Это тюрьма?! Нет, скорее бордель.

Это мучение продолжалось до тех пор, пока последняя капля кислоты из бутылочки не оказалась на ягодице Криса, у которого уже просто не было сил кричать. Впервые он себе позволил лить слезы в присутствии кого-то, точнее, они просто сами по себе текли из глаз, особенно после того, как действие наркотика, который приглушал боль, закончилось. Мышцы ануса были беспощадно порваны, причиняя еще большую боль деревянным фаллоимитатором, от которого Раян все же его избавил, сжалившись над истерзанным заключенным. Мужчина не поборол свое желание еще больше унизить парня, поэтому он приподнял его голову за волосы, запихав этот же самый фаллоимитатор, которым чуть не повыбивал сначала ему зубы, а потом уже, когда сопротивление сошло на «нет», пропихнул в рот Криса, в самую глотку, от чего заключенного сразу же стошнило. Парень мог бы захлебнуться собственной рвотой, если бы Раян не отбросил эту «игрушку» в сторону, не желая пачкать руки, давая тому откашляться. – На самом деле ты такой же слабак, как и все здесь заключенные, хотя с первого взгляда кажешься совсем не таким, – усмехнулся Нэш, толкнув ногой парня в бок. – Ты меня разочаровал. Крис просто молчал, не собираясь что-либо на это отвечать. Не было ни сил, ни желания сейчас чему-то противостоять, когда это потеряло какой-то смысл, осталось лишь дождаться, когда мозг сдастся от нагрузки и решит отдохнуть. Шевелиться так же совсем не хотелось, когда тело превратилось в один огромный комок боли, а в некоторых местах кислота все так же продолжает разъедать плоть. Райдер был действительно рад, вскоре просто отключившись. Вместе с этим пропал и интерес Раяна, ведь дальше развлекаться с тряпичной куклой, на которую заключенный точно будет похож, было совсем скучным и ничуть не интересным, так еще и прикасаться к нему было противно. Мужчина еще некоторое время стоял, не сводя взгляда с Криса, а потом криво усмехнулся и произнес свои мысли вслух: – Я от тебя теперь не отстану, так легко и просто жить у тебя больше не получится. – Крис… – обладателя этого имени разбудили тихие всхлипы, которые звучали совсем близко, а под боком кто-то теплый шевелился, наверное, пытаясь обнять, как показалось парню, но он все же открыл глаза, сразу же обнаружив, что так же лежит на животе, только теперь уже одетый и в кровати, что, несомненно, радовало, ведь все закончилось. Крис осторожно повернул голову в сторону, боясь потревожить раны, которые и без того уже болели, вот теперь он смог рассмотреть бледного и плачущего Эрика. – Глупый ребенок, что такое?.. Ты же сейчас свалишься с кровати, если будешь лежать так, на самом краю, – единственный человек, который еще мог взывать у него теплые чувства, оказался заключен в объятия, прижимаясь к нему и снова тихо всхлипывая, но все же выдавил из себя подобие улыбки, чтобы не так сильно морщиться, когда Крис касался мест побоев. – Крис… ты так меня напугал, ты не приходил в себя около четырех дней… – тихо произнес Эрик, который даже в таких объятиях, когда Крис не смог лечь на спину, все равно чувствовал себя теперь в безопасности. Подобное поставило парня в ступор, ему-то казалось, что пробыл без сознания он только сутки, максимум, а тут такая новость, но главное, что с его младшим братом все в порядке на первый взгляд. – Прости… Прости, что втянул тебя во все это… Ты мне лучше скажи, как ты себя чувствуешь?.. – это гораздо больше тревожило старшего брата, которому было сейчас так неудобно смотреть в синие глаза Эрика, поэтому он все же заставил себя лечь хотя бы на бок, который тоже болел, что совсем неудивительно, так как он не один раз получил в это место ногой. – Николас сделал мне парочку уколов, поэтому сейчас все практически не болит, если не давить на синяки и кровоподтеки, – мальчишка, который настолько сильно похудел и изменился за все пребывание в этой тюрьме, что сейчас выглядел на лет пятнадцать от силы, прикрыл глаза и выдохнул, когда Крис убрал с его лица волосы, которые отросли и постоянно падали на лицо Эрика. – О, кто у нас в себя пришел… – только радости в голосе Алекса не было слышно совсем, не то было настроение, потому что вошел он в эту небольшую палату на двух человек с ужином, а следом за ним прошел внутрь и Николас, который тому открывал дверь в связи с тем, что у того руки были заняты тарелками. Только вот у заключенного была его и голова перевязана, на бинтах которой уже начала показываться кровь в виде одного небольшого красного пятнышка, губы так же были разбита, что сразу бросалось в глаза, так еще и одна рука была так же забинтована. – Аха, он еще заявляет, что геев ненавидит, а сам с родным братом нежничает, как с любимой девушкой. – Ал, успокойся… – просил врач, отбирая у него по очереди тарелки и ставя их на стол, а из кармана доставая ампулы и шприцы, которые в недалеком будущем станут уколом для Криса, но тот пока наблюдал за Алексом недовольным взглядом. – А что ты все мне успокойся, да успокойся?! Я имею право высказаться!.. – но парень решил на самом деле заткнуться, только сначала решил пойти прогуляться подальше от всех, собираясь побыть наедине с самим собой, но Николас его не отпустил, удержав за руку, дотащив до кровати, на которую его чуть ли не насильно уложил, обещая вколоть успокоительное, если тот сам не может успокоиться. – Эрик, как ты вообще смог перебраться к Крису на кровать, если еще утром шевелиться толком не мог?.. А тебе я сейчас сделаю укол… Так, Алекс, отвернись к стене и успокойся, блин, – не дал тому сказать и слова Николас, по одним его глазам видя, что сейчас начнет говорить очередной бред, заодно мужчина успел и укол приготовить. – Такое чувство, что тебе мозги отбило окончательно, когда ты головой ударился, – не сумел удержаться от комментария Крис, но быстро заткнулся, когда Ник приказал ложиться на живот и спустить штаны, после чего сделал укол обезболивающего в уцелевшую ягодицу. – Он не сам ударился, а его опять избил Раян… – мужчина уже сам натянул штаны Райдеру, выбросив использованный шприц и пустые ампулы в мусорное ведро, а потом присев на кровать к Алексу, но тот, передернув плечами, опять присел, опустив голову и думая, как бы сбежать от всех, но ограничился простым оправданием, что пойдет спать в свою камеру, после чего, не слушая никого, покинул палату и вообще медицинское крыло тюрьмы. Алекс на самом деле вернулся в свою камеру, сняв обувь и забравшись под одеяло, чтобы попытаться согреться хоть физически, ведь сегодня он совсем не настроен на тепло, которое ему бы с радостью подарил Николас, но не сегодня. «Просто хочу побыть один…» – решетка камеры на автомате закрывается, и заключенный наконец-то выдыхает, понимая, что теперь его вряд ли тронут, сегодня с ним уже наигрались вдоволь.