***
Он не спешит, плавно расстегивая на мне кофту, в каком-то немыслимом жесте нежности убирая прядь моих волос за ухо. Едва уловимо касаясь мочки губами. Его руки скользят по моему телу. Прокрадываются под майку. Обжигают. Подчиняют. Заставляют желать больше. Я смотрю на него, утопая во тьме его глаз. Пальцами подхватываю кромку его футболки, оголяя его торс. С нескрываемым наслаждением провожу ладонью по твердому, рельефному телу, чувствуя его жар. Становится горячо. Он подхватывает меня на руки. Опускает на кровать и нависает сверху, чтобы раздеть меня догола и избавиться от остатков своей одежды. Несколько секунд он оценивающе любуется мной, нарочно раздвинув мои колени в стороны, обеспечивая себе беспрепятственный обзор на самые сокровенные детали моего возбужденного тела. — Ты так красива, Рита… Эти слова звучат из его уст как поклонение, и я не сдерживаю стона, ощутив его влажный язык на внутренней стороне бедра. Это не принято. Неправильно. Наемники никогда не опускаются перед девушкой на колени, но Руслан любил ласкать меня именно там. Любил доводить до исступления, надавливая, слегка покусывая и тут же зализывая боль, граничащую с наслаждением. Но даже в этой позе, брал он. Всегда брал он. Судорожно сжимая простынь, я выгибалась от его умелых рук, ощущая, как он входит в меня пальцами, ведя мокрую дорожку от низа живота до груди языком. Захватывает в томительный плен твердую горошину. Покусывает, вызывает очередной судорожный стон, раздвигая мои ноги шире. — Я так хочу тебя… Если бы ты только знала, как я хочу тебя, — приподнимаясь на локтях, проговорил Руслан, тут же всасывая мою нижнюю губу в рот до боли, после сплетая наши языки, не давая сделать и вдоха, фактически моля дышать лишь им. Его запахом: терпким, мужским, отдающим дурманом силы. — Хочу смотреть на тебя. Хочу наслаждаться тобой. Хочу, — рычит мужчина, поднимаясь, дергая меня на себя, закидывая одну мою ногу себе на плечо, а вторую плотно придавливает к кровати, рывком насаживает на вздыбленный член, источающий соки, и я выгибаюсь от резкой боли, сменяющейся стремительным наслаждением. — Боже мой! — вырывается из моей глотки, и приходится искать опору, под натиском резких, быстрых, требовательных толчков. Он наклоняется ко мне, и я цепляюсь за возможность поцеловать его жесткие губы, запуская свои пальцы во взмокшие волосы на его затылке. Другой ладонью обнимаю его за шею, плотно вжимаясь в его разгоряченное тело, наслаждаясь его теплом. Я хотела запомнить этот миг. Хотела запомнить его в себе. Такого немыслимого, желанного безумно. Нормального...***
Горячие струи воды обрушились на меня, и я рухнула на плитку душевой, пряча заструившиеся по щекам слезы. Он был там. Был распахнутым, раскрытым. Лежал на смятых простынях. От него веяло нашей близостью. Веяло страстью, животным желанием, разрушающей опасностью. Я рьяно стала смывать с себя свидетельство его наслаждения. Его семя, стекающее вниз по моим ногам. Намыливала искусанную, отмеченную им кожу, стирая его запах, его вкус. Я становилась безумной рядом с ним. Жаждала даримого им наслаждения. Я хотела его так сильно, как и ненавидела. Сумасшедшая, желающая своего мучителя, и от этого меня выворачивало наизнанку. Хотелось выть, раздирая ногтями себе глотку. Хотелось вынести себе мозги. Хотелось заставить его это сделать. Хотелось увидеть боль в его глазах… — Рита, все хорошо? — донесся голос Руслана, и я подскочила, стараясь выдавить из себя хоть какой-то ответ, мало-мальски удовлетворивший бы его, и, кажется, у меня это даже получилось. Он не ворвался, как делал это раньше, когда считал, что я могла что-то сделать с собой. Не стал проверять меня, словно выказывал свое доверие, но я едва ли не физически чувствовала, что он думал над этим. Хотел ворваться и проверить, но затормозил себя. Ударив кулаком об кровать, желая заглушить вспышку злости. Он чувствовал, что что-то не то. И у меня оставалось совсем немного времени, прежде чем он поймет, что я уже давно предаю его.***
