Особенности стратегии Нила Блекворда

Утро в редакции началось с небольшого происшествия. В здании сломался лифт и его никак не удавалось вернуть к жизни. Вынужденная массовая гимнастика переросла в жалостливые ноты в голосах работников и их нежелание лишний раз перемещаться с этажа на этаж. Больше всех бастовал отдел рекламы. Лероа вопил на весь холл, пытаясь подгонять лифтера. Тот недовольно жмурился и периодически отмахивался от помощника Блекворда, как от назойливой мухи. — Вас слишком много. — Много?! Да мы ждем, когда эта железка придет в себя уже около трех часов! — Не могли бы вы принести мне кофе? Без сахара, если можно. Лероа даже прогнулся назад, опешив от такой наглости. Наблюдавший за сценкой Нил негромко посмеивался, но не спешил вмешиваться в ситуацию. Спустя минуту перетаптывания с ноги на ногу, Лероа решительно направился к кофейному автомату. Блекворд хмыкнул и, развернувшись, столкнулся лицом к лицу с Микки Холидеем, который одарил его пятизвездочной улыбкой. — С возвращением! — отрапортовал Микки, и Нил подметил, что тот вот-вот готов был повиснуть у него на шее, но с трудом продолжал соблюдать субординацию. — Привет. Как ты? — Блекворд первым протянул руку для приветствия. — О, у меня все неплохо. Стивенс говорит, что мои тексты стали лучше. А как вы? Так интересно узнать, как вы отдохнули! У вас такой красивый ровный загар! Здорово... А моя кожа слишком светлая, поэтому плохо переносит солнце и покрывается красными пятнами. Микки продолжал болтать с завидной скоростью, осыпая Блекворда нужной и ненужной информацией. — А еще хотел попроситься к вам на прием сегодня, — завершил свой словесный поток Холидей. — Это срочно или можем отложить до завтра? — Я не знаю, — Микки нервно теребил отросший локон волос. Он то накручивал его на палец, то коротко дергал. — Мне кажется, что вы должны знать... — Что знать? — Нил прикрыл стеклянную дверь и, приобняв Холидея, подтолкнул его в сторону своего кабинета. — Пять минут на доклад, Микки. Уложишься? Сам понимаешь, у меня накопилось много работы. Блекворд осторожно втолкнул мальчишку в кабинет и быстро прошел к своему столу. — Это тебе, держи, — из ящика Нил достал упаковку рисового печенья. — Мало калорий, полезно и вкусно. То, что нужно для омеги. Кончики ушей Микки сразу же окрасились в розовый, а сам он выглядел безмерно довольным. Даже нижнюю губу поджал, но это не скрыло упрямо расползающейся улыбки. Блекворд все думал о том, кто надоумил этого ребенка заниматься шантажом, который Нил при всем желании не смог бы так просто забыть. Хотя, ответ напрашивался сам по себе. Вряд ли этот умник-подстрекатель обитал в редакции. Оставалось не так много вариантов. Либо это Холидей-старший так обучал сына тонкостям ведения бизнеса, либо это кто-то с кривыми мозгами из близкого клубного окружения Микки учил добиваться успеха окольными путями. — Спасибо, мистер Блекворд. Мне очень приятно. — Если понравится, скажешь. У меня еще есть. А теперь давай перейдем к делу, — Нил кивнул в сторону часов. — Через десять минут у меня встреча. — Вы бы все равно узнали, — начал Микки. — Признаться, я не знаю, как надо поступить правильно. — Может, все-таки присядешь? Холидей отрицательно покачал головой, продолжая крепко сжимать подарок от своего шефа. — Отец договорился о том, чтобы перекупить оставшуюся часть акций у мистера Джексона. И он хочет отдать эти акции мне. Блекворд только на секунду приподнял брови: — Понятно. — Это плохо? — Что плохо? — Это предательство? С моей стороны? — Микки перевел взгляд на окно и застыл. — Мне кажется, я предаю отца, когда рассказываю вам, и предаю вас, принимая акции. Как ни посмотри — я предатель. Сам себе противен. Нил подошел к понурившемуся мальчишке: — Не спеши ставить на себя ярлыки, Микки. От них