Эпитафия

За обеденным столом царствовала неловкая тишина. Никто в семье Уолкеров особой разговорчивостью не отличался, да и обычно самоуверенный и бесстрашный ирландец непривычно робел. Их с Саймоном посадили рядом, и все выходило так, будто они жених с невестой на знакомстве с родителями - это казалось Кирену забавным и он все время улыбался, сдерживая то и дело подступающее к горлу хихиканье. В комнату вошла Сью и поставила на стол миску с салатом. - Очень мило, спасибо, - вскинулся гость, обрадованный возможностью сказать хоть что-то. Есть он, разумеется, не собирался, но с готовностью принял правила игры хозяев. - Я говорю - не будь жадиной-говядиной с говядиной, - не к месту, как часто бывало, высказался Стив, Саймон в удивлении застыл на мгновение, а потом сдержанно кивнул, соглашаясь с главой семейства, что говядина ни в коем случае не приемлет жадности, и этим вызывая у Кирена очередную улыбку. - Твоя сестра обещала вернуться к трем, это означает, что ее можно ждать до полуночи, так только вся еда остынет. Стив и Сью с энтузиазмом принялись за еду. Кирен откинулся на спинку стула и с удовольствием наблюдал за происходящим. Саймон тоже было склонился над тарелкой, даже взял в руки нож с вилкой и замер, не зная что делать дальше. Он бросил осторожный взгляд исподлобья и попытался начать светскую беседу: - Скажи, Стив, как вы познакомились со Сью? - На работе, - лаконично ответил мистер Уолкер после секундной заминки. Саймон перевел полный надежды взгляд на Сью, но и она не отличилась красноречием: - На работе. А вы как? - Так же. На работе, - в той же манере высказался за них двоих Кирен, не считая нужным сообщать родителям, что они на самом деле познакомились на кладбище, что ирландец непочтительно восседал на его надгробном камне и цитировал Кидса, как вариант более подходящей эпитафии, в замен той, которую выбрали для него скорбящие близкие. - Неплохо ответил, да? - с легкой иронией в голосе подвел итог беседе Саймон, и Кирен запоздало понял, что нужно было бы дать более развернутое объяснение. Например, рассказать хотя бы, что в тот день была плохая погода, шел дождь и Саймон вызвался ему помочь держать столб. Раздался звонок в дверь. Стив отложил приборы и пошел открывать, а Саймон чуть расслабился, похоже, обрадовавшись возможности хоть ненадолго отсрочить неловкий разговор. Через несколько минут в гостиную с шумом  ввалились смеющиеся Джем и Гэри Кендал, оба в защитного цвета форме дружинников, с резиновыми дубинками, прикрепленными ремнями на бедрах, и с ярко-оранжевыми лентами в петлицах - знак победы над восставшими. Кирен был неприятно поражен, что его сестра - умница и красавица Джемайма, - выбрала себе в бойфренды недалекого и ограниченного бездельника Кендала, который к тому же был значительно ее старше и, хотя родители об этом никогда не сказали бы, ему не приходилось сомневаться, что их тоже не устраивала кандидатура Кендала в качестве ухажера для дочери. Да и вообще, дружинник был как никогда не к месту, Кирен буквально чувствовал, как волны ледяного презрения начали исходить со стороны ненадолго скрывшегося, а теперь вновь появившегося на свет истового апостола. Обед грозил перерости из мирных семейных посиделок в нешуточную баталию, и хорошо бы, если только словесную - Кирен сильно сомневался, что Саймон сможет удержать себя в руках, вздумай Кендал высказываться на счет СЧС в своей обычной манере. - Это друг Кирена Саймон. Это Джем и Гэри, - представил их друг другу мистер Уолкер. - Ясно. - Саймон с каменным выражением лица поднялся из-за стола и, как ни странно, протянул руку для