Танцы на битом стекле

Не гладь моего лица - звезда у меня во лбу! Коснёшься её луча - и до смерти обожжёт. Такие, как я, дружок, когда-то были табу И каждый угрюмый жрец их помнил наперечёт. И глаз моих не целуй! Горька на губах печаль. И к сердцу рук не тяни - уж лучше их сунуть в костёр. Забудь о моих губах - им не суждено молчать! И не припадай к стопам - целуй придорожный сор. (c) Белошвейка "Отповедь"

Ройенталь проснулся от того, что в гостиной стало слишком светло. Потянувшись, он ударился затылком о подлокотник дивана и, зашипев, вспомнил о том, где его угораздило уснуть. Финарато рядом не было - впрочем, его это нисколько не удивило. "Этот диванчик явно маловат для двоих... Впрочем, помнится, раньше нам так не казалось, - адмирал усмехнулся приятным воспоминаниям. - Инглор, наверное, ушёл в спальню. Один, как же я проголодался! Он, наверное, тоже. Если он ещё не проснулся, оставлю поднос у кровати - должен же я как-то дать понять, что мне всё нравится? А мне действительно всё нравится, во всяком случае, пока. Но сначала в душ..." Чтобы не мешать любовнику, Оскар отправился в душ у гостевой спальни. Одежду, в которой он был ночью, надевать второй раз уже было нельзя, и после душа Ромео-после-шести попросту замотался в полотенце. Отправившись на кухню, он сварил кофе и неожиданно для себя нашёл в кухонном шкафу пачку печенья и шоколадку. "Наверное, ещё от Эльфриды осталось", - подумалось Ройенталю. Он не был сладкоежкой, но сейчас ему хотелось чего-то, способного быстро восстановить силы. Нарезав оставшийся сыр и положив всё на поднос, адмирал отправился в спальню, решив, если любовник всё-таки спит, разбудить его поцелуем. Тот сидел на кровати, сжавшись в комок и обхватив себя руками. Голова нолдо была опущена и длинные золотые волосы волной спадали на лицо. Он не подал виду, что заметил появление возлюбленного и продолжил сидеть, не поднимая глаз. Оскар несколько минут смотрел на него, затем, поставив поднос на тумбочку, подошёл к Инголдо и положил руку на плечо. У него появилось смутное ощущение, что что-то не так, но Ройенталь решительно не мог вспомнить, что же могло настолько не понравиться любовнику. "Наверное, просто кошмар приснился, - подумал он. - Хотя... По кровати не заметно, что на ней вообще спали. Или этот аккуратист всё поправил и заправил, прежде чем сесть и страдать? В принципе, на него похоже..." Решив, что более правдоподобной причины для такой реакции он всё равно представить не может, адмирал, не убирая руку с плеча Арфинга, погладил того по волосам. - Всё хорошо, - прошептал он. - Я здесь. Я рядом с тобой. Тот тряхнул головой и повёл плечами, стряхивая руку. - Нет. Не надо, Оскар. Ничего не в порядке, - встав и подойдя к окуну, нолдо повернулся к возлюбленному спиной, делая вид, что любуется утренним пейзажем. - Не лги мне. Никогда не лги мне. Тебе вообще не надо было мне лгать. Эльда говорил холодно, с деланным безразличием. Оскар лихорадочно пытался сообразить, к чему могли бы относиться слова Инголдо. Так ничего и не вспомнив, он со вздохом опустился на кровать. - Хорошо. Допустим, я тебе в чём-то соврал. Я, правда, не помню, в чём и когда, но тебе, очевидно, виднее. Но это что, так фатально? Солги я тебе в чём-то существенном, то запомнил бы. Значит, мелочь какая-нибудь. И тебя так напряг сам факт моей лжи? - Знаешь, мельдо... я всё понимаю. Я понимаю, когда тот, кто любит без взаимности, заводит себе другого для постельных утех - чтобы не сойти с ума. Но... когда этому другому он признаётся в любви - вот этого я уже не понимаю! Это было обязательно - так лгать мне? Когда любишь не меня?! - холодно заявил эльда, не поворачиваясь. - Знаешь, это всё так абсурдно, что я даже не знаю, что мне возразить, - протянул Ройенталь. - Ты, как я вижу, уже задался вопросом, зачем мне было бы, в таком случае, признаваться тебе в любви. И ответ правильный - незачем. Мне было очень трудно это сделать. Так какого йотуна я стал бы это делать, если бы не... - внезапно ему стало трудно дышать. Сделав несколько судорожных вздохов, адмирал оборвал сам себя: - Неважно. Я не знаю, почему ты счёл меня лжецом, но переубеждать тебя не стану. Завтрак на тумбочке, я - если зачем-нибудь понадоблюсь - на кухне. И ложился бы ты спать. Может, ты и в состоянии не спать несколько суток, но такое в любом случае плохо сказывается на настроении и на цвете лица. Оскар встал и направился к двери. - Погоди! - окликнул его нолдо. - А разве ты не любишь кайзера?! Мне казалось, что ты выбрал меня, потому что он не отвечает тебе взаимностью, а любит своего погибшего мельдо. Мне очень важно это знать, мелиндо, - Инголдо чувствовал себя утопающим, который хватается за соломинку. - Ты... назвал его, когда мы занимались любовью. И я подумал, что тебе на самом деле нужен он, а не я, - он всё ещё старался не смотреть на любимого, чтобы тот не видел покрасневших от слёз глаз. Ройенталь расхохотался. - А ты запоминаешь весь тот бред, что я несу в постели? - едва выговорил он, оперевшись о стену, чтобы не упасть. - Один... Я-то ляпнул и забыл, а ты... Нет, ну что ты за чудо, а? - адмирал от смеха сполз на пол. Закончив хохотать через пару минут, он произнёс, всё ещё улыбаясь: - Когда мы занимались любовью, мне на миг показалось, что я оказался в космосе, в самой гуще