порой слишком трудно избавиться. Сложнее, чем кажется. Не все в мире настолько полярно, а в палитре не два цвета. Посмотри на спектр, на то, как смешиваются краски. — Мистер Блекворд, — голос Микки дрогнул. — Помнишь твой неудавшийся шантаж? Не подскажешь, кто автор этой идиотской затеи? Микки заметался на месте, будто не мог принять решения — испариться в воздухе или провалиться сквозь пол. Но законы физики мешали осуществлению и того, и другого. В конце концов, Холидей поднял на Нила пылающее лицо, которое, наверное, было горячее раскаленной сковородки. — Как же стыдно, — пролепетал Микки. — Вы правы, это было по-идиотски. Не знаю, зачем я вообще рассказал о вас Питеру. Питер — это мой друг, мы вместе учились. Я ведь вас совсем не знал, мне казалось, что вы действительно несправедливы ко мне... И мне надо было как-то продолжать работать, отец запретил мне уходить из редакции. — Понятно, — Нил кивнул. — Хорошо, что теперь ты можешь оценить свой поступок. Я не держу на тебя зла, Микки. А спросил потому, что решил утолить свое любопытство, — Нил глянул на часы. — Мне пора. — Мистер Блекворд... А что делать с акциями? — А что с ними делать? — улыбнулся Нил. — Теперь они будут приносить тебе доход. Надеюсь, это будет стимулировать тебя, заставит серьезнее относиться к делу. — Я ведь говорил вам, что не чувствую себя журналистом, — Микки ковырнул упаковку с печеньем ногтем. — И я серьезен. Просто у меня не получается. Не получается соответствовать уровню журнала. Если бы не отец, я бы никогда не выбрал эту профессию. А теперь я и сам не знаю, чем бы мне хотелось заниматься. — Значит, тогда у тебя просто будет стабильный доход. И когда ты найдешь свою нишу, определишься с тем, что приносит тебе удовольствие, то ты сможешь быть более свободным, ведь у тебя уже будет некий фундамент. Ладно, Микки, закончим разговор в следующий раз. Мне действительно пора идти. Лифт продолжал забастовку, и Нилу пришлось спускаться пешком. У лестничного пролета дежурил Лероа, выглядывая лифтера. Встреча была назначена в ресторане напротив, поэтому Блекворд не боялся опоздать. Оставшиеся до встречи минуты он прокручивал сложившуюся с Микки ситуацию, пытаясь не упустить ни одну из ее граней. Приходилось признать, что лучше акции в руках Микки, чем в руках его отца. Но хуже, чем в руках самого Нила. Старик Джексон даже не потрудился уведомить о том, что согласился на продажу, а значит, цена его более чем устраивала. К сожалению, Нил все еще не мог предложить ему альтернативной суммы. Перейдя дорогу, Нил понял, что оставил телефон на столе в кабинете. Он оглянулся на офисное здание, пытаясь прикинуть, сколько по времени может занять пешая прогулка до десятого этажа и обратно. Нил немного помялся на тротуаре, взвешивая за и против, но в итоге рассудил, что в сложившейся ситуации пунктуальность важнее. Встреча прошла успешно. Нил в хорошем расположении духа зашел в вестибюль, и приветливо распахнувшиеся двери лифта только добавили мажорных нот. Нажав на кнопку с цифрой "десять", Блекворд расстегнул пальто и оперся спиной на стену кабинки. Лифт мерно урчал ровно до восьмого этажа, затем свет мигнул, лифт дернулся и застрял. К счастью, клаустрофобией Нил не страдал, но ситуация все равно нервировала. Блекворд закатил глаза, одним этим действием выражая все то, что он думает о случившемся, и только потом нажал на звонок. Невозмутимым голосом Блекворда попросили не паниковать и уверили, что через пять минут лифт обретет третью за сегодня жизнь. Но ни через пять, ни через десять минут с лифтом не совершали реинкарнацию, и выбрался из металлической западни Блекворд только спустя двадцать минут. На этаже дежурил взволнованный Лероа, держа в руках телефон своего шефа. Он выглядел слишком взвинченным, будто вместо