Пособие для начинающих психов

Jokk создал комнату: «Утренние мыши». Jokk: Доброе утро. Пользователь Noxi зашел в комнату «Утренние мыши». Noxi: Дорогой, ты ещё не уяснил, что утро добрым не бывает? Пользователь Килька зашел в комнату «Утренние мыши». Пользователь Pljushka зашел в комнату «Утренние мыши». Пользователь Тапкозавр зашел в комнату «Утренние мыши». Тапкозавр: Согласен. У меня, по крайней мере, ещё раннее утро. Что называется, зайду на секунду в чат. Pljushka: Нокси, не могу не согласиться. Я тоже только встала, а легла в три ночи. Noxi: Плюха, хах, я тебе не завидую. Просматривая переписку, снова глянул на написанные на стикере слова, который прилепил в угол ноута, и решительно ввёл сообщение: Jokk: Люди, подскажите, что означают слова «слэш» и «фансервис»? Хотел вбить в поисковик, но оно как обычно выдаст кучу всякой ерунды, поэтому даже заморачиваться не стал. В Википедии вообще, чтобы что-то прочитать, толковый словарь нужен. Неожиданно в чате воцарилось молчание, и после полуминутной паузы ещё раз подал голос: Jokk: Ау! Noxi: Угу, и слава Богу, что не вбил – столько нервов сэкономил, а так та же Плюха, например, объяснит всё без матных выражений. Я прямо завидую. Тапкозавр: Понимаешь, фансервис – это что-то типа… Если проще, обычно фансервисом называют всякие пошлые сценки, вставленные в анимку или мангу для завлечения честного народа. Ну, обычная раздеваловка – девчонки в купальниках… а то и без, и всё такое. Тю, а слэш? Килька: Джокк, ты где про такое услышал? Jokk: В одной статье. Лазал по И-нету – наткнулся. Там была ещё парочка любопытных терминов, но про них рассказала Алиса. Касательно тех двух, девчонка лишь пакостно хихикнула, куда-то смывшись. Оставшись наедине с мелким, я нашел оптимальное решение – напрячь народ. Тем более, поспать мне так и не довелось – опять одолела бессонница. Теперь чёрные круги под глазами только увеличатся. Чем там меня записная визажистка мазала? Кажись, тоником? Ну всё, пусть вернёт украденное обратно на полку – после той хери всю физиономию плющит, хоть в зеркало не смотрись, чтоб со смеху не помереть. У меня сейчас стадия: «Эк его перекосило», только в усугубленном варианте. Понедельник вообще дался с трудом. Страшно вспомнить, сколько усилий мы вложили в тот день, и вообще неделю, чтобы не переиграть, не сдать, не провалиться. Даже не знаю, как отходил. Со мной по-прежнему никто не разговаривал, но, думаю, по прошествии трёх дней – ведь сегодня уже четверг – будет хоть немного полегче. Noxi: Слэш – это… как бы тебе объяснить. Словами, деточка. Словами. Кто меня порадовал, так это Килька, без лишних предисловий озвучивая мои смутные опасливые догадки: Килька: В слэше мужики целуются, обнимаются и всё такое. Это тексты, всякие истории. Jokk: Ага, ясно. Значит, не судьба. И два одновременных вопроса: Noxi: Что «не судьба»? Тапкозавр: Ты вообще о чём? Jokk: Тунеядец, Нокси, в смысле, читать рассказы с такой пометкой. Тапкозавр: Согласен, брат мой! Неужели я нашел единомышленника. У них скоро до того дойдёт, что слэш религией станет. «Слэшерия» – как тебе? И будут ходить, проповедовать в народ. По-моему, название больше подошло бы какой-то заразной болезни. Noxi: А звучит хD Pljushka: Но-но. Вы имеете что-то против слэша?! Слэш – это ж искусство. Ещё уметь надо, не знаючи, что это такое, умело изобразить, как два мужика шашни водят. Тапкозавр: Noxi, во, я тебе о чём. А этих жриц, или кто у них будет, станут слэшероидами величать и приносить им в дар фаллоимитаторы. Я фыркнул, удобнее устраиваясь на животе под одеялом – сколько ассоциаций с этим «слэшероидом» составить можно. Причём самых разных в своей степени