Невеста предала меня. Артанис... Они с Келеборном счастливы и я просто не хочу им мешать, хотя мне и будут рады. Родители? Я уже не тот, что прежде. Я не могу вернуться в Аман с моим нынешним опытом - на мне слишком много крови и страданий, Амариэ была права, когда говорила это. Я всегда хотел раздвинуть границы, как и Феанаро, который предал... меня и всех нас. А этот человек... что бы Эльфрида не говорила - он не способен на предательство. А я схожу с ума. Почему я, Эру? Почему он?! Он привлекает меня... своей похожестью и непохожестью на Первый Дом. У него смелость и удаль Феанариони, я это чувствую. Их наглость. Их обаяние. Но при этом... он все прекрасно понимали, что один в поле - не воин. А он? Кроме своего друга и своего лорда он не подпустит к себе никого. Он живёт во власти собственных детских страхов и обид, хоть и делает вид, что их нет. Он боится чувств, но при этом - неосознанно тянется к ним. В кузенах не было такой закрытости, как в нём. Он даже боится осанвэ, для него самое страшное - что я буду лезть к нему в голову. Он тянется ко мне, но при этом - я его вывожу из себя своим присутствием. Эта его маэль... ощутив её, я не могу больше думать ни о ком. Если я скажу, что между нами что-то было - то буду не совсем прав. Но если я скажу, что между нами не было ничего - то покривлю душой. Я до сих пор чувствую его губы на своём... Надо отдать ему должное - он способен свести с ума даже холодный мрамор. И... ему явно нет равных в игре не флейте! При одной мысли об этих губах - меня бросает в дрожь. Но... у него есть обязательства, хоть он их и не признаёт. Полагаю, случайных связей в его жизни предостаточно. А эта аданэт... она даёт ему то, что нужно. Я бы сказал, что они стоят друг друга. Как там говорят Беоринги? "Муж и жена - один рауг"? Как-то так... Да, и это будет честней. А я никогда ещё не лез в чужие отношения - да и не буду. Это всегда плохо кончается. Я не хочу уподобляться Даэрону. Да и этому предателю Маэглину тоже. Пресловутый "третий лишний" всегда вносит в отношения нотки предательства и подлости. А я не хочу быть третьим лишним. И никогда не отбивал чужое. И не буду! Хотя... я всё ещё помню его слова о том, что он будет не против, если я буду снимать с его шеи то и дело виснувших на ней женщин. Что его возбуждает мысль о моей ревности. Что причин ревновать его по-настоящему у меня никогда не будет. Но... какую роль в наших отношениях сыграет Эльфрида? Эльфрида, у которой на него больше прав, нежели у меня - случайного любовника? Эльфрида, ждущая его ребёнка? Впрочем... по ней видно, что желание оставить дитя, а не вытравливать плод - для неё вовсе не вызвано любовью к нерождённому ребёнку. В этой женщине немало алчности и жестокости. О да, я был прав - она до безумия похожа на Амариэ! Ей нравятся роскошные подарки от любовника, радует крыша над головой и привлекает то, что происходит на их ложе. Хотя он вначале и взял её силой - я увидел в этих голубых глазах проблески страсти. Им обоим нравится эта игра. Их устраивает эта игра. А я... что забыл здесь я, о Эру?! Почему?! Почему я здесь? С тем, кто не поверит ни одному моему слову, если я расскажу ему о себе и о мире, откуда я пришёл? С тем, кто не верит в чудеса и боится их? Это видно по его страху перед осанвэ. Да, я прочитал его - чтобы показать, что не лгу и не безумен! Другого выхода не было. Почему я не свалился на голову кого-нибудь, кто верит в чудеса кто готов к чуду, кто жаждет чуда всей своей отчаявшейся феа и для кого я мог был это чудо совершить? Ирмо, что ты наделал? Почему я здесь, с ним?! Почему, Эру?! Эру Илуватар! Молю Тебя, пошли этому неверящему такое чудо, в которое он бы поверит! Видимо, меня ему недостаточно». «Вот уж точно: что ты здесь забыл? Как тебя сюда вообще занесло?» - подумалось Ройенталю. Он проснулся от прозвучавшего совсем близко шёпота, но не открывал пока глаз и не убирал руку с плеча Финарато. «И с чего я в него вцепился? А... Миттермайер... наверное, я двигался во сне. И угораздило же меня заснуть в кресле. Теперь всё тело будет болеть. От Эльфриды массажа не дождёшься, он... Инглор... Вот уж кого я даже о какой-нибудь мелочи не хочу просить! Так или иначе, мне нужно добраться до постели. И желательно, чтобы там не было никого, кроме меня. Я спал от силы полчаса и чувствую себя немногим лучше, чем до этого. И ещё интересно, говорил ли я что-то во сне... мне не нравится мысль о том, чего я мог бы наговорить». Открыв глаза, адмирал попытался было потянуться, чтобы размять затёкшую спину... и тут же поморщился, ударившись затылком о спинку кресла. - Я что-нибудь говорил во сне? - нарочито небрежно поинтересовался Ройенталь. - Со мной такое бывает. Он снял руку с плеча нолдо и решил было перезавязать сползшее полотенце, но быстро понял, что делать это в кресле было бы очень неудобно. - Ничего особенного, что отличалось бы от обычных кошмаров, - улыбнулся тот в ответ. - И вообще, тебе сейчас необходим массаж - после столь неудобной позы проклянёшь всё на свете. Повернись спиной! - последние слова прозвучали не то, что бы приказом, но оспорить их не смог бы даже Морьо, со всем его упрямством. - Я помогу. Не стоит возражать - мне это ничего не будет стоить. Сомневаюсь, что кто-то ещё в этом доме способен оказать тебе подобную услугу. Оскар посмотрел на Инголдо и подумал, что не такая уж это и плохая идея. - Дай хоть полотенце завязать! - ухмыльнулся он. - Хотя... оно всё равно будет только мешаться. - Оставив полотенце валяться в кресле, Ройенталь прошёл к стоящему у окна диванчику. Он знал, что на него смотрят, и это ему нравилось. - Разбудишь, если я засну прямо здесь, - бросил адмирал через плечо, опускаясь на диван. - Методы оставляю на твоё усмотрение. - И что я у тебя не видел, что есть у меня? - шутливо поддел его эльда, любуясь обнажённым телом, открывшимся его взору. А любоваться было чем. Соразмерные пропорции и потрясающий рельеф мускулов не могли не вызвать у Арфинга целой гаммы ощущений - от эстетического восхищения художника или скульптора, любующегося потенциальной моделью, до жгучего, непреодолимого желания. Ройенталю хотелось отдаться. Или же - самому взять его. Инголдо впервые поймал себя на том, что желает мужчину. До дрожи. - Знаешь, спать тебе не придётся, - усмехнулся он, про себя вспомнив известную присказку: "Разве с тобой уснёшь?" - А что касательно методов - можешь на меня положиться. Только закрой дверь, а то твоя Эльфрида имеет обыкновение заходить не вовремя, а ещё одной сцены я не выдержу. Я понимаю, что не я хозяин этого дома и она - твоя женщина, но балрог побери, знал бы ты, как мне хочется её отсюда выставить со всеми вещами! Хоть я и осознал, что не имею на это никакого права. Я бы вообще сказал, что у неё на тебя больше прав. - Ключ всё равно в дверном замке, а я не хочу