Казнить или помиловать?

За окном бушевала гроза, капли звонко барабанили по стеклам, а я, закутавшись в плед, сидела на подоконнике, всматриваясь вдаль раскинувшегося на много миль вокруг смешанного леса. Мои руки грела чашка заварного кофе с молоком, которую мне любезно принесла Наташа. Она так же захватила с собой легкий завтрак, но аппетита у меня совершенно не было, и я отказалась. Мои мысли переплетались сумбурной паутиной, и я совершенно не могла их систематизировать. Я ощущала легкий дискомфорт внутри себя, но никакой боли. Док постарался, напичкав меня различными препаратами и почти всю ночь просидел около моей постели, пока я спала под действием снотворного. Он боялся, что кровотечение не остановится, но, как выяснилось, у меня очень хорошее свертывание крови, чему он был, безусловно, рад. Руслана я с прошлой ночи не видела, да и не желала его видеть. Лучше уж сразу сдохнуть, чем снова оказаться с ним наедине. Меня выворачивало от одного упоминания его имени, даже когда его именовали «наставником» или «мастером», мне все равно хотелось врезать кирпичом по морде говорившему, лишь бы он заткнулся. Ненавижу! Ненавижу этого выродка! — Как ты себя чувствуешь? — в очередной раз спросила Наташа, сидевшая напротив меня в кожаном кресле и до этого читавшая книгу. Ее приставили ко мне на неопределенный срок, так как ни у кого не было времени за мной присматривать, а все вдруг рьяно решили, что я вскрою себе вены после случившегося. Ага, как же, не дождутся, ублюдки. Сейчас я ощущала себя, по меньшей мере, подавленной, но как только шоковое оцепенение спадет, мной овладеет фатальное чувство мести. Но месть — это блюдо, которое следует подавать холодным, и я таковым его предоставлю в лучшей интерпретации. Я лелеяла эту мысль, и только она согревала меня и вселяла надежду на то, что я со всем справлюсь, на то, что я не доставлю мучителю удовольствие созерцать меня сломленной. Никогда! Никогда он не увидит меня такой! — Рита, с тобой все в порядке? Рита?! Девушка вскрикнула, подбегая ко мне, когда я выпустила чашку из рук, и она каким-то образом грохнулась на пол, разлетаясь на тысячи осколков. Фарфор, столь легкий и столь ломкий; прекрасный, но совершенно ненадежный, покоился с миром, едва заметно выделяясь на фоне светлого дубового покрытия. — Ты не поранилась? Все хорошо? — обеспокоенно спросила Наташа, рассматривая мои руки. Я подняла тяжелый взгляд своих зеленых глаз на нее, всматриваясь в ее лицо. Как она попала сюда? По своей воле или насильно? И что может привести сюда человека добровольно? Что может послужить поводом для того, чтобы здесь жить? Я молчала, а она продолжала задавать мне вопросы, терпеливо ожидая ответа, но ей не суждено было их услышать. С прошлой ночи я не вымолвила ни слова, и не потому, что не могла, а потому, что не хотела, я не хотела говорить. Я скрывалась за молчанием, не выказывая своих эмоций, в противном случае я бы сорвалась на очередную истерику, которая высосала бы из меня все накопившиеся силы. — Рита, поговори со мной, тебе станет легче, — с мольбой в голосе произнесла девушка, убирая прядь моих светлых волос за ушко. Я отвернулась и продолжила наблюдать за бушевавшей грозой, вслушиваясь в раскаты грома. Казалось, природа оплакивала вместо меня потерю прежней жизни и прежней меня, тем самым заглушая мои внутренние терзания. Неожиданно резко дверь распахнулась, и в комнату вошел Руслан с непроницаемой маской на лице. Он бегло окинул нас взглядом, цепляясь за разбитую кружку, но сразу же всецело обратил свое внимание на Наташу. — Оставь нас, — грубо, чем-то схоже с громом за окном, прозвучал его голос, заставляя меня непроизвольно вздрогнуть и сжаться на подоконнике. — Палач, я считаю это неразумным, — как можно спокойнее произнесла в ответ девушка, то и дело посматривая на меня. — Вон! — рыкнул мучитель, указывая на дверь, и стремительно направился к окну, у которого сидела я. — Палач… — Еще одно слово и на твоей спине живого места не останется, Наташа, — сквозь зубы процедил парень. Девушка виновато посмотрела на меня и вышла из комнаты. Я ухмыльнулась. Оказывается, она так же не имеет никакого влияния, я-то думала у наложниц Монарха есть особые привилегии. Кажется, я по-крупному ошиблась. В руке Руслан держал спортивную сумку, которая мгновенно полетела на кресло, отозвавшись глухим звуком. Я пристально следила