Все дело в цвете

АСТОРИЯ

      Астория стоит у окна, непослушными пальцами теребя тяжелую темно-синюю занавеску. Это, пожалуй, одно из самых любимых ее занятий — любоваться видом, который открывается из окна ее комнаты в Лонгфилд-холл: усыпанная гравием небольшая площадка перед парадным входом в дом окружена зеленым газоном, ведущая к ней аллея с разросшимися кустами рододендрона по краям, уходящая к широкой дороге через лиственный лес. И хотя сейчас ещё слишком холодно и кусты стоят укрытые на зиму, но снег уже сошел, из влажной земли пробивается первая зелень и в воздухе чувствуется дыхание весны, несмотря на колючий северный ветер.       Астория с раннего детства предпочитает наблюдать за закатом именно в имении отца, не в Лондоне. Сидя на подоконнике, она всегда с волнительным трепетом смотрит, как верхушки деревьев на горизонте алеют в закатных лучах, а небо над ними окрашивается в теплые оранжевые оттенки; как замирает жизнь вокруг: птицы умолкают, все в доме отходят ко сну, наступает тишина.       А после Астория, по своему обыкновению, усаживается в кресло у камина и читает книгу. Вы спросите, о чем? О любви, конечно, иначе и быть не может! И главный герой непременно должен быть красивым, добрым и благородным. Очень часто Астория представляет себя на месте главной героини, погружаясь в мечты. Возможно, им и не суждено сбыться, но мечтать никто не может ей запретить. В мире своего воображения девушка может спрятаться от происходящего и увидеть другую реальность глазами персонажей книг.       Но сегодня Астория наблюдает вовсе не за закатом солнца. Сегодня все по-другому и так, как раньше, вероятно, отныне уже не будет. После тревожной бессонной ночи она обращает мрачный взгляд в небо, которое, наконец, начинает светлеть. Со стороны дома, где находится комната девушки, солнца не видно, но по розовеющей окраске небосвода понятно, что загорается новый день. От бархатно-опалового, а на горизонте ярко-красного света, который излучает поднимающееся из-за крон деревьев солнце, земля на несколько минут окрашивается в цвета радости: красный, оранжевый, желтый.       Восход. Синоним начала новой жизни. Новый отрезок отмеренного пути. Девушка обреченно наблюдает за ним, не в силах остановить его хотя бы на одно мгновение. Ей хочется замедлить бег минут, отсрочить грядущие события, поставить жизнь на паузу или просто сбежать. Жаль, что ее чувство долга сильнее подобных желаний.       Она приоткрывает створ окна и в комнату тут же врывается утренний прохладный ветерок, растрепавший ее длинные волосы. На дворе стоит ранняя весна: в Англии в это время ещё холодно и сыро. Астории нравится такая погода. Никаких сюрпризов, все предсказуемо. Чего не скажешь о людских судьбах.       Астория выросла в семье с длинной родословной, которая всегда гордилась чистотой крови. Нет, Гринграсс не были фанатиками чистокровной доктрины, но были искренне убеждены в своем превосходстве над маглорожденными волшебниками. В далекие годы, ещё до Статута о секретности, Тиарнак Гринграсс получил в пользование от короля надел земли, на котором построил небольшой дом, с прилегающими бытовыми постройками. Он обладал неплохими способностями к ведению бизнеса и вскоре земля начала приносить доход. Но последующие поколения Гринграсс не привносили в дело Тиарнака ничего нового, пожиная плоды его усилий.       Лайбер Гринграсс унаследовал Лонгфилд-холл после смерти отца по праву майората, обойдя старшую сестру Лилиан. Лилиан уехала в Шотландию, крайне раздосадованная суммой наследства, которую ей завещал отец и тем, что Лайбер, увы, не мог себе позволить выделить ей дополнительную поддержку с доходов имения. Отношения между родственниками в последствии восстановились, но визиты друг к другу были нечастыми.       Имение к моменту вступления Лайбера в права наследства, приносило стабильный, но довольно скромный доход. Лайбер так же, как и его предшественники, не был одаренными предпринимателем, и не прилагал каких-то значимых усилий, чтобы поправить положение. При его управлении делами Лонгфилд-холла, денег на счету в банке не прибавилось. Мужчина предпочитал магические науки науке приумножения экономических благ, всей хозяйственной деятельности — работу в Министерстве магии в составе Верховного суда волшебников.       