Казнить или помиловать?

Резкий запах нашатыря ударил в ноздри. Я дернула головой, и зашипела от боли, ощущая, как кто-то держит меня. С трудом распахнув глаза, наткнулась на обеспокоенный взгляд Драко, и тут же скривилась, услышав гневный рык мучителя, стоявшего в метре от меня. — Разошлись! — гаркнул Руслан, вплотную подойдя к скалящемуся Ворону. — Даже не знаю, что сказать, — пожав плечами, сбавляя напор, проговорил мужчина. — Обескуражен. Обескуражен твоей дуростью! Я сказал тренировать ее, а не калечить! С каких пор ты перестал воспринимать прямые указания твоего мастера?! — процедил сквозь зубы наставник, а я отметила, как бугай едва не попятился. — Я посчитал, что разминка ей не повредит, — опустив взгляд, проговорил Ворон, а Драко перехватил мое внимание на себя. Он помог мне подняться, оценивая мое состояние, а я, не удержавшись, согнулась пополам от пронзившей боли внизу живота. Как же хреново-то, а. — Что такое? Он ударил тебя в живот? — нахмурившись, вопросил Драко, на что я покачала головой. — Нет, это по-женски, — прошептала я, надеясь, что он в курсе, что такое критические дни, учитывая, что у наложниц их практически не бывает из-за контрацептивных уколов. — Ты идиотка, — изрек наемник, цокнув языком, а я уставилась на него. — Чего? — Того! Мастер, у Риты регулы, — крикнул Драко Руслану, который резко обернулся и едва не испепелил меня своим черным от ярости взглядом. — Чего у меня? — растерявшись, пробормотала я, поочередно смотря на Драко и приближающегося ко мне мучителя с таким видом, словно он собрался вырвать мне хребет. — Это правда, у тебя менструация? — прищурившись, вопросил Руслан, на что я шумно сглотнула, ошарашено смотря на него. — Да. Это вполне естественно, — не понимая, из-за чего он разозлился еще больше, ответила я. — Ворон! — рыкнул мучитель, а меня пробрала дрожь от ярости, которую он пролил. — Откуда мне было знать, что у этой сучки течка?! — вскипел здоровяк, а я зажмурилась, ощущая, как все наемники в радиусе нескольких метров уставились на нас. Прекрасно. Просто прекрасно! А еще громче, слабо?! — Ты не сказала ему?! — теперь его гнев обжег мою кожу, из-за чего я попыталась попятиться, стараясь скрыться от этого пронизанного желанием крови взгляда. — А я должна была огласить ему об этом?! Да к черту! Можно и поорать, и так уже все были в курсе моего состояния. Чего уж там. Как же достало! Как же меня все достало! Ненавижу, всех ненавижу! — Ты должна была сказать об этом мне или Доку! Да похрен кому, ты должна была об этом сказать! — подойдя вплотную ко мне, задавив силой своего тела, проорал Руслан, а я еще больше сжалась, ощущая, как по моим щекам покатились слезы. — Блять! Знаешь что, а не пошел бы ты?! Может быть, мне еще нужно было на себя табличку повесить: «осторожно, у бешенной суки эти дни»?! — Может быть и нужно было! Если бы это помогало серому веществу в твоей голове работать! — в тон мне ответил мучитель, схватив меня за руку, дернул на себя. — Это в первую очередь твое здоровье. Ты должна о себе заботиться. Ты должна думать о своем состоянии. Никто, слышишь меня, никто из моих людей не тренируется, даже если у них обычная простуда. У тебя же проблема покрупнее будет. Тебе нужны силы, чтобы восстанавливать баланс в организме, а не выполнять физические нагрузки. Мне ли тебе рассказывать о возможности кровотечения, опущения матки, аменореи, в конце концов? И не нужно на меня так смотреть. Если я мужик, это не значит, что я ни черта в этом не понимаю. Я забочусь о своих людях, а ты мой человек, так что будь любезна следить за своим здоровьем, — снизив тон своего голоса, поучительно, властно проговорил Руслан, а я ошарашено уставилась на него, хлопая глазами. Я была в крайней степени удивлена его словами. Не то чтобы я не знала, чем это может мне грозить, но я определенно даже мысли не допускала, что он об этом знает. Что он скажет мне подобное, беспокоясь о моем здоровье. И да, я ощутила себя круглой дурой, не сказав об этом ему или Доку, как бы я ни обижалась на последнего. Я должна была сказать, что плохо себя чувствую, и тогда сейчас бы не краснела, ловя на себе взгляды десятков наемников, и не ощущала бы себя так паршиво в целом. — Извини. Я не думала, что тебе есть до этого какое-то дело. — Теперь будешь думать, — сухо бросил мастер, а я почувствовала себя так, словно меня родители отругали за двойку. Руслан поманил меня за собой, отдав приказ наемникам продолжать тренировку, пообещав вернуться и устроить поединок между Вороном и Марой, и отчего-то я заметила, как они напряглись, переглядываясь, словно это было чем-то жутким, посильным наказанию. Но ведь они постоянно устраивают спарринги, что в этом такого особенного? Мы зашли в здание, когда