за каждым его движением по мере того, как он приближался ко мне. Мое дыхание учащалось и переходило на нервное, рваное, а сердце так и рвалось вырваться из груди, ломая при этом ребра. Я ненавистно смотрела на него исподлобья и сильнее вжималась в каменную стенку спиной, натягивая плед по горло. Я не замечала присущей ему идеальности. Все, что ранее казалось мне в нем прекрасным, сейчас обратилось в прах. Глубокий, пронизывающий насквозь взгляд карих глаз более не вызывал трепета во мне, но заставлял бояться и признавать его превосходство надо мной. Грубоватый тембр голоса, с легкой хрипотцой, более не приносил моему слуху удовольствия, я проклинала этот голос. Сильное, фигурно вылепленное мускулами тело, выступало отвратной машиной унижения и причинения боли, отнюдь не вызывая восхищения. Я видела в нем зверя, не ведающего о пощаде, не знающего, что такое жалость. Его сердце давно сгнило в коктейле жестокости, бесчувственности, свирепости, приправленном неконтролируемыми вспышками гнева. Он был монстром, бездушным монстром. Я замерла, когда Руслан прикоснулся к моему подбородку и приподнял мое лицо, чтобы посмотреть в мои глаза. На переносице от того, что он хмурился, залегла небольшая кожистая складка. Он глубоко вдыхал воздух так, что его ноздри раздувались, пристально рассматривая меня, я же отвечала полным равнодушия взглядом, не издавая ни звука. Когда он прекратил свою игру в гляделки, он сделал шаг назад и, сложив руки за спиной в замок, произнес: — Я никогда и ничего не делаю просто так, Рита, запомни это. Ты можешь сколько угодно строить планы по поводу расправы, но я всегда буду на несколько десятков шагов впереди тебя. Не трать силы попусту, направь их в нужное русло, мой тебе совет. А теперь собирайся, у тебя есть пять минут, вещи в сумке. Палач покинул мою комнату, оставляя меня с моими мыслями наедине. Я провела пальцами по волосам и слезла с подоконника, по-прежнему укутываясь в плед. Открыв спортивную сумку, оставленную парнем, я извлекла из нее нечто похожее на костюм супергероя, сражающегося за темную сторону. Что-то латексно-кожаное, вместе с корсетом, по всей видимости, служившим бронежилетом, рядом лежала запакованная наплечная и набедренная кобура с ножнами. Я скептически осмотрела обмундирование, но вот прилагаемая обувь и длинный кожаный плащ привели меня в полный восторг. Буду как в «Матрице», если не круче. Пяти минут, чтобы облачиться в это одеяние мне не хватило, и когда Руслан вернулся в мою комнату, я пыталась присобачить корсет на предназначенное для него место, но у меня это совершенно не получалось. Он окинул меня оценивающим взглядом, в котором явно читалось что-то совершенно не относящееся к предназначению костюма, и вплотную приблизился ко мне. Я инстинктивно попыталась сделать несколько шагов назад, но он предугадал мои действия и, схватив меня за руку, плотно прижал к себе. — Я помогу, стой смирно. Согласно кивнув, я пристально стала следить за манипуляциями его рук, которые в считанные секунды застегнули на мне корсет, причем я совершенно не ощутила скованности в движениях. Казалось, костюм стал моей второй кожей, да и в принципе возникало ощущение, что он был сшит по точным меркам моего тела. — Идеально. Обувайся и надевай куртку, там, куда мы пойдем, плащ будет мешать, — изрек Руслан, доставая из сумки короткую кожаную куртку с капюшоном, и протянул ее мне. Я взяла ее из его рук и накинула на себя, принимаясь застегивать грубые, но достаточно легкие ботинки высотой по колени. Палач молча ждал пока я полностью закончу с этим делом, даже не стараясь подгонять меня. Он, как и я, был облачен в кожаные брюки, заправленные в такие же грубые ботинки. Его торс покрывала иссиня черная футболка с наплечной кобурой, которую едва было заметно за кожаной курткой. Походу у них тут какой-то фетиш на кожу, иначе я не знаю, как назвать данное пристрастие. Когда я окончательно собралась, Руслан привел меня в подземный гараж, где в ряд стояли несколько машин и мотоциклов, далее пару квадроциклов, к одному из которых он меня подвел. Я нахмурилась, скептически рассматривая предложенный транспорт. Серьезно? Он собрался ехать на ЭТОМ под проливным дождем и пробирающем до костей ветре. — Залезай, — бросил раздраженно мучитель, надевая шлем, когда я проигнорировала несколько хлопков ладонью по сидушке. Ладно, хочет на этом, пусть