пошлости. Но фаллоимитаторы в подарок – это зря, своих, что ли, не хватает, при их-то деятельности? Тем более, если слэш – банальное гей-порно, приправленное слащавым хеппи эндом, чего париться – у участников своё хозяйство должно быть, а фаллоимитаторы пригодятся разве что импотентам и кастрированным. Но своими убеждениями я поделиться не спешил, продолжая скромно читать в сторонке. Мне-то всякие нюансы неизвестны – чего лезть. Однако, кажется, и Килька оценила бесполезность подобных подношений: Килька: Лучше бы приносили связанных мальчиков. Pljushka: Да ну, думаешь, слэшеры станут заниматься киднепингом, нон-коном и БДСМом с элементами изнасилования? Килька: Думаю, да. Pljushka: Хмм, впрочем, согласна. Как я помню, яойщицы который год грозятся Себастьяна по сувенирам растаскать, а Сиэля плавно пустить по кругу. А это уже торговля органами и растление малолетних. Нехорошо. Мы с Нокси и Тапком, как лица обсуждаемого пола, в разговор благоразумно не встревали. Только самый ярый поборник мужских извращений искренне посоветовал: Тапкозавр: Окстись! Но на него попросту не обратили внимания. Я же не переставал удивляться – Кильку развели на связные предложения по нужной теме. Кто в лесу сдох? Или просто близится земной апокалипсис? - Тоша, – в мою комнату через дверь влетела Алиса. – Давай собирайся, что ли, через сорок минут в школу. Не отрывая взгляд от монитора, киваю головой – через сорок, так через сорок. Мне до лампочки. - И ты пойдёшь на уроки! – не унималась блондинка. Угу. Частные. Балета. Уже бегу. Вообще-то я действительно собрался по-чёрному прогулять. Уверен, остальные выдохнут с облегчением. Но, когда Зелёный грызанул меня за ухо и, после испытанной мною на прочность всей мощи славного русского матерного лексикона, с чувством исполненного долга нахально умостился обратно на плече, стало понятно: сделать это мне не дадут. Скорее вырубят и отволокут силком. М-да, перспектива, конечно, зашибенная. Jokk: Ладно, пошел я собираться в школу. Noxi: Угу, я, наверно, тоже. Спишемся. Отдельно попрощавшись с остальными, вырубил ноут. - Чего там от меня требуется, домомучительница? – обречённо спросил у довольно сложившего руки на груди призрака. Та улыбнулась во все… несколько зубов, выдав сегодняшний план-минимум: - Одежду я тебе приготовила – она на стуле висит. Потом умываешься, чистишь клыки, сжираешь что-нибудь высококалорийное, чтоб, наконец, на нежить смахивать перестал, и идёшь в школу. После школы уроки, потом полтора часа в ванной для поправки твоей голливудской улыбки и ещё полтора часа как бы лучше сколотить банду захватить власть в школе. Всё её, бедную, никак не отпустит эта идея. Банда из гламурных папенькиных и маменькиных сынков – по-моему, другие в частных школах не обитают. А вообще, с такими планами обратилась бы она лучше к подпольной организации. Не знал бы, что девчонка давным-давно померла, подумал бы, очередной засланец. Но выполнять указания всё же поплёлся. Правда, высококалорийного в холодильнике ничего не имелось, и пришлось вскрыть «Растишку», которую я по ошибке заказал вместо одного любимого папенева йогурта. И заказал, зараза, два ящика… Если в общем, в школу я выходил в не совсем радостном состоянии. От тоника отбился, пригрозив, мол, выколю себе глаз зубной щёткой и тогда точно никуда не пойду. Но взамен мои разнесчастные волосы минут десять чесали в разные стороны, мазали, лакировали и всячески издевались. Я надеялся только на то, что не буду причислен к фан-клубу Зверева. С сожалением посмотрев на шкаф, где лежало мамино наследство, я всё же надел свитер без горловины, закатав рукава до локтя, рваные джинсы и чёрные гриндерсы. Носки