Однако, должность в Визенгамоте хоть и была престижной, больших заработков не приносила. Можно сказать, что в отношении денег мужчина был довольно инфантилен и беспечен, увлеченный своей деятельностью в Министерстве. Но для Лайбера Гринграсс престиж и вращение в высших кругах магической элиты имело бОльшую значимость, нежели пополнении собственного счета в Гринготтс.       С детства Астория уяснила, что жить по средствам ее родители, к сожалению, не умеют. Не то чтобы они сорили деньгами, но расходы семьи Гринграсс превышали доходы, а умерить запросы казалось невыносимо недостойным такой семьи чистокровных волшебников, как Гринграсс. Эстия сетовала на недостаточный доход с земель мужа, завидовала новым приобретениям подруг или сестры, и очень часто разговоры за столом велись именно об этом. Мать вкладывала деньги и силы в обновление интерьера своего дома в Лондоне, покупала новые наряды, устраивала званые вечера, в общем, делала всё, чтобы ее светская жизнь в столице не омрачалась сожалениями по таким поводам. В то же время, поместье Лонгфилд, принадлежавшее Лайберу, не пользовалось ее особым расположением, хотя и добавляло значимости в глазах общественности.       Довольно часто Астория слышала сетования родителей на то, что у них нет сына. Бывало, что в голосе отца скользило разочарование в том, что Астория не родилась мальчиком. Конечно, от этого Лайбер не любил младшую дочь меньше, но ей всегда казалось, что она в чём-то виновата, не оправдав ожиданий отца.       Дафна, в этом смысле, не стала разочарованием — первый ребёнок был желанным, вне зависимости от пола. На второго же уже возлагалась надежда на наследование имения семьи Гринграсс, и рождение девочки эти надежды разрушило. Иметь еще детей Эстия не смогла, и поэтому над Асторией висел этот камень с тех самых пор, как она поняла суть системы наследования майорат.       Мать понимала, что в случае смерти Лайбера, ее дочери останутся без наследства, достойного чистокровных волшебниц. Ни Дафне, ни Астории не приходилось надеяться на приличное приданое, кроме своей родословной. Поэтому, Эстия воспитывала дочерей в духе старинных традиций, как истинных леди. Она обучала их этикету и правилам поведения в обществе, придавая особое значение тому, что именно это поможет девушкам при вступлении в высший свет магического мира и в дальнейшем поиске спутника жизни.       Воспитание Астории давалось матери труднее воспитания Дафны. Было ли дело в разных темпераментах или возрасте, но младшая дочь сложнее усваивала основные правила и проявляла больший интерес к чтению книг или играм в саду, чем, к примеру, к игре на музыкальных инструментах.       Тем не менее, Астория научилась держать себя в обществе, как подобает хорошо воспитанной юной леди, но в душе умирала от скуки и откровенного лицемерия как своего, так и окружающих. В ней было слишком много чувств и эмоций, которые рвались наружу и порой, наедине со сверстниками и близкими людьми, Астория позволяла увидеть им другую сторону своей натуры, которая не прочь пренебречь правилами этикета.       Но в последние три года Астория не находила в обществе ровесников былой радости и стала довольно замкнутой. Ей была куда приятнее компания книг, чем в компания однокурсников по школе или других знакомых. Она больше стремилась к одиночеству и не желала с ним расставаться.       Но сегодня, тишина пустого дома и одиночество тяготит Асторию, как никогда прежде. Она перебралась из Лондона в Лонгфилд-холл, надеясь найти здесь успокоение и решение нависшей над семьей проблемы. Но за две недели, проведенные здесь, так ничего и не смогла сделать.       Астория трудно себя заставить появиться в доме в Лондоне, где ее встретят осуждающие, напряженные взгляды матери и сестры. Она корит себя еще пуще них, но встречаться с Эстией и Дафной лицом к лицу девушке, просто напросто, страшно.       Астория, едва закрыв глаза, вновь видит перед собой отца в своем кабинете, распростертого на столе. У Лайбера Гринграсс случился сердечный приступ, и виной этому было поведение младшей дочери во время их последнего семейного разговора, когда стало известно о ее помолвке с Драко Малфой. Астория знала, что волнения отцу ни к чему, что должна была сдержать себя, но не смогла этого сделать — теперь у всей семьи нервы ни к черту, отголоски войны еще долго будут тревожить их души.       