Это тюрьма?! Нет, скорее бордель.

Боль даже во сне продолжала доставать измученного ночными развлечениями своего личного мучителя Алекса, который никак не мог уснуть, прикрывая на несколько минут глаза и снова открывая их, с трудом осознавая, что его наконец-то оставили в покое. – Эй, Алекс, что с тобой? – наверное, впервые Раян заволновался, гладя парня по его светлым волосам и щеке, слишком уж настораживало его подобное состояние заключенного, который совсем слабо реагировал на все, что происходило с ним и вообще вокруг, – вообще-то у меня на тебя есть еще некоторые планы, поэтому не вздумай сломаться именно сегодня. Давай-ка, я обработаю тебе раны что ли… – а ведь он и правда полез в аптечку, которая была в тумбочке около дивана, – но сначала нужно тебя хоть как-то освежить… Что Раян и сделал, намочив полотенце чуть теплой водой из-под крана, протирая им в очередной раз искалеченное тело Алекса. Когда с этим было покончено, и парень был относительно чистым, мужчина в первую очередь разобрался с его плечом, обработав и довольно небрежно перевязав бинтами. – Спи, иначе вколю снотворное, – «которого у меня и нет». Но, как ни странно, Алекс опять подчинился, послушно прикрывая глаза, когда Раян аккуратно перетянул его на более чистое место на диване, укрыв пледом, вместо испачканного кровью и спермой одеяла. – Больно… – с закрытыми глазами еле выговорил Алекс, у которого не было ни сил, ни желания их открывать, чтобы этот кошмар не повторился, слишком больно вспоминать во сне, когда еще в детдоме, еще перед усыновлением, его чуть ли не каждый день избивали парни постарше. Тогда он был даже рад, если у него было сотрясение или перелом, можно было отдыхать в лазарете, где никто уже не трогал, а потом опять терпеть все эти издевательства лишь из-за того, что в детстве были волосы до поясницы, отчего мальчишка был просто вылитой девочкой с милым личиком. – Что такое, Ал? – вот Раян так спать и не ложился, сходил в душ, оделся и все сидел за ноутбуком, интернет на котором неизменно плохо работал из-за месторасположения тюрьмы. – Больно… – опять повторил парень, совсем немного приоткрыв глаза, все же переборов свою боязнь прошлого, но увидеть ночного мучителя никак не ожидал, скорее, думал, что сейчас в лазарете под присмотром Ника, но тут такой облом, впрочем, бурно реагировать на такую новость совсем не было сил. Раян все же догадался раскутать Алекса, сразу же поморщившись от созерцания синяков на его животе, в районе ребер и вообще на бедрах. – Я в гневе страшен… – проворчал мужчина, накрывая полностью обнаженного парня опять пледом, – сейчас таблетку дам, – тяжело вздохнув, Раян поднялся с дивана-кровати, набрав в стакан воды и достав из аптечки обезболивающее, которым и накормил в умеренном количестве заключенного. В этот день, в отличие от предыдущей ночи, Раян был в хорошем расположении духа, на все попытки Алекса попробовать слинять, отказывал, заставлял лежать и что-нибудь рассказывать, даже не замечая, что хитрый заключенный мимолетом вытаскивает из него необходимую для себя информацию. В то же время Крис все искал этого «идиота ненормального», как он его называл, потому что не желал делать всю работу в одиночку, но все-таки пришлось, как бы того ни не хотелось. Только вот его младший брат, Эрик, все горевал из-за недавней потери, одни воспоминания его пробирали дрожью до костей, но утром Мэтт старался держаться молодцом, чтобы еще сильнее его не расстраивать. На кухне было впервые за все прошедшее время грустно и тяжело работать, хоть мистер Мос и обещал, что обязательно попросит начальство о новом помощнике. Николас не побоялся организовать нормальные похороны, предварительно накачав единственного близкого человека умершему успокоительным, поэтому Мэтт все время, когда провожал своего любимого в последний путь, пребывал в каком-то затуманенном состоянии, хоть слезы непроизвольно текли из глаз. Но уже было ничего