я наконец-то осмелилась задать интересующий вопрос, на что получила в удивлении вскинутые брови мучителя и кривоватую ухмылку. Наверно, ему польстило то, что я заметила состояние наемников, ведь раньше я как-то не придавала этому значения. Точнее, меня совершенно не интересовало устройство Замка. Законы, отношения в этом клане. Все это как-то проходило мимо меня, а теперь я стала вникать, и ему это нравилось, я не могла не заметить, что это нравилось Руслану, словно это служило каким-то знаком для него. Может так он убеждался в том, что сделал правильный выбор, обозначив меня как наемницу, а не отдал на растерзание Арчи. Хоть это и были мои пустые догадки, не имеющие под собой никакой основы. — Этот спарринг отличается от остальных тем, что они дерутся до тех пор, пока один из них не лишится сознания. Так как до первой крови, мне кажется недостаточным, для того, чтобы ткнуть их мордами в то, что они сделали, — пояснил Руслан, улыбнувшись, когда встретился с моим растерянным взглядом. — Расслабься, уверенная моя. Они это заслужили, — распахнув передо мной двери личного кабинета Дока, дополнил наставник. Вадим что-то записывал в блокноте, стоя у окна, когда мы зашли в его обитель. Я сразу ощутила, как сердце болезненно покалывает от сказанных им мне слов. Да, сейчас, когда я уже немного остыла. Я понимала, что он сказал это в сердцах. Понимала, что он был опечален смертью Детры, и тем, что никто не понимает его, но это не давало ему права срываться на мне, хоть может быть…может быть, я сама не понимала, что я делаю. Зачем целую Руслана и отвечаю на его поцелуи. Может он прав? Может я сама рою себе яму? Ведь я не справлюсь с ним. Определенно не справлюсь. — Док, мне нужно, чтобы ты осмотрел Риту. Дай ей обезболивающее, если она захочет. И еще, возьми ее цикл на заметку, — проговорил Руслан, когда Вадим обернулся к нам. — Совсем забыл, касаемо уколов. Я не считаю их нужными сейчас, но было бы неплохо, чтобы ее организм к ним привык. Возьми пробу на переносимость, а потом уведомь меня о результатах. — Будет сделано, — коротко ответил Док, на что мастер удовлетворенно кивнул и ушел, оставив меня с ним наедине, что волей-неволей вызвало во мне отнюдь не хорошие ощущения. Я стояла у двери под внимательным взглядом Вадима около минуты, пока он не указал рукой на стул перед его столом. Сев, я положила ладони на колени и выровняла спину, как делала только в школе, когда безумно волновалась. Все внутри меня сжималось, и я старалась не смотреть на мужчину, смотрящего на меня с высоты своего роста. Было странно нервничать в его присутствии, но я нервничала, и он это видел, не мог не видеть. — Что тебя беспокоит? — наконец, задал вопрос Док, а я бегло посмотрела на него. — У меня менструация, и еще Мара вырубил на тренировке. Мучитель разорался. Отчитал, как маленькую девочку. Еще у меня все болит, и крутит низ живота, но я не уверена, что это только от месячных, от нервов в том числе. Настроение скачет, как на американских горках. Да и в целом все происходящее цвета детской неожиданности… Поток слов так и лился из меня. Я не могла этого остановить, а быть может, не хотела. Мне нужно было выговориться, и я выговаривалась: не тому человеку и не в том месте, но слова назад не вернешь, да и он не спешил меня перебивать. Слушал. Внимательно так слушал, и хмурился моментами. — Хочешь чего-нибудь выпить? Виски? — предложил Вадим, когда я прикусила щеку с внутренней стороны, решившись посмотреть на него. — Можно? — Да, только кровь у тебя возьму, а потом можно, — сдержанно улыбнувшись, ответил наемник, взяв все необходимое ему для образца моей крови с близстоящего стола. Я поморщилась, когда игла проколола мою кожу, но не издала ни звука, хоть была так взволнована и напугана ее размерами, что раньше бы выбежала с криками из его кабинета, но не теперь. Не теперь. Было странно осознавать тот факт, что Система меня закаляет. Уничтожает былые страхи, показывая более глобальные ужасы. Она делала меня сильнее с каждым днем, проведенным здесь, даже если я этого не замечала поначалу. Я чувствовала себя менее уязвимой. Переставала бояться каждого шороха. Становилась более выносливой. И мне это нравилось. Не могло не нравиться. Вадим, как и обещал, налил мне виски, также плеснув и себе немного. Осушив свой бокал залпом, он пристально посмотрел на меня, поджав губы, и сел напротив моего стула, пододвинув кресло. В его глазах я видела то, что не видела прежде: он волновался и, кажется, его сжирало сожаление. — Я хотел извиниться перед тобой и все не знал, как это сделать, — рассудительно проговорил мужчина. — Я хотел извиниться за свои слова. Я, правда, так не думаю. В тот момент, во мне что-то оборвалось. Я не ожидал, что так