боя. Моя память, очевидно, сыграла со мной дурную шутку, заставив вспомнить нашего самого гениального полководца. А что касается моих чувств к кайзеру... Думаю, тебе об этом лучше знать. Ты смотрел мои воспоминания и увидел между маркизом Лоэнграммом и вице-адмиралом Кирхайсом связь, которой не замечал я. Что помешало бы тебе заметить, в свою очередь, нечто подобное между моим кайзером и мной? Финарато закрыл лицо руками: - Эру, я болван! Runda*! Оскар, мелиндо, прости меня за глупую ревность! Да, я знаю, что ты не желаешь и не любишь его, как меня, но... меня задели твои слова. Если б я знал, что в этот момент ты думаешь, вовсе не о маэль... - простонал он. - Идиот, идиот, какой же я идиот! _________ * дубина(квэн.) Оскар подошёл к Арфингу и положил руку на плечо: - Ты не идиот. Ты просто... наверное, это и называется любовью, - задумчиво произнёс он. - Хотя, в таком случае, она мало чем отличается от глупости... Ладно. Раз мы всё выяснили, то садись завтракать. Я не знаю, любишь ли ты сладкое, но, думаю, что оно тебе сейчас не помешает. Нолдо прижался к возлюбленному: - Знаешь, а я ведь никогда бы не подумал, что способен так ревновать! - он засмеялся. - Когда любишь - хоть раз в жизни испугаешься потерять... а глупости творим мы все, даже самые мудрые из нас - это неотъемлемая часть жизни, мелданья. Затем присел на кровать и похлопал по ложу рядом с собой. - Останься. Я не хочу завтракать в одиночестве. Ты ведь и шёл сюда, чтобы мы с тобой сделали это вместе? А один ревнивый дурак устроил тебе сцену. А сладкое я люблю. Что ж, вот мы и начинаем потихоньку узнавать привычки друг друга. Ройенталь взял с подноса чашку с кофе и подал её Финарато: - Я не знаю, какой кофе тебе понравится, поэтому сделал на свой вкус. Если покажется слишком горько - заедай шоколадом или печеньем. Если и это не поможет - схожу на кухню за сахаром. Он неудачно присел на кровать и невольно поморщился - последствия ночных развлечений давали о себе знать. "Но Инглору совершенно незачем забивать себе этим голову. У меня, в конце концов, это далеко не первый раз и не первый сон на диване. Переживу". - Сейчас попробую, - улыбнулся тот, делая глоток. - Хм-м... а можно подсластить? Хотя бы немного. У нас квэнилас пьют с мёдом или с вареньем. Наверное, и это можно пить как-то иначе? У нас всё это было большой редкостью, потому что привозилось с Эриадора торговцами. Полагаю, в вашем мире это более доступно. У кузена Морьо были связи с торговцами из наугрим и эдайн - он то и дело привозил всякие диковинки. Про этот напиток я слышал - говорили, что он... несколько на любителя, - поставив чашку на тумбочку, эльда повернулся к любимому. - У тебя опять болит спина. Я вполне могу её размять - незачем так мучиться, мелиндо. - Поешь сначала, - отмахнулся тот. - А за сахаром я сейчас схожу. Может, ещё чего-нибудь принести? - Принеси на своё усмотрение, - отозвался нолдо. Встав, адмирал погладил любовника по волосам и улыбнулся: - Главное, пока я не вернулся, не придумай себе ещё какой-нибудь повод меня ревновать. Поверь, когда меня выпустят из-под домашнего ареста, таких поводов будет достаточно. Арфинг рассмеялся: - Знаешь, Оскар, я запомнил те слова, что ты сказал мне вначале. Что изменять мне ты не будешь, а если я буду снимать с твоей шеи женщин - то ты даже не против. И я тебе верю. Прости, что так по-глупому приревновал. - Мне приятно, когда меня ревнуют, - пожал плечами тот. - Но когда ты дуешься на меня, а я не могу вспомнить, по какому поводу - это, конечно, абсурд. Ладно, я пошёл за сахаром. Может, ещё что-нибудь в холодильнике найду. - Хорошо, в следующий раз я скажу, почему дуюсь, - усмехнувшись, в тон ему ответил Инголдо. - Кстати, есть одна проблема. Ты под домашним арестом, а припасов маловато и они вот-вот кончатся. Мы должны что-то есть. Как ты собираешься выкрутиться из этого положения? ты можешь послать за покупками меня, но я тут ничего не знаю и не знаком с вашей денежной системой. - Попрошу Миттермайера, - спокойно произнёс Оскар. - Тебя я послать не могу - именно потому, что ты ничего тут не знаешь. Хотя объяснить тебе, как пользоваться банковской карточкой точно нужно будет - хорошо, что напомнил. Значит, мне нужно будет ещё оценить, сколько у нас в холодильнике осталось от продуктов и надо ли мне беспокоить Миттермайера уже сегодня. Говорить, почему дуешься - неплохая идея. По крайней мере, тогда я буду иметь возможность объяснить, что дуешься ты на какой-нибудь пустяк. Договорив, он вышел из спальни и направился на кухню. Осмотрев холодильник, Ройенталь сделал вывод, что дня на два еды ещё хватит. Захватив сахарницу (ничего, чего не надо было готовить, ни в холодильнике, ни в шкафу не нашлось), он отправился обратно. Эльда сидел на кровати и грыз печенье. Судя по выражению лица, настроение у него заметно поднялось. - Ну, что у нас с припасами? В твоём холодильнике ещё не совершило групповое самоубийство семейство мышей? Адмирал поставил сахарницу на поднос и улыбнулся: - Нет. И нам поедать с голоду мышиные трупики тоже не грозит, - словно иллюстрируя свои слова, он взял несколько ломтиков сыра и положил их на печенье, тут же отправив импровизированный бутерброд в рот. - Это меня радует, - рассмеялся нолдо, последовав его примеру. - Хм... интересное сочетание вкусов