Блекворда двадцать минут медитировал в бездушной коробке. — Нил, слава богу! — кинулся навстречу Лероа, заставляя Блекворда поразиться такому беспокойству. — Чертов лифт, так некстати! Нил, тебе не смог дозвониться твой друг, Хантер, кажется. Ты ведь забыл телефон! Хантер позвонил в приёмную и попросил передать, чтобы ты как можно быстрее с ним связался: "Макс... — Лероа вчитался в записку, — Макс в больнице на Восьмой авеню". Блекворд излишне резко выхватил телефон, сетуя на то, что если внутренний голос говорит тебе вернуться, надо его слушать. От Хантера было несколько пропущенных. Нил дал знак Лероа не трогать его и нажал на вызов. Гудки били по барабанным перепонкам, заставляя сердце стучать все быстрее. — Нил? — Дэвид, что случилось? Как Макс? — Нил откашлялся, потому что в горле запершило. — Успокойся, все не так страшно, — мягко раздалось в трубке. — Напугал тебя, да? Просто ты не брал трубку, и мне пришлось оставить для тебя сообщение. У Макса давление резко подскочило прямо в офисе, не могли его сбить. Я сейчас еду к нему в больницу, могу заехать за тобой. По дороге всё расскажу. Или перезвоню чуть позже, у меня нет с собой гарнитуры, а припарковаться негде. — Заезжай, — только и мог ответить Нил. Зимнее солнце прорывалось сквозь стекло и слепило глаза. Почему-то никто не опустил жалюзи, наверное, все внимание перекочевало к лифту. Лероа тронул Блекворда за плечо: — Что-то серьезное? — Вроде бы нет. — Сделать тебе чай? — Да, спасибо, — Нил автоматически тронул руку помощника, выражая благодарность за соучастие. — Буду у себя в кабинете. Блекворд редко жаловался на собственное здоровье. Чаще всего с ним приключалась простуда. Обычно она настигала Нила осенью или ранней весной, потому что в переходные периоды он не всегда угадывал с одеждой. А вот с давлением у него были проблемы только в раннем возрасте. Гипотония со временем прошла, оставив после себя смутные воспоминания. Насколько Блекворд знал, в их компании хорошее здоровье было у всех, кроме Дэна. Макс вообще редко на что-либо жаловался, всегда строго следил за тем, что в какую погоду надеть, какие витамины пропить, какие продукты из рациона исключить. Потому проблемы с высоким давлением как-то с ним не вязались. Чашка звякнула о белое блюдце, отрывая Нила от размышлений. Блекворд детским жестом потер глаза, заставляя себя сконцентрироваться. И в эту же секунду телефон пополз по столу от вибрации. Дэвид. — За тобой подняться? — спросил Хантер. — Я уже у центрального входа остановился. — Не надо, я выхожу. Блекворд поправил шарф, который не потрудился снять после возвращения из заключения в лифте, накинул пальто и вышел из кабинета. Лероа с бесстрастным выражением лица поливал кактус. — Лероа, я не знаю, когда вернусь. Телефон взял, будут вопросы — звони. Крупногабаритный автомобиль Хантера стоял прямо напротив входа. Он выглядел очень основательно на фоне обычных городских седанов. Казалось, те жались ближе к бордюрам, ощущая молчаливое превосходство. Нил еще не успел дойти до автомобиля, как пассажирская дверь распахнулась, приглашая сесть. — Привет, — Нил бесшумно опустился в кожаное кресло. Хантер не нервничал, а значит, здоровью Макса ничто серьезно не угрожало. А еще Дэвид выглядел необычайно привлекательно. Последнее Нил отметил с какой-то иррациональной досадой. Не лучшее время отвлекаться на соблазнительные мышцы под тонким ангоровым свитером. — Привет, Нил. Ты какой-то взъерошенный, — подметил Хантер. — Не похоже на тебя. — Да? — Нил открыл панель с зеркалом. — И правда, — он выверенным движением поправил волосы и только тогда повернулся к Дэвиду. — Рассказывай, что случилось. Хантер завел машину и еще раз бегло глянул на дорогу: — Максу было плохо с самого утра. Ты знаешь, как он обычно внимателен к здоровью, а