обратно ни вернуть, как бы того не хотелось всем своим существом, сколько бы слез над могилой ни было пролито. Ник вечером завел мальчика в кафе, купив ему к чаю эклер и пирожное, пытаясь хоть так его подбодрить. Но Мэтта это совсем не делало счастливее, ведь он когда-то мечтал, что они с Роем выберутся из тюремного ада, будут сидеть в теплом кафе, болтать и кушать сладости, словно дети, у которых отняли последние радости жизни, заперев в пропитанном грязью здании. Сейчас в сердце и душе царил липкий могильный холод, казалось, что он уже никогда не будет таким же счастливым, каким был вместе с любимым человеком, несмотря на сырость камеры и похотливые фразы уродливых заключенных. – Мэтт, пора возвращаться, – говорит врач, расплачиваясь за сладости и чай, которые он все-таки заставил съесть этого ребенка, и кофе, который выпил сам. А потом на машине спустя три часа езды они были опять на территории секретной тюрьмы, где пришлось сдать обратно строгий черный костюм и белую рубашку и одеть опять такую ненавистную тюремную форму, но раньше на нее было совсем наплевать, лишь бы он был рядом, и можно было вообще сидеть у него на руках без какой-либо одежды. Но его больше нет. – А Алекс где? – спросил Мэтт, когда пришел в камеру Эрика, в которой тот сидел со своим старшим братом и что- то с ним совсем тихо обсуждал, но замолчал, увидев знакомого, внимательно на него посмотрев. – Я сам его весь день ищу, словно сквозь землю провалился, – зло проворчал Крис, который ко всем заключенным, кроме своего брата, относился одинаково холодно, с долей презрения, а особенно - к Алексу, – а тебе зачем? – Как там все прошло?.. Как ты?.. – тихо спросил Эрик, которому слишком было непривычно видеть вот такого мрачного мальчика, которым сейчас был Мэтт, с безразличием смотря на парня постарше. – Нормально все, – без каких-либо эмоций ответил на последние вопросы Мэтт, а потом уже ответил на вопросы Криса, – хотел его поблагодарить за все, что он для меня сделал, да и выговорить все, что за это время накипело, а то остальные меня просто игнорируют и считают слишком жалким и недостойным их внимания, – это было похоже на явный упрек, впрочем, он не собирался становиться совсем уж никаким в глазах других. После этих слов мальчишка задерживаться в компании этих двоих не стал, особенно после того, как ощутил на себе презрительный взгляд, отчего появилось мнение, что без Роя он стал совсем никому не нужным или просто раньше сам за любовью парня не замечал других, а теперь такое отношение окружающих даже стало обидным. Но он все же решил совсем не раскисать и не стремиться поскорее отправиться вслед за любимым человеком, ведь тогда о нем могут все забыть, а вместе с ним будет жить и Рой, только теперь в его сердце, а для этого ему необходимо за кого-то зацепиться. Этим кем-то становится именно Алекс, наверное, просто есть что-то схожее с ним, потому что с ним как-то легко говорить. Мэтт продолжал свои поиски даже после отбоя, продолжая бродить по тюрьме от камеры к камере, передвигаясь максимально тихо, но все равно наткнулся на пьяных охранников, которые намеревались своеобразно наказать ребенка, который не успел в кроватке спрятаться. Но мальчишка все же оказался довольно проворным, да и теперь вообще не собирался с кем-то спать, решив, что у него навсегда останется последнее воспоминание о сексе именно от Роя, поэтому благодаря такому твердому решению он все же смог сбежать. Дальше путь Мэтта лежал в направлении медицинского крыла, объектом его расспросов стал доктор Дэвис, но тот, как оказалось, сам парня искал после приезда, но так и не нашел, поэтому теперь они оба договорились, что утром займутся поисками пропавшего заключенного, который из тюрьмы, по сути, деться никуда не мог. У обоих появились некоторые предположения, где тот может быть, и кто его удерживает, но в столь поздний час уже у обоих ни на что не было особого желания что-то еще делать.