вставать, - ухмыльнулся Оскар. - Насчёт Эльфриды... Ты говоришь, как мой друг. Правда, он выразился примерно так: "Дай ей денег и гони прочь". Занятно было слышать такое от него, учитывая, что он в своё время без суда расстрелял своего же подчинённого, когда тот изнасиловал и убил гражданскую женщину. Я бы отнёсся к такому несколько мягче - в конце концов, для таких дел существует трибунал. - Вижу, у твоего друга есть довольно жёсткие понятия. Но при этом, он понимает неоднозначность ситуации, - заметил Арфинг, садясь на диван. - Просто, если она увидит нас с тобой в весьма своеобразной позе - то может подумать, что угодно. Особенно, если услышит твои стоны, - последние слова заставили нолдо рассмеяться - он представил, как это может выглядеть со стороны. Затем Инголдо сел на своего "пациента" и принялся разминать его спину. - Думаешь, меня так легко заставить стонать? - хмыкнул тот. В первые несколько секунд адмирал с трудом удержался от того, чтобы скинуть с себя нолдо - привычки бывшего десантника давали о себе знать. Заставив себя расслабиться, Ройенталь с удивлением обнаружил, что ему приятна чужая тяжесть. По телу растекалось тепло, и, хотя мышцы спины пока еще отзывались болью на чужие прикосновения, Оскар подумал, что ему, пожалуй, нравится. Только вот лежать на животе - в силу некоторых причин - становилось не очень-то удобно... И как отнестись к этому, он ещё не решил. С одной стороны - нужно бы отдохнуть, а с другой... "Завтра, точнее, уже сегодня - всё равно выходной, если я ничего не путаю... Ладно, посмотрим по ситуации. Это даже интересно - сумеет ли Инглор сообразить, что к чему, если он ещё никогда не был с мужчиной... Если он, конечно, не врёт". - Если захочешь продолжения прерванного - то повернись, - лукаво улыбнулся эльда, надавив на проблемную точку на пояснице. - А вот здесь у тебя выбит позвонок - даже не знаю, как мог так долго этого не замечать! - строго заметил он в ответ на лёгкое ойканье. Руки целителя, привычные к подобному занятию снова заскользили по телу пациента. Нолдо знал, как и при каких обстоятельствах нужно действовать, когда и где надо надавить посильнее или же - напротив - похлопать или погладить. Через какое-то время он отвлёкся от своего занятия и прикосновения больше не были похожи на действия массажиста. Поменяв дислокацию, Финарато плавно, по-кошачьи, перетёк в другую позу и вскоре - он уже лежал на Ройентале, касаясь его затылка. Затем губы спустились вниз, черты дорожку поцелуев по позвоночнику. - Так лучше? - неожиданно игриво спросил Инголдо. - Я целитель и от меня ты не скроешь своего состояния. Да и надо ли? Тебе ведь этого тоже хочется! - Даже и не знаю, что сказать… - протянул Оскар. Он умел контролировать свой голос достаточно хорошо, чтобы быть уверенным, что тот не выдаст его состояния. Ройенталь только усилием воли сдерживался от того, чтобы резко напрячься, перевернуться и подмять Инголдо под себя. Он недостаточно доверял этому человеку, чтобы отдать в его руки контроль над ситуацией. Более того, он не видел лица Финарато, что так же нервировало. Оскару и раньше доводилось отдаваться мужчинам, но он всегда контролировал происходящее. Невозможность этого в данным момент внушала ему неприятное чувство, которые другой человек, вероятно, назвал бы страхом. Ройенталь упрямо сжал губы и напомнил себе: "Он делает это с моего согласия. Мне интересно узнать, что будет дальше. Я могу изменить ситуацию в любой момент". А вслух сказал: - Ты, кажется, обещал, что мне не придётся спать? Мне любопытно, как же ты будешь исполнять своё обещание. - Лгунишка! Ты же весь дрожишь, - рассмеялся Инголдо в ответ на его попытку изобразить разочарование. - Голос можно контролировать, но реакции тела мне знакомы прекрасно! Ты меня хочешь, - легко коснувшись губами уха любовника, он прошептал: - Впрочем, если хочешь - можешь вначале сам взять меня, я не буду возражать. Скорее, наоборот! - Ты слишком много болтаешь, - прошипел Оскар. За несколько секунд он оценил расстояние до края дивана и решил, что его вполне достаточно, чтобы, резко перевернувшись, сесть на Финарато верхом. - И эти тряпки мне уже давно хотелось порвать к йотунам! Бесят! - быстро найдя взглядом шов на одеянии Инголдо, Ройенталь решил, что всё равно собирался переодеть того по своему вкусу, дёрнул затрещавшую ткань в разные стороны, поймав себя на мысли, что ему неожиданно пришлось по душе это действие. - Именно этого я от тебя и ждал! - расхохотался нолдо, притягивая его к себе и целуя. Подобная наглость не могла не понравиться уставшему от чрезмерных церемоний бывшему королю Нарготронда. Что ж, можно было и продолжить. Показав заодно, что лорд Третьего Дома - не изнеженная нис и слабостью не отличается. Поцелуй становился всё более агрессивным - в порыве страсти Финарато прикусил губу любовника. Что же касается Ройенталя… Единственной здравой мыслью в адмиральской голове в этот момент было: "Даже вина нет, не говоря уж о чём-нибудь более подходящем... Ладно! Разберусь как-нибудь, не впервой". Когда поцелуй закончился, эльда, немного отстранившись, посмотрел ему в глаза: - Перед тем, как мы займёмся тем, чем собираемся, должен тебя предупредить - разорвав мои одежды, ты навлёк на себя неприятности. Это не угроза, Оскар, а факт. Потому что... пока ты спал, сюда заходила Эльфрида. Памятуя о твоих словах о запретах на мужскую любовь и о том, что я прочёл в ваших хрониках - я решил играть до конца. И... она убеждена, что я - твоя дальняя кузина, лишившаяся своей семьи и решившая просить твоего покровительства. И да, по квэнте - я старше тебя на пять лет и в последний раз видела тебя в колыбели. А вот теперь... в привычной тебе одежде она мигом заметит, что у меня нет женской груди, зато явно присутствует кое-что лишнее. Она безумна, Оскар! Говорит, что найдёт любой способ погубить тебя. А я этого не хочу. Ройнеталь усмехнулся: - Запреты... Ты не мог прочитать в хрониках, что на нарушения этого закона давно уже смотрят сквозь пальцы. В армии, где не служат женщины, связи с мужчинами - дело привычное. Даже, если это и откроется... Его Величество ненавидит всё, что связано с Гольденбаумами и скорее, отменит этот закон, чем позволит убить одного из своих лучших адмиралов за его нарушение. И... раз уж ты боишься за меня, бойся не Эльфриды - она всего лишь женщина - а гораздо более высокопоставленных моих врагов. У меня есть и такие. А лучше - предоставь мне самому решать мои проблемы. Не забивай всем этим свою красивую голову, - договорив, Оскар медленно подался вперёд и с удивившей его самого нежностью коснулся чужих губ. "Секунда, две, три... Надо уже прекращать... Не хочу... Не могу... Что за странное наваждение?!" Собрав волю в кулак, адмирал резко отстранился, переведя взгляд ниже - на подбородок... шею... И сам не заметил, как губы