рукопожатия Кендалу, тот с неохотой ответил, а потом брезгливо обтер ладонь о штаны. - Ну вот, чем больше, тем веселее, - наигранно бодро сказал Стив. - Места хватит, - поддержала его Сью. - Да, я уж надеюсь. - Джем была счастлива и горда своим выбором: взрослый мужчина - отважный ветеран войны - обратил на нее внимание, разве не круто? Девчонки в школе обзавидуются. Поддавшись мечтам, она уже представляла их будущую жизнь, в том числе и непременно регулярное прибывание Гэри за семейным столом Уолкеров. Пока миссис Уолкер и ее муж хлопотали, готовя для вновь прибывших приборы, Саймон решил высказать свою позицию: - Ну что, перемирие, пока мы здесь? - сквозь силу выдавил он, играя желваками. - Не возражаю приятель, - спокойно ответил Кендал и затеял возню с Джем. - Нахалка, - засмеялся он, когда девушка, дурачась, отобрала у него кусок запеканки и переложила его к себе на тарелку. - Тебе удалось развязать флажки, мам? - спросил Кирен, когда все вновь принялись за трапезу. - В итоге, да. - Чем занимаешься, Сью? - поинтересовался Гэри. - Сью входит в комитет по подготовке к празднику, - за жену ответил Стив. - Дел по горло? - Ну, сложа руки не сижу. - И Максин Мартин только мешается, - прокомментировал мистер Уолкер, не заметив, как все напряглись при упоминании имени этой женщины, члена парламента, привнесшей в жизнь Роартона новые порядки. - А что с Максин? - В настороженном голосе дружинника ощущался вызов, он то наверняка был на стороне перемен. - Она думает, что один из стендов надо посвятить восстанию, - как будто неохотно, ответила Сью. Она, в отличие от мужа, прекрасно понимала, как может быть опасна эта тема. - Будто и так проблем мало, - деловито поддакнул Стив. - И в чем здесь проблема, Сью? - Кендал и не думал униматься. - Мы всегда старались избегать любых противоречий. - Но его ведь стоит вспомнить, полезно оглянуться назад. Люди приносили большие жертвы, совершали подвиги. Джем, кстати тоже. Думаю будет толк в том, чтобы вспомнить героизм Джем. - Да уж, толка будет много. - В противовес словам в интонации Сью не было ни капли одобрения. - Помнишь, тогда у Китсонов? - засмеялся Гэри, обращаясь к Джем, и она в ответ согласно закивала и тоже засмеялась. - Помнишь, тогда мы решили, что никого нет, а мне приспичило, и я побежал в туалет, и оставил оружие. Большая ошибка. И тогда я тебе кричу - кажись, трубу прорвало, здесь так воняет. Кирен с Саймоном застыли, словно изваяния. Улыбки давно стерлись с их напряженных лиц. - Не уверен, что за столом мы хотим слушать про туалет, - попытался урезонить гостя мистер Уолкер, но Кендал даже не обратил на него внимания и продолжил гнуть свою линию: - Оглядываюсь, а прямо на меня прет здоровенный вонючий бешеный мертвяк - весил, наверно, килограммов сто. Он задремал в ванной. - Ты превзошла себя, Сью. - Стив вновь предпринял попытку изменить тему беседы на более подходящую, но безуспешно. - Стало ясно откуда запах. Мне пришлось забиться в угол. - Кто еще думает, что обед великолепный? Стиву никто не ответил. Младший Уолкер переживал обиду не только за себя, но и за отца, который оказался столь бесхребетным, что не мог стукнуть по столу, как настоящий хозяин дома, и угомонить разошедшегося дружинника. Даже Джемайма и та потеряла былую веселость. Гость бесцеремонно устанавливал в их доме собственные порядки. - Я залез на бачок. - Кендал, в очередной раз проигнорировав хозяина дома, с азартом продолжил: - У меня из оружия только зубная щетка, а тут еще двое, и, вдруг, она с кольтом. "Бах!" - крикнул он, изображая выстрел, а Кирен вздрогнул и на секунду прикрыл глаза, не видя