Last Lust

      Я сидела в полупустом троллейбусе и смотрела в мокрое от дождя окно. Люди медленно проносились мимо меня, пытаясь справиться с порывистым холодным ветром, который выворачивал их зонты. Ветви деревьев качались из стороны в сторону, и ветер трепал и отрывал желтые листья. Я любила осень. Любила ту спокойную меланхолию, которая приходила ко мне в это время года. Осенью лучше думается о действительно важных вещах, и все мелочное и преходящее отходит на второй план. Я слушала настойчивый стук капель о стекло и тихий шепот пассажиров, и так не хотелось выходить и идти куда-то: хоть целую вечность сидела бы в этом троллейбусе и ехала, ехала, ехала...       Но вот показалась моя остановка. Нехотя встав с места, я подошла к дверям и уже через несколько секунд вышла в промозглую сырость октября. Я наконец собралась в гости к Наташе. После месяца общения я перестала называть ее Натальей Витальевной и уже не обращала внимания на порой немного странное поведение. В её квартире пахло женскими духами и кожаной обувью. Я стала снимать сапоги на коврике. - Садитесь на кресло, если хотите. Всё равно скоро нужно убираться.       Я чувствовала себя напряженно. Она сняла с меня пальто и повесила его на вешалку. - Проходите. Вам чай или кофе? - Спросила она, уже гремя кружками на кухне. - Кофе, если можно, - робко ответила я, присев на краешек стула.       Я пыталась держаться уверенно, но безуспешно. Она видела, что я волнуюсь. - Расслабьтесь, я же вас не съем, - пошутила она, поставив передо мной чашку ароматного кофе.       Мы сидели и разговаривали о чем-то, разговор наш не клеился, был сухим и наигранным. Я чувствовала себя, как кот на чужой территории, зажато и немного испуганно. Внезапно её выражение лица изменилось. Она сложила руки на столе. Её правая бровь многозначительно поехала вверх. Она вдруг встала и подошла ко мне со спины. Её дыхание коснулось моего уха. Я ничего не поняла. Как общаться с ней, если она ведет себя так? Мне вдруг резко всё это надоело, и я решила с этим покончить. - Знаете что, с меня хватит, - утвердительно произнесла я, поднимаясь со стула.       Моя попытка уйти была неудачной. Я стремительно упала обратно на стул, когда её рука на моем плече давила меня вниз. - Сидеть, куда собралась? - Послышалось позади.       Сердце моё бешенно заколотилось. Всё, чего я в тот момент хотела, - это убежать подальше. Я не могла убежать. - Наташ, - начала было я, как вдруг пронзительная боль от жесткой пощечины заставила меня замолчать.       Она схватила меня за локоть и вытащила из-за стола. Я попыталась отдернуть руку, чтобы вырваться, но оказалось, что она намного сильнее меня. - Хватит! - Крикнула я в надежде что-то изменить.       За это мне досталась ещё одна звонкая пощечина. Из глаз невольно потекли слезы. Сказать, что было страшно - не сказать ничего. Земля уходила из под ног.       Не прошло и пары секунд, как я оказалась на диване. Господи, за что? - Будет не очень больно, если будешь слушаться, - сказала она, прижав меня всем своим телом.       В голове творилась каша. Я попыталась вырваться, но она крепко держала мои запястья, навалившись на меня сверху и придавливая меня своими коленями. И откуда в ней столько силы? Внезапно она рванула мою рубашку, и я услышала звук рвущейся ткани и рассыпавшихся по полу пуговиц. - О-отстаньте от меня, пожалуйста,-дрожащим от паники голосом произнесла я, дергаясь и пытаясь вывернуться.       Но эта женщина лишь хмыкнула и схватила меня за волосы, накручивая их на пальцы. - Как давно я хотела взять эти рыжие пряди в свою руку и почувствовать тебя своей,-буквально прорычала она мне на ухо.-Ты моя, запомни это.       Я попыталась закричать, но она лишь грубо ткнула меня носом в подушку.       Я лежала под ней нагая, и чувство глубокого стыда и паники охватывало меня. Я не знала, как мне быть, голова отказывалась соображать.       