и трусы, естественно, прилагаются. На руке поблёскивали спи… кхм, одолженные у кого-то Алисой часы (притом при отказе предоставили альтернативу – кучу каких-то устрашающе разноцветных фенечек), а кулон-солнце всегда находился со мной. Да я пандамен! Ну, кого надо спасать? Погода на улице всё улучшалась. Ещё недавно моросил дождь, а сегодня я, закрывая калитку, выхожу на совершенно сухую дорогу. Скоро лето, каникулы, приезд Лёхи… А может, мысля свалить на необитаемый остров не так плоха? Печально вздохнув, я уставился себе под ноги – всё-таки сколько бы Алиса ни напоминала, а привычки так просто не вытравишь – мне намного проще именно так, а не поднимая голову, смотреть кому-то в глаза. Дедок по-прежнему поливал картонное детище, два младенца с подбитыми глазами прямо посреди асфальта, не обращая ни на кого внимания, играли в покер. Я, за четыре дня привыкнув к новой живности, отчаянно зевая, обошел их стороной. А вот школа за это время так и не угомонилась. Не все про меня знали – разве что прошлый внешний вид, поэтому в обморок падать не спешили, но знакомцы, а особенно одноклассники, до сих пор ошарашено хлопали бэньками. Даже взгляды, к моему глубокому сожалению, помогали лишь отчасти. Учёба, кстати, никогда не была моей сильной стороной, но тут подсобила Алиса, бессовестно подсматривая ответы. Местами… да что там, практически постоянно шиза трясла меня за грудки, проникновенно умоляя свалить, облачиться в прошлый наряд и, завесившись лохмами, вернуться к прежнему уютному состоянию. Однако каждый раз приходилось переступать через себя, надеясь, что выдержки хватит и на завтра. Каждый шаг, как на иголках, перед испытывающими взглядами. Вот и сейчас – иду, а мне иронично смотрят вслед, ожидая малейшей слабины. Я могу сколько угодно быть потакающим своим фобиям психом, но неизменно ощущаю себя главным героем кукольного театра, посещаемого придирчивыми критиками. Да пошло оно… Сбрасывая наваждение, осматриваюсь по сторонам – до класса я могу дойти с закрытыми глазами, однако всё западло состоит в том, что первый – физ-ра. Чтобы каждый раз не таскать форму, для неё есть небольшие ящики в раздевалке. Не помню, в каком классе надевал её последний раз, хотя батенька сподобился купить комплект даже на этот год. Сегодня, вернее, ещё вчера, меня совместными… эм-м, умоляниями заставили пообещать, что я пойду на физ-ру в четверг. Поэтому и не хотелось идти в школу. Где я и где физ-ра! Вот-вот, я о том же. Но обещание сдержать пришлось. Понимая, что при невыполнении кросс покажется мне манной небесной. До звонка оставалось от силы минут пять, и я, сделав морду сапогом, зашел в раздевалку. Там подошел к своему, к сожалению, не заросшему мхом по давности лет ящику, и начал невозмутимо переодеваться. Женская раздевалка находилась в другой комнате, однако это никоим образом не мешало «ценительницам суровой мужской красоты» беззастенчиво ходить «в гости». Собственно. Когда я тихо вошел в помещение, занятые своими делами люди не особо обратили на мою скромную персону внимание, но как только скинул свитер, оставшись полуголым, все разговоры словно по волшебству стихли. Стоя к народу спиной, я и не заметил бы всего этого, если бы случайно не наткнулся на уезжающую вниз челюсть соседа по ящику. А дальше меня окружила толпа оживших трупаков, истекающих слюнями: - Ой, а больно такое делать? - Них… себе, это у нас в городе кто-то такие картинки чудит? - Я б тоже сделал, но родаки против. И даже моя слава законченного маньяка в этот раз не обладала никакой силой. Отчаянно не понимая, в чём дело, я, на полную катушку пользуясь природным обаянием, заставил зомби отойти на почтительное