Все дело в цвете

АСТОРИЯ

В тот злополучный вечер Лайбер Гринграсс позвал семью в свой кабинет, как делал это всегда, если обсуждалось что-то важное. По лицу отца Астория поняла, что он расстроен и растерян. Губы его мелко подрагивали, выдавая напряженность. Оба родителя смотрели на нее с серьезными лицами, помимо этого в выражении глаз матери горело предупреждение. Астории никогда не нравилось, когда на нее так смотрят, ей стало неловко. В общем-то, ничего особенного, таких взглядов на ее счет выпадало немало с самого детства, и всё же, что-то в лицах матери и отца девушку насторожило. О, Мерлин, если бы она знала! Астория бы сразу же развернулась и побежала в противоположную сторону, лишь бы не знать, какую новость услышит из уст своего отца. — Я надеюсь, это просто нелепая шутка? — Вскинув брови, выразила предположение Астория. — Я бы хотел, чтобы так оно и было, — вздохнул отец. Его бледное лицо было напряженным, — но в этой шутке, нет даже доли шутки. — Как могло выйти, что моя давняя помолвка с Малфоем всё еще в силе? — Не веря услышанному, спросила Астория. Когда Астория была на третьем курсе Хогвартса, ее ошеломило известие о расторжении помолвки между ней и Драко Малфоем. За несколько лет она привыкла к мысли о том, что станет женой этого отпрыска аристократов, и такая неожиданная новость лишила девушку равновесия. Впоследствии, когда ее чувсва успокоились, Астория с радостью осознала, что теперь свободна и может сама выбирать себе супруга в будущем, как легкомысленно пообещал ей отец, стараясь успокоить расстроенную разрывом помолвки дочь. Лайбер Гринграсс убеждал, что у Астории не будет проблем с поиском подходящей партии, или же просто хотел утешить девушку, дав ей подобное обещание. Вероятно, в тот момент он сказал бы всё, что угодно, лишь бы только избежать слез и жалоб, которых отец не выносил. — Папа, ты же говорил, что Малфой решил разорвать помолвку? — Задала вопрос Дафна, вторящий по смыслу восклицанию Астории. — Да и сам Малфой подтвердил решение своего отца. Обе сестры Гринграсс прекрасно помнили тот момент, когда Драко Малфой сообщил Астории, что они больше не суждены друг другу. Это было больно и унизительно, хотя надо отдать должное, слизеринский принц старался смягчить удар, выбирая нейтральные слова и выражения, типа: « Ничего личного, Астория, это решение моего отца.» — Я так и не успел уладить дела с бумагами, которые прислал Люциус Малфой. — Вздохнул Лайбер, разведя руками. Его лицо выдавало чувство вины и негодование на самого себя.       Отец был бледен, ему не нравился этот разговор и он бы с радостью его избежал, если бы мог. Лайбер в последние годы предпочитал уединение своего кабинета или библиотеки, успокаивая расшатанные нервы в обществе книг. Любой всплеск эмоций, волнение, громкие звуки — все это вызывало у него приступ головной боли и спазмы в груди.       Когда Лайбер заговорил снова, взгляд мужчины был обращен к жене, будто он оправдывался только перед ней: — По правде говоря, я тянул время, искал предлог отсрочить расторжение договора. Несколько раз отсылал бумаги обратно. Я думал, что потеря такого жениха, как Драко Малфой это катастрофа: у парнишки был и статус, и деньги, да и Астория уже привыкла к мысли о замужестве с ним. Больше всего мне было жаль именно чувства дочери. Думал даже оспаривать дело в суде, но так и не решился. — А потом объявился Тот Кого Нельзя Называть, и Министерство подчинилось новой власти. — Эстия продолжила за мужа, обратившись к Дафне и Астории, — Вы же помните, как непросто было нам всем в тот период. Слово «непросто» обладает недостаточной емкостью для описания ситуации, в которой оказалась семья Гринграсс. После произошедшего нападения на Отдел Тайн, семья была под наблюдением приспешников Волдеморта. Открыто выступить против Темного Лорда Эстия и Лайбер боялись — смерть Амелии Боунс и визит в их дом Пожирателей Смерти красноречиво предупреждали Гринграсс о том, чего делать не следует. Пока девочки были в Хогвартсе, за них можно было не бояться, но частые визиты Пожирателей, оказывающих давление на Гринграсс, чтобы те перешли на сторону Волдеморта, сильно нервировали. Ждать помощи Министерства не приходилось, оно постепенно переходило в руки к Темному Лорду. Потом стало уж совсем невыносимо — Пожиратели были и в Хогвартсе, и в Министерстве, угрозы в адрес находящихся в школе дочерей, вынужденное сотрудничество с Волдемортом посредством принятия новых антимагловских законов, постоянный страх за себя и семью, бесконечный стресс подорвали здоровье главы семьи Гринграсс.       