будет на этом. Я надела предоставленный мне идентичный шлем и присела сзади него, ухватившись за железную, выходившую по краям, пластину для фиксации. — Ты свалишься при первом же повороте, — поучительно произнес Руслан и переместил мои руки на его торс так, что мне пришлось вплотную приблизиться к нему и вдохнуть запах его дорогого одеколона. Кажется, ранее я наслаждалась этим ароматом, теперь же меня от него выворачивало, как и от его обладателя. Я попыталась отодвинуться, но гневный взгляд мучителя заставил меня утихомириться, и мы тронулись с места. Тяжелые автоматические ворота гаража распахнулись, выпуская нас на свежий воздух, сразу же окутавший нас неимоверным холодом. Я сильнее прижалась к Руслану и спряталась за его широкой спиной, пока он выруливал в сторону леса. Я напряглась, рассматривая заданное им направление. Он случаем меня не закопать решил? Хотя, даже если это так, то все равно лучше, чем быть его подстилкой пока «товарный вид» не потеряю. Как ни странно, но ветру не удавалось пробить надетый на мне костюм, даже более того, я чувствовала, как постепенно в нем согреваюсь и еще большее тепло я ощущала там, где мое тело соприкасалось с мучителем. Я не предпринимала попыток отстраниться от него, так как скорость, на которой мы рассекали по извилистым тропам леса, мягко говоря, оставляла желать лучшего. Вскоре мы остановились возле огромной сосны, и Руслан помог мне слезть с квадроцикла, так как он был безумно скользким от дождя. В лесу гроза особо не проявлялась, ее глушили деревья; лишь раскаты грома и, не редко сверкающие, молнии, разрезающие небо, напоминали о том, что стихия все еще бушует. Сняв шлемы, мы повесили их на ручки от руля, и я последовала за наставником вглубь леса, совершенно не понимая, зачем он меня сюда привез. Но желания что-либо выяснять у меня не было. В любом случае узнаю, что ему надобно, сейчас или потом — не имело значения. Я ступала по грязи вперемешку с листвой и сломленными ветками, то и дело поскальзываясь. Но каждый раз меня вовремя за куртку подхватывал Руслан, иной раз демонстративно отводя взгляд в сторону с недовольной миной на лице. Сам-то он явно не впервой тут гарцует. Все у него плавненько, каждое движение отработано, мастер хренов. Неожиданно Палач остановился, и я налетела на него со спины, да так, что он едва удержался на ногах. Схватив меня за шкирку, он прижал меня спиной к своей груди и до боли сжал мой подбородок, заставляя смотреть прямо перед собой. Сначала я не осознавала что передо мной. Какие-то ошметки ткани, вперемешку с опалой листвой, сломленными ветками, полностью покрытые грязью, но когда мой взгляд зацепился за посиневшие человеческие пальцы, я заорала, и мой рот мгновенно накрыла рука Руслана в перчатках, заглушая мой крик. Я стала вырываться, ощущая как бешено бьется сердце в груди, как я задыхаюсь от недостатка кислорода в легких, и как подкатывает тошнота к горлу. Мои ноги мгновенно стали ватными, из глаз брызнули слезы, и я тот час их закрыла, чтобы не видеть этот ужас. Губы мучителя как огнем обожгли мой висок в чувственном поцелуе, он крепче сжал мою талию одной рукой, а второй продолжал удерживать мое лицо. Меня же охватила дрожь, и я продолжала безмолвно рыдать в его руках. — Я вскрыл ему горло со спины, — горячо прошептал Руслан, очертив на моей шее ровную полосу извлеченным кинжалом, от чего я взвыла, захлебываясь слезами. — А его другу повезло меньше: мне пришлось распороть его брюхо. Мокрая работа, знаешь ли, — все тот же интимный шепот и повтор действий лезвием. Казалось, еще мгновение, и я отключусь от бренности этого мира. Ноги меня не держали, а конструктивные мысли давно покинули мое сознание. Я ощущала себя невесомой материей, вот-вот готовой расщепиться на тысячи элементов и навсегда исчезнуть в небытие. Но что-то удерживало меня на поверхности, не давая мне возможности испариться. И я хваталась за это что-то как за спасательный трос, до конца не осознавая, что мои руки цепко схватились за ворот кожаной куртки Руслана. И я рыдала, уткнувшись носом в его грудь, не заметив, как смогла развернуться в его руках. В какой-то момент мучитель прижал меня слишком сильно к себе, так что ребра отозвались болью, и именно это меня отрезвило. Я оттолкнула его и рванула в противоположную сторону леса изо всех сил, что еще оставались в моем изнеможенном, но выносливом теле.