К счастью, всё обошлось и Лайбер не простился с жизнью. Его продержали какое-то время в Св. Мунго и недавно отпустили домой, прописав постельный режим и отсутствие тревог и волнений. Эстия старалась окружить мужа заботой, Дафна укоризненно молчала, злясь на сестру за ее поведение. И Астория ее понимала. Просто новость, озвученная в тот вечер отцом, была настолько ошеломительно-неожиданной, что сдержать эмоции было невозможно.       Астория до сих пор чувствует ужас от своей беспомощности, когда от растерянности и отсутствия знаний, она не могла предпринять совершенно ничего, чтобы помочь отцу. Она смотрела на него, не в силах сдвинуться с места, вновь испытывая панический, сковывающий тело страх и холод, разливающийся по груди. Дафна оказалась более собранной в тот момент, сестра смогла взять себя в руки и отправиться за помощью.       Как только опасность для жизни отца миновала, Астория покинула дом в Лондоне. Ей было невыносимо видеть поникшую, тревожную мать. Притихшую Дафну и закрытую дверь в комнату родителей или в библиотеку, где проводил свои дни Лайбер. Чувство вины давило на Асторию, она понимала, что вела себя отвратительно и едва на довела отца до смерти. Колдомедики, нанятые Эстией, наносившие свои визиты дважды в день, наводили уныние своим замкнутым, отстраненным видом.       На этом фоне заводить разговор о помолвке с Драко Малфоем кажется просто немыслимым. Да и с кем можно обсуждать такие вопросы теперь? Как бы родителям не была нежеланна эта свадьба, но Астории совершенно ясно, что свадьба станет для них определенным облегчением — волнения, терзающие отца и мать по этому поводу, улягутся. Оба они знают, что Лайбер не перенесёт разбирательств с семьей Малфой, которые раскроют общественности их материальную зависимость от этой помолвки. Эстия не захочет провоцировать какие-либо ситуации, которые навредят здоровью мужа.       К тому же, остро соит вопрос с предстоящим замужеством Дафны. Если Андриан Дюпон узнает, что обещаное приданое его невесты может быть утрачено, да ещё и посредством громких судебных разбирательств, то он вправе будет отменить помолвку. И Дафна… ведь она влюблена в своего жениха, и считает дни до свадьбы, которая должна состояться следующим летом во Франции. Насколько нужно быть эгоисткой, чтобы лишить сестру возможности выйти замуж по любви?       Других родственников, способных близко к сердцу принять проблемы Астории, и уж тем более, имеющих желание и средства ей помочь, у девушки, увы, не было.       Астория тяжело вздыхает и закрывает окно. В комнате тут же становится невыносимо тихо. Ее внимание привлекает звук шагов по лестнице и потом она слышит голос Дафны: — Астория? Стори, ты у себя? — Непринуждённость и встревоженность в голосе сестры удивляет. Особенно после того, как Дафна объявила ей молчаливый бойкот. — Что-то произошло? — Астория спешит навстречу сестре. Голос Дафны и ее появление здесь заставляют тут же подумать об отце. — Что-то с папой? — С ним все нормально, — выставив ладонь вперед в успокаивающем жесте, отвечает Дафна. — Малфой прислал тебе письмо.       Она протягивает свиток сестре, та машинально отступает назад, спрятав руки за спиной. — Сожги его. Мы ничего не получали. — Малодушно говорит Астория. — Астория, не будь ребёнком. Неужели тебе неинтересно, чего он хочет? — Напомнить нам всем о помолвке со своим драгоценным Драко, — морщит нос девушка. — А я ведь тебе завидовала раньше, — говорит Дафна, разглядывая гербовую печать Малфой на свитке. — Думала, вот Астории повезло, так повезло. Такой шанс преуспеть в жизни. — Чему завидовать-то было? — Поражается Астория.       Жених Дафны тоже родовит и богат, к тому же иностранец. — Астория, Драко был самым популярным и богатым слизеринецем, если не брать в расчет Забини.       Астория презрительно фыркает. Аргумент Дафны просто выше всяких похвал. — Ты прочтешь письмо или нет? Я умираю от любопытства.       