Вода как жизнь

Динар стоял на четвереньках, сплевывая слюну, смешавшуюся с кровью, и тяжело дышал. Его бросило в дрожь, и он повалился на землю. Перевернувшись на спину, врач положил руки на грудь и закрыл глаза, пытаясь расслабиться. К нему подбежал Прац, падая на колени рядом с ним и накрывая его руку своей. Спокойная, здоровая, теплая аура перетекала от здоровяка к хрупкому, рыжеволосому доктору. Оба носили лишь легкие летние майки, отдав свои куртки тем, кто в этом нуждался. По смуглым щекам побежали слезы. Доктор тихо, словно потерянный щенок, заскулил, прижимая ладонь ко рту, сдерживая всхлипы. Сквозь поток жалобных стенаний слышалось слабое, жалкое «Я не смог», повторявшееся из раза в раз, без остановки, с одной и той же интонацией. Прац, поняв, что произошло, замер, глядя на бесчувственное тело темноволосой девушки со скрещенными на груди руками, будто бы, прежде чем потерять сознание, она обняла кого-то. На ее лице застыла улыбка, под припухшими глазами легли темные круги, словно она плакала, прощаясь; в голове юноши пронеслись тысячи моментов, проведенных с этой девушкой, грубой, но отзывчивой и амбициозной. Прац не заметил, как расплакался сам. Он с трудом пережил новость о смерти Орики, застывшей рядом с Кенжи, и теперь был готов умереть сам, лишь бы не чувствовать этой адской боли, разрывавшей душу на части. Немногочисленные люди, которых Митто смог найти и привести сюда, собрались рядом, пустыми взглядами наблюдая, как отчаявшийся Динар шептал одну и ту же фразу, рыдая, как новорожденный ребенок, громко и отчаянно; как Прац склонился над Кенжи, и свет лился с его рук, пытаясь ворваться в мертвое тело и исцелить его, но тщетно. Митто стоял, вжавшись в стену, дрожа вовсе не от холода. Он взвыл, словно волк, падая на колени. Стоявшая рядом пожилая женщина обняла юношу за плечи, шепча утешения. Отошедший в сторону Эдлер перекрестился и, посмотрев на мрачное, серое небо, шепнул единственные пару строк из молитвы, которую так и не успел выучить. Вытащив из куртки позолоченную цепочку с почерневшим крестиком, он мягко поцеловал распятого человечка, чей силуэт почти стерся, и пошел прочь, не поднимая головы. - Эй, вы все серьезно? Столько людей погибло, а вы убиваетесь по одной паршивой овце, которую все знали как шлюху! Как будто больше некого оплакивать! Очнитесь, люди! - Это говорит тот, в чьей группе не умер никто, - пожилая дама бросила раздраженный взгляд в сторону худенького, щуплого юноши, с кожей настолько белой и нежной, что казалось, будто он прозрачен. - Да, но… - Просто глядя на нее, я вспоминаю мужа, - женщина прикрыла веки, устало сгорбилась. – Он умер точно также. Я подумала, что он спит, но его сердце не билось. Глядя на нее, я оплакиваю и мужа, и всех тех, чьи смерти я видела. Посмотри, сколько нас осталось. И сколько из нас магов. Юноша замолчал, но недовольство не сошло с его лица. - Естественный отбор, - вдруг произнес Эдлер, заставив вздрогнуть всех, кто в тот момент находился рядом с ним. Его голос звучал жестко. – Выжили те, кого не сломала природа, вот и все. - Что, даже не заплачешь? – насмешливо отозвался белокожий юноша и получил сильный удар по щеке, заставивший его пошатнуться. Щека тут же покраснела и опухла, и тот стиснул зубы, чтобы не закричать. На звук шлепка, казалось, обернулись все. - Но это не дает нам права не уважать покойных, мелкий выродок, - прошипел мужчина, угрожающе нависая над хрупким юношей. - За нами никто не придет! – отчаянный крик Митто прервал тишину, возникшую всего на секунду. Последняя капля. – Нас всех перебьют с первым днем лета, всех! Всех, кто выживет… В вагоне было еще холоднее, чем снаружи. Двигатели не работали, и запустить их никак не выходило, но уют каравана стянул людей внутрь. Последний маг огня зажег небольшие костерки по одному в каждом вагоне. Склад был завален провизией; тренировочный зал стал убежищем для тех, кто не хотел возвращаться в опустевшие каюты, где они жили со вторыми половинками или просто хорошими друзьями, ныне покойными. Люди боялись одиночества больше, чем голодной смерти, больше, чем обещанной бойни к лету. Выжил всего один ребенок. И, тем не менее, геноцид почему-то никого