ничего забавного в том, что кого-то лишили шанса на новую жизнь. - Уложила первого, мозги по стенке. - Как вам порей со сливками? - Мистер Уолкер еще пытался улыбаться и продолжал делать вид, будто все в порядке. Внутри Кирена поднимало голову странное чувство, которого он ранее не знал. Оно было вязкое, как болото, обжигающее и голодное. Это чувство заставило его забыть про Саймона, про мать, отца и сестру. Он не видел никого и ничего вокруг, кроме Гэри Кендала, кроме его наглой самодовольной бородатой рожи. Он, будто в замедленной съемке наблюдал, как раздвигаются блестящие от слюны губы Кендала, показывая всем непрожеванную пищу на языке и рождая на свет еще одну порцию мерзких слов. - Второму попала в шею. И этот жирдяй все прет на меня. Я стою с этой щеткой в руках, она подходит, "клик" - ничего. Я думаю: ну все, прощай Сайгон. И тут, прикиньте, она вырывает подставку для душа и "бум!" - прямо в глаз. Постойте, нет-нет-нет - это еще не все. Этот бешеный, эта жертва СЧС, - издевательски поправился Гэри, глядя на Кирена, - продолжает ходить. "Агха-а-а" - а из глаза торчит столб. Он меня толкает, я теряю равновесие и проваливаюсь в унитаз. Ботинки промокли насквозь, - Гэри сделал драматическую паузу, с безграничным самодовольством оглядывая присутствующих, - шутка удалась. Родители обменялись встревоженными взглядами, они никогда толком не задумывались, чем их дочь занималась в те страшные времена, уходя каждый день в патруль. Сама же Джем бледная и испуганная с виной поглядывала на брата. - Вот, что вы делали на войне? Убивали людей? - в противовес внутреннему состоянию с неожиданным спокойствием в голосе сказал Кирен. - Не надо, - попытался урезонить Кирена Саймон - смешно, но кто бы мог подумать, что будет так, а не наоборот. - Нет-нет-нет! Я скажу. Я тоже убивал людей! У меня тоже есть забавная история. - Горечь  душила Кирена, ведь, действительно, никто из близких ни разу не спросил его, каково это быть восставшим, все только  и делали вид, будто ничего не произошло, вынуждая его подстраиваться под прежний уже несуществующий мир. - Я! Восстал! Из мертвых! И после этого я разрывал людей на куски. - Кирен! - в ужасе вскрикнула мать. - Ну да, это было не так весело, но все равно можете послушать. Мы же тебя слушали, - обращаясь к Кендалу. - Кирен, не надо. - Да все в порядке, - оскалив зубы, снисходительно позволил продолжать дружинник. - Слушайте историю! - Голос Кирена дрогнул от едва сдерживаемой ярости. - Это странно, потому что сначала ты видишь только мрак. Вокруг так темно - и неважно открыты твои глаза или закрыты. Ты думаешь, что тебя похоронили заживо. До сих пор временами, просыпаясь ночами от мучительных снов, он снова и снова проживал ужас воскрешения. - Кирен, пожалуйста, - сердито прикрикнул на сына мистер Уолкер, но Кирен уже закусил удила, и, как и Гэри Кендал несколькими минутами ранее, проигнорировал его увещевания. - Это не радует. Начинается настоящая паника. Бьешься о крышку гроба, хотя знаешь, что выхода нет, но она начинает поддаваться, а потом пробираешься сквозь почву - кажется, целая вечность прошла - так долго. - Ища поддержки Кирен посмотрел на Саймона, он единственный из всех присутствующих, кто по-настоящему мог понять его. - Кирен! - Мама осуждающе покачала головой, как будто он посмел рассказывать что-то постыдное. Они, его родители, не хотели знать правды. - Но внезапно что-то меняется: чувствуешь ветер на кончиках пальцев, и дождь, - он передернул плечами, вспоминая то непередаваемое ощущение жизни, настигшее его на кладбище, - до этого ты не знал точно где ты, но теперь знаешь, и ты вылезаешь, и тут на тебя накатывает - луна, невероятный бушующий ветер, часы бьют полночь, пока ты там стоишь, а вокруг никого. И все это переполняет тебя. - Вокруг никого? Ты уверен? - вдруг прервал его ирландец. - Да, но знаете, что я чувствовал? - А другие могилы открыты? - опять встрял с расспросами Саймон. - Нет, они не тронуты. Дай мне закончить, - раздраженно ответил ему Кирен и продолжил: - Это чувство... Наверное, тоже чувствуешь при рождении, ну кроме декораций, потому что когда ты мертвый...  