привяжусь к ней. Это был секс. Обычный секс. Ладно, он был феерическим. Таким, что мне нужно было еще пару минут переводить дух. Она была невероятной. Открытой. Честной и боевой. Такой, какую не страшно отпускать, которая может о себе позаботиться. Но она не смогла, и это все обрушилось на меня. Снесло. Уничтожило в один миг все, что мы строили месяцами, — шумно выдохнув, проговорил Вадим, а я замерла, внимательно слушая его откровения. — Мне тяжело было с этим справиться. Тяжело осознать, а когда я увидел, что мастер тебя целует, — запнувшись на последнем слове, дополнил наемник. — Понимаешь, он ведь этого не делает. Не делает просто так. Я не знаю, что там у него за заскок в голове, но без чувств он не целует. А если у него есть к тебе чувства, то у тебя нет надежды на спасенье. Он не отпустит тебя, пока не наиграется, пока не сломает, пока не подчинит своей воле. Он до безумия будет желать тебя, и ты должна будешь повиноваться. У тебя просто нет выхода. От него не спастись. Уже не спастись. — Я не понимаю, — покачав головой, отказываясь воспринимать то, что он сказал, вымолвила я. — Тут нечего понимать. Последней девушке, которую он целовал, он вынес мозги. Конечно, это не была его прихоть. Она предала его, но перед этим он сделал из нее свою любимую грелку. Разумеется, по сравнению со Жрецом, Палач стал для нее своего рода спасением. Вот только если он стал спасением, зачем она предала его? Почему она это сделала, если любила его? Если он любил ее? Загадки. Кругом одни загадки, — наливая себе еще, сказал Док, отмечая замешательство, отобразившееся на моем лице. — Зачем ты говоришь мне это? — нахмурившись, сделав щедрый глоток со своего бокала, вопросила я, а наемник оскалился. — Отвечаю на твой вопрос: кто такая Роза? — пристально посмотрев в мои глаза, с расстановкой произнес Док, на что я шумно сглотнула. Я задавала этот вопрос ему еще в первую неделю своего пребывания в Замке. Руслан тогда убил нескольких человек из-за меня, после чего взял меня силой, а на утро решил показать свою работу, когда же со всем этим дерьмом было покончено, он притащил ко мне Дока, чтобы тот меня осмотрел. Мы разговорились, когда я немного пришла в себя, и тогда я задала волнующий меня вопрос о девушке, чей дневник нашла в комнате мучителя, и из-за которого пострадало мое тело и душа. Тогда он не ответил на мой вопрос: в спешке собрался и ушел, сейчас же он решил это сделать, и я не собиралась ему мешать. — И кто она такая? — собравшись, задала вопрос я, отмечая, как Вадим откинулся на спинку своего кресла. — Бывшая наложница Жреца, ставшая наложницей мастера, которая обошлась ему дорого, даже слишком дорого. Она была хорошенькой. Не сногсшибательной красоткой, а такой, знаешь, домашней, что ли. Не такой, как здешние девушки, совсем иной. Думаю, этим она его и подкупила, кроме того, что вызвала у него жалость. Только подумать: бессердечный Палач и жалость. Невероятно, но факт. — Ближе к сути, — сухо бросила я, ощутив, как неприятные чувства закрадываются в глубине моего сознания. — Суть в том, что он был в нее влюблен, но это не остановило его от нажатия на курок. Какие бы чувства он ни испытывал, палач всегда остается палачом. Ты должна это понимать, и не допускать фатальных ошибок, иначе тебя от его гнева ничто не спасет, — откровенно проговорил Вадим, а я опустила глаза в пол, прикрыв их на секунду. — Можно мне таблетку и я пойду? Плохо себя чувствую, — вымолвила я, поднимаясь, поставив бокал на стол. — Конечно, — согласно кивнув, ответил Док, и подошел к тумбе у окна, извлекая из нее коробку с лекарствами. — Завтра с утра я еду в город, если у тебя будет желание, можешь составить мне компанию. Думаю, мастер не будет против, учитывая, что тренироваться тебе нельзя, а сидеть в комнате одной не вариант, — дополнил Вадим, убедившись, что я проглотила таблетку. Я не сразу поверила своим ушам, и первым делом мне хотелось его переспросить: правильно ли я расслышала его предложение. В моей голове было столько разъедающих меня мыслей, что развеяться было бы очень хорошей идеей. К тому же, это могло помирить нас с Вадимом окончательно, так как сейчас напряжение между нами было более, чем ощутимо, а мне искренне хотелось вернуть наши прежние отношения. Недолго думая, я приняла его приглашение, ощущая волнительную дрожь, пронявшую мое тело. Я была в городе примерно две недели назад, даже немного больше, по моим подсчетам, но соскучилась так, словно не была целую вечность. Слезы скатились по моим щекам, как только я покинула кабинет Дока. Завтра. Мне нужно дождаться завтра, и я смогу подышать мнимым воздухом свободы, а быть может, мне даже удастся уговорить Вадима заехать в мою любимую кондитерскую. Может быть удастся.