расстояние и прошел к большому зеркалу, прикреплённому к свободной стене. Подозрительно повернувшись, остолбенел… Там, на спине, сидело ЭТО… Стоящий на ящике Зелёный во вновь воцарившейся тишине, восторженно зааплодировал. Я же непослушными руками нашарил чью-то левую футболку и, не слушая возражений владельца, деревянным шагом отмаршировал в коридор. Звенел звонок, но я направлялся совсем в другую сторону, мало того – на второй этаж, по всем известному направлению. Нет, не по тому, которое пришло в голову первым, а по соседнему. Не будет у меня сегодня физ-ры, пусть Алиса с физруком хоть облезут – чай не впервой. Ещё по пути, когда все разошлись по классным комнатам, я не выдержал и, остановившись, с нотками подступающей истерики спросил у преследующего меня призрака: - Почему на моей спине сидит ящерица? - Это не ящерица, а дракон, – запальчиво возмутилась Алиса. - Плевать, хоть Медуза Горгона, – чувствую, как правый глаз конвульсивно задёргался. – Я спрашиваю, что она там забыла? - Это называется иредзуми. Я сама рисовала, Зелёный только помогал, – гордо проинформировал обладатель непризнанного таланта рисования. – Мы специально такими красками малевали, что если не присматриваться, выглядит как настоящая цветная тату. Но ты не переживай, вот на выходных съездим в настоящий салон… – успокоили меня и с мечтательной улыбкой продолжили. – Я всё время о такой мечтала, но я же при… - Почему я?! – выдал крик души. - Как «почему». Во-первых, иредзуми делают себе якудза – это члены японских мафиозных группировок. А ты ведь собра… И вдруг нас одновременно посетило сильнейшее чувство дежавю. Такое, что неугомонная Алиса захлопнула варежку на полуслове. Из туалета доносился гадкий смех и задушенные стоны. К тому же, стоны показались очень знакомыми. В этот момент кто-то крепко ухватил меня за край штанины. Не знаю, каким чудом, но блондинка смогла предусмотрительно зажать мой рот обеими ладонями. Иначе весь коридор смог бы оценить нецензурные выверты трёхэтажных ругательств. Зелёный Шварценеггер, не обратив ни малейшего внимания на инстинктивную попытку стряхнуть «бяку» на пол, цепкими клещами добрался на обычное местопребывание. - Ну… пошли? – на этот раз Алиса не заглядывала через стену. - Ты же говорила, что Сонька ненадёжный последователь, а мне такие не нужны, – попытался заговорить с ней на её языке. - Ну и что? – хмыкнула девчонка. – Зато ценны его обидчики. Побьёшь неудачника вместе с ними, закорешишься, завоюешь уважение… - …совершишь школьный переворот, – иронично дополнил. Но, кажется, мои слова, как и в прошлый раз, восприняли на полном серьёзе. Блондинка покивала: - Я о чём. - Но мы же уяснили – в драках меня можно причислить к группе «минус один». - И что с того? – фыркнула девчонка, преувеличено внимательно посмотрев на единственную туфлю. Я же хмуро покосился – дурочка, или правда не понимает? И тогда призрак неожиданно ехидно заметил: - Может, наконец, наденешь футболку? А то, небось, на перемене все дракона успели рассмотреть. Тихо, задушено умирая от ужаса, я представил, как полуголый шел перед учениками. Мать моя девственница… Впопыхах напялив футболку, сдавленно матернулся и переодел, как положено, а не навыворот. Теперь существовал выбор: либо идти на физ-ру, либо в туалет, в очередной раз вытаскивая Соньку из неприятностей. Из двух зол я выбрал меньшее… как мне тогда казалось, и, нервничая, кривоватой походкой поплёлся в клозет. Хорошо, если бы всё случилось точь-в-точь, как в прошлый раз. И мне ноу проблем, и Алиса не в претензии. Поэтому, вновь состроив из своей физии пуленепробиваемый вареник, с грохотом отворил дверь… которую, спустя секунду, вежливо