Астория медленно берет в руки свиток, ломает печать и со скептичной настороженностью читает ровные строчки, написанные знакомым заостренным почерком. Пробегает по ним несколько раз, Дафна в нетерпении переминается с ноги на ногу. — Он приглашает меня на свидание, — шепчет Астория, бледнея. — Люциус? — Драко, конечно. — Когда и где? Он указал место? — Дафна так воодушевлена, будто пригласили ее саму. Она тут же оказывается рядом с сестрой и читает текст, написанный Драко. — Вау, дорогущий ресторан! Андриан до сих пор обещает меня туда сводить. — Так может, ты и пойдешь? — Закатывает глаза Астория, — Мерлин, вы же идеально подходите друг другу. — Стори, тебе известно, что я люблю Андриана, не пытайся свести меня с Драко. — Серьезно заявляет сестра, — ты должна пойти на встречу, обязательно! — Дафна, ты прекрасно знаешь, что я этого не хочу. У меня много причин для того, чтобы отказаться.       Сестра смотрит на нее, нахмурив темные брови. Голубые глаза наполняются слезами.       — Стори, умоляю тебя. Пожалуйста, подумай о папе. Он едва пережил последний приступ. Что будет, если он умрет?       Астория молчит. На это ей возразить нечего. После смерти Лайбера положение его семьи будет незавидным. Чувство вины за приступ отца сильно влияет на состояние самой Астории. — Если тебе не жаль отца с матерью, вспомни, что у тебя есть ещё и сестра! — Слёзы уже вовсю катятся по щекам Дафны. Астория каждый раз впадает в ступор при виде страданий сестры, не знает, что делать и как ее успокоить. И всегда, всегда чувствует себя виноватой. — Что будет со мной, если ты разорвёшь помолвку с Драко? Я не вынесу, если Андриан откажется от меня из-за тебя! — А если Андриан разорвёт помолвку из-за того, что твоя сестра выйдет замуж за бывшего Пожирателя? — Пожиратель он или нет, но Малфой неприлично богатый чистокровный аристократ. А заключенный брак между ним и моей сестрой, не так ударит по нашей репутации, как судебные разбирательства и последующие за этим разоблачения в зависимости от этого союза. К тому же, если женитесь вы по большой любви. — По любви! — Едва не разражается хохотом Астория. — Я смотрю, ты уже всё продумала. Но Дафна, зачем тебе мужчина, который откажется от тебя из-за отсутствия достойного приданного? — Ты ничего не понимаешь? — Повышает голос Дафна в раздражении. — Так устроен мир аристократов. Наличие у меня хорошего приданного действительно важно, и не только для Андриана! Средства к существованию необходимы, это основа счастливого брака. Даже любви будет недостаточно, если вмешаются материальные трудности. — Я и правда, не понимаю. — Астория пожимает плечами, — если ты станешь не нужна Андриану без денежного приданого, как ты можешь быть уверена, что он тебя вообще любит? — Не нужно разводить со мной свою демагогию, Стори. Мы о разных вещах говорим. Приданое — мои личные средства, моя страховка на случай, если наш брак рухнет. Моя независимость. Ты, что так жаждешь этого, должна понимать, о чем я.       Астории нечем возразить сестре на эти аргументы. И она начинает чувствовать возрастающее негодования из-за ее оправданного эгоизма. Хотя это далеко не сюрприз, Дафна довольно прагматичная особа и знает, как воздействовать на людей. Перед кем-то поплакать, перед кем-то разыграть смущение и скромность, кому-то надавить на чувство вины… — Спасибо, что доставила письмо, — тихо говорит Астория. — Я напишу Драко позже.       Астория возвращается в свою комнату, не отвечая на дальнешие вопросы сестры: — Ты пойдешь на встречу? Что ты решила, Стори?       Не дождавшись ответа, Дафна крикнула на перед тем, как удалиться: — Виба испекла твой любимый яблочный пирог, надеюсь, ты появишься сегодня к ужину!       Когда сестра покидает Лонгфилд-холл, Астория выходит на прогулку по любимому парку. Погода сырая и пасмурная, как и ее настроение. Астория надеется, что свежий воздух успокоит ее волнение, хотя бы временно. Ей нужно, очень нужно найти способ избежать помолвки с Драко Малфоем. В сложившихся обстоятельствах из-за здоровья отца, надеяться на помощь со стороны родителей не приходится. Дафна тоже имеет свои интересы, и врядли будет усердствовать в поисках выхода из ситуации с давней помолвкой.       Как только стало известно о помолвке и улеглись волнения с отцом, Астория приказала домовику следить за Драко, в надежде поймать парня на чём-то, что могло бы послужить поводом к расторжению помолвки с ее стороны без последующих выплат. Она побывала в Гринготтс, прочитала все домовые книги и поняла, насколько правы отец и мать — возврата денег Гринграсс не потянут.       