Лайбер наблюдал, как несогласных с новым режимом друзей и знакомых отправляли в Азкабан или объявляли вне закона, как у маглорожденных волшебников отнимали палочки и право называться волшебниками, каждый раз со страхом читал списки из беглецов, убитых или арестованных, половина имен которых была ему знакома, слышал о или видел сам показательные расправы над несогласными, маглорожденными и маглами. Всё это сильно повлияло на Лайбера и он до сих пор не мог оправиться. Поэтому такая мелочь, как неподписанные бумаги о разрыве помолвки Астории и сына ближайшего сторонника Волдеморта, его занимала меньше всего. И в тех обстоятельствах даже казалось выгодной. — Но почему о нашей с Драко помолвке Малфой вспомнил только сейчас? Почему ты не уладил все дела с бумагами, папа? — Когда закончилась война, начались бесконечные судебные разбирательства. Люциус был сломлен и раздавлен, до победы Поттера, дом и владения Малфой были под контролем Волдеморта. В том состоянии Люциус не мог думать ни о чем ином, как бы его семья избежала заключения в Азкабан.       Отец сделал паузу. Длинные фразы давались ему непросто. Воспоминания были мучительны и только усугубляли его волнение. — Я и сам был едва ли в состоянии о чем-то подобном думать. Я был в числе судей Визенгамота, на мне была колоссальная ответственность и нагрузка, и я, положа руку на сердце, забыл о том, что бумаги так и остались не подписаны. А теперь тон Малфоя изменился и он настаивает на том, что помолвка ещё в силе. — Ну ещё бы! — Закатила глаза Астория. — А как же его извещение о прекращении сделки? — Его у меня нет, я отослал все бумаги обратно, надеясь на то, что Малфой передумает. Это было как раз перед тем, как он попал в Азкабан. Я пытался сохранить сделку и надеялся, что мне это удастся. Я и понятия не имел, что Темный Лорд уже вовсю собирает свою армию. — С ума сойти! — Воскликнула Астория, прижимая холодные пальцы к опущенным векам, у нее начиналась мигрень. — У меня не укладывается в голове весь этот театр абсурда. Я понимаю тебя, папа. Правда, ты был в неведении поначалу, а потом начался весь этот ужас. Но разве сейчас нам нельзя разорвать помолвку? Малфой — и отец, и сын — Пожиратели Смерти, это один из главных аргументов против свадьбы. — Малфой оправданы Визенгамотом, и я один из тех, кто подписывал этот вердикт, Стори. — Горько вздыхает Лайбер. — И тем не менее, я не понимаю, почему я не могу разорвать помолвку сама? — Люциус сам захотел отменить помолвку, что нам мешает отказать ему на этой почве? — Деловито поинтересовалась Дафна. — Помолвка — это обязательство, подписанный договор между двумя сторонами. — Лайбер говорит медленно, перемежая фразы глубокими вздохами. — Расторжение помолвки без законных причин со стороны невесты повлечёт проблемы для всей нашей семьи. Малфой затаскает нас по судам, а это открытые заседания, все будет освещено в Пророке…       Лайбер вновь сделал паузу. Переглянулся с женой. — Потеря имиджа семьи из-за этого разбирательства, может повлиять на возможность будущего брака для Дафны. Андриан не захочет, чтобы имя его будущей жены мелькало на страницах газет в подобном свете. Он может испугаться, что Дафна точно так же, как и ты, Астория, решит разорвать помолвку и унизить его. — Помимо этого, отказ выходить замуж за Драко Малфоя из-за твоего нежелания, Астория, повлечет к возмещению затрат Люциуса и возвращению подарков. — Добавила к словам отца мать, подхватив его усталую речь. — Каких еще затрат? Астория Гринграсс и Драко Малфой были помолвлены с детства. Сколько себя помнила, она знала, что вот этот бледный мальчик со светлыми волосами будет ее мужем. Так было решено. Маленькая Астория тогда еще не задумывалась ни о том, что помолвка с Драко — это сделка, подписанная их родителями. Не задумывалась о том, почему они решили именно так, и зачем обеим семьям это вообще нужно. Тогда были просто мальчик и девочка, которые иногда проводили время вместе, и этого было достаточно. Романтичной натуре Астории было невдомек, что за предстоящей свадьбой стоит ряд условий, оговоренных контрактом, внизу