С миру по нитке

— Не лает, не кусает, в дом не пускает. — Жена! — выпалил Гергер и получил свернутыми отчетами по шее, отчетов накопилась целая стопка, шея заныла. — Замок это, — сказала Нанаба. — И не делай вид, что не знал. — А по-моему, жена очень даже подходит, — и получил ещё раз, но теперь в ухо. — Да ты ведь даже не женат! Ну что за негативизм такой? Гергер потер ухо, закинул руки за голову, а ноги на соседний табурет. — Учусь на чужих ошибках. — Ну и дурак. — А все говорят, так умные делают. Нанаба махнула рукой, хмыкнула. — Ладно, твоя очередь. — Два конца, два кольца, посредине гвоздик. Нанаба подравняла стопку ладонями, взяла, стукнула краем о стол, вышло красиво, гладко, не стыдно начальству показать. — Ножницы, — ответила и даже показала, пошевелив средним и указательным пальцами в воздухе. — А ещё вариант ответа знаешь? Бить выравненной стопкой было жалко, Нанаба скользнула взглядом по столу, но ничего подходящего не нашла, тогда просто потянулась вперед и стукнула Гергера по лбу согнутой костяшкой. — С девушкой говоришь, засранец! Гергер сказал «ай», потер лоб ладонью. — Не знаю, Ханджи смеялась. — Это не значит, что мысленно она не пустила тебя на корм титанам. Гергер задумался и сказал через время, что это да, но Ханджи может мечтать о таком и не от дурных загадок, а просто так, никогда не угадаешь, что у неё в голове. Да, может, оно и к лучшему. — Твоя очередь. Нанаба повозила тупым концом карандаша по столу и сказала медленно: — Вот ты про Ханджи сказал, и я подумала, сколько её знаю, столько бьюсь над вопросом, если дать ей на выбор: разгадать, что такое титаны, но продолжать жить в стенах, либо убрать их с лица земли всех до единого, но не раскрыть тайны, что бы она выбрала? Гергер сказал: — Пф, смешная какая, это же Ханджи! Ей пусть хоть всех нас сожрут, и её следом, только расскажут и объяснят. Ты её по параметрам нормальности не оценивай, а они там все в отряде, — он покрутил рукой у виска, — того. Да ты как будто не знаешь, сама у неё служила. Нанаба служила, хоть и давно, и помнила, что да, странные. Даже тихоня Моблит, который никакой не тихоня. Прямо встало перед глазами, как он с порезанной рукой несется к журналу, чтобы зафиксировать критический показатель давления в баллонах, от которого баллон и рванул и пропорол ему руку фиксатором. И капал кровью на землю и на бумагу, а все вопили и спорили, то ли баллон бракованный, то ли газ паршивый, то ли и правда переборщили, и только одна Нанаба рванула к пострадавшему с бинтом. И всё же сказала: — Это всё так, однако не надо её недооценивать. Есть процесс, а есть конечная цель. Ханджи одержима, да, но ради цели же, не ради интереса. Я склоняюсь к тому, что своей жаждой знаний она пожертвовала бы. — Да говорю тебе — нет! — Я не уверена, но склоняюсь… — Да что тут склоняться?! В дверь стукнули и распахнули настежь. Ханджи стояла, запыхавшись, не выпуская дверной ручки из пальцев. — Майк здесь? Фух, мать титанья, едва не сорвался мой маленький, представляете? Три метра, такая крошка, а силища! Еле удержали. Хочу пару лишних кольев забить. — Майк у Эрвина, — сказал ей Гергер и посмотрел исподлобья, Нанаба подкивнула его словам. Ханджи уже махнула было рукой, развернулась выйти, но остановилась, поглядела через плечо. — А вы что такие растерянные, спросить о чем-то хотели? Нанаба заново подровняла отчеты, Гергер придвинул табуретку удобнее, и хором сказали: — Вот ещё, с чего ты взяла!