получается! - аккуратно взяв лежащую на подносе рядом с серебряной сахарницей ложечку, он осторожно зачерпнул сахар и отправил в кружку. Затем принялся долго и методично размешивать. - Так правильно? - спросил Арфинг, подняв голову и посмотрев в глаза возлюбленному. - Я стараюсь усваивать ваши правила этикета. Впрочем,от наших они практически не отличаются. - Не считая некоторых нюансов, - уточнил Оскар, отпивая кофе. - Только ты осторожнее с печеньем, а то в волосах крошки запутаются. Я, конечно, могу взяться их выбирать... но думаю, в таком случае, завтракать мы закончим нескоро. - Полагаю, научиться им несложно, - улыбнулся эльда, поднося кружку к губам. - Пожалуй, ещё немного, - заметил он, насыпав в чашку ещё пол-ложки. Снова размешал - и попробовав, остался доволен вкусом напитка и сделал ещё глоток. - Вот теперь - как надо! - довольно заметил нолдо. Услышав замечание про крошки, он оценивающе глянул на сидевшего рядом любовника, и звонко засмеялся: - Значит, подобная перспектива вызывает у тебя желание, мелиндо? А ты думаешь, мне легко даётся - смотреть на тебя в таком виде? И что ты со мной сделал? У нас к наготе другое отношение - считается, что она необязательно вызывает желание. То есть, всё спокойно относятся к совместным омовениям лиц разного пола. Потому что возжелать можно и в одежде. А можно и не пожелать того, кто находится перед тобой в чём Эру сотворил. Разное случается. Можно просто оценить тело, как произведение искусства, а можно и испытать вожделение. И... до тебя я никого так не хотел. - Думаю, мы с тобой тут не лучший пример, - усмехнулся Ройенталь, кладя в рот кусочек шоколада и облизывая успевшие немного испачкаться пальцы. - Нам обоим, в каком-то смысле, не с чем сравнивать. Первые относительно долгие отношения у меня были с Эльфридой, но... - не найдя подходящих слов, он просто пожал плечами. - Кроме того, есть и другие причины. Мы оба привыкли постоянно что-то делать, постоянно работать, постоянно выкладываться. Сейчас так оказалось, что особых дел нет ни у тебя, ни у меня. В результате, нас постоянно тянет заниматься... друг другом, - адмирал сделал глоток кофе, глядя куда-то в сторону. - Это пройдёт. Думаю, когда у меня закончится домашний арест, а ты найдёшь себе подходящее дело, мы вряд ли будем заводиться так легко, как сейчас. - В чём-то ты прав, - задумчиво произнёс нолдо. - А с другой стороны - не станем ли мы ценить то время, которое будем проводить вместе ещё больше, чем сейчас? Я видел это у многих счастливых пар. Кстати, Оскар, мня кое-что беспокоит и мне бы хотелось поговорить с тобой об этом. Это касается моего будущего. - И что же тебя беспокоит? - поинтересовался Ройенталь. - Не сомневайся, я помогу тебе в любом деле. Даже если технически смогу оказать только моральную поддержку. - Я и не сомневаюсь в твоей помощи, - Инголдо легко коснулся его руки. - Просто обдумываю, чем мог бы заниматься. Я мог бы быть архитектором - но у вас процветает такая коррупция, что я просто не справлюсь с этим занятием. Я в ужасе от подобного отношения к столь важным вещам, поскольку в моём мире мысль о хищении важным в стратегическом плане вещей - будь то строительство, целительство или провиант - попросту немыслима. Получается, что ты крадёшь у себя. А твой народ - тебе не враг и обманывать его у нас считается недостойным. Я показывал тебе, какая у нас государственная система - всё основано на взаимоуважении и для нас важны все сословия. Так что, этот вариант отметается начисто. Я мог бы быть художником, и это было бы мне в радость. Полагаю, что мне нужны... знакомства и покровители - иначе у вас в обществе ничего не добьёшься. К сожалению, этим наши миры отличаются. - Мы с Миттермайером обсуждали этот вариант, - Оскар улыбнулся и взял эльда за руку. - Думаю, тут может помочь генерал-адмирал Меклингер. Ты, вероятно, видел его в моих воспоминаниях. От меня и Миттермайера толку будет немного - мы ничего не понимаем в таких вещах. Максимум - можем надавить авторитетом, когда понадобится. Но мне по душе такой твой выбор. Помимо всего прочего, в этом случае ты сможешь сохранить свои длинные волосы без всяких проблем - от творческих людей никто не ждёт... нормальности в поведении и внешности. Кстати, ты упоминал кое-что... - подумав, произнёс адмирал. - Что хотел бы видеть меня своей моделью. Почему? Нолдо довольно улыбнулся, погладив возлюбленного по щеке: - Hantale, мелиндо! Да, я помню его и уверен, что мы найдём общий язык. Да и видеться с тобой я буду, а это меня несказанно радует. А что касается того - почему я хотел бы видеть тебя своей моделью... - лицо Инголдо приобрело мечтательное выражение. - Ты прекрасен, Оскар. И я хочу показать это тебе и всему миру. Меня восхищает твоя сила и мощь, я хотел бы её в чём-нибудь воплотить. К тому же, у тебя безумно выразительные глаза! - Всему миру? - усмехнулся тот. - Что ж, у меня нет повода стыдиться своей внешности. Даже если тебе вздумается написать меня обнажённым, - Ройенталь встал с кровати и, подойдя к зеркалу, сбросил с себя полотенце. Прошёлся ладонями по бёдрам, встряхнул головой, затем запустил пальцы в свои волосы, вспомнив, что уже несколько дней не укладывал их. - Только вот изображать себя с таким вороньим гнездом на голове я не позволю. Человечество меня не поймёт, а