Яд жизни

      Платформа 9 и 3/4 ничуть не изменилась с того времени, как Хогвартс-экспресс привез толпу взбудораженных школьников в Лондон этим летом. Всё так же повсюду пестрели несуразными пародиями на магловские наряды чистокровные волшебники, ухали, мяукали и квакали из-за прутьев клеток фамилиары, взбудораженные предстоящей поездкой, и пускал в небо кольца разноцветного дыма сам поезд. Гарри охватила ностальгия по предыдущим годам, когда он еще мог доверчиво принимать за чистую монету заботу Гермионы и дружелюбную бессмыслицу, которую постоянно нёс младший из сыновей Уизли. Так легко было отбросить логику и вновь погрузиться в паутину лжи, забыв это лето как очередной кошмар, но рука Алголя на его плече, самолично вызвавшегося проводить мальчишку на поезд, ощутимо отрезвляла мысли и дарила надежду. Надежду на настоящую, а не поддельную семью, где его будут ждать, принимать таким, какой он есть, и считаться с его мнением. Поттер мысленно пообещал себе, что ни за что не предаст это чувство и сделает всё возможное, чтобы оправдать ожидания своей новой странной семьи. Он выдержит все испытания, что приготовил ему этот учебный год, и с гордо поднятой головой вернется в тот дом, где его с готовностью скроют от всех невзгод.        - Что ж, пора прощаться, пока тебя не заметили в моем обществе и не стали задавать неудобные вопросы,- потрепал мальчика по макушке Меддоуз.       Гарри, сжав зубы, кивнул в ответ, но тут же, не выдержав, крепко обнял Гуля, часто задышав и уткнувшись ему куда-то в район солнечного сплетения.        - Ну-ну, Поттер, откуда столько драматизма, мы же не навечно прощаемся,- хмыкнул артефактолог, однако все же неловко ответил на объятия.- Я надеюсь увидеть тебя следующим летом всё также активно подъедающим стратегические запасы мятных конфет в моей лаборатории. Ну и, конечно, буду ждать возможности проверить, что нового успеет уместиться за это время в твоей бедовой голове. И я имею ввиду знания, Поттер, а не очередную необоснованную идею о своей никчемности и ненужности, на которые ты так горазд.        - Я постараюсь,- искренне улыбнулся мальчик и зашелся звонким счастливым смехом, когда нелюдимый маг в очередной раз попытался ласково пригладить его взъерошенные волосы.        - Иди уже давай, чудовище,- беззлобно буркнул Меддоуз, махнув рукой в сторону все больше заполняющегося паровоза.- А то люди решат, что ты не только Дурслей, но и Хогвартс проигнорировал.        - Пока, Гуль, увидимся следующим летом,- не переставая улыбаться, попрощался Гарри и поспешил к поезду, с трудом таща за собой тяжелый для его субтильной комплекции школьный сундук.       Старший маг лишь покачал головой и, достав палочку, демонстративно отправил ношу мальчика заклинанием прямиком в двери одного из вагонов. Поттер не замедлил поспешить за своим имуществом, краем глаза успев отметить появление на платформе как всегда запаздывающей рыжей семейки предателей крови, а Меддоуз поспешил аппарировать прямо со своего места, резко развернувшись на каблуках и взметнув полы плаща, чем неприятно напомнил проходящей мимо Грейнджер профессора зельеварения. Гермиона лишь недовольно поджала губы, глядя на уже пустое пространство, и, вновь гордо задрав свой немного курносый нос, отправилась искать объект своего шпионажа и непутевого рыжего, волей судьбы-шутницы предназначенного ей в товарищи, или уж скорее в коллеги.       Еще никогда поездка в поезде не казалась Гарри такой скучной, а своих вечных спутников из "Золотого трио" он и вовсе был готов не просто придушить, как мечтал при встрече, но и хорошенько замучить перед этим. И это только после 20 минут общения, а ведь ему предстояло учиться с ними еще целый год. Поттер лишь поражался, как он мог раньше игнорировать, а то и вовсе не замечать непомерную зависть Рона и жуткое зазнайство Гермионы. Иначе как убойной дозой зелий он это объяснить уже не мог. Милая и добрая боевая подруга при более пристальном изучении оказалась заносчивой, нетерпимой и фанатичной девчонкой, совершенно не умеющей хранить тайны, а уж ее любовь поучать всех вокруг и раньше заставляла его скрежетать зубами. Весь не близкий путь до станции Хогсмид эти двое обстоятельно выедали ему мозг: Грейнджер без конца кляла его безрассудный летний побег от родственников, а Рон жадным взглядом осматривал новую одежду мальчика, которую тому купил Цисус. От этого взгляда Гарри захотелось немедленно пойти в душ и хорошенько помыться, но приходилось и дальше сидеть в душном купе с теперь уже просто мерзкими ему (а ведь еще недавно самыми близкими!) людьми. Было тошно от собственной слепоты: из-за желания никогда не оставаться в одиночестве, он не смог отличить лжи в глаза от искреннего участия.       