тут такое. Когда ему стало совсем плохо, я вызвал врача, потому что он отказывался что-либо делать. "Пройдет, пройдет". Оказалось, что у него высокое давление. Попытались сбить, но ничего не вышло. Решили, что лучше ехать в больницу. Наверное, Макс и сам испугался, потому что нам с врачом довольно быстро удалось его уговорить остаться там на пару дней и сделать обследование. Я везу ему кое-какие вещи. А родителям он попросил не говорить, чтобы не волновались. — Хорошо, что ты был рядом. В таких вопросах упрямство неуместно. — Врач предположил, что это стресс. Я же говорил, что Макс в последнее время сам не свой. Надеюсь, он наконец-то расскажет, что произошло. Возможно, мы можем помочь. Было бы здорово, если бы тебе удалось его разговорить. — Постараюсь, но не могу обещать успеха. Кажется, я сегодня немного не в форме, — Нил хмыкнул. — Акции уплыли к конкурентам, я забыл телефон, застрял в лифте. А потом узнал, что Макс в больнице. — Холидей перекупил акции? — Перекупил и переписал на сына. Это не самый плохой вариант. Микки не так опасен, как его отец. Да и, кажется, парнишка наконец-то начал думать своей головой. Чувствую себя Прометеем. Мне удалось осветить некоторые темные комнаты его сознания. — Ты в нем уверен? — Удивительно слышать такой вопрос от тебя, — Нил не мог сдержать улыбки. — Решил поменяться со мной ролями? Нет, я не уверен в нем на все сто. В этом мире вообще сложно быть уверенным в ком-либо. Но я стараюсь придерживаться определенных тактик и стратегий. — Стратегия Нила Блекворда, — торжественно произнес Дэвид. — Звучит неплохо. И в чем секрет? — У меня много стратегий, — заговорщицки шепнул Нил, опасно приближаясь к уху Хантера. — Но, — он резко отстранился, — у них нет единой схемы, — Блекворд шутливо развел руками. — Все зависит от ситуации, задач и исходных данных. Поэтому нет никакого секрета. — Ты лукавишь, — не поверил Хантер. — Наверняка есть что-то общее, какая-то сердцевина, ядро. — Есть. Вот, — Нил постучал себя пальцем по лбу. — Это общее в любой из ситуаций. Все стратегии проходят через этот вот аппарат. Хантер громко рассмеялся. Красные цифры светофора отсчитывали секунды, напоминая о том, что скоро надо будет вернуться к движению. — А как же другой аппарат? — Дэвид хлопнул себя по левой стороне груди. — Я стремлюсь к тому, чтобы они научились работать сообща. — Рад это слышать. Нил почувствовал себя легче. Может, все дело было в Хантере, в объятия которого сегодня тянуло как никогда. "Это все свитер", — подначивал себя Блекворд. Может, дело было в том, что разговор вышел не напряженным, естественным. В любом случае, Нил расслабился и наслаждался поездкой. И, главное, его отпустил страх за Макса. Неудивительно, что Хантер подметил взъерошенность и некоторую несобранность. — Я питаю нежные чувства к твоему свитеру, — выпалил Нил. — Если ты когда-нибудь еще будешь у меня ночевать, обязательно бери его с собой и надевай вместо пижамы. Я буду думать, что сплю с большим медвежонком. И обязательно во сне полезу обниматься. Нил успел увидеть мелькнувшую на щеке Хантера ямочку, которая мгновенно исчезла. — Кстати, насчет приглашения в гости, — Дэвид сосредоточенно смотрел на дорогу. — Я могу остаться сегодня у тебя? После больницы мне надо съездить за Дени, Брендоном и детьми. У них вечерний рейс. Я сегодня весь день за рулем, — зачем-то пояснил Хантер, — незапланированно. Можно будет остаться у тебя? Или... В принципе, я могу спросить у Далтона или снять номер в гостинице. Нил внимательно прослушал варианты ночлега, заранее не соглашаясь на все, кроме первого. — Оставайся, конечно. Тем более, свитер при тебе. — В нем жарко спать, — запротестовал Хантер. — Даже если не укрываться? — Нил, что за странные идеи? Я могу обнять тебя просто так, не дожидаясь