затворил обратно. У Соньки опять проблемы, но на этот раз с несколькими 11-тиклассниками, один из которых накачанный бугай, а второй тот ещё дылда, в предках которой затесались Эйфелева башня и Эверест. Нервно передёрнув плечами, поспешно пячусь назад. М-да, физ-ра определённо предпочтительней. Но нос к носу встречаюсь с Алисой, читая в её глазах приговор одной жалкой душонке. - Не пойду, – хмуро бормочу, пытаясь обойти привидение. - Они тебя уже увидели, – упирается то. Зелёный подтверждающее кивнул. - И чё? – раздраженно отстраняю Алису, однако она уцепляется за мою руку, силком удерживая на месте. - И то, – перекривили меня. – Ты их спалил. Думаешь, они это так оставят? - Меня никто не успел разглядеть! - Ты местный злыдень, не забыл, а? Наш спор разрешила дверь, которую открыли с той стороны. Из-за неё выглянул тот самый бугай, с широкой улыбкой добрейшей дворняги поманив пальцем. Ничего не оставалось. Выдохнув сквозь зубы, я направился в туалет, заранее приготовившись при любом удобном случае мотануть что есть силы. Я, конечно, далеко не спортсмен, но обязательно заделаюсь, когда побегу. В «квадратной комнате» ничего не поменялось – никаких кровавых подтёков, следов пыток, выбитых зубов. Только Сонька приветливо помахал склеенными вместе скотчем руками. А может, у них тут кто-то педант? Вот и Соньку качественно упаковал, чтоб челюстями не разбрасывался. - Это твой дружок? – недружелюбно осведомился Шпала у Соньки. Тот живо подтверждающе закивал. - А что я? – попытался въехать в суть разговора. - Ты, приятель, влип, – бугай наклонил голову, и золотая цепь поверх свитера заблестела. Никак дома перед зеркалом это движение репетировал. - А во что? – снова полюбопытствовал. Наверно, если бы белобрысому не застегнули скотчем рот, он бы точно заболтал всех до пены во рту. Молодцы, парни, прекрасная мера предосторожности. Ещё бы глаза завязать – и можно отправлять в жертву этим… слэшероидам. - Он нам должен, – более доходчиво пояснил Шпала. – И много. В смысле, этот кретин свистнул у меня цепку. Золотую. Потолще, чем эта, – кивок в сторону соучастника. – Пока я опомнился, он уже убежал, а цепку спрятал. Где – не говорит. Остаёшься ты. После некоторой паузы, я осторожно, проникновенно спросил: - А скотч со рта отодрать не пробовали? Сонька активно закивал. Мужики, а там кроме длинного и бугая стояли ещё трое, переглянулись. Я мельком посмотрел на родственника Миртл, посигналив ему бровями – мол, помоги. Тот, кажется, даже не обратил внимания, с мечтательным умилением разглядывая скрученного 11-тиклассника. Алиса, скрестив ноги по-турецки, зависла в воздухе рядом со мной, а Зелёный при виде Соньки вообще начал, аки знаменитый Пушкинский кот, ходить взад-вперёд, беснуясь на моём плече. Веса мелкий не имел, поэтому я вполне успешно игнорировал паразита. - Не пробовали, – кисло поморщившись, ответил Шпала, тут же решительно затыкая рот порывавшемуся что-то сказать бугаю. – И не попробуем. Он так заговорит, что через пятнадцать минут мы забудем, зачем сюда пришли. - А как вы тогда узнали, что я сообщник? – всё ещё недоумеваю. - Значит, не отрицаешь! – возликовал бугай. Удивительно – остальные трое крепких парней лишь помалкивали, не встревая. Не дождавшись от меня ответа, продолжает: - Мы спросили – он ответил «Да». - Спроси, что они спросили, – лениво советует Алиса. Сам знаю. - А какой вопрос был? – не хочу больше говорить – проще отмолчаться. - Так и задали, – хмыкает добродушно настроенный Шпала. – Ты его сообщник? Он покивал. Цепка у тебя? Тоже «да». Так что выкладывай всё, что знаешь, а то у меня скоро закончатся приступы гуманизма, – улыбка приобрела сходство со