Настроение Гарри все падало, он расстался с Алголем всего полчаса назад, а уже скучал по его беззлобным подколкам так, будто прошло не меньше пары лет. Не выдержав очередных нотаций Грейнджер и бессвязного подтверждающего мычания Рона, Поттер резко встал выбежал из купе, напоследок нервно хлопнув дверью. Глубоко втянув носом воздух и расправив плечи, подросток попытался успокоиться, но все его усилия разрушил Малфой, видимо явившейся традиционно испортить настроение своему школьному недругу. С трудом подавив желание без всяких разговоров приложить белобрысого зазнайку каким-нибудь не особо приятным заклинанием, Гарри продолжил отстранено рассматривать Драко, подмечая изменения, которые произошли в нем за это лето. Не то чтобы пакостливый слизиринец сильно изменился за то время, что Гарри имел счастье его не наблюдать в пределах своей видимости, разве что вырос на пару дюймов и раздался в плечах , но мальчик невольно отметил, как устало заострились черты лица противника и отсутствие уже привычного по прошлым годам огонька злобы в глазах.       - О, Потти, неужели ты потерял своих бессменных комендантов, грязнокровку и предателя крови?- нарушил возникшее молчание Драко. Поттер неприязненно поморщился, заново вспоминая неприятную манеру Малфоя растягивать слова.        - Малфой, если ты так по ним соскучился, то они в купе, проходи пожалуйста, а от меня отстань,- устало процедил сквозь зубы Поттер и попытался обойти Слизеринского принца, но ему помешали Кребб и Гойл, застывшие у него за плечами.       Малфой удивленно вскинул свои белесые брови, по-видимому пытаясь подражать своему декану, но получилось даже близко не так изящно и насмешливо, как у Снейпа, скорее на лице Малфоя это смотрелось смешно.        - Неужели Золотое трио распалось? Что случилось, Потти, не поделили с Уизелом свою грязнокровку? Или может просто Грейнджер предпочла твоим притязаниям предателя?- не мог никак уняться Малфой, нашедший, как ему казалось, благодатную почву для насмешек.       Гарри уже успел пожалеть о том, что не поддался первому порыву и не приложил этого придурка, потому что тот начал его ощутимо раздражать бесконечным упоминанием двух личных соглядатаев Мальчика-который-выжил, о которых Поттеру хотелось больше вообще никогда не слышать.        - Думай что хочешь, Малфой,- отмахнулся от серебристо-зеленых Гарри и, развернувшись, попытался уйти в другую сторону.       Однако, осуществить свою задумку мальчику не удалось, потому что поезд резко затормозил и Гарри, не удержавшись на ногах, полетел назад, прямо на тоже свалившихся на пол слизиринцев. Тихо переругиваясь, и попеременно поминая то Мерлина, то Мордреда, все четверо попытались подняться из образовавшейся кучи-малы, но тут неожиданно погас свет. Из-за двери, к которой до странной остановки стремился Поттер, ощутимо повеяло могильным холодом, и мальчики задрожали, на время оставив бессмысленные попытки встать на ноги.       Дверь же бесшумно отворилась и в коридор вплыло ОНО. Ничего более ужасного в своей жизни Гарри, казалось, не видел, даже Волдеморт и василиск Слизерина заметно уступали этому существу, казалось представляющему из себя само воплощение ужаса. Внушал страх не его вид, не покрытая струпьями рука покойника, показавшаяся из-под странного плаща, а то, как самим своим существованием ОНО отнимало надежду, как своей противной тягучей магией пыталось захватить их. Третьекурсники застыли в оцепенении, а существо все приближалось к ним, с присвистом втягивая в себя воздух. Гарри успел отстранено заметить как пелена окутывает его сознание и из глубины памяти прорываются наверх отрывки самых жутких воспоминаний, а потом все же потерял сознание, провалившись в спасительный обморок.