ночи. Если... Если тебе этого хочется. Между прочим, от этой штуковины кожа жутко чешется. И я попросту не усну. — Согласен на альтернативу. Блекворд не отличался от большинства. Он тоже не любил больницы. Пока Хантер звонил Максу, Нил разглядывал стенд с разными пометками о том, как быть здоровым. Просмотрел схему, как правильно чистить зубы, понимая, что сам делает все не так. Потом зачем-то проверил кожный покров тыльной стороны кисти. Даже пульс успел посчитать. — Ставишь себе диагнозы? — Теперь я знаю, как правильно чистить зубы. — Полезная информация, — улыбнулся Дэвид. — Палата Макса на втором этаже, можем идти. Он нас ждет. Макс сидел на кровати в стандартной больничной пижаме в мелкую голубую полоску и читал что-то на планшете. К счастью, палата напоминала скорее комнату в средненькой гостинице, чем ячейку в больнице. Блекворд сразу внимательно осмотрел друга, пытаясь понять, что же изменилось. Небольшие темные круги под глазами, отросшие волосы, легкая щетина. Таким Макс даже во время экзаменов не ходил, не то, что на работу. У него было правило: если хочешь, чтобы твои дела шли успешно, то ты должен выглядеть успешно. Только тогда клиенты смогут тебе по-настоящему доверять. — Макс, привет, — Нил подоспел к нему первым и нежно его обнял. — Заставил же ты нас поволноваться. Как ты? — Нормально, — Макс грустно улыбнулся. — Надо мной уже поставили несколько опытов. Весьма удачно поставили, — закатав левый рукав, Макс продемонстрировал синяк. — Дэвид, ты привез все, что я просил? — Да, вещи в сумке. Что доктора говорят? Не долго думая, Хантер облюбовал кресло у стены и быстро туда опустился. Потер шею, будто ему было жарко. — Стресс. Что ж, сам виноват. Надо было вовремя остановиться и перестать себя накручивать. Нил поставил стул рядом с кроватью, чтобы Макс оказался напротив, и поинтересовался: — Не хочешь рассказать, что с тобой происходит? Мы ведь твои друзья, Макс. С кем еще делиться своими проблемами, если не с нами? Блекворду не понадобилось наскоро генерировать в себе способности психолога, чтобы вытянуть из Макса причины его поведения. Когда уровень воды повышается, это часто приводит к затоплению, к выходу воды из берегов. Так и Макс устал держать все в себе, пресытился собственными переживаниями. Поднявшись, он прошел к столу и налил в стакан воды. Затем, сделав пару глотков, оперся о столешницу и скрестил руки: — Нил, я бы поделился давно, если бы знал, как это сделать. Знаешь, это бестелесная проблема. Комок, путаница, вереница ошибок. Мне кажется, что я жил как-то не так, неправильно. И теперь понимаю, что жалею о многом. Я столько всего себе запрещал, столько упускал... Необоснованно боялся. И когда я это понял, ощутил ужасную пустоту. Нет ничего хуже ощущения пустоты. — Так ведь это же отлично, Макс, — улыбнулся Нил, а оба альфы уставились на него с недоумением. — Ты уже осознал те вещи, которые большинством осознаются в глубокой старости, либо вообще никогда. Значит, ты уже сейчас можешь начинать совершать изменения. Зачем сожалеть? Это твое прошлое, и тем оно ценно. Сожаление без действий равносильно мазохизму, Макс. — Мазохизму? Да, это было похоже на мазохизм, — Макс наклонил голову и затих, о чем-то думая. — Изменить... — Проблема существует ровно до того момента, пока ты продолжаешь ее так называть. Что именно ты себе запрещал? Чего тебе по-настоящему хочется? Макс светло улыбнулся. Что-то в его голове переключилось, и взгляд перестал быть затравленным. Нил еще раз поразился тому, как человек может сам себя загнать в пятый угол. — Да если все вспоминать, — Макс покачал головой. — Знаешь, почему мне смешно? Потому что я сам не понимаю, откуда во мне были все те барьеры, которые, как оказалось, отравляли мне жизнь. Например... Хантер, помнишь, мы с