Я всегда этого момента боялся... Боялся всего. - Кирен так был поглощен собственными переживаниями, что не заметил, как напряглись при его последних словах родители. - Я познал все оттенки страха при жизни, и вот это прошло, и ты думаешь: "Да! Давай же! Ну, наполни меня!" -  Он набрал полную грудь воздуха и, обращаясь непосредственно к Кэндалу, с наслаждением и торжеством поведал: - И знаешь что, Гэри? Этот голод... Этот аппетит... Я не мог дождаться, когда начну. - Достаточно! Слышишь? Я этого не потерплю! - Я вышел за рамки, отец?! - Кирен был полон сарказма: когда выступал Кендал, со смехом рассказывая об убийствах, отец и не думал стучать по столу. - Кирен, прошу! - взмолилась мать. - Ну уж нет! Они сидят тут и болтают о том, как убивали нас, будто это шутка - и это всех здесь устраивает, а я не успел хоть что-то сказать, и меня затыкают. Простите, но это полный бред. Идем, Саймон. - Кирен вскочил, он не мог больше оставаться здесь, но Саймон словно его не слышал и продолжал сидеть с потерянным и удивленным видом за столом, на котором остывал забытый всеми обед. - Идем! - Да. - Очнувшись, ирландец подхватился с места и устремился прочь вслед за Киреном. Обратно они возвращались в полном молчании. Густые туманные сумерки мягко обнимали. Одинокие холодные звезды равнодушно взирали с высокомерного поднебесья. Кирен был погружен в мысли, как обманчиво безмятежный Роартон был погружен в белый морок, он вновь и вновь прокручивал в памяти произошедшие события и искал для себя верный путь. Саймон ему не мешал. В аскетично обставленую комнату Саймона пришла та же тишина, что преследовала их на улице. Крест на стене говорил, что все правильно. "Странно, - думал Кирен, вынимая из глаз линзы и щелчком сбрасывая их на ковер, - я думал, что имею право на свободу, однако сам позволил запереть себя в клетке". "Странно, - думал он доставая из кармана платок и стирая грим со щеки, - я ждал от Саймона неприятностей, однако сам стал зачинщиком скандала. Я заставил его притворяться, как  родители заставляли притворяться меня, отказывался видеть правду и принимать его, как есть, настоящего - отчаянного и смелого". Саймон не должен прогибаться. Нет, только не он! Кто же тогда сможет быть стойким? Кирен хотел стереть грязь с его совершенного лица, он хотел вытравить все воспоминания о гриме с его кожи. Смерть шла Саймону. Он любил смерть в Саймоне. Любил его сумасшедший взгляд, на дне которого чудилось что-то большее, чем сама жизнь. Невидимая нить между ними наливалась силой, звенела и сияла золотом икон. Откуда-то из глубины сердца рождался страх потерять огонь в глазах напротив. Он знал, что сегодня ночью не будет спать - он достанет краски, кисти, растворитель и загрунтует новый холст; он напишет кладбище - истинное место их знакомства, он запечатлеет Роартоновское небо, их вдвоем под ним, без грима, в черных похоронных костюмах, в которых они встречали новую жизнь. И там, на будущей картине, Саймон будет смотреть на него так, как смотрит сейчас, будто бы он, обычный и скучный Кирен, воплощает в себе целую вселенную.