адмиралы не признают. Арфинг рассмеялся, наблюдая за действиями любимого: - А что тебе мешает помыть голову и уложить волосы, как ты привык? Вот только... мне не хватает всего, что нужно живописцу - красок, холста, бумаги или, хотя бы, пастели и карандашей. А после - я был бы счастлив приняться за работу, чтобы было что показать вашему адмиралу Меклингеру. - Попрошу об этом Миттермайера, - передёрнул плечами адмирал. - И, наверное, даже сегодня. А то ты так на стенку полезешь от скуки. У меня в дом нет ничего, что было бы тебе интересно, кроме книг. И, конечно, моих прекрасных глаз, - он криво усмехнулся и ещё раз взглянул в зеркало. - Прекрасные... Что за бред я несу. Они привлекают внимание только за счёт того, что они разные. Из-за инаковости во внешности всегда кажется, что и сам человек какой-то особенный. Я часто пользовался этим... с женщинами, - Оскар с болезненным любопытством разглядывал своё лицо в зеркале, словно видел его впервые. - Вот и будем, чем заняться! Кроме того, кто для меня очень притягателен! - встав, Финарато подошёл к возлюбленному и обнял его сзади за плечи. - Почему же бред? Они у тебя очень выразительные, в них светятся ум и характер... И мне хорошо с тобой - так приятно чувствовать твоё тело, слышать твой голос, говорить с тобой... Я хочу показать тебе, насколько красивым ты можешь быть. - Всё льстишь... - со смешком произнёс тот, откидывая голову на плечо нолдо. - Причём, бессовестно.И так сладко, словно ты кормишь меня шоколадом. Переборщить не боишься? - Я не льщу, - покачал головой эльда, почёсывая его за ухом. - Никогда не имел подобной привычки. Лесть - это не ко мне. Просто красота... она бывает разной, мелданья. - Серьёзный, как статуя кайзера Рудольфа, - Ройенталь, улыбаясь, намотал на палец золотистую прядь. - Всё пытаешься убедить меня в том, что я хорош, а ведь это я знаю и без тебя. Ты совсем не понимаешь, когда я искренен, а когда просто играю, Инглор. Неудивительно, что ты так остро отреагировал на пару слов, которые я, не подумав, ляпнул в постели. - А зачем тебе играть? Ты мне не доверяешь? - удивился Арфинг. - А насчёт искренности... мне порой думается, что ты сам запутался, хотя и не желаешь этого признавать. Можешь считать, что это я подключился к твоему желанию пококетничать. А насчёт тех слов... вообще-то, когда в постели произносят чьё-то имя - это зачастую наводит на определённые мысли. Но здесь... я и впрямь сглупил, Оскар, - Финарато положил голову возлюбленному на плечо. - Вот уж не подумал,что могу так ревновать! - он рассмеялся. - Ну что ты со мной делаешь?! Просто... я чётко вижу в тебе какое-то раздвоение: с одной стороны - сильный и уверенный в себе мужчина, а с другой - тот самый ребёнок, которого никто не любил. И я хочу тебе сказать - я люблю в тебе их обоих. На сильного мужчину хочется опереться. А ребёнка хочется защитить и... прикончить тех, кто довёл его до подобного состояния. Единственное, что останавливает - то, что виновники давно мертвы. Внезапно Инголдо осенило: - Погоди... ты так проверяешь своих близких? Тех, кто тебе дорог? Я прав?! - он засмеялся и потрепал любимого по щеке: - Ах, Оскар-Оскар! Тебе, таким образом, хочется проверить, как они себя поведут, так? - Ты вечно ведёшь себя не так, как я думаю, - пробормотал адмирал. - Ты совершенно непредсказуем. Стоит мне подумать,что я, кажется, понял, как работает твоя красивая голова - как ты сразу даёшь мне знать, что я всё понял абсолютно неправильно. Один, я когда-нибудь разгадаю эту загадку или нет?" Или... дело в том, что я резко поглупел в последнее время? - Ты не поглупел, - мягко улыбнулся нолдо, растрепав любимому волосы. - Просто мы вместе всего четыре дня и ты ещё не разобрался в моей натуре, мельдо. Если непонятно - то задавай вопросы, сердце моё, я на них отвечу, - Финарато легко коснулся губами его уха. - Ты и впрямь зверь. И настороженный. - Если ты всё ещё будешь мне объяснять, то мне быстро станет скучно, - тот потянулся, разминая мышцы. - А в человеке можно разобраться за несколько часов - не то, что за четыре дня. Зависит от обстоятельств и от самого человека, конечно. Так что, можешь считать, что своими стенаниями по поводу твоей сложности я сделал самый искренний комплимент, который только мог сделать. Тем более, что так оно и есть, - подумав, добавил Оскар. - Тогда, пусть это будет доставлять тебе наслаждение, - промурлыкал нолдо, прикусив его шею. - Ты очень рискуешь, - серьёзным голосом заявил Ройенталь. Промелькнувшая усмешка, однако, выдала его с головой. - Сам же только что назвал меня настороженным зверем. А что бывает с теми, кто входит в берлогу к дикому зверю? Пальцы Инголдо пробежали по его рёбрам. - Вот я и покажу зверю, что не желаю ему зла! - склонившись ниже, он принялся покрывать поцелуями плечи любовника, слегка покусывая. - И зверь будет мурлыкать... - Хмм... - протянул адмирал, положив руки на талию эльда. - Я бы сказал, что не дождёшься! - резким движением закинув любовника на плечо, он сделал несколько шагов и почти бросил того на постель. - Зверь может только порвать глотку или… - хищно улыбаясь, Оскар медленно обошёл кровать и наклонился к самому лицу Арфинга. - Альтернативу выбери сам, - прошептал он в чужие губы. Нолдо ответил на поцелуй, слегка царапая спину любимого и закинув ноги