которого стоят подписи обеих сторон. Да ее и не стремились посвятить в подобные тонкости, считая слишком маленькой для подобных разговоров. Только на третьем курсе Астория поняла, что вся ее помолвка была важна только для нее, а для Драко была лишь прописанным контрактом, и Малфой радовался, что в итоге тот был разорван. Но даже тогда ей не приходило в голову, что помимо всяких условностей, в этой сделке были оговорены и финансовые моменты. Как бы серьёзно всё это не воспринималось малышкой Асторией, это была лишь помолвка, определенная договоренность между двумя семьями, после которой должны последовать подтверждения с обеих сторон (по достижении брачного возраста), и только потом заключение оговаривающего все финансовые условия брачного договора. — По условиям сделки, на твое имя ежегодно перечисляется приличная сумма денег, как гарантия намерений жениха, равная двум годовым доходам с имения. Мы не в состоянии вернуть такую большую сумму Малфою. Если мы пойдем в Гринготтс, то на каком основании будем просить такой огромный займ и главное, подо что? Заложить имение мы не можем, других равносильных ценностей у нас нет. Занимать в долг у знакомых даже частями невозможно по тем же причинам — отдавать его будет не с чего, только если мы не выиграем на спортивных ставках. За тринадцать лет скопилась колоссальная и неподъёмная для нас сумма. Зная Малфоя, он не пойдет нам навстречу и не простит долг, и не согласится на рассрочку. — Почему я впервые об этом слышу? Почему из твоих слов, мама, ясно, что деньги, которые присылал Малфой, истрачены? — Потому что доходов от имения и моей должности в Министерстве хватает только на содержание самого имения. Потому что часть этих денег переводится на имя Дафны, и будет использована в качестве приданного, такие герантии мы дали при заключении помолвки между ней и Андрианом. — Отвечает за Эстию Лайбер. — По правде говоря, я никогда всерьез не думал, что сделка с семьей Малфой будет расторгнута по нашей инициативе. — Помолвка была заключена очень давно, — в разговор вновь вступила Эстия. — Наши семьи пытались наладить контакт, у вас с Драко были хорошие взаимоотношения. Я тоже не видела вероятности разрыва помолвки с нашей стороны, поэтому мы не слишком беспокоились о финансовой стороне вопроса. — У меня нет слов! — Умом Астория понимала, что такой непростой разговор даётся отцу с трудом.       Понимала и то, что взрыв раздражения и гнева не поможет. Но сдерживать эмоции у нее выходило с трудом, ее распирало от чувства несправедливости и обиды на родителей, и она ничего не могла с этим сделать. — То есть получается, что мы все жили припеваючи все эти годы на деньги Люциуса Малфоя, которые выплачивались на мое имя? Платили за обучение, дом в Лондоне, покупали одежду и даже ездили в путешествия? Я уж молчу о приданом Дафны! А я только и помню сожаления о том, что Лонгфилд отойдет к Эдмунду, постоянно чувствовала себя в чём-то виноватой. Я же не оправдала надежд, родившись мальчиком. — Астория сыпала восклицаниями, не в силах остановиться. — А после того, как Драко Малфой известил меня о разрыве помолвки, ты, папа, уверил меня, что это не беда, у меня есть возможность выйти замуж за другого претендента, которого я выберу сама, по сердцу. Ты что же, так решил поглумиться надо мной?       Дафна молча смотрела на родителей. Она была потрясена открывшейся новостью и впервые на памяти Астории не находила слов, чтобы высказать всё, что она по этому поводу думает. Астория же наоборот, не могла справиться с потоком вопросов, что роились в ее голове. — Я старался всеми силами сохранить этот союз, поэтому и сказал такие слова, чтобы успокоить тебя. — Ответил отец. — Я был слишком легкомысленным по отношению к этой ситуации, не осознавал до конца, во что ввязался. — Я же была уверена, что все кончено со словами Драко. Почему никто не рассказал мне о сделке и ее условиях?       