не пугал. Люди спасались от гложущих их печали и тоски, ругаясь друг с другом, выбирая Руководителя. Старое Руководство пропало без вести: куда бы не прыгал Митто, представляя начальство, неизбежно попадал в первый вагон каравана. - Андрей, я буду за тебя голосовать, - рядом с мужчиной присел грузный Прац и коснулся того плечом, чтобы поделиться теплом. Мужчина, чьи волосы раньше были золотистого оттенка, как пшеница, провел рукой по темному ежику и нахмурился. - Не думаю, что это хорошая идея, - ответил он. Его тело заметно расслабилось, когда целительные потоки упитанного врача заскользили по его организму. Стало чуточку легче физически, но на душе так и лежал тяжелый, холодный камень. - Ну… Другие кандидаты нас ни к чему не приведут. А ты бы мог придумать что-нибудь… Ну, по крайней мере, поддержать нас весной. Андрей задумчиво обвел глазами каюту, в которой еще полтора месяца назад проводил дни и ночи с Риам, бесившейся, когда он убегал в палату к Кенжи, но ставшей ему хорошей опорой. Теперь у него не осталось никого, и он даже мирился с этим ясными, светлыми деньками, полными других забот, но ночью ядовитые воспоминания травили его, и наутро он просыпался в холодном поту, окутанный отчаянием, с ноющим от боли сердцем. - Лучше бы ты проголосовал за Митто, - мужчина покачал головой. – Я не лидер. - Ну, он тоже, - Прац пожал плечами. – В отличие от тебя, он слишком сентиментальный. Ну, мне так кажется. - А мне, человек-ну-мне-так-кажется, кажется, что в его списке больше положительных качеств, чем в моем. По крайней мере, он справился с утратой Орики. - Ну, просто он не знает кое-чего, что знаем мы с Динаром. Знал бы – сошел с ума. - Очередная врачебная тайна? - Если станешь Руководителем, тоже будешь знать, - врач подмигнул мужчине. Андрей с интересом посмотрел на таинственно улыбавшегося Праца и заметил сочувствие, промелькнувшее на его лице. Про себя мужчина отметил, что врач заметно похудел с тех пор, как принял клятву Гиппо… - Андрей успел забыть, как звали того странного парня, имя которого было известно каждому доктору. Мешки под глазами говорили о том, что спал врач немного, хотя выглядел бодрым. - Намекни хотя бы, ради чего вся эта игра? - Ну… Ради того, чтобы тебе не было легко. Понимаешь, когда ты узнаешь, перед тобой будет выбор, но очень тяжелый… И если согласишься на перемены, то… Ну, сломаешь всю систему. Дверь каюты скрипнула, и внутрь заглянула хитрая, лисья рожа белобрысого юноши, которого Андрей хотел бы видеть в последнюю очередь. Довольная улыбка расплылась на бледном лице Аира, такая отвратительная и отталкивающая, что мужчины в каюте поморщились. - Ты бы еще громче говорил, доктор, - обращение тот подчеркнул особенно. – Сыграем, а, Андрей? Мужчина нахмурился. Прогнивший до костей мальчишка, думавший только о себе, добился уважения некоторой группы беженцев и составлял серьезную конкуренцию. Лучше уж мягкосердечный Митто, чем это ничтожество. - Тебе не стать Руководителем. - Это мы еще посмотрим. Солнце заходило за горизонт. Холод заметно щипал кожу, хотя зима подходила к концу. Укутавшись в два теплых пледа, Митто сидел вдали от каравана, гудевший, словно пчелиный улей. Беженцы не находили занятия лучше, чем спорить, кто станет новым Руководителем; впрочем, это их право нуждаться в лидере. Еще недавно юноша обнаружил себя в списке кандидатов, причем другие избранные считали его серьезным соперником. Митто даже не претендовал на должность, не хотел, отговаривал людей голосовать за него. Непонятный шорох отвлек его. На кривое, чахлое деревце забралась серая, почти лысая белка с облезлым хвостом. Она с любопытством глянула на сидевшего на валуне юношу, больше похожего на гору из-за обилия одежды и пледов, и, поймав на себе его взгляд, испуганно юркнула в дупло. Митто отвернулся и попытался вспомнить, о чем думал пару минут назад, да в голову лезли уже другие мысли. К весне просыпалась жизнь, хоть и унылая, но дарившая надежду. В этом безумном мире не все умерло. Взгляд юноши невольно скользнул к телам, аккуратно уложенным в ряд. Все, кого удалось перенести сюда. Похоронить хотели, когда стает снег, а до тех пор людям приходилось смотреть на безмолвных