тому на талию. Оторвавшись от чужих губ, он заявил: - Второй вариант мне куда как больше по душе, мелданья! - Я и не сомневался, - ухмыльнулся Ройенталь, развязывая пояс халата Инголдо. - Так что ты предпочитаешь? Или же ты доверяешь мне и предоставишь возможность выбрать самому? - он с силой провёл ладонью по ноге любовника - от лодыжки до бедра - затем пальцы скользнули чуть левее и вниз, лаская нахально и уверенно... но Оскар почти сразу же убрал руку. - Возьми меня, мелиндо... - тихо простонал нолдо, раздвигая ноги. - Теперь твоя очередь! - судя по его лицу, Арфингу не очень понравилось прекращение ласк. - Прошу... Адмирал зарылся пальцами в волосы Финарато, разметавшиеся по кровати, на мгновение уткнулся лицом ему в шею. После принялся изучать грудь любовника - медленно, пробуя языком на вкус, а наткнувшись на сосок - лизнув и слегка прикусив. Отвлекая таким образом Инголдо, он завёл тому за голову и обхватил запястья поясом от халата. - Порвёшь - я всё прекращаю, - шепнул Оскар на ухо любовнику, завязывая двойной узел. - Хорошо, - кивнул тот. - Только, пожалуйста... будь со мной нежным. Как в наш первый раз. Тебя же самого испугало количество синяков на моём теле! Ройенталь только усмехнулся. Он медленно поглаживал внутреннюю сторону рук эльда, наклонившись, лизнул изгиб локтя. Потом начал покрывать быстрыми, лёгкими поцелуями лицо любовника, шею, плечи, провёл кончиками пальцев по бокам - почти щекоча... - Меня завораживает твоя беспомощность, - прошептал он, обжигая дыханием кожу Арфинга. - Ты легко можешь превратить меня в ручного пса, который будет сидеть на цепи у твоих ног, но сам же бьёшь меня по больному, заставляя злиться и превращая в дикого зверя. Я буду таким, каким меня сделаешь ты. Ты... - адмирал провёл губами по животу любовника вниз, затем поднял голову и посмотрел из-под свесившейся на лоб пряди. - ... моя самая большая слабость. Тот в ответ простонал: - Оскар... я не хотел бы выводить тебя из себя. Но если ты ставишь выбор - то я предпочитаю первое. Но я бы хотел, чтобы ты был равен мне. Хоть и не знаю, как этому научить - у нас это обычное дело. Ройенталь не ответил ничего. Перевернув Инголдо на живот, он легко провёл пальцем по позвоночнику нолдо, затем начал целовать поясницу, медленно опускаясь всё ниже. Наконец, его язык скользнул между ягодиц любовника. Оскар внимательно следил, на какие движения тот реагирует сильнее, чутко ловил дрожь тела под собой, свободной рукой - на локоть второй он опирался, чтобы не слишком давить на эльда - поглаживал впадинки под коленями. Арфинг постанывал, извиваясь под ласками любимых губ и рук, и наслаждаясь переживаемыми ощущениями. Наконец, Ройенталь отстранился от любовника и потянулся к тумбочке за маслом. Вылив немного на ладонь и смочив пальцы, он начал поглаживать вход, больше дразня и лаская, чем растягивая. Через несколько минут движения стали немного более жёсткими - Оскар начал терять контроль над собой. Впрочем, даже сейчас он старался быть аккуратным. - Мелиндо... осторожней! - застонал эльда. Адмирал убрал руку, вместо этого положив её под бёдра любовника и начав медленно водить кончиками вниз-вверх. Прижавшись щекой к спине Инголдо, Оскар слышал, как быстро стучит сердце нолдо. Этот звук почему-то успокаивал Ромео-после-шести. Финарато замурлыкал, ощутив себя довольным котом. Ему эти действия определённо нравились. Ройенталь улыбнулся, услышав мурлыканье любовника. Погладив того по спине, он начал входить - осторожно, давая привыкнуть. Хрипло выдохнул сквозь зубы: -Какой же ты... Через несколько мгновений он начал постепенно наращивать темп, не давая себе сорваться и начать вбивать эльда в кровать. Одну руку Оскар положил на привязанные друг к другу кисти любовника, лаская подушечки пальцев. - Какой? - лукаво спросил нолдо, двинув бёдрами. Его всё больше и больше заводила эта игра. - Сумасшедший... - Ройенталь толкнулся глубже, сильнее и, по инерции, запрокинул голову. Из горла вырвался звериный рык. Мгновением позже он выговорил, усилием воли выталкивая слова - говорить и вообще думать становилось всё труднее: - И как же я тебя... - фраза оборвалась внезапным вскриком. Тело Оскара скрутило, наслаждение было таким острым, что на мгновение показалось болью. Хватанув воздуха пересохшим ртом, он просто упал на любовника, раскинув руки на кровати. Примерно в то же мгновение, Финарато задрожал всем телом, ощущая мощный прилив наслаждения. Выдохнув:"Люблю тебя...", он потерял сознание. Через пару минут адмирал сполз с Инголдо и заправил тому за ухо прядь волос. Этот бессмысленный жест почему-то показался ему очень важным. Перевернув любовника, Ройенталь слегка коснулся чужого лба губами. «Мне действительно нравится, когда он спит или без сознания, - подумалось ему. - Тогда он кажется таким юным, моложе меня... Как кайзер Райнхард. Думаю, таким он мне нравится даже больше, чем когда занимается со мной любовью. Любовники у меня были и раньше, но чтобы мне так доверяли... даже Миттермайер не такой. Впрочем, можно ли сравнивать? Миттермайер - мой друг. А Инглор? Я сказал ему, что люблю, но что я чувствую на самом деле? Он так уверен в своих чувствах ко мне... я рядом с ним ощущаю себя предателем. Обманщиком. Когда я говорил ему... тогда я верил, что не лгу. Но... но сейчас я сомневаюсь. Что