Эстия и Лайбер молчали, очевидно не находя верных слов. — И вообще, неужели никого из вас, мои дорогие родители, не смущала причина, почему вообще в невесты Драко выпала я, а не Дафна? Они с Малфоем одного возраста, с большой вероятностью учились бы на одном курсе и шансов на взаимную симпатию у них было бы куда больше. — Люциус мечтает сохранить чистоту во всем, и это касается не только крови, но и цвета волос. — Пропустив другие вопросы дочери, холодно произнесла мать побелевшими губами. — Я о том и говорю — маразм у Люциуса Малфоя развился еще в глубоком детстве, как видно. Я понимаю, конечно, что в нашей среде браки по договоренности случаются часто, но чтобы из-за таких критериев? — Астория уже даже и не пыталась сдерживаться, переходя на возмущённый, повышенный тон. — Маразм или нет, но тогда я был рад породниться с этой семьей. И если бы не вся эта история с Тем Кого Нельзя Называть, был бы рад этому и теперь. — Я не хочу выходить замуж за Пожирателя Смерти. — Твердо заявила Астория, сложив руки на груди. — К несчастью, принимать решение в данном вопросе ты не можешь. — Развел руками отец, — по сути, мы в безвыходном положении. — И считаю это несправедливостью! Вы с мамой поженились без всяких семейных договорённостей, а по любви. — Ты знаешь, что у матери другая ситуация, Астория. Была бы ты мужчиной, не возникло бы вообще никаких проблем. — Ты же до сих пор имеешь место в Визенгамоте, измени закон! — Напоминание о том, что вся эта затея с помолвкой вообще была необходима только из-за формы наследственности имения, причинило боль. — Я бьюсь над этим не один год и пока безрезультатно. — Покачал головой Лайбер, опустив взгляд на свои ладони. — Значит, плохо бьешься! Получать ежегодно деньги за счастье дочери тебе было гораздо легче. — Эгоистичные, неуважительные и несправедливые слова сорвались с ее губ сами собой. Астория тут же пожалела о них, и в то же время испытала некое удовлетворение, высказав их вслух. — Не смей так разговаривать с отцом! — Эстия тут же вскочила на ноги от негодования. — Раньше ты была не против свадьбы с Малфоем. — Напомнила Дафна, вскинув темную бровь. — Раньше я была маленькая и глупая, и принимала все за чистую монету. Думала, что если родители говорят, так надо, значит это действительно так. И он не был Пожирателем смерти! Неужели сам этот факт вас не смущает, после того, что произошло? — Мы желали тебе добра. — Тихо проговорил Лайбер. Конечно, в глубине души он противился этому браку. — Вы с Дафной останетесь без гроша в кармане после моей смерти и именно поэтому я согласился на твой брак с Малфоем. Он обеспечил бы будущее обеих моих дочерей.       Семья Гринграсс занимала нейтральную позицию по отношению к маглорожденным волшебникам, как Эбботы и Лонгботтом. Тем не менее, они были убеждены, что сохранение чистоты крови важно и верили в свое превосходство. Жестокость Волдеморта и его сторонников была им чужда и ненавистна. Основная причина отказа Гринграсс поддержать Темного Лорда еще во времена Первой магической войны — это методы Пожирателей Смерти, они приводили их в ужас. Гринграсс ставили выше человеческую жизнь, чем мотивы власти на маглами.       После Первой магической войны, Люциус Малфой старался обелить свое имя и вернуть нужные связи. В этом случае волшебники, не поддерживающие Волдеморта, были ему нужны. Так сказать, для поддержания имиджа.       Собственно, причины желания Люциуса женить Драко на одной из дочерей Лайбера Гринграсс были ясны: чистота крови, положение в обществе и необходимый доступ к нужным знакомствам.       Со стороны Гринграсс всё тоже обстояло довольно прозаично и основано на форме наследования родового имения, майорате. В условиях майората наследование идет строго по мужской линии, совершенно необязательно, чтобы родственник, получающий недвижимость в наследство, был близким. Это может быть троюродный племянник или сын двоюродной кузины от пятого брака, но главное — чтобы именно мужчина. Перепродать, заложить и перезавещать такой вид собственности невозможно.       Имение семьи Гринграсс, Лонгфилд-холл, переходит от отца к сыну уже не одно поколение. Но у Лайбера Гринграсс две дочери, следовательно, у них нет шансов на наследование имущества. Наследником имения в перспективе, является Эдмунд Поул, сын двоюродной сестры мистера Гринграсс. Он обучался в Дурмстранге и сразу после окончания школы поступил на службу в Министерство магии Венгрии в отдел Международного сотрудничества.       Взаимоотношения между родственниками не складывались никогда, близкого контакта они не поддерживали и мать Эдмунда периодически интересовалась здоровьем Лайбера, с целью позлить родственника и напомнить о своих правах. Тем не менее, сам же Эдмунд не проявлял прямой заинтересованности в предполагаемом наследстве, очевидно, более увлечённый своей карьерой, чем родовым имением. И это отсутствие интереса расстраивало и огорчало Лайбера Гринграсс.       