Эпитафия

Гости пробыли еще не долго и вскоре один за другим разошлись. Эми тоже куда-то засобиралась, но как Саймон ее не выспрашивал, она так и не призналась куда, лишь смеялась и строила загадочный вид. - У девушек должны быть свои маленькие секреты, любопытный-любопытный Саймон. - Эми потрепала нахмурившегося мужчину по волосам, чмокнула Кирена в щеку со словами "какой милашка" и яркой легкомысленной бабочкой выпорхнула на улицу. Дверь хлопнула, задребезжало стекло. Они остались наедине, и воздух словно сгустился, киселем застревая в легких. Саймон медленно повернулся и жадно уставился на Кирена прицелом рваных зрачков, в эту минуту он, как никогда, напоминал хищника - голодного, опасного, безудержного; тем более было странно, что дикий зверь покорился неуверенному в себе одинокому - впрочем, как и все в этом мире - юному самоубийце. - Чем займемся? - вкрадчиво спросил ирландец, не отрывая пристального взгляда от лица Уолкера. - Телек посмотрим? - пожал плечами Кирен и нервно сглотнул. О чем им можно было бы поговорить он даже не представлял - все-таки они еще слишком мало знали друг друга, а наркотики, смерть и движение освобождения  не казались ему подходящими темами. Теперь бы Кирен не отказался от поцелуя, но Саймон больше не предпринимал попыток. По одному из каналов транслировали "Мальтийского сокола", старая добрая американская классика пришлась по душе им обоим, и выбор был сделан. Саймон вальяжно развалился на низком диванчике и жестом головы пригласил мнущегося в нерешительности гостя присоединиться. Похоже, что неловкость и напряжение одолевали одного только Кирена. Пока на экране древнего лампового телевизора черно-белый Хамфри Богарт мял в губах сигарету и загадочно щурился в камеру, пока такая же черно-белая Мэри Астор признавалась во всех смертных грехах, Саймон подбирался ближе: сначала они сидели по разным концам дивана, но через некоторое время уже соприкасались плечами. Мужчина с обычным упрямством даже и не думал останавливаться на достигнутом - он, закинув руку на спинку дивана, как бы невзначай уронил ее Кирену на плечи. Кирен в ответ лишь улыбнулся краешком губ, потешаясь про себя столь очевидному подкату. Несмотря на все недоверие, что вызывал к себе служитель пророка, в его объятьях было спокойно... и щекотно где-то там внутри. - Если ты не передумал, то нам пора собираться, - напомнил Кирен, когда на экране начали мелькать финальные титры. - Нет, не передумал. - Саймон тяжело вздохнул и поднялся с дивана. - Надеюсь, мой грим  не засох, - высказал он опасение, еще раз вздохнул и, ссутулившись и шаркая по полу ногами, прошел в комнату. Кирен попытался последовать за ним, но Саймон закрыл дверь перед самым его носом. - Прости, Кирен, но я... Это... Сам я. Жди меня там и предупреди, если кто придет, - послышалось приглушенное из-за двери. Саймона не было долго, прошло двадцать минут, а из запертой комнаты не доносилось ни звука. Кирен уже и не знал, правильно ли он поступает, заставляя ирландца идти против самого себя. А вдруг тот не сдержится и скажет что-нибудь этакое его родителям, они и без того у него в последнее время нервные, или хуже - опалит их своим фирменным презрительно-холодным взглядом и будет гадливо кривить губы, как обычно случалось с ним при столкновении с живыми. Могло случиться все что угодно. - Ты в порядке? - в конце концов, не выдержав напора собственных мыслей, спросил Кирен у тишины за дверью. Ему казалось, что там уже нет никого, что Саймон сбежал через окно. - Дай мне секунду, - немедленно раздалось в ответ. - Ты вовсе не должен, мы можем забыть об этом. - В довесок ко всем прочим чувствам примешалось еще и чувство вины от того, что он вынудил Саймона прогнуться под себя и пойти против принципов