происходит со мной? Могу ли я говорить о любви - или это просто опьянение новизной и порождение скуки?» Нолдо улыбнулся и открыл глаза. - Оскар... это было великолепно, - привстав с кровати, он прижался к любовнику всем телом. - Я знаю, что тебя тревожит, мелданья. Ты просто не привык чувствовать и говорить о чувствах. Ты не знаешь, как это - любить. Я-то, хотя бы, видел, как это бывает у других. А ты? Ты намеренно ограждал себя от этого знания. И, в итоге, запутался. Но ты меня любишь, Оскар - я это чувствую. Когда к живым существам приходит любовь - их феар исцеляются и тянутся к теплу. А ты не знаешь, что скрыто в глубине твоей феа - вас никто этому не учит. Я бы так хотел научить тебя понимать это! Ройенталь ничего не ответил, просто потрепал Финарато по волосам и, усмехнувшись, произнёс: - Мне не нравится, что почти каждый раз после занятий любовью ты падаешь в обморок. Я уже начинаю беспокоиться о твоём здоровье. И... что-то не припомню, чтобы у тебя такое бывало и раньше. Не девственник уже, всё-таки, а реакция... слишком бурная, - он сделал небольшую паузу, подбирая подходящее слово. - Кто бы говорил! - рассмеялся нолдо. - Помнится, ты сам испытываешь то же самое и даже признавался мне, что я - единственный из твоих мужчин, кто сумел довести тебя до потери сознания. Со здоровьем у меня всё в порядке, мелиндо. Просто... я испытываю очень сильные переживания, которых до тебя просто не было. Это немного меня выматывает, но не вредит. Понимаешь? Но я счастлив, что ты за меня волнуешься. Адмирал передёрнул плечами и пробормотал: - Конечно, кому ещё думать о твоей безопасности, раз у самого инстинктом самосохранения проблемы... Затем он развязал Инголдо руки и, осторожно коснувшись оставшихся на коже следов, произнёс: - Ты... говори, хотя бы, если я начну перебарщивать. На будущее предупреждаю, а то мало ли что мне в голову взбредёт. - Хорошо, - кивнул тот, разминая руки. - Но мне было хорошо, Оскар. Можешь не переживать - в темнице связывают куда как крепче и... чувствительнее. Это же просто забава. - Забавы бывают разные, - ухмыльнулся Ройенталь, вытягиваясь на спине и закидывая руки за голову. - Помнится, в ответ на предложение заняться любовью втроём ты меня вежливо и деликатно послал куда подальше. Скажи, есть ещё что-то, что ты точно категорически не приемлешь? - Да, я не люблю делить партнёра с кем-то ещё, - отозвался Финарато. - Полагаю, это понятно. Ну и... я не любитель всяких тошнотворных вещей - это по части орков. Думаю, не стоит вдаваться в подробности - это и так понятно. А вот со связыванием мне понравилось! - Инголдо мурлыкнул, положив голову возлюбленному на плечо. - Ты не сделал ничего, что причинило бы мне серьёзный вред, мелиндо, и не унизил. А это очень важно. - В нашем мире нет орков, - усмехнулся Оскар. - А насчёт унижения... Иногда мне самому хочется чего-то такого. Наказания. Чтобы понимать, что я небезразличен. Произнеся это, он невольно повернул голову в сторону, пряча лицо. "Разоткровенничался, идиот... Прекрасно же знаешь, что он этого не поймёт. Опять начнёт утешать: ой, да не переживай, я же тебя люблю... И ты опять будешь сомневаться в том, почему он это говорит. Нужно было лежать и улыбаться, и говорить что-нибудь нейтральное. Да что угодно! Он же романтик, и такой наивный, несмотря на свой возраст. Он не поймёт, почему иногда остро хочется настоящей боли, настоящего унижения. Чтобы ты понимал - всё в порядке. Всё так, как и должно быть". - Значит, ты хочешь боли? - задумчиво переспросил его эльда. - И для тебя это - единственный способ доказать, что ты небезразличен и всё в порядке? - на какое-то время он умолк, словно обдумывая услышанное. - Для тебя это действительно единственный способ, чтобы почувствовать себя нужным и живым? - Наверное, можно и как-то по-другому, - глухо произнёс адмирал. - Но я не чувствую... насыщения. Не знаю. Я знаю одно: то, что даже сейчас я не могу поверить твоим словам любви. Я... понимаю, что это глупо и... не забивай себе голову. Зря я разболтался. Всё в порядке, правда. - Это не глупо и мне важна твоя искренность, мельдо, - спокойно отозвался нолдо. - Ты хочешь более жёсткого обращения, наказания... что ж, я сделаю это для тебя, - сказав это, он похлопал любовника по ягодицам. - Повернись на живот и расслабься. Попробую сделать, что смогу. Надеюсь, что получится. Просто доверься мне. Но учти - это в первый раз! Оскар закатил глаза: - Я так и знал, что ты не поймёшь. Сделать это по моей просьбе - это совсем другое, нежели сделать по своей инициативе и почти против моей воли. Мне... важны не столько действия, сколько атмосфера. Или не атмосфера. Не знаю. Элемент насилия. Ты, наверное, видел в моей памяти сражение Вальтером фон Шёнкопфом, главой розенриттеров. Так вот - что-то вроде. - Так ты хочешь драки, да? - Арфинг отчаянно пытался прощупать почву. - Хорошо, я буду иметь в виду, что тебе больше нравится, когда застают врасплох, - при мысли об этом, он не выдержал и рассмеялся. - Ты совершенно зря недооцениваешь меня, Оскар. Думаешь, что раз я такой тихий и спокойный - то слабый и бесхарактерный, да? Между тем, как мои воспоминания ты тоже видел. И через что мне довелось пройти - в том числе. - Я был бы самоубийцей, если бы всё ещё считал тебя бесхарактерным, - засмеялся