Она со всей силы шлепнула меня по заду, и я зашипела, до боли прикусив губу. Ну нет, так просто я тебе не дамся. Я плюнула ей в лицо.       Наташа в шоке уставилась на меня. "Что, не ожидала, сучка?"-с каким-то удовлетворением подумала я.       Она утерла лицо и с пугающей яростью в глазах протянула: - Ну все, мое терпение иссякло. Пора научить тебя манерам.       Резким движением она уложила меня на живот, растянув моё обнаженное тело на диване. Я попыталась в очередной раз встать, но она со всей силы толкнула меня обратно. -Ты у меня шелковой станешь! - Надменно произнесла она у меня за спиной. Я услышала, как брякнула пряжка на её брюках. Из глаз ручьем полились слезы. Мне ничего не оставалось, как только терпеть эту боль и унижения. Я чувствовала себя тряпкой, и от этих мыслей мне становилось ещё хуже. Резкий удар кожаным ремнем будто пронзил моё тело насквозь. За ним последовал ещё один, не менее сильный. Всё, что было в моих силах, - это сжать в кулаки пушистое покрывало подо мной. Ремень вновь звонко опустился на мой зад. Я громко вскрикнула. - Будешь орать - получишь вдвое больше, поняла меня? - раздраженно прорычала она. - Поняла, я спрашиваю?       Она изо всех сил замахнулась и хлестнула меня по спине. Я даже услышала, как ремень со свистом пронзил воздух. В глазах потемнело. - Поняла, я спрашиваю?! - Она всё больше злилась, а мне всё больше хотелось провалиться сквозь землю, испариться, исчезнуть. - Да, - прошептала я, осознав, что это всё, чем я могу помочь себе.       Прожигающая моё тело боль заставляла меня сжимать покрывало сильнее и сильнее. Мышцы на руках вскоре зверски заныли. И всё же это было не так страшно, как Наталья Витальевна, решившая, что она имеет власть надо мной.       Слезы непроизвольно потекли из моих глаз. Она била меня беспощадно, с каким-то садистским удовольствием. Моя кожа была исполосована красными следами от ремня, а губы закусаны до крови.       Я старалась, чтобы ни звука не сорвалось с моих губ, но было невозможно сдержать глухие рыдания и редкие вскрики боли. - Как же меня возбуждает твоя беспомощность, - будто издалека услышала я.       Я не в силах была открыть глаза, чтобы посмотреть на свою мучительницу. Я вообще не могла ничего сделать: силы покинули меня. Почему я никогда не могу постоять за себя, почему всегда сдаюсь, даже толком не поборовшись? "Только бы это поскорее закончилось, пожалуйста, только бы быстрей... Прошу..."-думала я. Но эта пытка казалась бесконечной. - Я пока не буду заходить слишком далеко, - прошептала она мне в ухо. - Хочу растянуть удовольствие.       Я с усилием открыла пересохшие и дрожащие губы. - Следующ-щего раза не будет-т.       Подняв мокрые от слез глаза, я увидела над собой самодовольную и злую усмешку на её лице. - Еще как будет, - рассмеялась она. Ты ведь хорошая мать? - Что? - переспросила я, не вникнув в вопрос. - Ну, ты ведь не хочешь, чтобы все в школе узнали, что твой дорогой сыночек гей, верно? Уу, а что же будет, когда его отец узнает!...       Наталья Витальевна была преисполнена уверенностью в себе. Мои глаза снова начали застилать слезы. - С чего вообще ты взяла, что мой сын гей? - Спросила я, собрав волю в кулак. Дерзкая пощечина в момент выбила из меня остатки смелости. - Во-первых, не "ты", а "вы", дрянь. Во-вторых, вопросы здесь задаю я, тебе понятно? - Понятно, - сквозь слезы прошептала я. - Скажем, ты здесь по глупости и неосторожности своего любимого сыночка. Ему бы не стоило целовать своего ненаглядного в стенах школы, даже после уроков. Можешь сказать ему спасибо.       