его веры. - Нет, ты хотел, чтобы я увидел твой мир. Да, он хотел. А есть ли он вообще, этот мир? Что там? Его дом, где все делают вид, что не было самоубийства, не было Восстания, что Кирен такой же как прежде? Его комната, где с глаз и улыбок обманчиво немых портретов сочатся потеря и боль, которые, как бы он не бился, не получается вытравить? - Я ничего от тебя не требую, - вновь попытался пойти на попятную Кирен. - Я же сказал, что сделаю. Это поможет тебя узнать. Боже правый! Там кто-нибудь есть? Кирен в пару шагов преодолел крохотный коридорчик и выглянул во двор. - Нет. - Надеюсь, что так. - Дверь отворилась, явив миру нового Саймона, или лишь прежнего? Кирен смотрел на него во все глаза и никак не мог наглядеться. Буквально пролетевший мимо Саймон, заметив его взгляд и невольную улыбку, смущенно проворчал: - Да, да. Идем уже. Они спустились к дороге. Кирен никак не мог перестать улыбаться, весь мир для него вдруг сосредоточился на одном человеке; сердце, голова, руки - все наполнилось почти непереносимой нежностью, такой, что хотелось обнимать до боли, до полного слияния, в мечтах о мгновении растянутом в бесконечность. - Как я выгляжу? - спросил Саймон, бросая на Кирена украдкой взгляд. - Просто отпад! - Да. Кирен остановился, посмотрел серьезно в незнакомое знакомое лицо, и, чувствуя как нежность в купе с благодарностью подкатывают к горлу, выдохнул: - Спасибо. - Не за что, - буднично ответил Саймон, как будто ничего важного не произошло, как будто легче легкого ему было поступать вопреки собственным убеждениям и рисковать авторитетом. Вот тогда-то и рухнули последние барьеры, их грохот оглушил. Земля перестала вращаться. Застыл даже воздух. Невозможно было оторвать друг от друга глаз. Желая выразить невыразимое, Кирен прижался губами к губам Саймона. Долгожданный поцелуй захватил обоих. Ладонь мужчины в уже привычном жесте легла на худую шею Кирена. Легла так уютно и точно, как будто место для нее там было определено самим Всевышним.   - Еще не поздно вернуться, - в очередной раз предложил Кирен, когда на горизонте показался аккуратный дом Уолкеров и сам старший Уолкер, собирающий во дворе сухие ветки и траву. - Можешь больше этого не повторять. Прошу. Я в порядке. Я совершенно спокоен. - Слова Саймона прозвучали совершенно неубедительно, спокойствия в нем не было ни на грамм. - Это твой отец? - взволновано прошептал он, заметив высокого седовласого мужчину в саду. - Черт! - Скажи, что ему идут джинсы, - подсказал Кирен, в памяти которого всплыл недавний домашний разговор о новых штанах отца. - Что? - удивился ирландец, но решил все же принять к сведению совет. - Ладно. - Привет, пап! Саймон, это мой папа - Стив. - Привет, Стив. - Они пожали друг другу руки. - Классные джинсы. - Спасибо, - расплылся в улыбке обрадованный похвалой Стив, а парни переглянулись. "Я же говорил" - читалось в довольном взгляде младшего Уолкера. Они вошли в дом. Внутри было светло и уютно, сразу было видно, что здесь обитала любящая семья, созидающая вокруг себя гармонию. - Сью, Кирен привел друга! Саймона. - Очень мило. - Миссис Уолкер вышла на встречу гостям. - Привет, Сью. Спасибо что пригласили, - вежливо поздоровался ирландец и обменялся с женщиной рукопожатием. - Всегда рады. Стив так и лучился довольством, еще бы - его сын не часто приводил в дом друзей, он всегда был замкнутым ребенком и вырос таким же тихим молчуном, каким был сам мистер Уолкер. - Надеюсь, тебе понравится обед, Саймон. - Пожелание Стива ввергло ирландца в напряженную задумчивость, он открывал и закрывал рот, подыскивая верный ответ. - Конечно, - в конце концов выдавил он неуверенно. - Еще бы, - поспешил Кирен на выручку другу, - он же будет состоять из любимых блюд, которые мы не едим.