тот. - Но честно говоря, не могу понять твоего спокойствия - именно учитывая, через что ты прошёл. Ты подчас ведёшь себя так, словно и не видел боли, грязи и смерти. Меня это сбивает с толку и заставляет думать о тебе, как о ком-то совершенно беззащитном - вроде ребёнка или женщины. И... в такие моменты мне хочется о тебе заботиться. Непривычное чувство. - Мне сложно это объяснить, - отозвался Финарато, прижимаясь к нему. - Наверное, это своего рода, способ не сойти с ума. Что же касается твоей заботы, мелиндо - я ей только рад. Если б ты знал, как я от всего этого устал... - От чего - от этого? - заинтересовался Оскар, перекинув волосы нолдо ему же на грудь и почти в шутку пытаясь заплести косичку. В силу отсутствия опыта у него получалось нечто такое, что он же сам и распускал, бормоча себе под нос, что зря вообще за это взялся, раз не умеет. - От пережитых кошмаров, от грязи, крови и смерти... - отозвался эльда. Заметив попытки возлюбленного, он покачал головой: - Нет, это делается не так, - и, отобрав у того прядь своих волос, принялся показывать. - Вот видишь, как просто? Кстати, при такой жизни, я бы советовал тебе научиться какому-нибудь мирному занятию - для отвлечения. Чтобы не сойти с ума. Это помогает. - Мирному занятию? - усмехнулся Ройенталь. - Говорят, что я неплохой администратор. Думаю, работа для меня найдётся и после окончания войны... хотя, конечно, это будет совсем уже не то. Попробовав заплести косичку, как ему показал Инголдо, он увлёкся и решил, заплести ещё несколько. Затем расплёл. Он делал это не ради результата - просто нравилось ощущение, что он может действительно как-то изменить внешность любовника. - Ну, а почему бы и нет? - в тон ему отозвался Финарато. Его забавляли действия возлюбленного. Даже были приятны. - А тебе никогда не хотелось что-то воплотить в искусстве? - внезапно спросил Арфинг наблюдая за его действиями. - Вас же наверняка учат не только сражаться, но и чему-то ещё. Рисовать, играть на музыкальных инструментах... Порой это является неплохим способом избавиться от внутреннего напряжения. У меня был кузен-менестрель. А твои пальцы... достаточно чуткие, чтобы иметь отношение к искусству, Оскар. У тебя в детстве не было никаких нереализованных желаний? Что нравилось, что удавалось, чем хотелось заниматься, но отчим не одобрил. Возможно, это было бы способом избавиться от того, что тебя мучает. Неужели тебя не тянуло к прекрасному? Насколько я понял вам мир - такое случается у мальчиков, но их направляют в иное русло. Я прав? - Мне нравится - и всегда нравилось - драться, - подумав, произнёс адмирал. - В детстве я находил удовольствие в чтении книг. Позже, самым приятным возможным занятием для меня стала разработка тактики для очередного сражения - когда у меня появилась возможности выбирать тактику самому. Моя жизнь долгое время была наполнена до отказа: служба, женщины, Миттермайер... Насколько я помню своё детство, у меня было только одно нереализованное желание - чтобы меня оставили в покое. Конечно, бывали и другие, более мелкие, но это - основное. Потому что внимание - чьё бы то ни было - не сулило ничего хорошего. В лучшем случае, на меня бы накричали. - Что ж, мне знакомы подобные устремления, - улыбнувшись, заметил нолдо. - Но мне порой хочется прибить того, кто тебя воспитал. А я редко испытываю такое желание, должен тебе признаться. Не будь твой опекун уже мёртв, мельдо, ему бы не поздоровилось. Потому что... для таких, как я, подобное обращение с детьми можно назвать практически кощунственным. Винить надо не ребёнка,а жену. Или же... в крайнем случае, себя самого. - Ты мог бы убить из-за меня? - Оскар распустил косички, которые успел заплести, и потёрся щекой о плечо Инголдо, слегка коснувшись губами груди. - Если бы речь шла о тех, кто искалечил твою душу - да. Хотя я не люблю убивать, - задумчиво отозвался тот, привлекая возлюбленного к себе. - То, что с тобой сделали - это жестоко, мелиндо. Арфинг гладил его по волосам, думая: "Но в тебе ещё осталось много достойного. Хотя ты бы над этими словами посмеялся. А зря! У таких, как ты, вся чистота скрывается внутри. Потому что на поверхности ей быть очень больно. Мне хочется поцеловать каждый шрам на этой душе, но ты же не примешь. Хотел бы я знать, что способно исцелить эту исстрадавшуюся с самого детства феа, поднять её с колен... Показать тебе, что истинная любовь - отношения равных, а не раба и господина. Я восхищаюсь твоей силой, мелданья, но как исцелить твою боль, когда ты такого не примешь?" - Разве? - Ройенталь передёрнул плечами. - Бывает и хуже. По крайней мере, я родился в аристократической семье. Я презираю большинство себе подобных, но не могу отрицать, что принадлежность к этому социальному слою давала в старом Рейхе некоторые преимущества. Да и деньги моей семьи... Я мог бы выбирать своё будущее, исходя из того, чем действительно хочу заниматься, а не из необходимости выжить. Нет, в чём-то мне повезло. И не стоит меня жалеть, Инглор. Я получил то, что заслужил, только и всего. - Я не жалею, - нолдо погладил его по щеке. - Я просто сравнил твою и мою жизнь и... для меня как-то неправильно - быть нелюбимым и нежеланным ребёнком. Я знаю, что у вас такое бывает, но для моей расы - это противоестественно. Так просто нельзя обращаться с собственной