обжёг жар чужой кожи. "Почему я веду себя как влюблённый мальчишка?!" - мысль мелькнула и пропала - Ройенталь в данный момент был совершенно не в настроении думать об этом. - Я не глупая аданэт, - отозвался Арфинг, наслаждаясь прикосновениями. - У нас женщины способны проявить себя и в государственных делах. Но я рад, что ваш новый кайзер не является противником такого года вещей. Но должен обратить твоё внимание на то, что такой женщиной, как Эльфрида, можно запросто манипулировать. - Можно или нельзя… но нам, всё-таки, стоит переместиться куда-нибудь в другое место... - пробормотал Оскар, то и дело прикасаясь губами к груди Финарато. - А то целомудренные книги на этих полках не поймут такого святотатства. На самом деле, причина была другой, но о ней Ромео-после-шести решил пока умолчать. Медленно встав с дивана (и старательно не смотря на нолдо, иначе получилось бы ещё медленней), он, снова замотавшись в лежавшее на кресле полотенце, всё-таки оглянулся на любовника. И понял, что делать этого не следовало: этот единственный взгляд почти заставил Ройенталя передумать и решить остаться здесь... а потом... мысль о том, что у них может получиться "потом", немного отрезвила его. Эльда сам говорил, что ничего не понимает в этом, а значит, технические вопросы - его, Оскара, проблема. По крайней мере, он-то знает, что к чему. - Перейти? В спальню? Но как же... - слова любовника заставили нолдо отвлечься от становившейся довольно жаркой любовной прелюдии. - И что теперь? - Если хочешь, могу отнести тебя туда на руках, - усмехнулся Ройенталь. - И не волнуйся, в этом доме больше одной спальни. - Подойдя к дивану, он быстро подхватил Инголдо на руки, решив не дожидаться разрешения. - Держись за меня и не отвлекай - иначе уроню на полпути. А если не уроню - перекину через плечо, что для тебя будет гораздо менее удобно. Оскар прятал за внешней грубоватостью удивление: ему казалось, что мужчина одного с ним роста - пусть даже и более хрупкого телосложения, - должен быть гораздо тяжелее. - Меня ещё никто не носил на руках, - улыбнулся тот, ухватив любовника за шею. - А ты сильнее многих нэри, кого я знал! Хотя... может, кое-кто и мог бы с тобой сравниться. Ему импонировало поведение адмирала - чем-то тот напоминал Арфингу кузена Карнистиро. "Вот уж не думал, что могу однажды обратить внимание на подобного!" - подумал он про себя. Ройенталь усмехнулся, но ничего не сказал. Нести Инголдо на руках оказалось большим испытанием для его выдержки, чем предполагалось. В конце концов, он и вовсе перестал смотреть на свою ношу - от греха подальше. И без того ощущение чужого тела путало мысли, мешало вспомнить, куда, собственно, он идёт. К счастью, нужная комната было не так уж и далеко. Ройенталь открыл дверь ногой и, мгновенно оценив расстояние до кровати, подошёл к ней и быстро положил на неё эльда. Нужно было ещё запереть дверь и... тут он заметил, что умудрился где-то потерять полотенце - всё-таки, оно развязалось. "Даже не знаю, хорошо или плохо, что мы не наткнулись на Эльфриду, - промелькнуло в его голове. - Так всё вышло бы гораздо проще, но..." Оскар не дал себе додумать до конца. С его точки зрения, никаких "но" быть не должно было. - Ну, иди сюда, соблазнитель! - хихикнул нолдо, впервые поймавший себя на столь странном и неуместном для себя кокетстве. Раньше он так себя не вёл. В Ройентале была некая надежность, хотя это и было довольно странно - учитывая то, что рассказала о нём фройляйн Кольрауш. Впрочем... репутация Феанариони тоже оставляла желать лучшего, но недоверия они у него не вызывали. По сути, они пришли в Нарготронд не только просить о помощи, но и помочь. Благодаря им, королевство стало более мощным - они укрепили армию... Инголдо внезапно подумал, что кайзеру Райнхарду повезло, если на службе у него такой военачальник, как Оскар фон Ройенталь. - Ведёшь себя, как девчонка из борделя, - усмехнулся Оскар. - Впрочем, мне нравится. И твои волосы... Они сияют, как золото древней короны... - он медленно подошёл к кровати, склонив голову набок, задумчиво рассматривая эльда. - Из них получились бы лучшие в мире цепи... - быстрым движением схватив любовника за волосы, Ройенталь намотал их на кулак, свободной рукой сдавив горло. - Я бы бросил тебя в подвал, заковал в кандалы и каждый день приходил бы туда с плёткой, - едва не касаясь губами уха Финарато, хрипло прошептал он. - Я слизывал бы кровь с твоих рук и целовал бы следы от ударов плётки. Твои губы я разбивал бы и лечил, едва касаясь. Ты говорил бы мне, что всё ещё веришь в любовь и свет, а мне было бы всё равно. Я в них не верю. Не верю! - на последней фразе голос Оскара прозвучал ещё ниже и глуше, он опустил волосы Инголдо, жадно глядя в его лицо, раздвигая ноги коленом. Наклонившись ещё ближе, он шепнул прямо в чужие губы: - Но тебе повезло. Я никого и никогда не брал силой и сейчас тоже этого не сделаю. Попроси меня. Я хочу это услышать, - адмирал едва коснулся губами лица эльда и снова отстранился. Его рука отпустила чужое горло, медленно заскользила вниз - по груди, по животу, под ткань штанов. Кривая усмешка: - А ты действительно горячий. Ты обжигаешь мои пальцы. Не боишься сгореть в собственном огне? Если да, то попроси меня унять его. - У нас не стыдятся своих желаний, - отозвался в ответ Арфинг. - Но при этом - вернее, чем подобные мне, ты не найдёшь. И я не нуждаюсь в цепях, мельдо. Разве что, мы с тобой оба этого захотим. Если ты думаешь, что я из тех, кто заговорит с кем-то другим - и сразу же изменит, то ты ошибаешься. Нас так не воспитывают! Видимо, ваши женщины просто не умеют говорить "нет" - я такое видел, - Инголдо поймал себя на мысли о том, что слова любовника о плети и цепях возбуждают его. "Говоришь, что не веришь - что не веришь - что ж, вероятно, тебя так проще думать", - подумалось ему. - И да - я хочу тебя! Сгорю ли я в своём пламени? Вряд ли! Я и моя сестра впитали первозданный свет, которого больше нет в моём мире. Но я готов согреть тебя этим огнём - его у меня хватит на двоих. Глядя в разные глаза адмирала, Финарато подумал:"И я растоплю тот лёд, в котором ты держишь своё сердце. Тебе больно от него, но ты боишься жить иначе. Боишься взглянуть в лицо своим страхам. Все ли в вашем мире такие? Сомневаюсь!" - Мне никогда не говорили "нет", - оскалился Ройенталь. - И я легче перенесу физическую измену, чем мысль о том, что тебе кто-то может быть интереснее меня. Постельному умению можно научиться... - он стащил с Инголдо штаны и бельё, наклонился к ступням и провёл языком по подушечкам пальцев, поглаживая впадинку под коленом - ... если, конечно, учитель будет хороший, - закончил он с кривой усмешкой, затем наклонился и начал легко, едва прикасаясь губами, целовать - сначала пальцы, потом лодыжку, поднимаясь выше, удивляясь про себя тому, что ему