С миру по нитке

Затея была глупая. Даже больше, чем глупая — идиотская. Нанаба поняла это с первым же комком муки в блинном тесте. Она заглянула в комнату, Майк спал и, к счастью, храпел. Тогда она рискнула включить блендер, предварительно плотно прикрыв кухонную дверь и заткнув полотенцем щель снизу для лучшей звукоизоляции. Комочки разбились, но тесто вышло густое. Нанаба долила молока, но оставшегося в бутылке не хватило, тогда, подумав, она бухнула в тесто воды, и само тесто стало, как вода, жидкое и текучее, абсолютно не такое, как выходило у Майка. Пришлось добавить муки, а потом, после пробы, ещё и сахара. Черт её дернул на эти кулинарные подвиги, которых никто не просил! Майк умел готовить и любил готовить, ещё бы ему не уметь и не любить. И выходило у него так, что Нанаба крепко сомневалась, где получает больше удовольствия с ним: в постели или за столом. В спальне казалось, что первое, но в кухне — наоборот. И вот она тоже решила блеснуть, словно бы было чем. Чем она питалась раньше, в своей холостяцкой жизни? Полуфабрикатами, кашами из пакета, салатами из проверенной кулинарии на углу и заказанной на дом пиццей, когда совсем уж всё было лень. Вкусно поесть Нанаба любила, однако повода изысканно готовить не было, а когда появился, то повод этот сам себя прекрасно кормил, ещё и её заодно. Особенно её. И вот взыграло в ней, то ли жажда побаловать и заслужить похвалу, то ли экспериментаторская жилка. Дескать, а вот этого она ещё не пробовала, ну-ка, ну-ка. Да хоть бы на своей кухне пробовала, так нет же! Кухня у Майка была хоть и небольшая, но оборудована с любовью и тщательностью профессионала. А профессионалу, как известно, многого не требуется, он всё руками умеет. Вот и блинное тесто Майк позавчера взбивал венчиком, и не было у него никаких комков, и готовил не на новенькой тефлоновой сковородке, а на вытащенной из нижнего ящика большой и плоской чугунной. Тяжеленной и неудобной, это Нанаба поняла, поставив её на печь. Но пути назад уже не было. Первый блин к этой самой «прекрасной сковороде, она от бабушки досталась» прилип намертво. Слился с ней в неистово-неприличном порыве, словно медная и алюминиевая пластины, иллюстрирующие процесс диффузии в школьном учебнике физики за черт знает какой класс. Даже тонкая лопатка не подцепила блинный край, а прорвала наполовину непропеченное тесто прямо посередине. Ладно, сказала себе Нанаба, первый блин комом. Отчистила сковороду под теплой водой, прокалила на огне и потихоньку, как делал Майк, держа сковороду под наклоном, налила вторую порцию теста. Пристала, как и первая. При третьей попытке Нанаба плеснула растительного масла, побольше, чтобы уж точно не прилипло, и тесто скатилось в толстую бесформенную кляксу и даже не думало расправляться в тоненький золотистый блин. Нанаба вытряхнула это в мусорное ведро и, в третий раз стоя над раковиной, подумала, что эксперименты в постели у неё выходили намного лучше, во всяком случае, ей за них не было стыдно. Когда что-то не выходило или не нравилось, она всегда находила выход, прислушивалась к партнеру, либо, в особо тяжелых случаях, просто меняла его. Да, именно так! — Очень вкусно! — воскликнул Майк с набитым блинами ртом. — Ты моя умница! Не хуже, чем в ресторане. — Спасибо, — смутилась Нанаба, стряхнула капли с вымытой тефлоновой сковороды и поставила её сохнуть на плиту. — А почему чугунную не взяла? Бабушкину. Она удобнее. Нанаба включила чайник, повела плечом под свободной мужской футболкой: — Не нашла. Забыла, куда ты её поставил. — Эх ты, — сказал Майк, жмурясь от удовольствия. — Всё равно вышло вкусно. Да, кивнула ему Нанаба, это был удачный эксперимент.