звериным оскалом. - Что?! – тут же возмутился я. – Не было такого! Я к этому не причастен! Ну, падла, так подставить. Сзади рука непроизвольно сжалась в кулак, и в неё неожиданно что-то втиснули. - Перочинный нож. Не оборачивайся, а то заметят, – опережает Алиса, деловито осматривая обгрызенные ногти. - А нам плевать, – рычит бугай. – Цепку сюда, если не хочешь вместе с дружком в обезьянник загреметь. И то, если выживешь. Лихорадочно размышляю, как бы отвлечь всех на пару секунд, чтобы освободить Соньку и рвануть подальше от страшных злых дяденек, и Алиса словно читает мои мысли, но идей нет ни у кого. Что способно отвлечь гопников? Когда мы с приведением встретились взглядами, я понял: мы пришли к одному возможному варианту – драка. Организовать что-то из ничего может только приведение, поэтому Алиса, сорвавшись с места, вылетела в коридор. В это время на меня в упор уставились несколько пар глаз. Ожидание затянулось, и если я не отвечу, с них станется спеленать мою бедную тушку так же и избить. Вон, как Соньке второе освещение ввинтили со всеми прилагающимися. Теперь будет ходить – светить. Как люстра, только не люстра. - Ну, э-э-э… И к моему облегчению, на уровне ступенек что-то оглушительно грохнулось. А потом ещё раз. Все замерли, я же, мрачно предполагая, что могло издать такой звук, поспешными мелкими шажками направился к Соньке. Почему я не оставил его и не смылся? Да, так значительно проще, но одно дело оставить его с жаждущими мести малолетками, другое – с серьёзными парнями. Такие точно не ограничатся простыми синяками. Я, конечно, тоже сволочь, но не настолько, чтобы равнодушно пройти мимо. Алиса, столько лет со мной знакомая (несмотря на то, что до злополучного первого апреля мы разговаривали от силы раз десять), это поняла. Пока все насторожились, увлечённые шумом, шиза увлечённо твердила, что во мне есть зачатки самоубийцы. То есть, вместо попыток найти какой-то безопасный вариант, я несколькими шагами добрался до пойманного вора, хапанул его за шкирку, подтягивая к себе, и потянул к огромному, открытому настежь окну. Тот был не дурак, сразу смекнул, в каком случае заимеет больше синяков, и мы сиганули на ухоженный газон. А я вообще боялся высоты, поэтому, приглушённо матерясь от страха, рухнул на одну ногу и колено, добавив к синей палитре джинсов яркой зелени. Ноги гудели как прокаженные, руки – и того больше, но я всё равно заставил себя подняться. Сонька же, будто проделывал подобное раз по двадцать в день, мягко приземлился на свои две корявки. Ни дать, ни взять – прирождённый атлет – со склеенными ластами, и такое чудить. Всё ещё зажимая в руке нож, я обрезал весь скотч. Сонька мигом просёк, что озверевшие бугаи так же собираются прыгать, и, схватив меня за руку, потащил за периметр школы. Где-то за нами летела Алиса, живо подбадривая то ли нас, то ли преследователей возбуждёнными окликами. Наверно, цепочка очень дорогая, раз они так с ног валятся, да и мозгов не наблюдается ни у одного – ничего не помешало бы зажать подлого похитителя завтра. Бегал Сонька тоже как атлет, и я едва поспевал следом. Дышал то через раз, то как загнанная собака, особенно когда мы пытались свернуть за угол. Люди смотрели на нас, как на полудурков, призраки делали ставки… Короче, со стороны всё определённо выглядело очень весело. Куда бежал блондин, я не знал, но в конце он меня почти тащил, самоуверенно заявив, что я ещё легкий. Угу, лёгкий, как мешок с кровью, костями и кучей сложных соединений ДНК внутри. Вот похудею на пятнадцать килограмм, тогда и поговорим. Правда, думаю, чтобы это сделать, мне придётся лишиться доброй половины внутренностей – почку, что