доставляет удовольствие это делать - физическое удовольствие, помимо наслаждения тем, как невольно вздрагивает чужое тело, принимая его ласки. "Нужно будет достать из тумбочки смазку... кажется, я никуда её не перекладывал с прошлого раза. Интересно, а афродизиаки в разных мирах схожи? - эта мысль заставила резко выдохнуть - слишком яркая картинка нарисовалась в голове. - Мне нужно не только тело. Мне нужно всё подчистую. Душа, чувства, помыслы... Если я не смогу получить это - какой смысл будет в чём-то одном? Я всё равно буду чувствовать себя неудовлетворённым. Или дело в том, что я неудовлетворён сейчас? Проклятье, мысли путаются... Он слишком хорош... Слишком хорош для... Вот уж нет!" - Оскар чуть было не впился зубами в бедро нолдо. Затем, усмехнувшись своим мыслям, потянулся к тумбочке. Эльда извивался под умелыми ласками, поглаживая любовника по голове, запутав пальцы в тёмных волосах. Затем коснулся затылка. Потом руки принялись легко, почти невесомо касаться плеч, заскользили по спине. - Мне никто не будет интереснее того, кого я избрал, - простонал он, - но не лишай меня возможности завести друзей! У тебя же они, наверное, тоже есть? Он тонул в наслаждении, никогда не испытанном ранее - с Амариэ всё было совсем по-иному и теперь Финарато ощутил чёткую разницу между своим опытом и потаёнными желаниями, которые никогда прежде не удовлетворялись так. "Неужели мне с самого начала был нужен нэр?" - с удивлением заметил он про себя. - Поступай, как знаешь, - протянул Ройенталь, невольно выгибаясь, подставляя спину под чужие прикосновения. - Но я тебя предупредил. Он вытащил из тумбочки тюбик со смазкой, открыл и принюхался. Некогда он подбирал запах под собственные вкусы, однако никто из прежних любовников ещё на это не жаловался. - Перевернись на живот, - Оскар так следил, чтобы голос не дрогнул, что слова прозвучали почти бесстрастно... и ему невольно захотелось как-то это смягчить - поглаживанием по щеке, поцелуем в сгиб руки. Увлёкшись, он провёл губами по коже до самого запястья. Захотелось сказать: "У тебя красивые руки" - но, едва вспомнив о том, кому раньше он говорил это, адмирал невольно напрягся. - Я не из тех, кто будет ставить избранника на второе место, так что - можешь не беспокоиться, отозвался эльда, переворачиваясь. Ощутив реакцию возлюбленного, он спросил: - Оскар, что-то не так? Ты стал каким-то... настороженным. Если я опять что-то не так сделал - так и скажи. - Это мои проблемы, - передёрнул плечами тот. - Не забивай себе голову... а то волосы потемнеют, - нервно пошутил он, взвешивая на руке волосы нолдо. Убрав их в сторону, Ройенталь впился губами в его шею, зарывшись лицом в золотистые пряди. Несколько секунд он пытался замедлить дыхание, унять сердце, застучавшее так, что Оскар почувствовал, что оно у него есть - хорошо, если раз третий за всю жизнь. Ощущение было непривычным и, в силу этого, пугающим. Силой воли заставив себя немного успокоиться, он начал целовать спину Инголдо, прокладывая дорожку по линии позвоночника. "Медленно... ещё медленнее... Чего ты трясёшься, Ромео-после-шести?!-- словно плетью хлестнул себя Ройенталь. - Ты намного опытней, этот у тебя - далеко не первый. Почему ты боишься, что ему не понравится то, что нравилось многим другим?! Чем он такой особенный? Волосы длинные? Романтическая чушь в голове? Тело есть тело. И ты знаешь, что делать с этим телом". Скользнув губами по пояснице, Оскар остановился и нанес на пальцы смазку. Будоражащий запах стал ещё сильнее. На несколько секунд он просто смотрел на любовника, лаская взглядом рассыпавшиеся волосы, плечи, спину... Осознание своей власти туманило голову. Тело требовало своего, но Ройенталь не мог отказать себе и в другом удовольствии. Наконец, он скользнул пальцами между ягодиц, медленно подготавливая, проявляя столько осторожности, сколько было возможно, отвлекая нолдо от непривычных ощущений быстрыми, неожиданными прикосновениями то к ногам, то к рукам, то к спине. Наверное, только привычка и понимание, что сейчас он не хочет причинять боли сверх необходимого, позволяли Оскару сдерживаться и делать всё без лихорадочной спешки. - По-твоему, светлые волосы - значит, дурак? - удивился эльда. Впрочем, кузены тоже называли его Златовлаской, так что было не впервой. Мысли о том, насколько же его любовник похож на троицу Феанариони, ненадолго задержались в голове, и Финарато застонал под горячими губами. Хотелось, чтобы это изумительное ощущение никогда не кончалось, феа была готова разлучиться с роа - настолько было хорошо. Он вздрагивал и всхлипывал под умелыми руками и губами. И, не удержавшись, прошептал: - Ещё... прошу тебя... только не прекращай! Проникновение пальцев было непривычным, вначале было даже немного больно, но боль сменилась наслаждением - медленно растягивающие пальцы коснулись простаты. Инголдо не сдержался и закричал - сперва от боли, а потом - от наслаждения: - О Эру! Нет-нет... умоляю... не прекращай! Ройенталь резко выдохнул. Просьбы любовника туманили разум, самообладания хватило только на то, чтобы вытащить пальцы и войти - не резко, а плавно, постепенно... Он сам не замечал, что ловит воздух пересохшими губами. Чужой жар заставлял пылать и его, сдерживаться становилось почти невозможно. И всё же... Оскар замер, дожидаясь, пока тело под ним расслабится, почти бессознательно скользя пальцами по коже эльда. Время тянулось слишком медленно... слишком…Он не успел понять, когда именно начал двигаться, вколачивая Финарато в кровать. Ройенталя просто захлестнуло волной безумия, он чувствовал, что не остановится сейчас даже под угрозой смерти - кровь прилила к паху, он не мог думать, не мог желать сейчас чего-то другого - на несколько минут весь мир заключался в Инголдо. Оскар никак не мог утолить звериный голод, тоску по прикосновениям именно к этому человеку, именно этого человека. Он не замечал скорости, с которой двигался, не заметил бы, наверное, если бы сам кайзер сейчас вошёл в комнату. Даже не замечал, как бешено бьётся его собственное сердце, напоминая о своём существовании. Для нолдо первое проникновение было не менее чувствительным - он и сам не понял, как непривычное, раздирающее ощущение сменилось наслаждением, как начал двигаться в одном ритме с любовником, извиваясь и всхлипывая. Хотелось, чтобы это как можно дольше не кончалось. Словно Ройенталь, наконец-то заполнил - и душой, и телом - ту самую пустоту, что всегда ощущалась им. Всё было... правильно. Иного слова Арфинг просто не находил. Эта обжигающая маэль - от животного до чего-то, возвышающего и возносящего на те вершины, что выше, чем Пелори. Хотелось слиться с ним воедино, вцепиться и не отпускать никогда. Инголдо и сам не заметил, как вырывающиеся из горла крики становятся всё сильнее и сильнее - казалось, ещё немного, и стёкла