плотью и кровью. Даже пусть и не совсем с твоей. Но в чём виновато дитя? А когда выбираешь своё будущее сам - это действительно хорошо. - Можно-нельзя, какая разница? - хмыкнул адмирал. - Это, в любом случает, имеет место быть. Для нашего мира существование подобных семей - факт, Инглор. У вас желание завести ребёнка предшествует его зачатию. У нас так бывает редко. Да и кроме того... Никакой родитель не обрадуется, если его ребёнок родится генетическим уродом. Я и сам бы не обрадовался, увидев свои глаза на лице ребёнка. Незачем такому появляться на свет. - А мне твои глаза нравятся, - улыбнулся эльда. - И я не считаю это уродством. Я тут листал ваш сборник преданий и кое-что прочёл касательно подобных глаз. И... не сказал бы, что в той стране глаза, как у тебя, считались чем-то ужасным. Таких, как ты, там считали обладающими особым даром. Эдайн в моём мире назвали бы таким Мудрыми. У вас их называют колдунами. Так что, по мнению ваших предков - ты как минимум странный, но уж никак не урод, - сказав это, Инголдо рассмеялся. - А что ты необычный - это и так видно. - Некоторые женщины называли мой взгляд колдовским, - криво усмехнулся Оскар. - И ты туда же? Знаешь, иногда я готов положить к твоим ногам вселенную, лишь бы ты, наконец, замолчал. Я не нуждаюсь в утешениях. Если тебе так хочется говорить кому-то "ты же хороший" - подбери на улице бездомного пса, как Оберштайн. Я и слова тебе не скажу. - Нет, вселенной мне не надо, - вновь рассмеялся Арфинг. - Я уже был королём. Прости, что ненароком задел больную мозоль. А ты, всё-таки, похож на моих кузенов - им тоже нравилось быть плохими. Что ж, кто я такой, чтобы тебя разубеждать, любовь моя? Тот фыркнул: - Ты очень любишь сравнивать меня со своими кузенами. Вероятно, из общения с ними ты почерпнул немалый опыт по... укрощению диких зверей. Неудивительно, что в общении с тобой я порой чувствую себя собачкой на поводке. Захочешь - погладишь, захочешь - отпустишь немного погулять, захочешь - дёрнешь на поводок так, чтобы он сдавил горло. О, за твою долгую жизнь у тебя было время для того, чтобы научиться манипулировать людьми. Я, по сравнению с тобой, ребёнок. Скажешь, нет? - Неужели тебе со мной настолько плохо?! - ужаснулся Финарато. - Если говорить о том, что ты именуешь манипуляциями - то я не делал ничего, что было бы против чьих-то желаний, - он встал и начал одеваться. - Да, наверное, ты прав и наши отношения тебе мешают - ты привык к другому. К тому, что ты называешь свободой. Да, наверное, будет лучше, если ты сведёшь меня с адмиралом Меклингером и... я больше не стану тебя беспокоить. Я понимаю - у тебя другие жизненные устремления, а я тебе только мешаю их воплощать. Мне следовало бы это помнить. В отличие от меня - тебе постоянные отношения только в тягость. И если бы не я - ты бы сейчас был в адмиралтействе, а не под домашним арестом. А я... просто мешаю тебе жить так, как ты привык. И, наверное, слишком многого хочу. Мне следовало бы это помнить. В конечном итоге, это я имел глупость признаться тебе в любви. Не беспокойся, Оскар! Эта глупость ни к чему тебя не обязывает. Встав, он направился в двери. Ройенталь посмотрел ему вслед, но ничего не сказал и не сделал попытки остановить. Выдав несколько минут, он вскочил и с лихорадочной страстью принялся одеваться. Одевшись, он включил комм и позвонил Миттермайеру. Тот отреагировал фактически сразу. Заметил несколько потерянных взгляд давнего друга, Ураганный Волк спросил: - Оскар, что случилось? Опять с Инглором, что ли. поссорился? У тебя такой потерянный вид. - Неважно, - мотнул головой тот. - Миттермайер, я не хотел бы тебя нагружать, но у нас скоро закончатся продукты и... нужны холст, кисти, краски - всё для рисования. А то Инглор на стенку скоро полезет от скуки. Если можешь заехать сегодня и завести... Буду должен. И скажешь, сколько всё стоило - я заплачу. - Хорошо, без проблем, - улыбнулся Вольф. - Как я понимаю, вы таки поругались? - Всё в порядке, - сжал губы Ромео-после-шести. - Честно. Просто я не хочу, чтобы Инглор у меня сидел, как птичка в золотой клетке. Надо его чем-то занять. Отвлечь внимание от моей персоны. Рад был тебя увидеть, Миттермайер. Надеюсь, увижу и сегодня вечером. Прервав связь, он несколько секунд сидел, невидящим взглядом глядя в пространство. Затем встал и решительным шагом вышел из спальни. *** Нолдо, как всегда, сидел в библиотеке, уставившись в одну точку. Чувствовал он себя при этом не очень комфортно. - Будь оно всё проклято! - шептал он. - О Эру и Валар, что я здесь забыл, когда он меня даже не любит? Если он так боится быть зверем на поводке... То всё хорошо и я ощущаю нашу близость, а то я ему мешаю жить так, как он привык. Почему он, Эру? Любить его - всё равно, что обниматься с кустом чертополоха. Он то и дело хочет оттолкнуть от себя, когда речь идёт не о постели. Иногда я думаю, что зубы волколака и пыточная камера были намного проще и лучше. Если это такой дар для нас обоих - то почему Оскар так ему противится? Я ещё ни разу не встречал никого, кто бы при словах "Ты же хороший!" начинал злиться. Я понимаю, в чём тут дело - вокруг меня всегда было полно народу, а сейчас... мы только вдвоём. Может, потому Оскар меня и отстраняет от себя - думает, я навязываюсь. Я уже жалею, что его друг женат.