Без надежды на победу

Лайт, засунув руки в карманы пиджака, недовольно осмотрел пустую аудиторию. Студенты только что покинули её, оставив Ягами на растерзание злобному профессору. Рюдзаки что-то опаздывает! Неужели решил сбежать, пока никто не смотрит?! Из-за дверного проёма показалась голова преподавателя. Он оценивающим взглядом осмотрел Ягами, и, недовольно хмыкнув, вновь скрылся за дверью. Прошло несколько минут, прежде чем вернулся Рюдзаки с ведром воды. Профессор довольно потёр руки, вываливаясь из-за своего укрытия. - Хорошо! – воскликнул он. – Лайт, Рюдзаки заходите в лабораторию. Ваше задание: вымыть все пробирки, убрать приспособления в шкафы и проветрить помещение. Когда закончите, можете уходить, но попробуйте только что-то не сделать! Неуд и прощайте! Я не собираюсь терпеть в своей аудитории глупых учеников, которые не могут даже пробирки вымыть! Профессор, взяв ключи, ретировался из аудитории, Ягами зашёл в лабораторию. Какой-то неприятный запах летал по комнатке. Лайт бегло осмотрел бардак и пришёл в немой ужас: пробирки, заляпанные странного происхождения веществами, огромные аппараты, подключенные к датчикам и компьютерам. Одним словом: стандартная криминалистическая лаборатория. Рюдзаки с явным негодованием прилип к мутноватой жиже, которую разили по полу. Он тяжело дышал, дёргая ногой, но от этого не было никакого толку. - Печёт, – тихо заскулил он. - Рюдзаки, под ноги нужно смотреть, когда заходишь в такие комнаты! Это очень опасно! – объяснял суть дела Лайт, осматривая негодующее и активно сопротивляющееся чудо. – Что?! Ты зачем обувь снял?! - Ну, в кроссовках неудобно, – промямлил Рюдзаки. - Неудобно?! Ты хоть понимаешь, что мог влезть в какую-то отраву?! - Я не думал об этом… - Не думал он! Чего стоишь? Ногу освобождай! Рюдзаки постарался выкарабкаться из жижи, но ему это не удавалось. Лайт, некоторое время наблюдавший за мучениями черноволосого чуда, помог ему освободить ногу. Странная киселеподобная жидкость с жутким хлюпом выпустила пленника. Рюдзаки тяжело вздохнул и посмотрел на убирающего пробирки Ягами. Нога жутко болела, а бледная кожа покрылась красными пятнами. Что профессор хранит в своей лаборатории?! Лайт поднял с пола сосудики, окуная их в ведро с водой. Одни вымывались сразу, другие предпочитали понежиться в тёплой «ванне», а третьи с диким шипением расставались со своим добром. Как сюда вообще людей пускают? Здесь же можно и инвалидом стать. Профессор нашёл способ устранять неугодных: пригласил в лабораторию и получил противник ожог! Лайт усмехнулся своим мыслям, но апатия Рюдзаки его сильно волновала, можно даже сказать, что она раздражала. - Эй, ты там живой? – Ягами заставил себя спросить о наболевшем. - Вроде… - Тогда принимайся за работу. Рюдзаки действительно начал вытирать с пола вязкую жижу. Время шло мучительно медленно, но работа всё же завершена! Лайт с торжественным видом бросил тряпку прямиком в надоевшее ведро, закрыл окно. Внимательно осмотрев свои труды, юноша взял Рюдзаки за локоть и повёл в сторону двери. Последний послушно передвигал ногами, не думая ни о чём. Они покинули университет. На небе зажигались звёзды, осыпая своим холодным светом тонущие во мраке вечера улицы. Прощаться со своим другом не хотелось. - Ты сильно спешишь? – поинтересовался Лайт. - Нет, – удивлённо поднял бровь Рюдзаки. - Может, зайдёшь ко мне? - Хорошо. Ягами внимательно наблюдал за спокойным лицом этого чуда. Чёрные волосы игриво спутались от внезапных порывов ветра, губы слегка обветрились, бездонные глаза внимательно смотрят на дорогу. Стало холодно. Верно, скоро придёт зима. Совсем не хотелось мёрзнуть. «Вот бы сейчас закутаться в тёплый плед с кружкой чая, прижать к себе Рюдзаки и смотреть в окно. Да, это было бы чудесно!» Словно прочитав мысли Лайта, юноша повернул голову в сторону Ягами, изучая его взглядом. - Знаешь, – тихо, едва слышно прошептал Рюдзаки. – Ты мой первый друг. Лайт уловил дрожь в голосе юноши. Как-то не укладывалось в голове, что этот внешне колючий человек может быть настолько стеснительным. Друг значит? Что же, это хорошо. Может, когда-нибудь Ягами сможет сказать ему всё, что чувствует, а пока что только опускающаяся на землю ночь. Фонари зажглись, на магазинах загорелись множеством разноцветных огоньков вывески. - Ты тоже мой друг.