разобьются. Он и сам не ожидал, что способен взять такие высокие ноты. - Да-да-да-да-да! Мой! Только мой! - В глазах словно вспыхнули два погубленных Мелькором в Предначальную Эпоху Древа. А после... ощутил, что теряет сознание. Волна пронзительного наслаждения нахлынула на Оскара - накатила и схлынула, оставив после себя расслабленность и опустошённость. Он смутно помнил, что у него вырвалось что-то - слово, чьё-то имя? - на самом пике удовольствия, но не знал, что именно произнёс. «Да и Инглор тоже что-то кричал... - лениво подумалось ему. - Здорово же мы... нас... Мы? Сейчас, да... Но мне нужно слезть - и в душ... можно, вместе с ним... Мм? Что с ним, кстати?» - Ройенталь сполз с любовника и перевернул безвольное тело. Выражение лица нолдо немного успокоило его. «Если тот и умер - то точно от наслаждения. Не самая плохая смерть. Один, как же он, всё-таки, красив... - Оскар рассеянно накручивал на палец прядь светлых волос. Поймав себя на этом, он усмехнулся. «Жаль, что их придётся остричь... Но, думаю, Инглор и сам понимает, что так будет лучше, - он прикоснулся губами к длинным, слипшимся от пота - или слёз? - ресницам, провёл пальцем по припухшим губам, мягко надавливая. - Был бы он всегда таким - молчаливым... Мне бы не хотелось тогда его убить или изнасиловать, или просто ударить... Я бы тогда расспрашивал его о его мире, ловя каждое слово, чтобы понять, почему он - совсем не по-мужски мягкий и терпеливый. Должна же быть какая-то причина. Или все мужчины в его мире такие? Тогда там, наверное, нет войн?» Эта мысль показалась Ройенталю такой странной, что он даже приоткрыл рот от удивления. Как это - мир и без войн? Это же просто невозможно... - Оскар... - прошептал Инголдо, придя в себя от прикосновений губ и пальцев. - Hantale*... это было... прекрасно... лучше всего на свете, - обернувшись, он легко поцеловал любовника. - Как ты? - мечтательно улыбнувшись, нолдо коснулся его лица. "Как хочется сказать большее - но он же не примет, - подумалось ему вдруг. - К тому же... не слишком ли рано? Один раз я уже ошибся и слишком долго цеплялся за эти чувства, которые, на самом деле, ничего не стоили. А сейчас - я понимаю, что должно быть вот так. Может, это и есть любовь? Не знаю. Но сейчас мне лучше не говорить Оскару ничего. Он слишком привык думать, что любви и света нет. Я просто хочу быть с ним рядом. Чтобы... хотя бы, излечить. Но что же мне делать, когда он такой ершистый?" - Насчёт "лучше всего на свете" - не знаю, не знаю... - усмехнулся Ройенталь. - Но я рад, что тебе понравилось. Последняя фраза вылетела неожиданно для него самого, что несказанно напрягло. Банальность, даже не очень-то романтическая - но почему она так задела его? "Наверное, потому, что я на самом деле рад, - подумалось Оскару. - Или мне кажется, что рад... Как всегда сложно с этим! Миттермайер... ты всегда понимал меня без слов. Почему не может этот человек? Мне нужно что-то ему сказать, но я не знаю, что... Почему я вообще думаю, что должен что-то сказать?! Я всегда обходился без этого! Нет, действительно, не стоит пытаться сказать ему что-то этакое. Да и что? Что такого произошло, на самом-то деле? Ничего особенного. Совершенно ничего. Мне просто нужно принять душ, а потом завалиться спать. Я устал, и неудивительно, что в голову лезет всякая ерунда. Да, всё дело в усталости. Это был очень длинный день..." А вслух произнёс: - Я в душ. Можешь составить компанию... если хочешь. "Зачем я это сказал?! Я и так выдохся, а это предложение..." Воображение тут же нарисовало ему яркую картинку: Финарато под горячим душем, запрокидывает голову от удовольствия, а длинные золотистые волосы, змеями обвивающие плечи и спину, придают ему сходство с древнетерранской богиней охоты Артемидой, о которой Оскар мельком читал в детстве (а потом, в результате общения с Меклингером, поневоле расширил свои знания). Он невольно усмехнулся своим мыслям, припомнив подробности мифа. "Ну, эту богиню девственной уже не назовёшь... Но я бы не прочь оказаться на месте Актеона. Конечно, до того момента, когда его замечают и превращают в оленя..." - Можешь мне поверить - ты действительно вознёс меня выше вершин Пелори! - довольно улыбаясь, отозвался эльда. - А составить компанию - я даже не против, - Арфинг поймал себя на мысли о том, что обнажённым Ройенталь чем-то напомнил ему Тулкаса. Или Оромэ? "Пожалуй, всё же, Тулкаса - он же воин!" Вставая с постели, Инголдо по-женски завернулся в простыню. - Чтобы твоя аданэт не увидела! - рассмеявшись, пояснил он. - Так бы, я не постеснялся выйти, в чём Эру сотворил. __________ * Hantale - "спасибо"(квэн.) Адмирал хмыкнул: - Поверь, нет никакой разницы в том, с кем она меня увидит - если увидит. Кроме того, здесь идти-то... - он подошёл к двери, находящейся напротив от занимаемой ими спальни и толкнул её. За дверью была ванная комната. Ройенталь присвистнул, увидев душевую кабинку. - Я и забыл, что здесь стоит эта штука. Во всём остальном доме я их поубирал. Нервируют - как будто в лифте душ принимаешь. Хотя... - Оскар покосился на любовника и усмехнулся: - ... во всём есть свои плюсы. Он забрался в кабинку и быстро пробежался взглядом по кнопкам, вспоминая, где что включается. "Так, холодная здесь, горячая здесь... мыло и всё прочее лежит... ага, вот тут... Всё на месте, можно приглашать компанию". - Только простыню не забудь куда-нибудь деть, - ухмыльнувшись своим мыслям, напомнил он, высунувшись из кабинки. - И, желательно, не на пол в ванной. Арфинг рассмеялся: - Неужели ты думаешь, что я способен залезть туда в ней? Да, это не купальни, к которым я привык, но... это будет даже интересно! - сбросив с себя простыню, он залез в кабину вслед за любовником, заметив про себя с удивлением, что они превосходно помещаются там вдвоём - словно занимают одно пространство. "А ведь мы знакомы всего день! Откуда такие ощущения?!" - подумал он. Решив про себя, что лучше уж немного помёрзнуть, чем ошпариться кипятком, Оскар потянулся, прикрыв глаза, позволив себе расслабиться на несколько секунд. Желание лечь прямо здесь и заснуть тут же стало сильнее. Он тряхнул головой и потянулся за губкой с жидким мылом. Подумалось, что лучше бы сначала вымыть Финарато - его длинные волосы будут сохнуть достаточно долго. "Если, конечно, не воспользоваться феном... Но его тут нет. Вообще, фен в этом доме один, и им пользуется только Эльфрида. Можно разжечь камин... Да, это неплохая идея. Но всё равно..." Ройенталь полил губку мылом и прикоснулся к плечу любовника - сначала осторожно, потом уже жёстче, энергично растирая кожу, с любопытством исследователя наблюдая, как она розовеет от горячей воды и грубоватых касаний. - Хорошо... тихо простонал тот. - Я люблю такую воду и ненавижу холод. После льдов Хэлкараксэ, после всего, что мы пережили по вине Феанаро... я не