Далтоном ездили к реке? Когда вы все решили испытать на себе банджи-джампинг? У тебя еще штаны порвались, — добавил занимательную подробность Макс, а Хантер залился краской, — Нил, ты же видел видео. Да ведь это ты и порекомендовал Далтону это место! Точно... Марк решил сделать подарок Тому. А я не мог понять, зачем эти развлечения нужны и что это за подарок такой. Приехал в рубашке, будто заранее подстраховал себя от необдуманных поступков. Марк и Том тогда вместе прыгнули, а я и сам не заметил, как у меня дыхание перехватило. Это было очень захватывающе! А эмоции, которые они испытали... Они так смеялись! Их смех эхом разносился, от него мурашки шли. Дэн, может быть, и прыгнул бы следом, но быстро передумал, потому что Лео испугался и чуть не разревелся прямо там. Хантер же так воодушевился, что пошел прыгать следующим. А я... заставил себя поверить, что эти развлечения мне не нужны. Хотя, когда Дэвид прыгал, я ведь пошел вместе с ним, чтобы посмотреть на то, сколько ты пролетишь и что ты видишь, когда смотришь вниз. Я тогда и не обратил внимания, что на корню задушил в себе желание испытать эти же переживания. А зачем? Вот сейчас я не понимаю, почему я себе запретил тогда? Но если задуматься, сколько у меня было таких запретов? Чего себя я лишал? Ужасно... Мне кажется, что я трус. Или как еще это можно назвать? — Я не думаю, что трусость — это подходящее слово. Просто ты придумал некий образ, который на себя нацепил и носил все эти годы. И то, что ему не соответствовало — ты исключал. — Возможно. — Обязательно съездим снова к реке и прыгнем, — пообещал Нил, поднимаясь и подходя к Максу. — Хантер даже одолжит тебе свое мультяшное белье. Мне кажется, оно приносит удачу. — Блекворд! — возмутился Дэвид. Макс рассмеялся, и Нил понял, что с мертвой точки они сдвинулись. — Да, раз уж мы затронули эту тему... — Макс громко выдохнул. — Нил, мне нужно кое-что тебе рассказать. — Мне? — удивился Блекворд. — Есть много моментов, о которых я сейчас постоянно вспоминаю. И один из них касается тебя. Нил был удивлен, но только молча кивнул, ожидая продолжения. Хантер резко поднялся с кресла и почему-то насторожился. — Это слишком старая история, но раз уж я хочу начать меняться... Для меня важно это рассказать. В студенчестве, где-то в течение года я был в тебя влюблен. А признаться побоялся. Мы ведь дружили все, я подумал, что мои чувства неуместны и только разрушат отношения в нашей компании. И стыдно тоже было. Ты не давал повода, а я влюбился. Думал, ты начнешь считать себя виноватым и перестанешь общаться с нами так, как прежде. Между любовью и дружбой я выбрал дружбу. Конечно, чувство со временем прошло, скорее всего это было временное помутнение, — Макс рассмеялся, — ты ведь постоянно рядом был. А потом я познакомился с Артуром и мои чувства переметнулись. Хотя и сейчас я думаю, что правильно сделал, что не сказал тогда. Но считаю, что должен сказать об этом сейчас. Прости, если тебе неприятно это слышать, — Макс выглядел смущенным из-за собственных откровений. А вот Хантер, за которым во время исповеди украдкой наблюдал Нил, даже не удивился. Скорее, ему было неудобно находиться рядом во время этого признания. — Все в порядке, — заверил Нил, понимая, что на самом деле откровенно врет. Врет, потому что не знает, как на все услышанное реагировать. — Не стоит переживать по этому поводу. — Спасибо. Наверное, это было эгоистично с моей стороны. Но сейчас я чувствую большое облегчение. Напоследок Нил обнял Макса и пожелал быстрее возвращаться в ряды оптимистов. Хантер дружески похлопал Макса по спине и подметил, что кое-кому не мешало бы побриться. — Не смей хандрить, — нарочно строго пригрозил Хантер. — Через два дня жди меня на работе, — с улыбкой ответил Макс. — Вот о чем я точно не