Даже если Дафна или Астория до момента смерти отца выйдут замуж и кто-то из них родит сына, то имение Гринграсс перейдет к ребёнку. И хотя так имение останется «в семье», при этом сами сестры иметь прав на него не будут. Даже если не брать в расчет материальное положение Гринграсс, принципиально важно сохранить имение за собой.       Да, можно попробовать обязать будущего наследника, Эдмунда, выделить какую-то сумму на содержание Астории и Дафны после смерти отца, но это не слишком приятный момент. Да и вообще, неизвестно истинное материальное положение самого наследника, вдруг тоже беден? Что тогда будет выделяться каким-то малознакомым родственницам?       Эстия Гринграсс хоть и из чистокровной, но тоже из не слишком богатой семьи волшебников. В приданое ей выделили небольшую сумму денег, с которых она получает проценты и это является частью годового дохода Гринграсс. В наследство после смерти родителей Эстия получила небольшой дом в Лондоне, в котором Гринграсс обычно проводят зимний сезон. На содержание этого дома и уходит весь годовой доход миссис Гринграсс. Продавать этот дом Эстия совершенно не желает, потому что это единственное место, где она и ее дети смогут жить в случае кончины Лайбера.       После смерти мистера Гринграсс, его дочери могут получить в приданое только часть суммы, что была у матери на момент бракосочетания, то есть часть ее приданого. Проценты с этого будут ничтожными. Мать, вероятно, протянет на проценты с оставшихся денег, но без довеска и при условии всё же сдачи в аренду или продажи своего дома в Лондоне. Возможно, будущий наследник Лонгфилд-холла назначит бедной вдове содержание, но заботиться о дочерях он в общем-то, не обязан.       Поэтому Лайбер Гринграсс вообще был заинтересован в удачном замужестве дочерей. Драко Малфой в этом случае — самая лучшая партия для одной из дочерей, о которой только можно мечтать.       Но Люциус не был бы Люциусом, если бы с ним было все так просто. Лайбер предположил, что существует вероятность того, что у Малфоя на тот момент имелось несколько вариантов партий для своего сына, так сказать, прозапас. Именно из этих соображений, чтобы обезопасить свою дочь, при заключении помолвки Гринграсс поставил условием материальное содержание невесты до бракосочетания. Поэтому на имя Астории ежегодно поступала определенная сумма денег, как гарантия серьезности намерений жениха. Так же, Люциус преподнес и подарок для будущей невестки — бриллиантовое колье из белого золота.       Однако, после возвращения Волдеморта, брак Драко с не фанатичными следователями доктрины и не состоящими в рядах армии Темного Лорда была неприемлем. Люциус инициировал разрыв помолвки Астории и своего сына, отдав предпочтение другой кандидатке, Панзи Паркинсон.       Помолвка — это обязательство, подписанный договор между двумя сторонами — Малфоем и Гринграсс. Расторгнуть помолвку со стороны мужчины гораздо проще: выплатил возмещение и поминай, как знали. Именно так рассудил в тот момент Люциус Малфой, стремясь поскорее избавить свою семью от связи с неприверженцами взглядов Волдеморта, Гринграсс. В той ситуации Малфою было гораздо предпочтительне потерять деньги, чем вызвать очередное недовольство своего Хозяина. Люциус мог себе позволить заплатить неустойку за нарушенное обещание и заключить новую сделку. Малфой отправил Лайберу документы на подпись, Гринграсс этим был крайне недоволен и вступил с Люциусом в переписку, пытаясь отсрочить разрыв сделки. Гринграсс еще не знал, что возвращение Волдеморта — не выдумка якобы не очень вменяемого Гарри Поттера.       Но Люциус потерпел неудачу в Министерстве и попал в Азкабан, возвращение Темного Лорда оказалась правдой, и на этом фоне вся история с помолвками ни для кого из семьи Малфой была уже не актуальна, у них появились другие первостепенные задачи.       А вот после Второй магической войны ситуация изменилась и теперь Астория Гринграсс для Драко Малфоя — замечательный вариант, лучшего уже не будет. Люциус понимает, что заключенная много лет назад помолвка так и осталась не расторгнутой, и разрывать такую сделку сейчас ему элементарно, невыгодно.