переношу холодной воды. Это нервное. Если б ты знал, что это такое - видеть смерть от холода! И не одну. Видеть, как твой лучший друг не смог спасти свою любимую... - Инголдо тряхнул головой: - Впрочем, не надо - не хочу тебе об этом рассказывать. Этой информации для тебя снова будет слишком много. - Почему нет? Я хочу послушать, - усмехнулся Оскар, растирая эльда спину. Не удержавшись, он пробежался кончиками пальцев по шее, приподняв тяжёлые от воды волосы. - Ты прекрасен, как древняя статуя и знаю я о тебе так же немного, как знал бы о ней. Дай мне увидеть в тебе человека, а не красивую вещь. Внезапно он напрягся, поражённый мгновенно пришедшей в голову мыслью. Он сказал правду - но разве не удобнее, не спокойнее было бы воспринимать любовника по-прежнему? "Зачем мне эта головная боль? Можно подумать, своих забот мало... Хотя, интересно было бы узнать побольше о том, другом мире, но зачем? Я вряд ли окажусь там, и эти знания мне не пригодятся. Чтобы лучше понимать Инглора? Но... У нас всё равно нет будущего, разве нет? Я помогу ему освоиться в этом мире, а затем отпущу в свободный полёт. Если я... если я привяжусь сильно, то отпускать будет слишком больно, а не отпустить - неправильно. Ему не я нужен, он просто вцепился в первого попавшегося человека - потерянный, не знающий, что делать и как жить в этом мире... Да. Рано или поздно он и сам это поймёт, я помогу ему и научу, чему знаю сам. Это время он будет моим... но это будет недолго. Пока он не освоится или, быть может, не найдёт кого-то более подходящего - кого-то, кто разделяет его взгляды на жизнь. Я ведь помогаю ему исключительно из эгоистических побуждений..." - Мой мир... покажется тебе странным и я бы хотел, чтобы ты просто поверил мне - перед тем, как я расскажу тебе свою историю - вздохнув, отозвался нолдо. - Можешь ли ты поверить в мир, где боги спокойно ходят по той же земле, что и остальные создания? В мир, где чудо – так же естественно, как дыхание? В мир, где кроме людей живут иные существа? Для вас это - легенда, сказка, а для меня это было реальностью. Это мир, откуда я родом. Да и я сам, наверное, больше похож на легенду. Если я скажу, что в моих жилах течёт королевская кровь - поверишь ли ты мне, Оскар фон Ройенталь? В моём мире тоже есть страдания и боль, есть войны, и я тоже воевал, и держал в руках оружие. Я смотрел в глаза Злу и не убоялся его. Единственное, что меня волновало тогда - жизни моих спутников. Я видел, как два моих брата сгорели в пламени, но не смог придти им на помощь - оттого, что я и моё войско тогда застряли в самой гуще сражения. Я бы погиб, не приди на помощь люди Барахира. И я... поклялся ему, что если он или кто-то из его рода придёт ко мне, в Нарготронд, с моим фамильным кольцом - я выполню любую его просьбу. Кто же знал, что для этого мне придётся поссориться с моими родичами - у которых был свой собственный и куда более страшный обет? Они клялись всеми богами и призывали на свои головы вековечную Тьму. Мой мир... покажется тебе странным. Ты говоришь, я похож на древнюю статую и не заметил на моих ладонях мозоли от меча. Сможешь ли ты понять и принять всё это? Поверить мне? Мне нет причин лгать тебе, Оскар. А то, насколько я не похож на безумца, ты, думаю, уже понял. Я ведь... намного старше, чем ты. И видел, как вокруг меня многое меняется. Хотя для тебя это, наверное, покажется невероятным. Я бы мог показать тебе тот ужас, в который заглянул. Но... ты не пустишь меня - аванирэ* для тебя привычней. Ты не готов к этому знанию. - Не проси меня верить тебе безоговорочно - я не умею этого и не горю желанием учиться, - пожал плечами Ройенталь. Сделав шаг, он оказался прямо перед Инголдо и положил руку ему на грудь, водя по коже губкой и одновременно лаская кончиками пальцев. - Но ты действительно не похож на безумца. Ты говоришь, что можешь показать мне своё прошлое. Покажи. Покажи мне всё, что видел, - Оскар не знал, какой жадностью горят его глаза, он не мог оценить, насколько низко и хрипло звучит его голос. - Ты зря боишься, что я не готов - я не настолько глуп. Да, это чужой для меня мир - но я знаю, что такое война и дружба, клятвы верности и... то, что зачастую нельзя объяснить с помощью холодного рассудка. Законы жизни, я уверен, одинаковы во всех мирах. Зная их, нетрудно понять всё остальное. - Хорошо, - отозвался тот, проведя ладонью по его лицу. - Тогда просто позволь мне войти в твоё сознание и показать тебе свой мир. Чтобы ты видел, что мои слова - не фантазия безумца и не ложь. Я покажу тебе мой мир. Я расскажу тебе о великой Музыке Айнур, покажу тебе Древа Света и Светлый Аман - я это показывал только Берену, он жаждал этих знаний... - широко распахнутые глаза Арфинга, казалось, глядели собеседнику в самую душу. - Для начала, думаю, это сойдёт. Ройенталь отложил губку в сторону и взял лицо Финарато в ладони. Мягко коснувшись чужих губ, а затем чуть отстранившись, он прошептал: - Не знаю, что уж нам сойдёт для начала... Но я хочу увидеть всё. Если взамен ты увидишь мои воспоминания - что ж, это будет честный обмен. Меня это устраивает больше, чем когда ты лезешь мне в голову, а я при этом не узнаю о тебе ничего. Оскару было страшно - а от того, что он понимал, что не сможет скрыть свой страх, он чувствовал себя ещё более неловко. Горло перехватило, захотелось тут же на месте от всего отказаться, сказав, что передумал, и тут же уйти. И только гордость не позволяла сделать этого. "Раз уж вызов брошен - нужно его принять!" - Да, так будет лучше, - улыбнулся нолдо в ответ. - И я не испугаюсь твоих воспоминаний, Оскар. Просто не бойся - и... прими всё это! Только... приготовься к тому, что объём информации будет более чем большим. ___________ * аванирэ(квэн.) - отказ от осанвэ - тесной мысленной и эмоциональной связи. Это был прекрасный повод - показать, наконец, Оскару своё прошлое. Аман. Деда и бабушку Индис. Тирион. Гавани Альквалондэ. Родителей. Братьев - с самого рождения и до зрелости. Сестру Артанис. Кузенов... Древа Света и Валар. Своё ученичество. Феанаро. Раздоры в Тирионе и интриги Мелькора. Затмение Валинора и Исход. Амариэ и её предательство. Ужасы Хэлкараксэ. Тех, кто терял любимых и родных и тех, кто смог их спасти. Первый восход Луны и Солнца. Митрим. Тингола и Мелиан. И, разумеется - Резню в Гаванях, Тол-ин-Гаурхот, пытки, поединок и... смерть. Арфинг не знал, сколько прошло времени, но когда он открыл глаза - то обнаружил, что они с адмиралом уже сидят в гостиной, в халатах. - Который же сейчас час? - услышал он свой собственный голос. Всё слилось, он и не заметил, как за этим рассказом они вышли из душевой, оделись и оказались здесь. Финарато приходил в себя от того, что показал своему собеседнику и увидел сам. Детство Оскара... родители... Миттермайер и Эва... все его женщины и мужчины... армия