Астории кажется, что выход где-то есть, просто она его не видит, ослепленная своим негодованием, злостью на ситуацию и паникой при одной только мысли, что ей предстоит стать женой Драко Малфоя. Или просто-напросто боится и является жертвой собственной нерешительности, не желая быть отвергнутой тем, к кому действительно испытывает теплые чувства.       Астория борется сама с собой, раздумывая над вероятностью благополучного исхода, если она признается во всем Блейзу — в своих чувствах и в том, в каком положении оказалась ее семья. Он ведь поймет? Поймет ее отчаяние и поможет?       Астория попала в Хогвартс в год, когда Сириус Блэк сбежал из Азкабана. Родители были встревожены, но уверены в том, что Министерство примет меры. Отец знал о дементорах, которые должны были окружить школу, этой новости Астория не удивилась. Но их появление в поезде стало очень неприятной неожиданностью. Когда состав остановился и в вагоне погас свет, Астории стало так страшно, что крик застыл в горле. Она оцепенела от ужаса и охватившей ее невыносимой тоски. Кто-то закричал, послышался плач. Когда стражи Азкабана удалились и в вагоне вновь появился свет, она чувствовала себя обессиленной и всё ещё напуганной. Дафна была бледной, ее глаза расширенными от страха, а пальцы сжимали рукав свитера Астории.       Потом последовала не менее тревожащая процедура распределения, и Астория с удивлением и радостью услышала вердикт распределяющей шляпы — «Слизерин!» Она хотела попасть на факультет, где учится ее сестра и Драко, но в тоже время понимала, что недотягивает до уровня слизеринцев — не слишком уверенная в себе, Астория считала себя простоватой, лучше подходящей для Хафлпаффа, где учился ее отец.       Астория была очень счастлива очутиться на Слизерине, ее тепло приняли новые однокурсники за огромным деревянным столом под зелено-серебрянными знаменами факультета. Малфой одобрительно улыбнулся, но потом всё его внимание обратилось к Гарри Поттеру, вошедшему в зал.       В дальнейшем, Астории не доставляло большого удовольствия слушать, как Драко и его приближенные с хохотом обсуждают падение Поттера в обморок. Она все еще с ужасом вспоминала дементоров и их мимолетный визит в поезде. Когда Малфой без устали разыгрывал сценку с падением Поттера в обморок, она сама едва ли не падала без чувств от страха.       На третий день в Хогвартсе Астория была на грани. Ей было одиноко и неуютно в подземельях замка, где располагалась гостиная Слизеринцев. Дафна была занята своими делами, она уже давно освоилась в Хогвартсе и не слишком разделяла чувства сестры. После ужина слизеринцы отправились в свои владения, Астория же уселась на лестнице ведущей в подземелья, не в силах пойти следом. Проплывший мимо Кровавый барон уверенности не прибавил.       Стыдно признаться, но Астория тогда расплакалась. Ее нашел Забини, отставший от своих друзей. Блейз тогда присел рядом на ступеньки и стал ее успокаивать, рассказав, как непросто было ему самому в первый год в Хогвартсе после лета, проведенного на родине отца, в солнечной Италии. Вот так и вышло, что с самого начала обучения в Хогвартсе Блейз Забини стал Астроии хорошим другом. Она всегда могла обратиться к нему за советом или просто поделиться переживаниями.       До личного знакомства Астория уже знала о Блейзе со слов сестры: Дафна была неравнодушна к однокурснику и всячески пыталась привлечь его внимание. Но в одиннадцать лет мальчики не думают о девочках в романтическом ключе, во всяком случае, большинство из них. С девочками все обстоит с точностью наоборот, они мечтают о красивой любовной истории с более раннего возраста. Не исключением стала и Дафна, меняющая объект влюбленности в зависимости от настроения и всякий раз убеждая себя в силе и серьёзности своей привязанности (насколько это возможно для столь раннего возраста).       