жалею, так это о выборе профессии. Блекворд покидал палату в растрепанных чувствах. Хотелось поскорее вернуться в родной кабинет, чтобы отвлечься от всего работой. А еще хотелось есть. Чувство голода было таким острым, будто Нил голодал неделю. Но кое-что ему не давало покоя, куда сильнее, чем незваный голод. Зудело, как кожа Хантера из-за ангорового свитера. — Ты ведь знал. Хантер дернулся так, будто в тишине коридора прозвучал выстрел. — Что? — Ты знал, что Макс был в меня влюблен, — Блекворд начинал злиться, хотя и понимал, что это больше похоже на защитную реакцию. В ответ Хантер что-то невнятно промычал. — Знал, — еще раз припечатал Блекворд, зачем-то схватив Хантера за руку. — Это было сто лет назад, — не менее раздраженно бросил Дэвид. — Знал, знал, тебе от этого легче?! — Почему ты на меня голос повышаешь?! — не менее громко возмутился Нил, но вовремя сбавил обороты, вспомнив, где они находятся. — Хорошенькое дело! Я похож на того, кто будет трубить на каждом шагу о чувствах своего друга?! По-твоему, я должен был тебе тогда рассказать?! — Нет, не должен был. — Тогда к чему твои вопросы, а?! Чего ты пристал ко мне с этим допросом про знал-не знал?! Нил бросил руку и первым вылетел из стен больницы. Хантер никогда не разговаривал с ним так агрессивно, даже когда они ссорились куда более феерично. И продолжать ругаться у Нила не было ни сил, ни желания. Холодный воздух немного привел в чувства, Блекворд сделал глубокий вдох, наполняя легкие кислородом. В голове прояснялось. Выдохнув, Нил почувствовал, что рядом кто-то есть, Хантер быстро его догнал. — Блекворд, прекрати истерику! — Это ты начал на меня орать. — А ты себя видел вообще? Ведешь себя так, будто я перед тобой в чем-то провинился! Нил молча застегивал пальто, стараясь вспомнить, что было сказано не так. Но пока все, что он понимал и чувствовал, вертелось вокруг слов Макса. Скорее, именно Блекворд ощущал себя виноватым, хотя и понимал, что это глупо. Он прикусил губу, как будто это могло остановить разрастающуюся внутри него досаду. Приходилось признать, что слова Макса и последующий конфликт с Хантером его банально расстроили. — Нил, — Дэвид сжал его плечо. — Нил, давай эту тему закроем, а? Блекворд перевел взгляд на Хантера. Тот уже сбавил обороты и выглядел достаточно миролюбиво. — Когда ты так молчишь, мне жутко. — А когда ты на меня орешь, мне хочется тебе врезать, — поделился Блекворд. — Чтобы ты остановился. — Но ведь ты был не прав, — удивился Хантер. — Наверное. Но я имел право прояснить ситуацию, раз уж первую часть правды я узнал. Что в этом странного? — Я понял, — Хантер попытался улыбнуться. — Постараюсь быть менее резким. Идем в машину, Нил, мы уже достаточно порадовали персонал. Блекворд вскинул брови и рефлекторно обернулся. В больничных окнах было несколько любопытствующих лиц, которые, видимо, стали свидетелями разыгравшегося спектакля. — Надеюсь, выходить на поклон нам не обязательно, — хмыкнул Нил. В машине Хантер отчаянно делал вид, что ничего не произошло. Блекворд заставил его остановиться у ближайшей кондитерской и вернулся в салон с двумя стаканчиками кофе и бумажным пакетом, в котором были круассаны с разными наполнителями. После быстрого перекуса, Дэвид вытер руки и робко посмотрел на Нила: — Я все еще могу приехать? К тебе? — Думаешь, теперь я забаррикадирую дверь и буду отстреливаться? — усмехнулся Нил. Хантер заметно расслабился. — Но у меня есть условие, Дэвид. Помнишь, что ты мне обещал по пути в больницу? — Обнять тебя? — Да. — Ты передумал? — Нет. Я все еще намерен полностью воспользоваться твоим предложением. Надеюсь, у тебя получится обнять меня как следует, и наш конфликт окончательно себя исчерпает. Вместо ответа Хантер перегнулся через сиденье и легко обнял Блекворда: — Это аванс.