и... Лоэнграмм. Покушение Ансбаха и гибель Кирхайса. Оберштайн. Гибель клана Лихтенладе и Эльфрида. - Сейчас четвёртый час утра, - Ройенталь подумал, что теперь не заснёт ещё долго, взбудораженный тем, что узнал. - Скоро рассвет. Мне понадобиться время, чтобы... переварить всё это и сделать выводы. Но уже сейчас я могу сказать - твой мир не так уж сильно отличается от моего. Даже у тех, кого вы называли Валар, были вполне человеческие пороки. Мне знакома ярость Феанаро и понятны мотивы того, кто был Врагом для вас. Пожалуй, я с радостью сражался бы на его стороне. - Почему ты мне так кажешься сейчас похожим на Гортхаура? - усмехнулся в ответ нолдо. - Да, ты прав - наши миры похожи. Я, кажется, понимаю, что двигало твоим кайзером Райнхардом и... я увидел то, что ты тогда прекрасно знал - он и его друг детства Зигфрид Кирхайс любили друг друга. А ты говорил, что никогда не видел чужой любви! А вот Оберштайн меня пугает. В этом человеке есть что-то злое. И я бы никогда не поддержал герцога Брауншвейга. Но я понимаю, что двигало при этом адмиралами Меркатцем и Фаренхайтом. И что ты теперь думаешь о наших мужчинах, Оскар? И обо мне. Я - не человек и прожил не одно тысячелетие. Ты спрашивал - не пугаешь ли ты меня. А теперь настал и мой черед спросить тебя - не пугаю ли я тебя, Оскар фон Ройенталь? С моим опытом, с моими знаниями... - Я не знаю, что сказать по поводу кайзера и адмирала Кирхайса, - невесело усмехнулся Оскар. - Когда адмирал был жив, мне казалось, что они не так уж близки - друзья детства, не больше. Только потом, замечая боль моего кайзера, я начал кое-что понимать. Если это значит: "Я видел любовь" - то я видел только муки и страдания. Не лучший пример. Оберштайн... Я недолюбливаю его, но он хорош в своём деле - иначе бы кайзер не отметил бы его. Хотя иногда мне кажется, что Его Величество слишком... слишком привык опираться на Оберштайна. После смерти Кирхайса он был единственным из нас, вассалов и соратников маркиза Лоэнграмма, кто понял, что нужно делать. Я рассчитывал на его хладнокровие, которого тогда так не хватало мне - и расчёт оказался верен. Но Оберштайн не знает, что такое честь воина и командира. Впрочем, чего ожидать от штабиста... Ваши мужчины? Многие из них похожи на наших. Воины и полководцы - везде воины и полководцы. Ты? Пугаешь ли меня ты?.. - он фыркнул. - С чего бы это? Дело не в возрасте, а в том, что ты сделал за годы твоей жизни. Дело не в знаниях, а в умении их использовать. Что проку от библиотеки, забитой книгами, если их никто не читает? Какой смысл собирать коллекцию оружия - и никогда ничем не воспользоваться? Нет, дело не в том, что у тебя есть - а в том, какой ты. А такой, какой ты есть - ты меня не пугаешь. - Но всё же, ты Оберштайну не доверяешь, - отозвался Инголдо. - Да, ты прав - воины и полководцы везде такими остаются. Но... ты считаешь, что я ничего не добился за эти годы? Хотя я и не отсиживался за стенами своего королевства, и мне доводилось принимать участие не в одном сражении. И я не думаю, что вы могли бы перейти Вздыбленные Льды - в чём были, без зимней экипировки, которой у нас тогда не было. Ты бы рискнул пойти на такой марш-бросок по вашей... Капче-Ланке? Я пережил пытки, гибель товарищей и... собственную смерть! А теперь я здесь. И до сих пор не понимаю, почему. Но знаешь, я рад, что тебя не пугаю. Отчего-то в моём мире я привлекал людей и вызывал у них интерес. Но ещё никто из них не желал меня! А твой характер... ты мне кажешься похожим на Феанаро, средних Феанариони и Гортхаура вместе взятых. Чем-то даже на Мелькора. - Я считаю, что с возможностями, которые у тебя были, ты мог бы добиться большего, - усмехнулся Ройенталь. - Прежде всего, я не понимаю, что повело - хотя, вернее будет сказать, потащило - тебя за этим безумцем Береном? Ты был королём, ты отвечал за своих подданных. Точно так же, как сейчас наш кайзер отвечает за Рейх - хотя он и больше воин, завоеватель, чем правитель и политик. Ты не такой. Тебя не прельщают войны ради войн. Так почему? Что заставило тебя забыть обо всём в погоне за какой-то химерой? Я не понимаю. - Да, тебе это объяснить - сложнее, чем моим кузенам, - рассмеялся Финарато. - Понимаешь... если отбросить разговор о любви, который тебе не близок, а объяснить всё более подходящими тебе понятиями, то... Во-первых, я всегда - и не без оснований - верил Дому Беора. Он преданно служил мне не одно столетие. И отвернуться от них - таких же подданных, как и эльдар - было бы недостойно. Во-вторых, я тебе рассказывал о наших королях и о том, как у нас обстоят дела с государственным устройством. Берен - мой вассал. Он просил о помощи. И я понял - понимаешь, Оскар! - понял, что дать ему отряд и отправить на смерть будет неправильно. Такой ситуации, как у вас с Вестерландом - у нас бы никогда не случилось. Потому что у наших королей и Высоких Лордов с молоком матери впитано понятие долга перед верными. Всё наше государственное устройство зиждется в первую очередь на взаимоуважении. И на том, что если кто-то из вассалов нуждается в помощи - надо ему эту самую помощь оказать. Даже если для этого придётся погибнуть самому. А Артаресто... да, если бы он слушал кузенов, а не изгонял их - видит Эру, я не хотел этого! - то падения Нарготронда не произошло бы. Они понадёжнее вашего Оберштайна будут. И знают, что такое честь. В-третьих, возвращаясь к проблеме обетов. Я поклялся Барахиру, что помогу ему или кому-то иному из его рода. Ну и... знаешь, Оскар, что-то вело меня туда. Называй это интуицией, дуростью, жаждой смерти - чем угодно, но оно было сильнее меня. В конечном итоге, сложись все иначе, меня бы не было здесь… и я бы не объяснял тебе всего этого. Да уж, превесёлое Атрабет у нас получается, нечего сказать! Ну и... а вот почему я здесь - не знаю! У Валар, определённо, странное чувство юмора. Знаю одно - в Аман мне больше не место. Я стал другим, понимаешь? Из мальчика-книжника, влюблённого в Амариэ, которая издевалась над ним, как хотела... из того, кто смотрел большими глазами на Феанаро и хотел быть таким, как он, получилось что-то другое. Что-то, чему в Аман нет места. Мне было там безнадёжно скучно. Я ведь потому и пошёл за Феанаро - потому что хотел большего! Можно сказать, что меня отчасти вёл азарт. И, наконец... чувство вины. Я не дал брату стать счастливым. И... я только после, в Чертогах, узнал, что Турукано - мой кузен и друг - повёл себя умнее Тингола. Он позволил своей дочери Итарилдэ вступить в брак с аданом Туором. Даже одобрил её выбор! И свершилось чудо - она каким-то образом сумела поделиться с мужем своим бессмертием и вечной молодостью. Они дошли до Аман и Валар пропустили их через Черту! Туор стал одним из нас - благодаря своей преданности и любви. - Всё равно не понимаю, - покачал головой адмирал. - Ты поставил свой долг