Собрание Верховных было назначено на полдень завтрашнего дня. Сегодня же планировался банкет в честь прибывших гостей, который проходил в огромном, дорого и со вкусом обставленном зале. Накрытый шведский стол тянулся вдоль стены с портретами в вычурных, золотых рамках. Неимоверной красоты юноши и девушки, в строгой, красивой форме, предлагали гостям выпивку и закуски, а также интересовались: не нужно ли чего еще? Они улыбались всем, даже самым хмурым и жутким личностям, но при этом прятали свои глаза, испуганно подрагивая ресницами. Я крепко сжимала ладонь Руслана, следуя за ним по пятам, осматриваясь, запоминая расположение выходов. По моим подсчетам, ждать оставалось недолго, и за это "недолго" мне необходимо было выбраться к первым этажам и желательно скрыться в тени, перед тем, как на Цитадель обрушится шквал из огня. В толпе мелькнул смутно знакомый мужчина, и я присмотрелась к нему, узнавая в нем того, кто притащил в мою комнату «сомнию». Я могла бы крикнуть Руслану. Могла бы ему все рассказать. Предупредить. Уберечь от всего. И что-то дико билось в груди, но я загоняла эти болезненные ощущения куда-то подальше. Заглушала их в себе. Давила, стараясь уничтожить, но вместе с тем, наслаждалась, легким поглаживаем моей руки. И все во мне отзывалось на эту ласку. Кожу сладко покалывало, и я тяжело выдохнула, отмечая скользнувшую на его лице ухмылку. Он прекрасно знал, как действовал на меня. Знал, какие чувства способен вызвать во мне. Знал, что я не смогу ему отказать. Знал, что ему больше даже не нужно меня принуждать, необходимо лишь касаться, играя на моих чувствах. Шептать о том, что испытывает. Как страстно желает завладеть мной. Как хочет вновь потерять контроль, погрузившись в мое тело. Кусать мои губы до крови, сжимая ягодицы до синяков. Наслаждаясь моим запахом. Пробуя меня на вкус. Вновь и вновь. — Нет ничего прекрасней, чем ты в этом платье, — с рычащими нотками проговорил Руслан, плотно прижав меня к себе, потеряв какой-либо интерес к снующим вокруг нас главам и наемникам. — Я хотел бы взять тебя в нем. Разорвать. Обнажая твое безупречное тело, — дополнил он, шумно вдохнув запах моих волос. — Ты мое безумие, Рита. Ты способна свести меня с ума. — Странно, никогда бы не подумала, что игрушка может вызвать такие чувства, — полушепотом отозвалась я, рассматривая резную, мраморную лестницу, ведущую на верхний этаж, к роскошным, покрытым золотом дверям. Ахнув, когда наемник жестко сжал мою руку, рывком разворачивая к своему лицу. В его глазах бушевала злость, темнотой затуманивая его разум. Мой ответ ему не понравился, но на другое я и не рассчитывала. Мне так хотелось ему сказать, так много хотелось ему сказать. Сейчас. Другого шанса не будет. Мне хотелось бить его в грудь. Кричать. Ругаться. Забыв обо всех вокруг. Хотелось выплеснуть на него все, что скопилось во мне за это долгое время. Хотелось впиться в его губы и прокусить их до крови. Хотелось оттолкнуть его и тут же прижаться. Хотелось ненавидеть его, а не желать. Хотелось освободиться… Свет приглушился, и в зале образовалась тишина. Полилась нежная, невероятно красивая музыка, и тяжелые, позолоченные двери распахнулись, предоставляя нашему взору Арея и Марианну — Верховных, которым подчинялись тысячи кланов, главы которых собрались здесь, почтительно склонив головы. Арей; высокий, светловолосый мужчина, с золотой кожей и небесно-голубыми глазами, окинул зал властным взглядом, взяв свою Истинную за руку; безумно красивую женщину, с длинными, заплетенными в косы, иссиня-черными волосами, которые в сочетании с белой кожей, и темными глазами, делали ее запоминающейся, яркой. Такую женщину сложно выкинуть из своей головы, практически невозможно. Она дьявольски хороша, но столь же опасна. Хищница, в своей обители, под крылом у еще более страшного хищника. — Я не знаю, что с тобой, уверенная моя. Но мои руки чешутся, чтобы выбить из тебя эту спесь, — не дав мне услышать речь Верховного, раздраженно бросил Руслан, возвращая мое внимание к нему. — Ничего удивительного. Ты привык решать свои проблемы силой. По-другому не умеешь, — прошептала я, не понимая, чего я добиваюсь, и зачем вывожу его из себя. Мне нужно, чтобы он оставался в зале со всеми, в то время как мне стоит скрыться. Меня не должно быть здесь, но если он пойдет за мной, я не смогу по-тихому скрыться, исчезнуть. Не смогу сбежать от него. Мастер жестко впился в мои губы, проталкивая свой язык в мой рот, грубо прижимая меня к себе, практически до боли, подчиняя своей силой. Расставляя акценты. Указывая на мое место. На мое место рядом с ним. Только с ним. Резко прервалась музыка, и свет погас, вдалеке послышалась стрельба, чьи-то крики. Руслан закрыл меня собой, начиная двигаться к выходу, проклиная всех богов за правила Верховных, в которых гласилось, что никто не имеет права носить с собой оружия, кроме охраны. И это правило было нерушимо, подставив всех, кто собрался в этом зале. Выставив их пушечным мясом, потому что теперь стреляли и внутри.