Я тупо уставилась на Наташу. Она знает. Знает об Артеме. Я не могла подвести своего сына: какая мать будет ставить себя выше ребенка? Но теперь мне придется терпеть издевательства над собой, и никаких, никаких шансов спастись. Мне хотелось завыть от отчаяния и безысходности. Но я лишь сипло промолвила: - Хорошо. Я никому не скажу. Только не говорите никому, прошу. Наташа усмехнулась. - Так-то лучше. Гляди-ка, присмирела, стала такой послушной,- и она провела пальцем по моей щеке. - А теперь можешь уходить домой. Я наигралась сегодня. И скажи своему сыну быть осторожнее: другим вряд ли захочется попользоваться его матерью.       Эти слова больно ранили меня. Выходит, я теперь просто вещь, которой будут пользоваться, как игрушкой. Я стала быстро одеваться, закусив губу, чтобы не разрыдаться, а Наташа стояла рядом и молча за мной наблюдала. Так же не произнеся ни слова, она проводила меня до выхода и закрыла дверь. А я еще долго стояла, прижавшись к стене подъезда, и слушала, как стучит кровь у меня в висках.       Дороги домой я не помню. Всё было под завесой тумана. Помню только, что забившись в дальний угол маршрутки, я, прислонившись к окну, тихо плакала. Вчера только всё было хорошо, а сегодня... Спина горела адским пламенем, когда я прислонялась к спинке кресла, но эта боль заботила меня тогда меньше всего. Нет, Артема я не винила. Ведь он не виноват в том, что Наталья Витальевна додумалась так подло и гадко распорядиться тем, что узнала.       Я долго стояла у подъезда и приводила себя в порядок. С трудом я смогла унять слезы и подняться в квартиру. - Артем, надо поговорить, - бросила я сурово. - И тебе привет, мам, - послышалось в ответ с кухни.       Я разделась и аккуратно приземлилась на стул. Попа всё ещё болела. - Это очень важно. Послушай, ты знаешь я не против того, что вы с твоим другом... - Черт, мама, оставь гребанные нотации своим пятиклассникам, я не хочу говорить с тобой об этом, - бросил он мне, собираясь уходить. - Сядь! - Гавкнула я, сама от себя не ожидая.       Артем, шокированный моим тоном, опустился обратно на стул. - Послушай меня, - в который раз начала я. - Я не вижу ничего криминального в том, что вы с твоим другом... что вы проводите время вместе. Но есть и другие люди, которым это может очень сильно не понравиться. Тебе не три года, пожалуйста, будь осторожнее. А что если отец узнает? - Мам, я понял, не надо, - прервал он меня. - Что, кто-то видел нас?       Я немного замялась, глядя в его серые глаза, в которых явственно читалось волнение. Сказать ему, чтобы он был начеку? Или лучше не расстраивать?       Молчание затянулось. - Мам? - Взволнованно окликнул меня Артем. - Нет, пока не видел, но если вы продолжите в том же духе, то у вас есть все шансы.       Сын задумчиво посмотрел на меня и кивнул. - Я обещаю, мы будем осторожнее. - Он указал на мою скулу. - Где это ты так ударилась?       Я быстро приложила ладонь к тому месту и как можно спокойней сказала: - Да так, дверью случайно стукнула.       Артем пожал плечами и спросил: - Тебе чай заварить?       Я молча помотала головой и поправила его торчащие в разные стороны белокурые волосы, отчего он раздраженно отмахнулся. - Ну я пошел тогда уроки делать.       И Артем оставил меня одну наедине с горькими размышлениями. Нет, плакать больше не хотелось. Найти бы выход из сложившейся ситуации. Подать в полицию нельзя: тогда Наташа точно расскажет все про сына, и тогда ему не жить. Близким было стыдно говорить, да и хороших друзей у меня по сути не было. Конечно, я уже хорошо сдружилась с коллегами, но ведь не расскажешь им такое. Я опустила голову на руки. Как вообще смотреть теперь в лицо мужу? Синяки можно скрыть, да и он давно перестал обращать внимание на мое тело. Но тот факт, что меня касался другой человек, не муж, и я лежала под ним нагая, заставлял меня краснеть от стыда. Почему я? Нет, такого не пожелаешь никому, но угораздило же меня пойти работать в эту школу, да еще и обратить на себя лишнее внимание.       Придавленная грузом свалившихся на меня мыслей и чувств, я легла в постель, но так и не заснула.