Как правило, Дафна довольно быстро добивалась внимания со стороны мальчиков, она всегда была яркой и привлекательной девочкой, обожающей всеобщее внимание. И к третьему курсу Блейз, если и успел, вступив в пору пубертата, проявить интерес к девочкам, но почему-то не к Дафне, для которой покорение сердца Забини было больше спортивным интересом, чем искренним побуждением — к тому моменту Дафна уже была помолвлена с Андрианом, и ничего лишнего, кроме легкого флирта, сестра себе не позволяла.       Поэтому, встретив Забини в гостиной Слизерина в первый день в Хогвартсе Астория уже знала, кто он. Правда, она не представляла себе масштаб его обаяния и умение Блейза им пользоваться. И что они станут друзьями.       Блейз все годы в школе тепло относился к Астории. Он внимал ее рассказам про Драко и ее детскую, идеализирующую влюбленность. Говорил ей быть внимательнее, не слушать только слов и присматриваться к Малфою. Блейз так же говорил ей, что помолвке с Драко быстро придёт конец, если так будет выгодно Люциусу, что про Асторию быстро забудут, будто никогда ничего и не было. Девочка не верила таким словам, ведь она была убеждена, что они с Драко суждены друг другу, что у них взаимная привязанность.       Нужно отдать Забини должное, после того, как Малфой разорвал помолвку, Блейз не проронил ни слова, вроде «я же тебе говорил!». Он молча выслушал Асторию, достал из кармана платок и протянул девушке, чтобы та вытерла слезы. Спустя какое-то время Астория посмотрела на друга другими глазами, она уже была свободна от глупых мечтаний о Драко Малфое и от своих детских выдумок.       Постепенно, сама не зная, как так вышло, Астория начала испытывать чувства к Забини. Блейз тоже был к ней неравнодушен и никогда не скрывал этого, во время последних курсов школы он даже ухаживал за ней.       Забини был единственным, на кого не влияло мнение Малфоя, несмотря на то, что ребята были приятелями. Блейз считал, что Астория идеально подходит на роль жены: когда он нагуляется, такая верная, характерная девушка будет ему очень по душе. Четырнадцатилетней Гринграсс льстила такая оценка одного из самых популярных парней факультета.       Но Забини всегда был ветреным, и Астория это знала, поэтому боялась ответить на его чувства. Гринграсс старалась держать дистанцию с Забини, опасаясь, что он догадается о ее влюбленности и тогда их дружбе придёт конец. Блейз был влюбчив, но непостоянен и быстро остывал к объекту своих чувств. Астория много раз видела, как взгляд Забини терял блеск, лицо становилось равнодушным и даже скучающим. Блейз мог осыпать свою пассию комплиментами и знаками внимания, окружить заботой, всячески пытаясь порадовать и угодить, но как только та отвечала взаимностью, парень тут же терял к ней интерес. Бедная девушка, успевшая влюбиться в пылкого итальянца, не понимала причины отчуждения и холодности, сменяющей нежность, внимательность и заинтересованность Забини буквально на следующий день после прекрасно проведенного вместе вечера.       Астория прекрасно понимает, что ее может постигнуть та же участь, что и остальных девушек, которые влюблялись в Блейза. Но в тоже время, ей очень, очень хочется рискнуть и надеяться на то, что с ней все будет иначе.       Астория возлагает некоторые надежды на помощь Блейза Забини в избавлении от нежеланного брака с Малфоем. Возможно, он сможет помочь ей с выплатой компенсации, ведь Блейз довольно богат? Возможно, предложит свою кандидатуру в мужья?       Это, конечно, очень смелые мысли, крайне самонадеянные и оптимистичные, но переписка с давним школьным другом дает Астории повод думать, что она все ещё ему интересна.       Но выложить всё в письме кажется просто невероятым. Как Блейз отреагирует на такой поток информации, как она поймет, что он думает? Астория должна говорить с ним лично, видеть карие глаза и их взгляд, слышать тембр голоса.       Девушке известно, что через два дня Блейз, наконец, появится в Лондоне спустя долгое время отсутствия. Он сам писал ей об этом, когда выражал надежду на скорую встречу. Но Астория не может теперь предоставлять ему право первого хода. У нее нет на это времени. Она решает пригласить Забини на встречу в их любимуя чайную в Косом переулке, куда они часто наведывались во время каникул еще учась в Хогвартсе.       После недолгой прогулки Астория возвращается в лондонский дом Гринграсс, воспользовавшись каминной сетью. Она пишет два письма и отправляет одно из них Драко, второе — Блейзу.