перед Береном выше, чем долг перед другими своими подданными. Даже, если люди и эльфы для тебя равны, это всё равно неправильно. Дело Берена - дело одного человека. И ещё одной эльфийки, если считать Лютиэн. Их союза хотели только двое. Ты же, будучи государем, нёс ответственность за сотни своих подданных. По мне, это несоразмерные величины. К смерти, за Сильмариллом, Берен рвался сам, и пошёл бы, даже если бы ты и вовсе прогнал его. Это было его решением. Хотя, честно говоря, окажись я на твоём месте, посоветовал бы Берену отказаться от этого безумия и полюбить другую, человеческую женщину. Поверь - я говорю тебе как мужчина и человек - у нас с этим проще, чем у вас. Ты смотрел на его любовь с точки зрения эльфа и думал, что она одна и на всю жизнь. Но вряд ли оно было так, если бы не... недоступность Лютиэн, наверное. Мужчины обычно ценят женщин, которых нужно добиваться долго и трудно. Если бы не Лютиэн, Берен бы нашёл себе другую цель - возможно, что такую же недостижимую. Дело в характере этого человека, только и всего. Своей… жаждой действия он напоминает мне нашего кайзера. Не сомневаюсь, что не будь у того сестры, которую забрал кайзер Фридрих, он бы всё равно рано или поздно возжелал бы власти и добился её. Так и твой Берен. Я уважаю этого человека за неукротимость и силу духа, но не могу понять, почему ты дал себя в это впутать. Дурость, интуиция, жажда смерти... Неужели ты так устал от жизни, что уцепился за первый подвернувшийся случай покончить с собой? - Знаешь... ты неправ! Не всех можно заменить. Я понимаю, что дело в том, что ты не веришь в любовь, но я увидел, что у этих двоих - всё иначе, чем у людей. К тому же, когда я был в Чертогах... Берен погиб и Лютиэн отправилась за ним. Она не испугалась смерти, не постеснялась вытребовать его у самого Намо. И она для него - я это точно знаю! - всегда была единственной. К тому же... ты всерьёз думаешь, что они в Дориате только гуляли по лесу, держась за руки? - нолдо рассмеялся. - Как я понял, Тингол не просто так разозлился, а Даэрон отнюдь не целующимися их застал. У нас - отношение к близости иное, нежели в вашем мире. В том, чтобы обладать друг другом, мы ничего постыдного не видим. А Берен был воспитан в наших традициях, которые Дом Беора воспринял с радостью. У нас сама мысль о желании чужого - уже Искажение. Но при этом - мы понимаем и принимаем любовь между лицами одного пола. А насчёт жажды смерти... Всё же, не думаю. Я знал, на что иду. Знал, ещё, когда сменилось лишь два поколения эдайн. Разве у тебя никогда такого не было, Оскар - когда чувствуешь, что должен что-то сделать, а что будет потом - уже неважно? Но ты чувствуешь, что это зачем-то нужно. Я лишь потом узнал, что потомки Берена и Лютиэн помирили нолдор и Валар. И мы прощены благодаря им. А может, для меня это был способ избавиться от бремени трона? Не знаю... Я жалею лишь о том, что Артаресто обвинил в моей смерти кузенов. У Курво... жена осталась в Нарготронде - он сам её там оставил, потому, что не захотел, чтобы она подпала под Проклятье Мандоса. Слишком любил её. Да и Тьелпэ вспылил и обвинил его едва ли не в Искажении Арды. А Атаринкэ не захотел вставать между любимой женщиной и собственным сыном. - Это бесполезный спор, - скривился собеседник. - Я уже понял, что ты из тех, кто не видит дальше собственного... сердца. Самосозерцание, так сказать. Да, это очень красиво и благородно - пожертвовать жизнью ради любви своего вассала. Очень. Просто слов нет. Особенно, если учесть, что ты сподвиг на это и других - тех, за кого был в ответе. Ты и меня до того доведёшь? Пожертвую жизнью ради какой-нибудь глупости... нет, для того, чтобы ты на меня взглянул поласковее? Не тянет, знаешь ли. А насчёт того, что должен что-то сделать... Да, было один раз такое. Когда я впервые пришёл к Райнхарду фон Мюзелю. Но кому от этого хуже стало? Мне? Точно нет. Миттермайеру, присягнувшему позже вместе со мной? Тем более. Самому адмиралу Мюзелю? Нет и нет. А то, что вы "прощены"... Один раз эти ваши Валар обиделись - обидятся и снова. Родится среди нолдор второй Феанаро - та же история повторится. И потом, Валар-то нолдор простили, но простили ли нолдор Валар? Тот ещё вопрос. Но тебя, вижу, не переубедить. Ты, как медленно действующий яд, заставляющий нормальных людей... и эльфов... верить во всякую чушь. Я и раньше это подозревал, но, когда узнал твою историю, понял точно. Но, всё-таки, ты нуждаешься в моей помощи, и я дам тебе её. Научу тому, что знаю сам. Но это всё. Когда ты будешь способен выживать в нашем мире самостоятельно, наши пути разойдутся. А сейчас я пойду спать. Один. Ройенталь встал и пошёл к двери. Он чувствовал себя совершенно опустошённым и сомневался, хватит ли ему сил добраться до спальни. Упасть на кровать и уснуть, на этот раз - окончательно... Ничего другого ему в этот момент не хотелось. - Наверное, ты прав. Но... если ты думаешь, что я кого-то заставил - то ты так ничего и не понял. - Инголдо стало обидно за себя и своё прошлое. - Мне думается, что ты больше способен пожертвовать жизнью ради своего кайзера, чем ради меня. Спасибо за предложение помощи, Оскар. Но я не считаю, что мои убеждения - чушь. Знаешь, порой вера во что-то даёт некий смысл жизни и придаёт сил. Впрочем, я не собираюсь тебя переубеждать. Простили ли мы Валар? Странный вопрос. Наверное, поэтому я и не хотел возвращения домой. И они это поняли. Я не стану тебе мешать - ты имеешь полное право спать один. Наверное, ты сейчас считаешь всё произошедшее ошибкой. Ройенталь ничего не ответил - только пожал плечами, открывая дверь. Он и сам не заметил, как дошёл до ближайшей гостевой спальни - не той, в которой они занимались любовью, и даже не очень похожей. Сделав несколько шагов, он рухнул на кровать, не снимая халата. Усталое тело требовало отдыха. Но заснуть удалось далеко не сразу - смутные образы, мысли, от которых неприятно кололо в груди, носились в голове, расцвечивая мир под закрытыми веками. Оскар не запомнил, когда уснул - просто голова в какой-то момент стала лёгкой и прохладной. Он провалился в сон, как в прорубь на Капче-Ланке, неосознанно закутавшись в одеяло до самого носа. И даже под этим одеялом ему отчего-то было холодно.***
Финарато вернулся в спальню, где они с Ройенталем совсем недавно занимались любовью, и тоже попытался уснуть. Но проснулся от кошмара - бескрайнее Эа, именуемое здесь космосом, и громкий, звонкий, пронзительный крик, кого-то звавший по имени. Крик был полон безысходности, в нём явственно звучало: «Что я натворил? Что я сделал?! Живи, живи, пожалуйста! Я отдам весь мир - только живи!» Вскочив в холодном поту, нолдо понял, что не уснёт. Зайдя в библиотеку, он взял первую понравившуюся книгу, оказавшуюся сборником древних легенд, и принялся читать. Надо же было хоть чем-то себя занять!