ли, сдать… Конец ожиданиям принес миловидный домик, расположенный напротив тёмного переулка. В том-то переулке мы и скрылись, насторожено наблюдая, как преследователи шкандыбают мимо. Я задыхался. Потом осел на пол, шаря потными от чужих прикосновений руками по шершавому асфальту. Нашел жёлтый, почти коричневый осколок от разбитой пивной бутылки (жаль, нож по пути выбросил), с облегчением сжав его в почти зажившей руке, с которой только-только сняли повязку. Острая боль принесла облегчение, а к шрамам мне давно не привыкать. - Эй, ты там что делаешь? – забеспокоился Сонька, когда заметил, как из раненой руки идёт кровь. Ничего не отвечаю, восстанавливая дыхание. Не зря говорят: «Если мы чувствуем боль – значит, мы ещё живы». Иногда только она помогает мне прийти в себя. Тем временем Сонька присаживается рядом – а завидев в некрепко зажатой руке острое стекло, витиевато шипяще ругается. Он, кажется, после такого марафона совершенно не устал. Я не особо сопротивляюсь, когда парень отбирает осколок и поднимает меня на ноги, но после того, как мою персону прижимают к стене, чую что-то неладное. Рост у нас, как выяснилось, почти одинаковый – 11-тиклассник даже ниже меня – но этот лукавый, хитрожопый взгляд из-под полуопущенных ресниц не мог не настораживать. Здесь определённо не всё чисто. - Знаешь, как я спёр ту цацку? – со смешком спрашивает Сонька, наклоняясь до самого уха. И моя рана на руке его ничуть не смущает. Краем глаза замечаю подлетевшую контрактершу. Она вслушивается в наш разговор, шикая на мелкого, пытающегося отвесить чужаку пендаля. Выходило стрёмно. Я вновь, не горя желанием ответить, промолчал, но блондин не утихомирился. Растянув губы в довольной кривой усмешке, он заявил: - Я обеспечил его одноразовым отсосом. И без какого-либо предисловия впился в мои губы. «И где логика?» – хмуро подумал я, смотря как в небе пролетают пара воробьев и одинокий целлофановый кулёк. Походу, я и перед маньяком стоять буду, когда ему надоест меня насиловать. Типа – ну, насилует, пусть насилует, мне не так уж жалко. Если это не происки подполья, то особого вреда моим мозгам не нанесут. Сонька остановился только тогда, когда окончательно понял, что мне полностью до фени, что ж он там творит. Единственное, что на самом деле представляло хоть какой-то интерес, и то, исключительно научный – это реакция самого парня. Я даже рот открыл, чтоб ему удобнее целовать было. Но ничего особого я в этом не обнаружил – лизание как лизание, хоть не пылесос. Хм-м, пылесос… А может, всё-таки попытаться развесить объявление о найме домработницы? Задумавшись, я даже застыл, как в прострации, но опомнившись и поняв, что может быть надо как-то отреагировать, шмыгнул носом, стараясь сфокусировать взгляд на этом… человеке. Получалось худо, и я так же задумчиво, отстранённо приказал: - Алиса, фас. Боковым зрением засёк какое-то шевеление в небе – тучи «расступились», и из небес на асфальт проложил путь огромный солнечный луч. Ну как «проложил» – стоят близко друг к другу два дома, между ними тёмный угол, и тут – бац, сверху включили мощный прожектор. Вот примерно так. Вдобавок, из того же неба кто-то неторопливо, величаво спускался вниз. Дождавшись, пока существо – иначе назвать не получалось – закончит своё шоу со спецэффектами, я повернулся к нему лицом. Сзади собачились Алиса с Сонькой, офигевшим от ударов летающей коробки (до этого мирно лежащей в куче мусора), а существо, аки Гитлер в лучшие года, заложило тощие руки за спину, торжественно провозгласив: - Меня зовут Второй. Я пришел, чтобы забрать твою самую большую ценность. Хмм, ноутбук, что ли? И да, теперь я понимаю, что означает термин «слэш».