друзей и любимых, бледных, с синими губами. Некоторые держали глаза открытыми даже после смерти, и никто не догадался их закрыть; Митто стряхнул с себя пледы и подошел к телам, про себя отмечая, что трупы не гнили. Пятилетнее дитя, которое Динар успел вылечить едва ли не в последний момент перед смертью, называло мертвецов куклами и время от времени порывался с ними поиграть, в то время как его отец боялся объяснить, что одна из тех кукол – мать ребенка. Митто провел рукой по лицу мальчика, устремившего пустой взгляд в темнеющее небо. Здесь же была и Орика. Она ничуть не изменилась, разве что румянец исчез с ее щек и больше не сияла на лице счастливая улыбка. Юноша часто навещал ее, когда была возможность, как сейчас. Воспоминания нахлынули потоком. Чувство вины убивало. Он не знал, что Орика умирала, потому что она не произнесла ни слова; знай он, что происходит, мигом бы разыскал Динара, без тени сомнений рассказал бы всем правду о стражах… Ради нее он был готов на все, ибо именно она была его лучиком, за которым он следовал в темном, безнадежном мире. И в тот самый момент, когда ее не стало, он сломался. Странное чувство захватило его, и он потерял равновесие, заваливаясь на бок. Тряхнув головой, Митто огляделся; пейзаж не изменился, хотя он был уверен, что прыгнул. Получается, прыгнул туда, где и находился? К Орике... Он рассмеялся от такой глупости. - До чего же ты убогий, - грубый, хрипловатый голос раздался над самым ухом. Митто мгновенно умолк и повернул голову, чтобы узнать, кто прервал его безумный припадок. Кто бы мог подумать, Эдлер. Перекрасил волосы в рыжий и подстригся. - Чего тебе? - Кончай меня ненавидеть, - мужчина скрестил руки на груди. – Я тоже… Пришел проведать. Не знал, что ты здесь. - Мое место рядом с ней. - Конченый что ли? Просто сдохни, и я лично положу тебя рядом. - Да что ты понимаешь? Ты даже не знаешь, что такое любить… Мужчина схватил Митто за ворот куртки и притянул его к себе, от нахлынувшей злости он сжал его шею, отчего юноша открыл рот, глотая воздух, сколько мог. Голос Эдлера звучал угрожающе. - Не говори о том, чего не знаешь, иначе я прихлопну тебя, как муху, ничтожество, - прошипел он, сдавливая горло юноши сильнее, и тот попытался вырваться, но тщетно. – Я даже не посмотрю на то, что ты знаешь о стражах больше всех нас. Митто нарисовал в голове образ Динара, и мир пошатнулся, меняясь. В такие моменты Митто забывал, где верх, а где низ, и неизбежно падал на землю прежде, чем сообразить, куда ступать ногами. Лежа на холодном полу, он вдохнул, с особой жадностью вбирая воздух. Легкие горели, и будто бы до сих пор крепкая ладонь Эдлера сжимала его горло. - Вау, - Динар встретил юношу бодрыми аплодисментами. – Ты такой неожиданный! Можно пожать тебе руку? Зная, какое облегчение приносили касания врача, Митто тут же взял его за руку, и за какие-то мгновения его тело налилось теплом, как от хорошего костра, а разум прояснился, и вернулось равновесия. Теперь юноша смог встать, не боясь попутать право и лево. - Кстати, друг, откуда у тебя в каюте окровавленная шмотка нашего пропавшего Руководителя? Знаешь, ты не похож на маньяка-убийцу. Хотя другие вроде как даже поверили. Во что только не верят сейчас люди, правда? Странно, людей мало, а человечности еще меньше… Ух ты, я, кажется, что-то умное сморозил. Надо записать. Подожди, Митто, не уходи, я ведь не все тебе рассказал! - Динар, - прервал его юноша, уже готовый ретироваться. Он пропустил часть слов врача мимо ушей, задумавшись о другом; ведь врач обычно не болтает ни о чем важном, поэтому Митто решил, что с новостями разберется потом, и поспешил задать взволновавший его вдруг вопрос. - Что ты чувствуешь, когда лечишь? На секунду Динар призадумался, даже помрачнел. - Ты же в курсе, что врачи быстро восстанавливаются? Нам плевать на травмы, болезни и так далее. И чтобы жизнь не казалась такой сладкой, природа пошутила над нами. Шутница из нее ого-го какая! Так вот. Только не говори никому, ладно, я сам расскажу, если кому интересно будет… Так вот! Мы принимаем все болезни, вирусы, травмы, паразитов и далее по списку на себя. Заболеваем, а потом исцеляемся. Здорово, правда? - Ничуть…